На грани

Виталий Викторович Тютенко, 2019

"– Что это? – Мам, это Рабиндранат Тагор. – Мне все равно, кто это! Почему у тебя в руках книга? Ты подвергаешь нас опасности!" Это был сон, видение? Или реальность? После этого кошмара жизнь мальчишки оборачивается чудовищной стороной. Он пытается вспомнить своё прошлое, понять, кто он есть. Но все безуспешно. Познакомившись с приятелем своего друга Михаэлем, юноша узнает, что мир вокруг него не единственный. И что другого пути просто нет – на Виктора объявили охоту… Учитель обещает рассказать Виктору обо всем – о его семье и пророческой загадочной «татуировке» на его ладони. Но все идёт не по плану… Ему приходиться искать ответы одному, но чем дальше он заходит, тем большей загадкой обрастает мир, в котором он живет… Внеземные технологии, чипирование младенцев, цитадель 2220, Олдворлд, орден, великий учитель… Кто это? Что это? Но самым главным вопросом для Виктора останется – кто он сам и существует ли он вообще?.. Ему придется пройти на грани… Содержит нецензурную брань.

Глава 1."Ты богоизбранный"

"Лес верни нам. Возьми свой город, полный шума и дымной мглы.

Забери свой камень, железо, поваленные стволы.

Современная цивилизация! Пожирательница души!

Возврати нам тень и прохладу в священной лесной тиши.

Эти купанья вечерние, над рекою закатный свет,

Коров пасущихся стадо, тихие песни вед,

Пригоршни зёрен, травы, из кoры одежды верни,

Разговор о великих истинах, что всегда мы в душе вели,

Эти дни, что мы проводили, в размышленья погружены.

Даже царские наслаждения мне в тюрьме твоей не нужны.

Я свободы хочу. Хочу я снова чувствовать, что лечу,

Чтобы снова вернулись силы в сердце моё, хочу…"

— Дорогой, ЧТО ЭТО? — отвлекая своего единственного сына от полета мысли, спросила мама.

— Мам, это Рабиндранат Тагор.

— Мне все равно на него! Почему у тебя в руках книга? Отец, иди сюда!

Ему было 13 лет, когда родители впервые увидели его с книгой в руках. Виктора всегда интересовала литература, её история и её глубокие замысловатые миры. В них от наслаждения трепетала душа и перед ним открывались блаженные километры фантазии в чистом виде.

— Что случилось? — серьезно озадаченный, отец догадывался что произошло.

— Ты посмотри, у него книга!

— Милая, успокойся, уже полночь, нас точно никто не увидит.

— Да мне плевать, сделай что-нибудь, я тебя прошу, — гневно ответила мать.

Ее звали Натали. Поседевшие волосы возле макушки, отчетливые морщины на лбу и отсутствие чувства вкуса в одежде напоминали, что ей далеко за 45. Но, как и каждой девушке, скажи про ее возраст, как тут же на лице появится недовольство и легкая обида. В этой истории не было исключений и Натали всеми силами старалась выглядеть хоть чуть-чуть моложе. У нее уже не было сил, она просто хотела спокойной жизни. Материнская любовь никогда бы не позволила так черство выражаться со своим сыном. Но страх иногда бывает сильнее любви.

— Сын, — твердо начал отец. — Отдай это мне.

— Почему, Пап?

— Просто делай то, что я говорю.

— Я не хочу, отец, — на его лице заметно начали проявляться слезы.

— Я СКАЗАЛ, ДАЙ ЕЕ СЮДА, — сильная отцовская рука ударила сына по лицу, оставив красный отпечаток.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? — мать начала рыдать и бросилась на отца, хватая его руки.

— Дорогая, прости, я… я….

— Что я вам сделал? — заплаканным голосом, заикаясь начал бедный ребенок, — Это они вам сказали так со мной обращаться? Я все знаю, они вас заставили вчера обыскать мою комнату. Вы думали, я не замечу? Вы меня не любите, вы отвратительные родители, убирайтесь из моей комнаты!

Эмоции всегда берут вверх над разумом, в особенности, когда забирают последнюю ценность, последнюю любовь, которая приносит хоть какое-то счастье в этом сером, механичном мире. За окнами можно было видеть лишь мерцающие фонари соседних небоскребов и летающих дропов. Воздушная полиция или как их называют в народе"дропы". Виктор всегда смотрел за окна в надежде, что хоть где-то он увидит живое дерево между стальными металлическими стенами высотных башен. В книгах только и говорится о живых растениях, но в школе уверяют его, будто это фантастика. Но Виктор верил и после брошенных слов в адрес родителей, он отвел взгляд в окно.

— Сынок…. Прости меня, я не хотел тебя ударить. Ты просто не понимаешь….

— Забирайте книгу. Я больше не хочу вас видеть, — он озлобился. Еще никогда ранее Виктор себя таким не показывал.

— Сынок, мы любим тебя, ты просто не знаешь, что происходит на самом деле…. Нас могут забрать, и ты нас больше не увидишь… — по щекам матери скатилась слеза. — Я знала, что ты читаешь книги, но я тебя всегда просила, читай их на своем телефоне, пожалуйста.

— В телефоне их нет, там отвратительная литература!

— Сынок…. Пришло время тебе рассказать. Нас все равно скоро заберут…. Посмотри на свою левую ладонь, что на ней написано?

— Эмм. Это похоже на букву"В.П.".

— Всем говорят, что это наша природная особенность, но это не так. Я видела, как ученые выжигают краской эти буквы на наших ладонях. Происходит массовый перерасчет населения и эта буква значит, кем ты будешь в этой жизни. На генном уровне нас модифицируют и настраивают. Мы все продукт, и мы созданы, чтобы служить в соответствии, какая у нас буква. Это штамп. Я видела это, но мне нельзя было это видеть…. Мне было это слишком важно, и я допустила самую большую ошибку…

— Дорогая, я думаю, они уже все знают. Помнишь, как мы проходили вакцинацию? — в его голосе было легкое сожаление.

— Помню.

— А ты знаешь, что она делает вообще?

— Ну, — неуверенно сказала Наталья, — она защищает нас от….

— НЕТ! — грубо перебил ее отец. — Она убивает воспоминания. Эти твари настроили вакцину так, что мы бы не помнили ничего в кругу нашей семьи, да что уж там, мы как выходим с работы, мы все забываем. Умирают эмоции, симпатия, любовь, абсолютно все! Они заметили, что наша система вышла из строя….

— Но. Но я же все помню, — в недоумении ответила Натали.

— Я позаботился над этим.

— Ты что сделал?! — она взглянула мужу в глаза, и тот почувствовал упрек.

— Любимая, я не хотел тебя забывать. Я не хотел забывать нашего единственного сына. Я не хочу жить как машина.

— Роман, любимый….

— Нет, дорогая. Нам нужно сказать сыну то, что он должен знать здесь и сейчас, — стиснув зубы, Роман изменился в лице.

— Сынок. Ты богоизбранный.

.

.

.

— Черт, Витек, просыпайся живее, — донесся голос откуда-то изнутри комнаты. — Витек, твою мать, дропы летят, просыпайся, черт!

Что происходило в этот момент, не мог понять и сам Виктор. Он только что наблюдал картину, как первый раз в жизни ссорятся его родители. Такого еще никогда не было. Все было более чем реально, красочнее, чем в любых сновидениях. Чувства, эмоции, первые слезы. Это был последний момент, когда Виктор видел своих настоящих родителей. Это был последний шанс обнять их на прощание, пожелать доброго пути, перед тем, как они исчезнут. Навсегда исчезнут из его жизни. Словами нельзя было передать ту боль, которая глубоко засела в сердце юного мальчишки в ту ночь. Последний путь, в котором хотелось жить вновь и вновь. Последний взгляд, который напоминал Виктору, что в этой жизни он еще кому-то нужен. Реальность это была или бурная фантазия, любовь или выдумка не знал даже сам Виктор. Он ничего не помнил с тех пор, как ему исполнилось 18. И вернувшись в прошлое, окунувшись с головой в дикое пламя, которое теплыми языками грело душу, но тут же, вмиг, обжигало все тело. Он хотел остаться. Его жизнь была в одном моменте, в одной капле с кисло-соленым привкусом. Это была слеза, нежно щекочущая его юные щеки. Она приторным вкусом осела на его губах и таяла так же медленно, как постепенно темнела комната, в которой Виктор мог почувствовать последние касания своих родственных душ. Он хотел остаться. Казалось, что даже гнев и ярость не могли остановить его, но голос откуда-то вдали перебил воспоминания. Этот голос становился все четче, все громче, все ближе. Тяжело было поверить, однако случилось непредвиденное.

— Витёк, твою мать, бежим скорее!

Виктор открыл глаза и понял, что приторный кисло-соленый вкус на его губах — это мокрый полуметаллический асфальт. Он лежал на трассе. Руки тут же уперлись в пол, ноги вдавили в землю, и Виктор вскочил, побежав за силуэтом с голосом из той комнаты. Эти двое мчались сломя голову, пока на их куртки капали летние грезы. Вдоль, расстилалась тысяча километров четырёх полосной трассы где-то на окраине большого урбанистического города. Друзья свернули на обочину, где от металлической коричнево-серой земли тянулась неизвестного происхождения железная стена, больше напоминающая рекламный щит. Высокая прямоугольная ограда не зря там стояла, и Виктору показалось, что это автоматический пропускной пункт для машин. Что-то наподобие большего сканера.

"Экс нейшон", — мысль, которая пронеслась по закоулкам разума Виктор. Он где-то уже слышал эти слова. Но что они означают, сейчас не было позволено знать. И тут резко, вдали той самой трассы, вспыхнула маленькая искорка белого света, подобная миражу в пустыне. Чуть ближе, практически над ней, появились два силуэта. Металлические, отражающие лучи ночного света, камеры блестели как новогодние ленточки. Летающая машина, чем-то похожая на пчелу, с двумя выпученными линзами, которые летели навстречу. И за ней, другая такая же машина. Тяжело было в спешке разобрать габариты. К счастью, высокая от земли стальная рекламная вывеска скрыла обзор машинам и двум беглецам.

— Что это мать его было? — все тот же знакомый голос заговорил. После короткого молчания продолжил с тем же недоумением. — Какого хрена ты творишь? Ты что забыл, что эти, чертовы дропы, ощущают вибрацию. Мы же, твою мать, на магистрали. Тридцати километровая трасса на выезд из города. И тебе как-то удалось вырубиться прям на этой дороге, на которой не первый раз уже ходим. Этот город сплошь и рядом следит за нами и это наше единственное место, где можно хоть немного почувствовать себя свободным. Мне об этом Себастьяна рассказывала, что новые технологии наших дорог позволяют отслеживать вибрации на дороге. Наше тело, когда мы спим или без сознания, издают другие вибрации и это сразу переносится в штаб.

— Тут полиция жаждет крови, а ты нашел время на поговорить и померяться знаниями? — немного придя в себя, Виктор вновь приобрел осознанность. Ему было немного не по себе и его тело выражало легкое беспокойство.

— Вообще-то это важно, — его тембр голоса немного понизился.

— Тише, ВэЛ, по звуку тоже вибрации ходят, — прислоняя палец к губам, чуть ли не шепотом ответил Виктор.

ВэЛ и Виктор давние друзья. Их дружбе позавидует любой. Преданность и открытость — самый важный принцип, которым они руководствуются с раннего возраста. Это была не первая ситуация, где один из приятелей попадает в опасную ситуацию. Но они всегда вместе и в любую минуту готовы прийти друг другу на помощь.

— Чшшш — зашипел Виктор, когда почувствовал приближение металлических стражей.

Пролетев 5 километров меньше чем за одну минуту, дропы приблизились к месту, где лежал Виктор. Они провисели над местом около 10 секунд, отсканировав поверхность ультрафиолетовым лучом, таким широким и ярким светом как от прожекторов. Закончив сканирование, он улетели обратно с той же скоростью.

— Брат, ты спас мне жизнь, без шуток, — Виктор глубоко вздохнул и искренне взглянул в глаза Вэлу.

— Дружище, никаких проблем. Мы же братья.

— Но как ты так быстро среагировал на дропов?

— Статика, друг мой, статика. У них разные полюса с дорогой, и когда они вылетают, видно легкий импульс. Что-то молнии только точечно и на дороге. Потом второй раз, когда набирают пик своей скорости, он снова меняет полярность. Поверь, у них такие олухи работают, что мой дроп оказался бы в тысячи раз лучше. Кстати, ты мог видеть последний разряд. Да, я уверен, видел.

— Да, это я заметить успел. ВэЛ, ты не перестаешь меня удивлять, — с восхищением ответил Виктор.

— Тяга к знаниям, разве не это нас так сильно сплотило? — Вэл улыбнулся.

Ответа не последовало. Только широко растянутая улыбка и мельком пробегающие зайчики в глазах.

— Эм, ВэЛ, как бы это странно не звучало, — Виктор замялся.

— Что такое, дружище? Ты про то, почему ты так резко свалился?

ВэЛ и Виктор понимали друг друга с полу слова.

— Да, проясни этот момент, будь добр. Я подобной выходкой мог втянуть тебя в неприятности. А законы у нас тут жесткие, сам знаешь. Что уж вспомнить тот момент с Милой. Из-за какой-то мелочи попалась. Уже несколько лет ее здесь не видно. Сам не знаю, но говорят, что ее институализировали.

— Согласен, случай не из лучших. Жаль мне эту подругу. Выглядела она не плохо, даже нравилась мне когда-то. В любом случае, слухи тут расходятся быстро, так что даже недавно ввели штрафы за ложь.

— Это я заметил, — в его голосе была доля сожаления и Виктор с ВэЛом переглянулись. — Открытый разум и чуткий слух, заменяют слова и свободные помыслы. Ну ладно, рассказывай, а то мы отошли от темы, — губы Виктора сменились в улыбку.

— Как обычно, брат, — ВэЛ улыбнулся в ответ. — Тут и рассказывать нечего. Мы просто шли вдоль дороги, если ты помнишь, конечно, и ты просто свалился. Ты помнишь последнее, о чем мы разговаривали?

— Эм. Ну, вроде про…. — Виктор немного замялся.

— Та ладно, забудь.

— Забыл бы, если бы помнил, — насмешливый ответ прозвучал в сторону ВэЛа.

— Угу.

Повисло тихое молчание. Они сидели под светло-коричневой стеной и просто молчали. Виктор всегда ощущал подобные моменты и всегда мог отличить обычную неловкую паузу от малейшего изменения в настроении. Но Виктор умел не только это, он бесподобно знал психологию и мог изменять ход событий в любой ситуации. Конечно, его умения не доходили до вселенских масштабов и в пределах общения или спора — он был бесподобен. И первая уловка, которой решил воспользоваться юный психотерапевт — это ходьба. Виктор ненавязчиво поднялся и ступил вдоль трассы, когда его друг, машинально пошел за ним. Спокойная ходьба вызывает легкий транс и приятная усталость. Это было его козырем в данный момент. Когда человек идет спокойным шагом его обычная чистота волн в мозгу меняется, и человек будто попадает в легкий транс. Такая чистота была разрешенная для трассы, так что дропы не будут их беспокоить. Эти, чертовы машины, слетаются, когда мозг работает на чистоте от 0-8 герц, где 0 это покойник, а 8 это спящий человек. Удачная установка правительства для контроля порядка на дорогах.

— Таак, что завтра будем делать?

— Не знаю, — грубо и без какого-либо интереса ответил ВэЛ.

"Сейчас я его растормошу" — подумал Виктор. Но тут произошла совсем жуткая и необъяснимая ситуация.

— Что это вдали, ВэЛ? — с недоумением подметил Виктор.

— Хрень какая-то.

— Я вижу, что хрень. Объясни нормально своими научными штучками.

— Эммм. Ладно. Хм, — задумался ВэЛ. — Очень похоже на шаровую молнию…

— В смысле? Ливень закончил пока мы прятались за стеной, так что это нереально, — уверенно ответил Виктор.

— Нет. Не в том дело. Она образуется, когда сталкиваются два электрополя… — не успел закончить мысль ВэЛ, как его перебили.

— Черт, она увеличивается!

Все произошло спонтанно. Яркий луч света шарообразной формы словно взорвался и поглотил лучших друзей в неизведанность. Из одной маленькой точки вдали образовался огромный шар, который мигом направился к друзьям. Свето-белая, даже сливочно-небесная, неизвестная аномалия обхватила их с головы до пяти и легким дымным покрывалом украла тела полностью. В такие моменты перестаешь верить в то, что тебя сейчас окружает, в то, что ты находишься в реальности. Ощущения были больше чем реально. Страх, волнение и легкая, щекочущая живот неуверенность перед приключениями — неподдельные чувства. Но в реальном мире ведь нет больших пятен, которые поедают людей, верно? Все эти мысли были у Виктора на уме, когда его тело с неистовой скоростью мчалось вглубь нескончаемой пропасти. Такого чувства паники перед неизведанным у Виктора не было никогда. Его тело словно трепетало, ожидая твердой поверхности бесконечного тоннеля. И вот, он уже близко, совсем немного. Вдали виднелась черная точка. С каждым метром и с каждой секундой она становился все больше, она заполонила все пространство и… И Виктор влетел в нее, вскочил как ненормальный. Тут же все стало ясно… Холодные капли пота стекали с его лба, с плеч и груди. Вокруг начали прорисовываться детали. Это его комната и ему приснился ужасный сон. Виктор облизал губы и почувствовал вкус железа, такой приторно кисло-соленый вкус. Его душа словно падая с высоты, проникла под воду, где черта — это легкий морской штиль между сном и реальностью.

— Что… — по его щекам текли слезы. Парню было 18 лет, когда он впервые заплакал от страха.

— Что только что произошло…? Это был сон? Я надеюсь, что это был сон.

Оставив свои вопросы где-то не в этой реальности, Виктор дико сжал свою подушку, обняв почти всем своим дрожащим телом, и попытался уснуть…