Не доверяя даже сердцу

Вирджиния Царь (2025)

Она привыкла прятать чувства и строить вокруг себя стены. После всего, что с ней произошло, это стало единственным способом выжить. Воспоминания о прошлом терзают её, а будущее пугает своей неопределённостью. Она скрывает тайны, которые могут разрушить всё, если выйдут наружу. Он скрывает за обаянием и уверенностью свои страхи и боль. Его тайны, тщательно охраняемые, могут разрушить всё, что они так стараются построить вместе. Ему сложно доверять, но ещё сложнее отпустить её. Когда на кону любовь, они оба вынуждены столкнуться с выбором: бросить вызов обществу, собственным страхам и внутренним демонам или позволить всему разрушиться. Это история о сильных эмоциях, непростых решениях и борьбе за право на счастье. История о том, что настоящая любовь — это не всегда лёгкий путь, но он того стоит.

ГЛАВА 1 Предательство в тени

— Какого чёрта… Сколько времени? — быстро бросаю взгляд на вибрирующий телефон, и во мне тут же закипает злость.

С пол-оборота, без предупреждения. Пальцы едва слушаются, и громкий звонок разрывает ещё сонное сознание.

— Три часа ночи. Когда это закончится? — произношу вслух, не осознавая, что говорю, но заставляю себя успокоиться и ответить на звонок.

— Натали, что случилось? Ты в порядке? — спрашиваю, пытаясь перекричать громкую музыку, которая сначала оглушает, но быстро приводит в чувства. Потираю виски и приподнимаюсь на локте, смотря в окно на ещё спящий город.

— Адеееель! Ухууу! Тут так весело! Давай к нам, тут все! — пьяные вопли Натали сразу же бьют по ушам. Я отстраняю телефон подальше, чтобы перевести дух и собрать все остатки терпения. Снова пьяная, снова в клубе, и снова этот звонок.

— Ты где? С тобой всё в порядке? — кричу в трубку телефона, пытаясь привлечь её внимание. Приподнимаюсь и сажусь на кровати.

— Ещё два шота текилы! — говорит она, вероятно, обращаясь к бармену и игнорируя мой вопрос.

— Ты издеваешься? — все мои попытки сдержать злость терпят неудачу, и я начинаю закипать. Мой вопрос снова теряется в гуле клубной музыки, и, похоже, Натали не собирается обращать на меня внимание. — Я сейчас положу трубку!

— Да ладно, не будь такой занудой! Приезжай сюда, тут так весело, выпей со мной! — снова кричит она в трубку.

— Как же я устала от твоих выходок! Сколько можно? Ты изводишь себя, а ещё и меня! Ты думаешь, тебе одной сложно? Я еле справляюсь со всем этим, но ты не позволяешь себе даже попытаться! — слова слетают с губ быстрее, чем я успеваю их осознать. Выдохнув, я сдерживаю поток эмоциональных, необдуманных слов, о которых, без сомнения, потом пожалею.

— Может я так справляюсь, — через мгновение кричит в ответ моя сестра, и в трубке я слышу всхлип. Тяжело вздохнув, я понимаю, что не имею права ее осуждать, мне стоило промолчать.

— Ты сейчас где? — спрашиваю я уже куда спокойнее.

— «Спирит»! — так же спокойно отвечает она.

Когда все вернуться на круги своя? Хотя если подумать разве это возможно?! Все не станет прежним, уже никогда! — Буду через полчаса. Постарайся, пожалуйста, никуда не влипать, пока я не приеду, — натягивая джинсы, кладу трубку.

Холодный ветер обдаёт кожу лица, проникая под воротник. Я невольно поеживаюсь, чувствуя, как холод пробирается к самым костям. Мне кажется, я уже сама не понимаю, зачем это делаю. Я замечаю две машины такси на главной улице — на мгновение обе кажутся спасением от пронизывающего холода этой ночи.

— Доброй ночи, до клуба “Спирит,” — устало произношу я, когда сажусь на заднее сидение. Голос мой звучит безжизненно, как будто все силы ушли на то, чтобы просто добраться сюда.

— Не поздновато ли? — спрашивает таксист, с неуместной нахальностью. Разве его это волнует? Конечно, поздно. Слишком поздно для всего этого.

— Мг, — только и отвечаю я. Спорить нет ни сил, ни желания. Пусть думает, что хочет.

Дороги совсем пустые, город светится мягким, холодным светом фонарей. Казалось бы, в такие моменты тишина должна успокаивать, но она только подчеркивает, насколько я устала от этого бесконечного ночного цирка. Холодный воздух проникает в автомобиль через приоткрытое окно, заставляя меня снова вздрогнуть. Может, стоило остаться дома? Но нет. Если я этого не сделаю, кто сделает? Теперь нам больше не на кого расчитывать.

— На месте, — через 15 минут водитель резко тормозит около клуба. Яркие огни слепят глаза, музыка гремит так, что вибрации отдаются в груди, и от всего этого меня даже начинает подташнивать. Я не хочу быть здесь, но вынуждена снова. Какая-то бессмысленная рутина. Я кидаю таксисту деньги и быстрым шагом иду к главному входу.

— В таком виде нельзя! — передо мной появляется лысый громила в чёрном пиджаке, его рука преграждает путь. Почему такие, как он, всегда настолько самоуверенные? Он ухмыляется, явно наслаждаясь своей властью.

— Я не тусоваться сюда иду. Мне нужно забрать свою сестру, — уверенно заявляю я, пытаясь игнорировать размеры охранника. Но внутри меня всё сжимается от страха. Чувствую, как руки предательски подрагивают.

— Меня это не волнует! В таком виде нельзя, — он поднимает бровь и делает шаг вперёд, закрывая входную дверь. Как предсказуемо! Но как же раздражает эта предсказуемость, когда она мешает.

— Да мне плевать, приведи тогда её сюда! — произношу я, не зная, на что вообще рассчитываю. Конечно, он просто фыркает и качает головой в ответ. — И как мне её оттуда достать? Я не первый раз здесь, и меня всегда пропускали, — устало бормочу, понимая, что всё это бесполезно.

— Меня это не волнует, — он поднимает подбородок, отводя взгляд куда-то в сторону, как будто я уже не существую. Для него я просто шум, который он может игнорировать.

— Да что с тобой не так? Мне нужно всего 5 минут, чтобы забрать пьяную в стельку сестру, и я сразу же уйду, — наступаю на него, пытаясь звучать решительно, но даже себе кажусь слабой. Это как в бесконечном сне, где ты кричишь, но тебя никто не слышит.

— Ты реально глухая или прикидываешься? Я тебе еще раз повторяю! В таком виде нельзя! Это не мое правило! — делая шаг в сторону пропуская проходящую мимо меня пару, придурок машет рукой, намекая мне уйти.

— Твою мать! — вырывается у меня, когда я резко сворачиваю в сторону парковки клуба. Ярость бурлит внутри, и, пытаясь унять дрожь в руках, достаю телефон из кармана и набираю Натали. Конечно, она не берёт трубку. Почему я не удивлена? В такие моменты мне кажется, что весь мир против меня.

— Да какого блин чёрта я здесь вообще забыла, аааа… — срываюсь я, выплёскивая раздражение куда-то в темноту парковки.

— С тобой всё хорошо? — позади неожиданно раздаётся мужской голос, и я вздрагиваю. Темная фигура медленно приближается ко мне. Меня охватывает паника, и, оглядываясь, я быстро начинаю обдумывать пути отхода.

— Всё нормально, — резко отшатываюсь от него, сердце бешено колотится в груди. Я задерживаю дыхание, пытаясь скрыть своё волнение, как будто это может помочь.

— На кого ты так кричала? — его голос звучит спокойно, даже немного с интересом. Он склоняет голову на бок, затягивается сигаретой. Дым медленно проникает в его лёгкие, а излишки он выпускает через нос, не морщась. Почему он вообще спрашивает? Какая ему разница?

— На себя, — отвечаю я, щурясь от яркого света за его спиной. Я пытаюсь разглядеть его лицо, но свет мешает.

— Тебе не кажется это странным? — он улыбается уголком рта, как будто знает что-то, чего не знаю я.

— А тебе? — начинаю идти в другую сторону, давая понять, что не намерена продолжать этот диалог.

— Мне нет! — немного помолчав, он решает продолжить разговор. — Что случилось? Может, я могу помочь?

— О, да ладно, что тебе нужно? — резко разворачиваюсь и смотрю ему прямо в лицо. На этот раз я решаю не скрывать недоверие.

— Я же сказал: помочь, — парень спокойно смотрит на меня, делая очередную затяжку. Его спокойствие только сильнее раздражает меня.

— С чего это? — спрашиваю я в недоумении.

— Потому что могу, — отвечает он, пожимая плечами, как будто это самый естественный ответ на свете.

— Боже, глупость какая-то, — тяжело выдохнув, стараюсь успокоиться, но понимаю, что у меня нет выбора. Я ведь не могу оставить Натали внутри и просто уйти. — Ладно, мне нужно зайти и забрать свою пьяную сестру, но этот тупоголовый охранник не пускает меня, потому что я выгляжу вот так, — добавляю с излишней эмоциональностью, проводя руками по одежде, осознавая, что раздражение вызвано не столько охранником, сколько тем, что моя жизнь превратилась в одно сплошное разочарование.

— С этим я точно могу тебе помочь, — уверенно заявляет он, слегка вскидывая брови.

— Как? — в недоумении смотрю на него.

— Это клуб моего брата! — он задорно усмехается, указывая пальцем на здание позади себя. Затем выбрасывает недокуренную сигарету и протягивает мне руку. — Пошли, я тебя проведу.

Словно не осознавая, что делаю, я хватаюсь за его руку и без сопротивления следую за ним.

— Донли, эта девушка со мной. Запомни её лицо и в следующий раз, даже если она будет одета в мусорный пакет, пропусти её, ты понял? — его голос звучит уверенно, и я чувствую, как охранник меняется в выражении лица. Громила пристально смотрит на меня, подняв бровь, затем кивает и, отступив в сторону, пропускает нас.

— Понял, сэр, — словно собачонка, отвечает ему лысый болван.

Входная дверь освещает лицо парня. Его губы расплываются в улыбке, когда он оборачивается ко мне, но глаза… В них столько всего: грусть, отчаяние, алкоголь и что-то ещё, что я не могу определить. Пройдя через входной коридор, он отпускает мою руку.

— Теперь веришь? Я же говорил, что могу помочь, — он снова улыбается, но его глаза остаются грустными. Почему эта улыбка кажется такой фальшивой? Впрочем, меня это не должно волновать.

— Спасибо. Что я должна за твою помощь? — спрашиваю я слишком тихо, продолжая всматриваться в его глаза.

— Ничего! Я знаю, какими проблемными могут быть братья и сестры. Удачи в поиске! — салютуя мне, он резко поворачивается и уходит.

Музыка гремит с такой силой, что перепонки начинают пульсировать, едва я оказываюсь на танцполе. Около барной стойки народ толпится и кричит, толкая друг друга локтями. Белые длинные волосы, собранные в тугой хвост, сразу помогают мне найти Натали. Она стоит у бара, разговаривая с каким-то пьяным парнем, который явно позволяет себе больше, чем должен.

— Натали! — резко оттягиваю её от барной стойки и поворачиваю к себе.

— Ооо, Адель! — она сразу бросается ко мне и обнимает, и я чувствую, как всё напряжение уходит, а тревога за неё исчезает. — Ты наконец-то пришла! Давай выпьем? — кричит она мне в ухо, и я сразу улавливаю резкий запах спиртного, перемешанный с сигаретным дымом.

— Нет! Мне завтра нужно быть в офисе, ты же знаешь! Точнее, уже сегодня, — отодвигаю её от себя, чтобы вдохнуть свежего воздуха, если такой вообще есть в этом месте.

— Какая же ты скучная, фу! — Натали смотрит на меня с явным презрением. Я впервые вижу, чтобы она так на меня смотрела.

— Пошли! — тяну её за руку, одновременно выискивая глазами выход. Почему всё всегда превращается в борьбу, когда я пытаюсь её спасти? Словно она нарочно стремится навредить себе, а я вынуждена сопротивляться, даже если она сама просит о помощи.

— Ну неееет, — словно ребёнок начинает хныкать Натали, — я хочу ещё танцевать. Ты только посмотри, сколько здесь красивых парней.

— Ты делаешь это нарочно? Постоянно выводишь меня из себя? Напомню, у тебя есть Патрик, — устало произношу сквозь стиснутые зубы.

— Подумаешь! Он ничего не узнает. — Натали резко вырывается из моей хватки, разворачивается и, пытаясь уйти, врезается в парня, стоящего за её спиной. Серьёзно? Едва удержавшись на ногах, она цепляется за него и виснет. Парень, не теряя ни секунды, опускает руки на её зад и притягивает её ближе.

— Эй! Ты офигел? — ору я, пытаясь оторвать его руки от Натали. Парень обдаёт меня высокомерным взглядом. Игнорируя его, я продолжаю яростно тянуть Натали на себя. — Я сказала, убери руки! — в мгновение он отпускает Натали и уже притягивает меня к себе.

Его руки противно скользят по моей пояснице и сразу же спускаются на мой зад, захватывая меня, как можно глубже подбираясь к промежности.

— Убери свои руки, придурок! — кричу я, пытаясь вырваться из его сильной хватки. Вместо ответа он ухмыляется, и резкий запах алкоголя с горьковатым привкусом бьёт в нос. Сердце сжимается от страха — его взгляд мутный, напряжённый, он явно не только пьян. Оглядываюсь в поисках Натали, надеясь на помощь, но она лишь стоит в стороне, хихикая. Что происходит? Почему она так странно себя ведёт?

— Тебе нравится? Да? Ты такая бойкая! Я только за, люблю таких! — его рука сжимает мой зад, вторая скользит по моей груди, разжимая и сжимая её. — Давай пошалим, у меня уже встал!

— Я сказала, убери от меня руки, урод! — кричу я, продолжая брыкаться всё сильнее.

Растерянность и тревога начинают нарастать внутри меня, я осознаю, что тело каменеет и перестаёт сопротивляться, нужно что-то срочно предпринять. В панике я дергаюсь вперёд и впиваюсь зубами в его ухо, сжав челюсти так сильно, что во рту появляется металлический привкус. От неожиданности он убирает руки и начинает орать.

— Ты! Тварь! Ты мне ухо прокусила!

— Пошёл ты! — вытирая тыльной стороной руки рот, я оглядываюсь в поисках Натали, надеясь поскорее выбраться отсюда.

Боковым зрением замечаю, как этот псих, делает несколько быстрых шагов в мою сторону.

— Тебе не жить! Ты пожалеешь, что это сделала, мразь! — он замахивается кулаком. Я едва успеваю отскочить в сторону. Второй удар следует сразу за первым. В этот момент его руку перехватывают.

Придурок резко оборачивается, чтобы увидеть, кто осмелился его остановить. Завязывается драка — удары летят один за другим. Я стою, как вкопанная, словно ноги приросли к полу. Страх парализует меня, сжимая грудь холодной хваткой. Всё происходящее вижу словно в замедленной съёмке: вспышки ярости на лицах, напряжённые тела, глухие удары. Где охрана? Из толпы выскакивают двое крепких парней в чёрных майках, очевидно, охранники. Но, заметив, кто именно сейчас превращает барную стойку в руины, они словно теряют весь свой запал. Их решимость испаряется на глазах. Почему они не вмешиваются? Какого чёрта здесь творится?!

В толпе слышатся крики, и до меня доходит, что в драке участвует парень, который провёл меня сюда, и его брат. Наглый урод, который меня облапал, — это и есть владелец клуба?! Я наблюдаю, как урод бьёт снова и снова, целясь в лицо моего нового знакомого. Тот тоже не остаётся в долгу, но, кажется, его удары чуть мягче, словно он не хочет причинить серьёзный вред. Удары летят без остановки, и оба получают их в лицо, не успевая уклоняться. Их лица уже в крови, но ни один не собирается останавливаться. Не зная, что мной движет, я беру стакан с барной стойки и, замахнувшись, разбиваю его прямо о голову придурка. От удара его тело словно теряет опору, и он с трудом оседает на пол, зажав голову руками, как будто пытаясь заглушить боль. Молча, все взгляды в зале, от бармена до зрителей драки, перемещаются на меня. Даже мой новый знакомый, который только что был в гуще событий, на мгновение останавливается и поворачивается ко мне. Он вскидывает брови в удивлении, но в его глазах я не замечаю злости.

— Уведите его в ВИП-комнату! — командует брюнет, указывая охране на своего брата. Его голос холодный, резкий, словно лезвие ножа, разрезает повисшую тишину. — И попросите Стива обработать его раны.

Охранники быстро кивают и спокойно подчиняются, словно эта ситуация для них настолько привычна, что даже не вызывает ни малейшего удивления. Внутри меня всё сжимается от страха и усталости, но я стараюсь держать себя в руках. Только бы не показать, как сильно я дрожу.

— Ты за это ответишь, сука! Тебе не жить! — орёт придурок, едва придя в себя. Его слова словно яд, проникают под кожу и заставляют сердце биться быстрее.

— Закрой рот, Алек. Ты её пальцем не тронешь! — мой спаситель произносит это с такой спокойной уверенностью, что я невольно начинаю верить каждому его слову. Это уже второй раз за этот вечер, когда он встаёт на мою защиту. Я ощущаю, что теперь должна ему. — Чего уставились? Шоу окончено, все свободны! — он резко машет рукой толпе, и музыка снова начинает играть, как будто ничего не произошло.

— Ты в порядке? — его голос возвращает меня в реальность. Он смотрит на меня с беспокойством, пытаясь остановить кровь, которая стекает с брови и заливает правый глаз.

— Да, — скорее киваю, чем говорю. Слова застревают в горле, как будто я боюсь, что если скажу больше, то расплачусь. — А ты? — кивком указываю на его разбитую бровь и губу. Он выглядит так, будто боль для него — привычное состояние. Этот взгляд… он заставляет меня почувствовать себя слабой.

— Нормально. Мне не привыкать, — он хмурится, словно это что-то, о чём не стоит говорить.

— Могу я помочь? Промыть раны, хотя бы это… — я произношу почти умоляюще, чувствуя, как внутри нарастает потребность сделать хоть что-то для него, как будто это станет моим способом вернуть себе хоть каплю контроля в этом хаосе. Я делаю шаг ближе, пытаясь уловить его взгляд, но он смотрит куда-то мимо, напряжённый и будто бы застывший.

На мгновение мне кажется, что он откажется, но затем, с едва заметным кивком, он всё-таки соглашается. В этот момент я вижу, как его броня слегка даёт трещину, обнажая что-то хрупкое и уязвимое.

Я быстро оглядываю зал и вижу Натали. Как ни в чём не бывало, она сидит у бара, заигрывая с очередным парнем. Её смех отзывается болью в моей душе. Этот человек больше не напоминает мне мою сестру. Когда-то мы были так близки, но теперь я вижу перед собой чужого человека. Как это могло случиться? Тяжело вздохнув, отвожу от неё взгляд.

— Где здесь туалет? — спрашиваю, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо, несмотря на то, как трясутся мои руки. Мне нужно что-то сделать, чтобы избавиться от этого чувства беспомощности, чтобы хоть на мгновение вернуть себе ощущение контроля.

— Там! — говорит он, указывая на тёмный коридор с неоновой подсветкой. Я следую за ним, стараясь не приближаться слишком близко, но и не отставать.

В туалете нахожу салфетки и смачиваю их водой. Парень, словно измождённый, медленно съезжает спиной по стене и усаживается прямо на пол. Пальцем осторожно касаюсь его брови, чтобы нащупать рану, и замечаю, как мышцы его лица напрягаются. Я вижу, как он сдерживает боль, но она всё равно просачивается сквозь каждое движение, каждый взгляд.

— Сейчас промою рану, будет больно, — говорю я, поднося влажную салфетку к его лицу. Он только кивает в ответ и закрывает глаза. Стараюсь действовать как можно аккуратнее, но каждый раз, когда касаюсь его кожи, он морщится. Я ощущаю его напряжение, и это заставляет меня нервничать ещё больше.

— Спасибо, — неожиданно для самой себя произношу я вслух, голос мой звучит мягче, чем я ожидала.

Вдруг нас прерывает недовольный голос девушки, стоящей в дверях:

— Это женский туалет! — она держится за дверь, стараясь не упасть.

— Закрой дверь с обратной стороны! — строго говорю я, удивляясь собственной резкости. Она фыркает, но, не желая спорить, захлопывает дверь. Я чувствую, как внутри меня поднимается волна раздражения, но тут же гашу её.

— Ого! Ты такая властная. Хотя я уже ничему не удивляюсь после всего произошедшего, — усмехаясь, парень опускает взгляд. — Тебе не за что меня благодарить. Этого не должно было произойти, — добавляет он, немного помедлив. — Это я должен извиняться за своего брата. Как я тебе уже говорил, с братьями и сёстрами иногда очень сложно.

Я только киваю в ответ, чувствуя, что слова застревают у меня в горле.

— У тебя такие глаза… Они мне напоминают одного человека, — неожиданно, с явным интересом, он смотрит на меня, будто пытаясь разгадать что-то в моём взгляде.

— Кого? — убирая руки от его лица, я встречаю его пристальный взгляд. Один его глаз залит кровью от удара, и это зрелище заставляет меня почувствовать необъяснимую жалость.

— Того, кого я очень любил, — печально усмехается он. — Да и люблю. Не понимаю, почему о умерших говорят “любил” в прошедшем времени. Ведь наша любовь к ним не исчезает только потому, что они ушли, — в его глазах мелькает боль, и он закрывает их, проводя рукой по волосам, немного взъерошивая их, пытаясь скрыть эмоции и вновь вернуть на лицо привычное спокойствие.

— Согласна, — коротко киваю я. — Больно? — парень снова резко морщится, когда я начинаю промывать его губу.

— Не так сильно, как хотелось бы. Даже не заглушает боль внутри, — он касается рукой своей груди, после чего его пальцы слегка касаются моей щеки, вызывая у меня мурашки по телу. — Это твоя кровь?

— Нет.

Он только кивает в ответ. Помолчав немного, я решаюсь продолжить:

— Время должно помочь залечить раны — как внешние, так и внутренние. — Немного подумав, добавляю: — Я верю в это. Иначе мы все просто утонем в своём горе.

Я словно говорю это самой себе, пытаясь убедить, что надежда всё ещё существует, что всё не потеряно и что время действительно способно исцелить.

— Я уже не так в этом уверен, — грустно произносит он, опуская взгляд на свои руки. — Потому что я потерялся, в самом прямом смысле. Болит уже слишком долго. Думаю, некоторые раны просто не залечить, особенно те, которые наносишь себе сам, — в его голосе слышится тяжесть, словно он давно несёт этот груз.

— Нужно уметь себя прощать. Иначе вся жизнь превратится в беспросветную тьму, которая поглотит всё, даже то хорошее, что могло бы быть и обязательно ещё будет у вас, — стараюсь приободрить его, хотя сама ощущаю, как мои слова звучат пусто, будто я сомневаюсь в их правдивости.

— Вы не знаете, что я натворил, — он резко поднимает взгляд, издавая хриплый смешок, но в его темно-голубых, словно грозовое небо, глазах ясно отражается боль.

— Вы сделали это нарочно? — немного смутившись от его напористого взгляда, я отстраняюсь.

— Конечно, нет! — ярость вспыхивает в его глазах, сменяя замешательство.

— Тогда вам стоит постараться принять это и простить себя, — произношу я тише, чем планировала, осознавая, что эти слова должны были быть сказаны и мне самой.

— Как так вышло, что, выйдя покурить, я устроил себе сессию с психологом, сидя на холодном кафеле в женском туалете? — он произносит это с усмешкой, одновременно морщась от боли в губе.

— Возможно, эта встреча была нужна нам обоим, — тихо произношу я, внимательно всматриваясь в его лицо.

Раны промыты, и теперь я могу идти, забрать Натали и, наконец, вернуться домой. Возможно, даже удастся вздремнуть пару часов.

— Готово. Вам стоит приложить лёд, а мне нужно идти. Надеюсь, вы справитесь со всем этим.

Поднимаясь на ноги, я делаю шаг, чтобы уйти, но какое-то необъяснимое чувство заставляет меня замереть и обернуться. Что-то в этом парне явно притягивает меня, даже если я не готова признаться себе в этом.

— Отец всегда говорил мне, что у каждого человека в этом мире есть что-то, чем он абсолютно не гордится. И очень важно научиться любить себя, даже понимая, что ты не идеален, как и все в этом мире. Порой мы с ним проделывали такой… трюк. Я закрывала глаза и представляла, что вхожу в свою детскую комнату, подхожу к себе маленькой и говорю всё, что хотела бы услышать в то время от взрослых и родителей. А ещё прощаю ту маленькую девочку за все ошибки, которые она ещё совершит. Самое важное — понять, что взрослый, в котором мы так отчаянно нуждаемся, чьего прощения ждем, — это на самом деле мы сами. И знаете, это всегда работало. Я могла бы простить той маленькой девочке всё и постараться защитить её от всего, что ей предстоит пережить, сказав, насколько она на самом деле замечательная.

Я быстро моргаю, стараясь прогнать образ отца, который встал прямо перед моими глазами. Парень молча смотрит на меня, будто не верит своим глазам.

— Теперь вы кажетесь мне ещё более нереальной! — произносит он, оглядывая меня с ног до головы. — И папа у вас, судя по всему, замечательный человек.

— Да, папа он… — я замолкаю, запрокидывая голову вверх, пытаясь подавить подступающие слёзы. Всё внутри сжимаются, и я прилагаю усилия, чтобы не дать себе уступить этому чувству. — Мне пора. Всё же, спасибо вам, и берегите себя.

— И вы, — он взмахивает рукой, снова отсалютовав мне, а затем задумчиво переводит взгляд на стену, явно погружаясь в свои мысли.

Выйдя к бару, я сразу замечаю Натали, сидящую рядом с Патриком.

Быстрым шагом направляюсь к ним, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. К моему удивлению, Патрик, взглянув на меня из-за плеча Натали, встречает меня широкой улыбкой. Этот неожиданный жест заставляет меня на мгновение замедлиться. Обычно его взгляд — холодный, полный неприкрытой ненависти, как будто даже мое существование доставляет ему неудобства.

Никогда не понимала, чем заслужила такое отношение. Патрик всегда относился ко мне с язвительным пренебрежением, словно я не стою его времени или внимания.

Впрочем, размышлять об этом я никогда не находила ни времени, ни желания. Его мнение обо мне волновало меньше всего на свете, как нечто несущественное, шум на фоне, к которому привыкаешь и перестаешь замечать. Что бы он ни думал, это была его проблема, не моя.

— Адель, как я рад тебя видеть! — разводит руки Патрик в приветственном жесте. Я игнорирую его и направляюсь прямо к Натали.

— Ты идёшь или остаёшься здесь?

— Ты уходишь? Я думала, тебе понравилось! — взгляд Натали становится более осмысленным, но она выглядит нервной.

— Понравилось? Меня только что облапал пьяный урод, пока я пыталась тебя защитить! А ты даже пальцем не пошевелила, чтобы мне помочь! — слова срываются с губ, наполненные яростью.

— Воу, девочки, что у вас тут произошло без меня? — Патрик вклинивается между нами.

— Отвали! — бросаю ему. — Так ты идёшь? Я не собираюсь больше здесь оставаться! — повторяю, глядя прямо на Натали.

— Выпей воды, я тебе взяла. У тебя на губах кровь, — вместо ответа Натали протягивает мне стакан с газировкой. Я настолько зла, что могу взорваться, но горло пересохло, и вкус крови на языке не даёт покоя.

— Как знаешь, я ухожу, — бросаю я, залпом осушая стакан воды. Вытираю рот тыльной стороной ладони и резко разворачиваюсь к выходу, не желая больше оставаться здесь ни на секунду.

Внезапно Патрик притягивает меня к себе и обнимает, оставляя меня в замешательстве от его неожиданного порыва.

— Какого чёрта ты делаешь? — отталкиваю его.

— Просто благодарен, что ты помогаешь Натали, пока меня нет рядом, — ухмыляется он. Его слова звучат лживо, и я не верю ни одному из них.

— Мг, — разворачиваюсь и снова направляюсь к выходу. Но внезапно ноги становятся ватными, и стены бара, как и всё вокруг, начинают кружиться, словно в замедленной съёмке. — Что со мной? — слова звучат тихо, почти неразборчиво, губы едва шевелятся.

Патрик и Натали тут же бросаются ко мне. Я чувствую их руки, которые поддерживают, не давая упасть, но мои ноги не слушаются. Всё, что я могу сделать, — позволить им практически нести меня, пока мои шаги превращаются в неуверенные, волочащиеся движения.

— Клади её сюда, — рывком открывает дверь и кричит Патрик.

— Помоги мне, она тяжёлая, — еле различаю голос Натали, будто он звучит издалека.

— Давай быстрее, пока никто не заметил. Раздевай её! — голос звучит приглушённо, но достаточно ясно, чтобы заставить моё сердце сжаться. Я пытаюсь пошевелить руками, но всё безуспешно. Внутри поднимается паника, но тело не откликается. Темнота начинает затягивать меня. — Тяни штаны! Живее! Ну что ты за дура такая? На, держи телефон, я всё сделаю сам, — я чувствую, как чьи-то руки начинают резкими движениями стягивать с меня одежду. Я пытаюсь сопротивляться из последних сил, но сознание погружается в полнейший мрак.

Через мгновение я снова начинаю осознавать происходящее. Я чувствую чьё-то мерзкое дыхание на своей коже.

— Вот ты где? А я тебя искал! Я же говорил, что ты за всё ответишь! — мужской голос резко прорывается сквозь темноту. Я ничего не понимаю, попытки сопротивляться бесполезны, и я снова погружаюсь в беспросветный мрак.