Артефакт

Виталий Останин, 2021

Расследование ритуального убийства в провинциальном Екатеринодаре привело к обнаружению целого заговора, обнародование которого способно запустить межвидовую войну. Опытный следователь Антон Лисовой увяз в этом деле крепко, да еще попутно сумел основательно испортить отношения с губернатором края – довольно злопамятным эльфом, который проворачивал свои преступные схемы. К счастью один пожилой орк, шеф управления по борьбе с особо опасными магическими преступлениями, остался его другом. С его помощью Лисовой планирует перевестись в Серебряную секцию, федеральную службу контроля запретной магии. А еще у него в планах девчонку эту, из параллельного мира, как-то пристроить. И как-то постараться, чтобы никто не узнал, что она единственный человек на планете, обладающий стихийной магией.

Глава 1

На утро 27 сентября у меня было назначено заседание дисциплинарной комиссии. Повезло. Точнее, не обошлось без вмешательства Лхудхара, моего все еще начальника и, как бы это странно ни звучало, друга. Не надави он, все могло затянуться на пару недель. Надзирающие офицеры из внутренних расследований не привыкли работать в спешке, но тут пришлось расстараться. Всего каких-то два дня ожидания, проведенных в вынужденном отпуске, и я мог, наконец, написать заявление о переводе. И приступить, черти бы его драли, к делу, от которого, без шуток, зависела не только моя жизнь, но и мир во всем мире.

— Думал ли простой следователь Антон Лисовой, что однажды от его решений будет зависеть судьба всех разумных на этой планете! — шепотом, чтобы никто, не дай боги, не услышал, пробурчал я, подражая закадровому голосу диктора из «Звездного патруля^[1]».

«Внутряки» располагались в сверкающем стеклом и металлом новеньком офисном здании в четыре этажа, находящемся в историческом центре города. Дорогое место, пафосное, в этом районе еще краевой суд находился — здоровенная махина, занимающая весь квартал — и куча адвокатских контор. Найти здесь парковку в разгар рабочего дня было очень непросто, поэтому я попросил, чтобы служебная машина высадила меня и уехала. Добираться после комиссии до места службы я намеревался на общественном транспорте.

В широком атриуме, из-за обилия кожаных диванов и деревянных стенных панелей больше походившем на холл дорогой гостиницы, располагалось электронное табло с перечнем дел, которые сегодня рассматривали надзирающие. Их только на утро было назначено больше пятидесяти — провинция или нет, а население Екатеринодарской агломерации уже значительно перевалило за миллион разумных. Быстро найдя в списках свою фамилию, я двинул на последний этаж к кабинету 422, где уселся на удобной кушетке для посетителей и стал ждать, когда меня вызовут. Возле двери с нужным мне номером не было ни души.

Заседание дисциплинарной комиссии было связано с двумя убитыми мной наемниками, которые, вообще-то собирались прикончить меня. Официально в материалах дела значилось, что они таким образом заметали следы, то есть «действовали с целью оказания давления на органы правопорядка», а попросту — желали заткнуть рот следователю, который якобы «дышал им в затылок». На деле же за мной их послал настоящий злодей и преступник — губернатор края Рухефалион из дома Горькой Воды. Последнее, конечно, я никогда и нигде не произнесу вслух — во-первых, я себе не враг, во-вторых, не имел на руках никаких доказательств, а в-третьих, дал нерушимую эльфскую клятву, скрепленную магией. Да и людей его не я сам убил, а магия, пересаженная девушке из параллельного мира от зарезанного на запретном ритуале эльфа, но об этом тоже стоит молчать.

Дельце хоть и вышло запутанным, но после тщательного заметания следов превратилось просто в громкое, но вполне объяснимое преступление. Поэтому ничего особого от разбирательства я не ждал — не первым оно было в моей жизни. Правда, раньше мне не приходилось отвечать за убийство двух человек. Все больше по мелочи.

Один раз, например, я тоже стрелял на поражение, но тогда подозреваемый выжил, так что все ограничилось скучным чтением протоколов участвующих в задержании лиц и принудительным походом к штатному психологу управы. Видимо, «внутряки» посчитали, что выстрел в ногу торговцу «живым товаром» лишит меня ночного сна. Наивные! Да я бы тому уроду и голову прострелил, не будь мне так нужны его показания!

Сегодня, скорее всего, будет примерно так же. Зачитают рапорт детектива-территориала, который вел мой допрос, показания квартального и патрульных казаков, объяснения гражданки Смирновой, заключение судмедэксперта и характеристику с места службы, и отправят к мозгоправу. Я честно отхожу к нему неделю, получу свидетельство о душевном здоровье и смогу без спешки заняться своими делами.

Когда в коридор из 422-го выглянул грузный мужик в мешковатом костюме и хрипло спросил, есть ли тут следователь УБОМПа Лисовой, я воспитанно поднялся и кивнул.

— Проходите, — он вышел за дверь и дал мне пройти внутрь, после чего вошел вслед за мной и запер дверь. На ключ. Я усмехнулся — ничего не меняется — и оглядел кабинет.

Тут тоже все было знакомо: «расстрельная четверка» за длинным столом у дальней стены, стул в пяти метрах от стола, и второй пристав, похожий на первого, как брат-близнец, только у него усы, напоминающие мохнатую садовую гусеницу, имелись.

— Присаживайтесь, Антон Вадимович, — без интонаций произнес один из «четверки», судя по всему, председатель комиссии. — Меня зовут Игорь Данилович Прусков. Мои коллеги: Герман Леонидович Жлобы, Виктор Андреевич Шкловский, Анна Валерьевна Новикова. Мы уполномочены рассмотреть ваше дело и вынести вердикт. У вас нет отводов по составу комиссии?

— Нет, с чего бы, — буркнул я, усаживаясь на жесткий стул напротив «четверки». — Давайте приступим.

По давней традиции своих званий и должностей в системе «внутряки» не называли. Раньше, говорят, они вообще за непрозрачным стеклом сидели, чтобы лица не показывать и избежать возможного давления. Но, хвала эпохе открытости и правящему дому, это уже в прошлом. То еще, должно быть, удовольствие, разговаривать с черным закаленным стеклом, когда тебя в чем-нибудь хотят обвинить.

— Ну, давайте, — демонстрируя энтузиазм, которого он на самом деле не испытывал, субтильный и сухощавый Прусков потер ладошки друг о друга и раскрыл лежащее перед ним дело. — Лисовой Антон Вадимович, 1992 года рождения, место рождения: станица Нова, Екатеринодарский край.

— Верно.

Вот за это я больше всего «внутряков» не любил. Так-то понять их можно — у всех своя служба, пусть и такая неприятная, как поиск врагов среди своих, но вот зачем так выделываться? Что за способ такой мерзкий, демонстрировать собственную власть тупыми вопросами, на которые к тому же я еще и отвечать обязан! Что, в личном деле какая-то другая информация записана? Или на лжи меня поймать пытаются? Мракобесы!

— Согласно рапорту старшего детектива Игнатова, вы сами вызвали полицию после случившегося.

Через пару минут, когда Прусков закончил зачитывать мои паспортные и биографические данные, он перешел наконец к делу.

— Все верно.

— Почему не сделали этого раньше?

Чего? Раньше? Это когда? Когда та перекачанная наемница меня в живот кулаком приложила или когда сломанной куклой на диване валялся, не имея возможности даже голову повернуть?

— Был не в состоянии.

— Объясните.

— Ворвавшись, нападавшие вкололи мне и моей спутнице какой-то наркотик, в результате чего я лишился возможности двигаться и говорить.

— В заключении медэксперта нет упоминания никаких наркотиков в вашей крови.

— Вероятно, высокая скорость распада.

— Откуда вы знаете?

— Я не знаю, а предполагаю!

Вот за что их любить, а? Сидят, всякую чушь спрашивают, а погоны со званиями такие же, как в полиции! Только кто-то под пулями ходит, а кто-то зад отсиживает в кабинете.

Сидевший по правую руку от Праскова пухлощекий Жлобы сделал какую-то пометку у себя в блокноте.

Какое-то время «четверка» задавала вполне вменяемые вопросы: кому принадлежала квартира, в которой все случилось, как я там оказался, в каких отношениях состою с гражданкой Смирновой 1995 года рождения. Неприятные, но адекватные, я бы, ведя следствие, сам не преминул такое уточнить. Но затем…

— Три ножевых удара подозреваемому мужского пола нанесли вы?

Личности убитых Кэйтлин наемников до сих пор не удалось установить, поэтому в документах они так и фигурировали: подозреваемый мужского пола, подозреваемая женского пола. Почему подозреваемые, а не пострадавшие? Потому что проходили они по делу муниципального служащего Линькова, которого порешили, инсценируя ритуальное убийство.

— Верно.

— Почему три?

— Что, простите?

— Почему именно три удара? — как и прежде без интонаций уточнил Прусков.

— Бог любит троицу, — ляпнул я зло, не успев подумать, что шутить с «внутряками» чревато.

— Вы принадлежите к одной из христианских конфессий?

— Нет, а мое вероисповедание имеет отношение к делу?

— Это будет решать комиссия. Так почему именно три удара, Антон Вадимович?

— Слушайте, я не знаю! Все очень быстро произошло, я, как вы понимаете, не особенно думал, просто делал.

— У вас была возможность в процессе защиты наносить подозреваемым нелетальные ранения?

— Боюсь, что нет. Их было двое, они были профессиональными военными, а защищался только я один. Гражданка Смирнова на тот момент была без сознания.

— Согласно заключению посмертного вскрытия, все удары были нанесены в сердце, то есть каждый из них был для подозреваемого смертельным.

А, вот оно что. Теперь хотя бы понятно, с чего он так прицепился с этими тремя ударами! Ну что же, имеется у меня ответ и на этот вопрос.

— Я находился в состоянии аффекта.

— Данное состояние официально зафиксировано?

— Кем? Подозреваемым мужского пола или подозреваемой женского пола? — я опять не смог удержаться от сарказма. И на этот раз, кажется, немного смутил председателя комиссии.

— По прибытию полиции и медицинских работников, — удосужился пояснить он.

— Не знаю. Дело у вас, я его не читал.

— Характер нанесенных ранений, а также тот факт, что все они пришлись в область сердца, говорит, что вы действовали обдуманно. Очень четкие и хорошо поставленные удары.

— Так и написано в заключении медэксперта?

«Валит! — мелькнула мысль. — Как преподаватель студента, про которого точно знает, что тот пил, гулял и безобразничал, но к экзамену не готовился. С чего бы? Личная неприязнь? Да я знать не знаю этого Прускова!»

Последующие вопросы «внутряка» показали, что в своем предположении я не ошибся. Он спрашивал про обстоятельства, приведшие меня в квартиру, степень знакомства с Кэйтлин, сложившиеся в коллективе УБОМПа отношения, но больше всего его интересовали именно нанесенные мной удары мужчине и следы удушения на шее женщины.

— Почему вы не использовали против подозреваемой женского пола нож, которым трижды ударили подозреваемого мужского пола?

— Она его выбила.

— Почему не прекратили удушение после того, как она потеряла сознания?

— Мы боролись, она сопротивлялась.

И так далее, и тому подобное. Причем каждый полученный от меня ответ приводил ко все новым и новым уточняющим вопросам, порой настолько вывернутым в плане логики и здравого смысла, что надо было быть совсем уж тупым, чтобы не понять, к чему меня подводят. К обвинению в превышении пределов необходимой обороны, вот к чему! Даже не будь я от природы (и благодаря профессии) подозрительным человеком, и то бы сделал вывод, что у председателя комиссии была такая цель с самого начала заседания.

Я на провокации не поддавался. Забыл о том, что умею шутить и ерничать, вычистил из речи сарказм и превратился в машину, отвечающую на вопросы сухо, лаконично и строго по делу. Никак не демонстрируя своего отношения к происходящему. Так прошло еще полтора часа, пока наконец мы не закончили.

— Спасибо за сотрудничество, — фирменной фразой «внутряков» попрощался Прусков. — Заключение комиссии будет передано вашему руководству в течение сегодняшнего дня.

Тут он позволил человеческим эмоциям появиться на лице голема. Улыбнулся.

— Нас просили рассмотреть ваше дело в приоритетном порядке.

Прозвучало очень двусмысленно. Так, словно речь могла идти и о просьбе Лхудхара, желающего чтобы с его сотрудником побыстрее разобрались, и чьей-то еще. Может, я себя и накручивал, но тут явно пахло заказом на мою голову.

Я кивнул. Не тратя времени на ответ, поднялся и вышел из кабинета. Едва оказался в коридоре, как за спиной скрежетнул в замке ключ. Сел на кушетку и крепко задумался.

«Судя по его вопросам, а главное — по тому, как он их задавал, будет большой удачей, если я отделаюсь неполным служебным соответствием, — выстраивались в голове соображения. — Прусков явно натягивает на превышение пределов обороны. И упирает на то, что я находился не при исполнении служебных обязанностей. На преследование по убийству они, конечно, не пойдут, но…»

А вот то, что шло в размышлениях после «но», мне совсем не нравилось. Потому что навскидку я мог вспомнить только одного фигуранта, которому было выгодно сделать мне гадость. То есть на самом деле таких людей (и нелюдей) было предостаточно, но среди них только один имел столько влияния, чтобы его просьба сделать Лисовому плохо трансформировалась в приказ.

Губернатор Руфи.

«Только вот он себе клятвой связал руки! — возразил я сам себе. — Не далее, как два дня назад, ты при этом присутствовал, помнишь? И шеф там же был, он подтвердил, что все прошло как должно».

После того, как Кэйт магией убила ухорезов губернатора, Лхудхар сумел убедить его, что худой мир лучше доброй ссоры. В том смысле, что сам орк, как и я, обязался молчать о темных делишках Рухефалиона, но только в том случае, если эльф оставит попытки меня убить или навредить каким-то иным образом. Договор этот скрепили магической клятвой, которая гарантировала его исполнение. И разошлись.

А теперь я отчетливо вижу руку губернатора в работе дисциплинарной комиссии. Значит ли это, что он сумел обойти договор?

— Вряд ли, — отмахнулся Агрих Дартахович, когда я спустя полчаса заявился к нему в кабинет и сообщил о своих подозрениях. — Эльфскую клятву невозможно обойти, иначе какая бы это была клятва? Скорее всего, наш ушастый друг просто предусмотрительно отдал приказ испортить тебе жизнь до того, как произнес нужные слова. Зная его, я в этом почти уверен.

Орк восседал за столом и выглядел очень усталым: белки глаз покраснели, шерсть на голове стоит дыбом, мундир помят. Ничего удивительного, пока я числился отстраненным, ему пришлось чуть ли не самостоятельно дело о «ритуальном убийстве» закрывать. Понятно, что у него имелись и другие подчиненные кроме меня, но кому из них он мог доверить правду? О том, что наемники действовали по приказу губернатора, например.

— А! Ну теперь-то мне сразу стало легче стало! — воскликнул я. — Клятва соблюдена, и мне ничего серьезного не грозит! Так, максимум обвинение в непреднамеренном убийстве!

— Скорее, рекомендация отправить тебя в отставку с выплатой пособия, — не согласился шеф. — Обычно «внутряки» предлагают именно такое решение. Они же тоже полицейские, цеховая солидарность им не чужда, что бы ты там о них не думал. Да и кому понравится, если они начнут за каждый рабочий прокол отправлять своих за решетку?

— Серьезно? Мне сейчас должно стать легче?

— Я что, твой психолог, Лисовой, чтобы тебе легче становилось? Я излагаю факты.

Не сказать, будто мне стало плохо настолько, чтобы в глазах потемнело, но неприятный холодок на загривке я ощутил. Начальник не шутил — дисциплинарная комиссия действительно планировала поступить именно так. Изучила мое дело, выяснила слабые его места и полноценно по ним отработала.

— А ему за это ничего не будет? — на всякий случай уточнил я. — В смысле, Руфи.

— Нет. Формально он не нарушал клятву. А за действия, совершенные до произнесения слов, он не может нести ответственность.

— Твою мать! Шеф, а вы…

— Воздействовать на них? — невесело ухмыльнулся орк. — Лис, как ты думаешь, почему комитет внутренних расследований вынесен за вертикаль подчинения аппарата региональных полицейских управлений? Именно для того, чтобы избежать подобных вопросов. Чтобы начальник не мог «отмазать» своего подчиненного, если ему в голову придет такая замечательная идея. Их руководство в Москве, а там у меня хоть и есть знакомые, но не настолько задолжавшие, чтобы помочь с этим.

— Секция формально тоже в вертикаль подчинения не входит, — напомнил я, понимая, впрочем, что Лхудхар прав.

— Но они договороспособны, — отрезал тот. — Точнее, их здешняя начальница такова. Да ты не накручивай раньше времени. Уголовки там точно не будет, а остальное — вполне поправимое дело! Будет рекомендация к увольнению — пойдешь в секцию гражданским консультантом.

— Да? — не скрывая сарказма, буркнул я. — Какое облегчение!

— В любом случае, нам нужно дождаться резолютивной части от «внутряков».

Спустя два часа, которые я провел в пока еще своем кабинете как на иголках, Лхудхар снова вызвал меня к себе. Едва войдя, я понял, что сбылись наши с ним худшие прогнозы — вид у орка был донельзя хмурым.

— Что? — спросил я, хотя в этом, по большому счету, уже не было необходимости — ответ был написан на лице начальника.

— Рекомендовано отправить старшего следователя УБОМПа Лисового А.В. в отставку, — прочел тот с лежащего перед ним на столе листа. — Запретить Лисовому А.В занимать должности в системе государственной и муниципальной службы, а также приравненных к ним, в течение трех лет. Выплатить Лисовому А.В. выходное пособие в полном объеме. Решение дисциплинарной комиссии Комитета внутренних расследований города Екатеринодар может быть обжаловано в суде общей юрисдикции… впрочем, это фигня все, Лис. Ни одного раза на моей памяти гражданский суд не отменял внутриведомственных решений. Трата времени и денег, ну и видимость возможности исправления произвола.

Я сел на стул. Выдохнул. Ну вот и все. Приплыли, казаки. Внутри еще толкались гневные мысли, что «я этого так не оставлю», что «внутряки» перегнули палку, выполняя негласное распоряжение губернатора. Но рассудочная часть меня понимала, что они никогда бы на это не пошли, не будь у них на сто двадцать процентов прикрыты тылы.

Хитрый эльф меня переиграл. Согласился на клятву, заключил со мной сделку, но подстраховался даже на тот случай, если я смогу ее нарушить. Теперь, после увольнения из полиции, ему с моей стороны ничего не грозит — кто поверит бывшему полицейскому, которому вместо увольнения с позором предложили отставку, и он согласился? Да уж, долгая жизнь даже не самым умным представителям вида дает опыт, способный компенсировать отсутствие мозгов. А уж умным…

— С идеей гражданского консультанта, как я понимаю, тоже ничего не выгорит? — уже зная ответ, уточнил я.

— В том виде, как мы обсуждали, нет, — задумчиво кивнул орк. — Но знаешь, мне тут в голову пришла идея…

[1]

Примечания

1

«Звездный патруль»: перезапуск научно-фантастического сериала восьмидесятых годов прошлого века на Земле-4. В основе сюжета приключения команды космического корабля, состоящей из всех (в том числе нескольких уже уничтоженных) разумных видов планеты. Осенью 2020 года телеканал «Говад Инк», являющийся владельцем сериала, официально продлил его на шестой сезон.