Кровавая клятва. Книга вторая

Джессика Фальковски

Что сложнее: потерять любовь или веру в неё? Неужели, все события далёкого прошлого вновь повторяются, и мрачная тайна окажется сильнее любви? За многие годы Влад свыкся с мыслью о том, что за свои чувства нужно бороться. Но как насладиться долгожданным счастьем, если вся твоя жизнь – сплошная борьба? С какими призраками прошлого придётся столкнуться Владу и Дженнифер? И сумеет ли бессмертная любовь одолеть все испытания ради единственной цели – быть вместе?

© Джессика Фальковски, 2021

ISBN 978-5-0051-0010-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

*****

Я сидела с ногами на постели, прислушиваясь к вою ветра за окном.

Прошло уже четыре года с того момента когда я впервые призналась Владу в своих чувствах. Наверное, это были лучшие четыре года в моей жизни, если не считать ставших уже привычными, приступов депрессии у Влада. Он никогда не говорил мне об их причине, и предпочитал, закрывшись у себя в комнате, побыть одному.

Но так было не всегда. Мы отлично проводили время вместе, ездили отдыхать за город, да и вообще: я чувствовала себя счастливой рядом с ним. Мне льстило, что со мной он всегда был открытым и весёлым. Но было и одно «но», о котором я никогда не говорила с ним — его письменный стол. Точнее один из его выдвижных ящиков. Он всегда держал его закрытым, а ключ забирал с собой, так что если бы я и хотела проверить содержимое ящика, это было бы невозможным.

Мне хотелось, чтобы в наших отношениях не было никаких тайн друг от друга, но как оказалось не всё складывалось в мою пользу.

Почему-то я вспомнила о Дженнифер. О той самой девушке, с которой я увидела его в день, когда заподозрила что-то между ними. Не похожи они были на мирно прогуливающихся друзей. И теперь, вспоминая это, почему-то связывала с тем, что не давало мне покоя в данный момент. Жаль, что она уехала. Это может показаться странным, но я бы хотела пообщаться с ней ближе, узнать о Владе то, чего ещё не знаю.

Много всего успело произойти за это время, но я так и не смогла понять, что же ждёт нас впереди. Я не была уверена в нашем будущем, не знала, чего ждать от завтрашнего дня.

Влад — обычно такой нежный и заботливый, иногда менялся до неузнаваемости, и все мои попытки хоть чем-то ему помочь, ещё ни разу не увенчались успехом.

Я думала, что знаю о нём всё. По крайней мере, очень хотела в это верить, но это было не так. Теперь я понимаю, что он и сам до последнего не мог разобраться в себе и понять, наконец, чего же он хочет от этой жизни. В такие моменты он всегда просил меня подождать ещё немного, дать ему время. Но в моём случае как раз ожидание было самым сложным и тяжёлым испытанием.

*****

Спустя год наших с ним отношений, Влад предложил мне переехать к нему, и я, конечно же, согласилась. Родители считали, что мы торопим события, но поскольку последнее слово в этом вопросе было за мной, то уже через несколько дней, я перевезла свои вещи к Владу. У него был большой дом, с множеством комнат, поэтому моё присутствие не создавало ему неудобств. Я радовалась как ребёнок нашим первым, вместе прожитым дням, выпитым чашкам кофе, который он варил для меня, звёздным ночам на опушке леса и одному пледу на двоих. Тогда я думала, что этому счастью никогда не будет конца, что каждый новый день мы будем проживать как первый, прожигая друг друга влюблёнными взглядами. Мне даже не хотелось выпускать его руки из своей ладони. Больше всего я боялась проснуться однажды и понять, что всего этого больше нет в моей жизни. Мой страх становился настолько всепоглощающим, что не давал мне покоя даже по ночам.

Помню, как я проснулась в холодном поту, стараясь отдышаться, и искала рукой на постели Влада.

— Что-то случилось милая? — спросил он, просыпаясь и проводя ладонью по моим взъерошенным волосам.

— Сон страшный приснился…

— Какой сон?

— Мне приснилось, будто бы ты умер. Ты умер, и я потеряла тебя….

Он нежно обнял мои ещё дрожащие плечи, и поцеловал в висок.

— Я никуда от тебя не денусь, обещаю.

Тогда я ещё не знала, что этот мой сон будет вещим. Только его смерть будет другой. Он умрёт для меня, исчезнет из моей жизни, ради призрачного будущего, проснувшись однажды где-то совсем в другом городе.

*****

Я всё так же виделась с Грегори. Знаю, это звучит странно, но мы с ним неплохо ладили, и я подумала, что, наверное, не стоит отбрасывать его кандидатуру из списка возможных друзей. Всё-таки я знала его достаточно давно, и не считала нужным эту связь прерывать. Он понимал меня как никто другой. И даже когда у меня были проблемы с Владом, или я в очередной раз обижалась на его равнодушие, то всегда знала, что Грегори поймёт меня и поддержит. Его номер был у меня в быстром наборе, и я звонила ему почти, что каждый день, стараясь делать это как можно менее заметным для Влада. Я не хотела подавать ему поводы для ревности, тем более что он относился к Грегори, мягко говоря, не очень хорошо. Поэтому, чтобы избежать подобных стычек, звонила ему либо когда была одна в доме, либо во время моих одиночных прогулок, когда никто не мог слышать, о чём и главное с кем я говорю.

Так было и сегодня. Влад ушёл ещё пару часов назад. Не попрощавшись, он по своему обыкновению надел кожаную куртку и хлопнув дверью, оставил меня в одиночестве. Ком предательски подступал к горлу, и я сдерживала неприятное чувство покалывания в носу, когда была уже готова расплакаться.

«За что он так со мной?»

Рука сама потянулась к телефону, набирая уже до боли знакомый номер. Гудок, ещё один…

— Алло? — произнёс низкий мужской голос.

— Привет Грегори…

— Привет! Мне кажется или у тебя расстроенный голос?

Как я и говорила, он замечал всё.

— Мы можем увидеться? — спросила я, будто бы не слыша его. — Сегодня.

— Да, конечно. Я всё равно ничем не занят. Давай я приеду, и ты всё мне расскажешь?

— Хорошо. Жду.

— Я вызову такси и постараюсь добраться как можно быстрее.

Положив телефон на диван, я легла, свернувшись калачиком, больше не в силах сдерживать себя и заплакала. Горячие слёзы обжигали мне щёки, но я не вытирала их. Пускай. Так я ещё сильнее могла осознать и почувствовать свою беспомощность и незащищённость. Никто не обнимет меня, не утешит. Рукой я вцепилась в бархатную обивку дивана, сотрясаясь от плача. Я чувствовала себя не просто не нужной или брошенной, скорее проклятой. Я вспоминала тот самый первый день, когда встретила Влада в лесу. Он был другим. Абсолютно. Что-то изменилось перед нашим с сестрой отъездом. Что-то пошло не так. Я должна была остановиться ещё тогда, но нет, теперь я здесь, лежу на диване в холле и рыдаю как школьница получившая двойку.

Снова и снова я возвращалась мыслями в те счастливые дни, пытаясь анализировать причину таких внезапных перемен у моего избранника. И находила лишь один ответ — Дженнифер. Все пути сводились к ней: по словам Влада, она приехала как раз незадолго до нашего с Валери отъезда. К тому же он давно знаком с ней, потом эта история с платьем…

Нет. Я не верю в случайности. Неужели и правда, все причины кроются в ней?

На часах пробило десять. Сколько же я так пролежала? Вот чёрт! Грегори, наверное, уже заждался меня! Я вскочила с дивана и бросилась в ванную, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Запухшие от слёз глаза я конечно никуда не спрячу, но вот умыться и воспользоваться тональным кремом лишним не будет точно. Поэтому отправив Грегори сообщение: «Где ты? Я скоро буду», принялась за дело.

*****

Уже спустя десять минут я молча накинула джинсовую курточку, щёлкнула ключом в замочной скважине и покинула дом. На город опускались сумерки, прохладный осенний воздух приятно освежал мысли. Я тихими шагами шла по улице, всматриваясь в прохожих, будто — бы ожидая увидеть в них знакомое лицо.

— Джанет!

Оглянувшись по сторонам, я увидела его — Грегори. Он шёл в мою сторону, улыбаясь, и держа что-то в руке.

— Я так рада, что ты приехал, спасибо тебе! — я крепко обняла его за шею, стоя на носочках.

— Мне не сложно. А это тебе! — он протянул мне узорчатую упаковку. Это был шоколад. Чёрный. Мой любимый.

— Не стоило. Но всё равно благодарю.

Меня немного смутило то, что я посреди ночи вызвала его сюда, да к тому же он постеснялся приехать ко мне с пустыми руками. Кошки предательски скребли на душе. Я не могла не пригласить его. Но что будет, если Влад вернётся и застанет его у нас дома?

Видимо Грегори заметил мои переживания, поэтому поспешил спросить:

— Всё в порядке? Я чем-то тебя смутил?

— Нет! Нет, что ты. Давай зайдём ко мне, на чай? К тому же у нас есть это, — сказала я, показывая ему шоколадку.

На минуту он замялся.

— Не думаю, что Влад будет рад меня увидеть. К тому же, я не хочу отнимать твоё время. Мы можем просто пройтись, и ты всё мне расскажешь.

— Не волнуйся. Его сейчас нет.

— Я догадался. Иначе ты бы сейчас не стояла здесь со мной.

Мне стало по — настоящему стыдно. Стыдно перед ним за то, что я звала его, когда мне была нужна помощь и поддержка. Но мне ни разу не пришло в голову просто позвать его в гости, без какой бы то ни было причины. И теперь я была абсолютно уверена в своём намерении пригласить Грегори в дом. И пускай, потом возможно мне и придётся оправдываться перед Владом, но, по крайней мере, моя совесть будет чиста.

— Пойдём Грегори. Уже поздно, мы замёрзнем. Да и не хочу я держать тебя на улице.

— Я не стану противиться твоему решению, — он кивнул и пошёл рядом со мной, по указанному пути.

*****

Мы сидели на кухне и пили чай, когда Грегори вдруг спросил меня:

— Почему ты не рассказывала мне раньше, что Влад не в себе и срывается на тебя?

— Просто не хотела, чтобы ты меня снова жалел.

Он как-то странно посмотрел на меня.

— Я никогда не жалел тебя в том понимании, когда человек действительно может вызывать жалость. Я скорее сочувствовал тебе и сопереживал.

— Ты не понимаешь Грегори. Он стал совсем другим человеком, и мне кажется, что рядом с ним я несчастна. А это повод для жалости. Я не знала его таким раньше. Всё изменилось когда…

Он внимательно смотрел на меня.

— Когда?

— После приезда его подруги Дженнифер. Он стал сам не свой. А когда она уехала, он решил скрасить своё одиночество, предложив мне быть с ним. Я не могу сказать, что жалею, но я была такой наивной…

Несколько минут Грегори молчал, остановив свой взгляд на противоположной стене кухни, и о чём-то думал.

— Грегори, ты ведь говорил, что знаешь её, расскажи мне. Что их связывает?

— Ты уверена, что тебе это нужно? — спросил он, переводя взгляд на меня.

— Пожалуйста… Возможно, это мой шанс решить всё для себя. Я больше не могу обманываться.

Он снова выдержал небольшую паузу, и наконец, произнёс:

— Влад любил её. Очень сильно. Потом вышло так, что они потеряли связь, и много лет не знали о судьбе друг друга. А в тот день, когда она вернулась, он обрёл надежду, узнал, что с ней всё в порядке. Она всегда была для него смыслом жизни, если не сказать больше…

Мне было крайне неприятно это слышать, но я ведь сама попросила об этом Грегори. И к тому же, я хотела узнать эту чёртову правду, какой бы она ни была!

— Ты хочешь сказать, что за годы их разлуки он не только не сумел её забыть, но и ещё сильнее полюбил?

— Знаешь, как говорят: иногда расстояние-это испытание на прочность и верность. В его случае это работает.

Для меня это, наверное, слишком непонятно и запутанно. Поэтому я решилась уточнить:

— Но если бы он так и не встретил её в тот день? Что если бы этой случайности не произошло? Он бы и дальше жил мечтами и тешил себя надеждами?

— Ты не совсем правильно меня понимаешь Джен. Для него суть заключалась не в самой встрече.

— А в чём же?

— Ему важно было знать, что она есть. Вообще, где-нибудь, живая и здоровая. Пускай даже и не с ним.

Вот о такой любви, наверное, обычно и мечтают все девушки. Об этом мечтала и я.

— Грегори, а ты сам веришь в то, что такие чувства реальны? Ведь он мог уже много раз найти себе другую возлюбленную и жить…

— Не мог, — перебил меня он. — Влад из тех, кто любит раз и на всю жизнь. Он бы не сумел так.

— Но зачем тогда я ему? — задала я, свой самый волнующий меня вопрос.

Грегори лишь пожал плечами, и глотнул из чашки чай.

— Не знаю Джен. Я сам думал об этом много раз. Судьба преподнесла ему такой подарок, когда они снова встретились с Дженнифер. До сих пор не понимаю, как он мог позволить ей так просто уехать.

— Мне кажется, она просто сбежала. Он не отпускал её, — неожиданно для самой себя выпалила я.

Я слышала, как громко тикали часы в холле.

— Грегори давай не будем больше об этом. Мне тяжело поддерживать этот разговор, хотя я сама на нём настояла. Давай лучше поговорим о чём-то более приятном. Как ты живёшь?

— Хотел участвовать в ежегодной выставке художников от нашего города, но, к моему сожалению, я не прошёл. Вместо меня поехала Анна, помнишь её? Она ходила с тобой в одну студию.

— Да помню! Она действительно хорошо рисует, но мне жаль, что ты не прошёл. У тебя были замечательные работы. Уверена, к следующему году мы с тобой выучим несколько новых приёмов в живописи, и ты обязательно попадёшь на эту выставку.

— Надеюсь. Всё-таки для меня искусство-это жизнь. А так всё как обычно: стараюсь найти новую работу и зацепиться в городе. Пока надежд мало. Если никуда не устроюсь, мне придётся уехать. Здесь мне будет слишком накладно оставаться.

Я повернулась к нему, пытливо всматриваясь в глаза.

— Что значит новую работу? Но ты ведь работал в издательстве. Тебя что…

— Да Джен, меня уволили. Не спрашивай за что, сам до сих пор не знаю. А если быть более точным, то и не за что было. Просто хотели освободить место. Теперь я вообще ничего подходящего не смогу найти. Иногда мне кажется, что всё, за что я берусь, превращается в прах. Если ты неудачник по жизни, то это судьба.

— Что за пессимизм Грегори? Я уверена, что ты сможешь найти новую работу или же восстановиться на этой.

— Я уже не верю в такие сказки. Мне в жизни приходилось слишком много терять. Поэтому снова поддаться иллюзии в счастливый исход моих проблем я, к сожалению, не могу.

— Это не правильно. Надежда должна быть всегда. Даже в самой безнадёжной ситуации её нельзя упускать.

— Я не знаю Джен. Жизнь так с ходу не меняются.

— Как это не меняется? Из всех наших поломанных жизней, я переосмыслила свою, стала другим человеком и поэтому призываю тебя сделать то же самое. Ты всегда поддерживал меня, теперь моя очередь.

Он посмотрел на меня с той самой, жалостливой улыбкой.

— Переосмыслила жизнь, говоришь? Пока ты с ним, ты обречена. И здесь тебе никто не поможет кроме тебя самой. Ты плачешь почти каждый день, по его милости. Скажи, он хоть раз пожалел тебя? Или может быть, извинился? Да, ты стала другим человеком. Из весёлой, улыбчивой и счастливой девушки ты превратилась в заплаканную, испуганную девочку. И тут дело не в том, переосмыслила ли ты жизнь или нет. Вся суть в его отношении к тебе, не более. Не заблуждайся, пожалуйста.

Я сидела как приросшая к стулу и слушала внимательно каждое сказанное им слово. И как ни странно… была согласна. А ведь и правда, я не была такой раньше. Мои знакомые и подруги при встрече со мной, первым делом торопились спросить, что у меня случилось. И убедившись в том, что у меня никто не умер, облегчённо вздыхали. Такой я выглядела в их глазах — девушкой в постоянном трауре. Даже моя сестра, моя любимая Валери смотрела на меня с жалостью. Когда приезжая домой в очередной раз, она встречалась со мной где-то на нейтральной территории, — тут же спешила поскорее узнать причину моего состояния. Грегори был прав, здесь себе помочь могу только я. Поэтому моим решением на сегодня, было серьёзно поговорить с Владом, как только он вернётся домой. Но как оказалось, он не торопился этого делать…

*****

С тех пор как я переехала в Лондон, моя жизнь изменилась. Я не могла, как раньше видеться с Джанет, меня окружали чужие мне люди, которые почему-то не нравились мне долгое время своей напыщенной манерой поведения и пренебрежительным обращением с другими. Но такими были не все. В ближайшие пару месяцев я почти смогла обосноваться здесь, если не учитывать непривычный для меня климат, непрекращающиеся дожди и туманы, от которых не редко я впадала в депрессию. Но уже как есть. В первую очередь я здесь ради обучения, а поэтому все остальные факторы должны были отойти на второй план. Должны. Но не отошли. Как оказалось позже, моя связь с сестрой была намного сильнее, чем я думала раньше, имея возможность видеться с ней каждый день. Правду ведь говорят, что по — настоящему начинаешь ценить лишь, когда потеряешь.

Но хвала богам, наше с ней общение не прервалось совсем. Мы перезванивались по вечерам, проговаривая не малые суммы на телефоне, а на каникулы я приезжала домой, и уж тогда мы с ней не расставались ни на минуту.

С тех пор как Джен переехала к Владу, моя неприязнь к нему только возросла. И если изначально я была рада их отношениям, то теперь его поведение меня отталкивало. Начало всему этому положил тот факт, что я так и не смогла найти на него никакой информации, и при случае спросив его об этом в глаза, не дождалась вразумительного ответа. Он просто ушёл от него. Ловко и изворотливо. С того самого момента у меня сохранилось по отношению к нему стойкое недоверие. Я понимала, что обижаю этим свою сестру, но переступить через себя было не в моих силах. Такой уж я человек. «Борец за правду», — как любила называть меня Терри.

К слову так оно и было: я всегда стремилась добиться справедливости, из-за чего не редко оказывалась в не самых выгодных положениях.

Да и к тому же, я давно не видела счастья в глазах Джен. Она, моя милая и любимая сестрёнка была достойна самого лучшего. Но я всё чаще замечала её опухшее от слёз лицо и покрасневшие глаза. И за это была готова уничтожить Влада. За каждую слезинку моей Джанет.

Теперь я всё больше склонялась к кандидатуре Грегори, зная, как он поддерживал её всё это время. Может он и правда полюбил Джен? Ведь даже зная о её отношениях с Владом, он, так или иначе, оставался рядом, и не бросает одну, плакать в пустом доме. Зачем бы ему это было нужно, если не от любви к ней? Я часто размышляла об этом, но говорить что-либо Джен не решалась. Они ведь взрослые люди, в конце концов, сами разберутся. В конечном итоге она просто сама от него уйдёт, и все мучения закончатся. Не станет ведь она это терпеть? Вот только что если станет? Поэтому подобные мысли никак не покидали мою голову. Кто ещё ей поможет и даст совет как не сестра? Нет, всё-таки стоит при случае поговорить с ней об этом. Решено.

*****

Влад вернулся только под утро и явно подвыпивший. Я заснула в холле на диванчике, дожидаясь его, так и не успев подняться в свою комнату. Меня разбудил щелчок ключа в замочной скважине. Потянувшись и проведя рукой по взъерошенным ото сна волосам, я села, спустив вниз ноги.

— Влад? — тихо позвала я, прислушиваясь к шороху в коридоре.

Спустя пару минут он вошёл в комнату, слегка пошатываясь.

— Где ты был? Я ждала тебя всю ночь! Ты…

Жестом руки он остановил меня, присаживаясь рядом.

— Я встретился со своим другом, мы немного выпили. Ты ведь не станешь сердиться на меня из-за этого?

— Немного выпили? Да ты едва на ногах держишься! Господи, что ты с собой делаешь Влад? Ты ведь никогда не был таким…

Он, вздохнув, облокотился на спинку дивана.

— Откуда тебе знать каким я был? И тем более, почему я таким стал. Ты ничего обо мне не знаешь Джен…

Этот разговор был бесполезным. Я напрасно пыталась пробудить в нём хоть какие-то чувства.

— Ты мог хотя бы позвонить. Я переживала за тебя. Или ты не хотел говорить со мной при своём «друге»? Гордость не позволила набрать меня и сказать, что всё в порядке?

— Гордость людей калечит Джанет. Я не гордый. Я скорее разбитый.

— Из-за меня?

Он как-то странно посмотрел на меня.

— Ты, то в чём виновата?

— Не знаю Влад, просто всегда от подобного твоего поведения плохо только мне. Ты со мной холоднее, чем самое холодное море…

Влад улыбнулся, смотря куда-то в одну точку. После чего повернулся ко мне, и попытался обнять мои плечи.

— Не нужно, — я отстранилась от него.

— Я виноват перед тобой. Прости меня Джанет, правда, прости. Я веду себя как полный идиот. Мне не хочется делать тебя несчастной….

— Пока что у тебя это хорошо получается.

— Знаешь, мне кажется, я так запутался в своих мыслях, чувствах… вообще в жизни…

Я поднялась с дивана, расправляя руками складки на своём измятом платье. И вдруг, неожиданно для самой себя произнесла:

— Нужно было изначально правильно расставлять акценты и приоритеты в жизни, Влад. Тогда бы ты точно не запутался, и не мучил ни себя, ни меня.

*****

Ночь тихо опустилась на город, окутав тяжёлым туманом дома и деревья. Высокая, светловолосая девушка быстрым шагом двигалась в сторону парковой аллеи.

— Эй, Виктория! — окликнул её незнакомый мужской голос.

Она быстро обернулась на звук. Сзади неё стоял рослый, коренастый парень, с густыми чёрными волосами, и глубокими тёмно-карими глазами.

— Да?

Он подошёл ближе, рассматривая девушку.

— Ты ведь поёшь в местном клубе для рокеров, верно?

Она удивлённо вскинула бровь:

— Верно. А что?

Парень перебирал руками чётки из какого-то блестящего камня и явно нервничал.

— У нас здесь есть свой коллектив, и мы бы хотели позвать тебя работать вместе с нами. Я видел несколько твоих выступлений — впечатляет. Кстати, забыл представиться, я — Маркус.

Он протянул руку.

— Очень приятно. Моё имя ты и так уже знаешь, — произнесла она, отвечая на приветствие рукопожатием. — А как называется ваша группа?

— «Dark Angels», — может быть слышала раньше?

Глаза девушки распахнулись шире.

— Конечно, слышала! У вас замечательная музыка!

— Спасибо, — смущённо ответил Маркус. — Мы стараемся.

— А ты, наверное, новенький? Что-то мне не очень знакомо твоё лицо…

— Да, я недавно здесь. Переехал из другого города, где выступал долгое время в студенческом коллективе. А потом встретил ребят, прекрасных музыкантов и решил пробовать себя в большом городе и на большой сцене.

Виктория одобрительно кивнула:

— Ваш коллектив имеет большой успех. Должна признать, вы отлично справляетесь.

— Подобные похвалы от профессионалов ещё более приятны и значимы для нас. Ну, для меня, то уж точно.

Маркус широко улыбнулся своей белоснежной, обольстительной улыбкой.

— Так что насчёт моего предложения?

— Я подумаю Маркус. Давай встретимся завтра в Центральном парке и всё обсудим?

Парень на минуту задумался.

— Я могу только вечером. С утра у нас репетиция. Кстати, если хочешь, приходи, познакомишься с ребятами.

Она кивнула:

— Хорошо, я приду.

— Отлично! Тогда я встречу тебя возле ворот парка и пойдём вместе.

Виктория подмигнула:

— Поняла. Тогда до завтра?

— До завтра.

Помахав ей рукой, он направился было в противоположную сторону, как вдруг обернувшись, крикнул её вслед:

— Как я узнаю тебя?

Она обернулась, кокетливо поведя плечом:

— А как узнал сегодня? Меня нельзя ни с кем перепутать, Маркус…

Он улыбнулся, проведя рукой по волосам:

— Это правда…

*****

— Виктория, где ты снова пропадала? — спросила её Дженнифер, выходя из соседней комнаты.

— У меня была репетиция, ты же знаешь.

— Так долго?

— А потом мы немного посидели с друзьями. Мам, ну чего ты? —

Снимая босоножки, произнесла Виктория.

— Я переживаю за тебя. И не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— А ведь случилось всё-таки! Представляешь, сегодня меня пригласили в свою группу известные музыканты! Теперь я буду рок — солисткой в «Dark Angels»!

Дженнифер обняла девушку.

— Это же замечательно! Ты очень талантливая, я уверена это начало твоей карьеры! У тебя всё обязательно получится! Поздравляю милая! И видимо я чувствовала хорошие новости, потому что у нас сегодня будет праздничный ужин!

— Здорово! Пойдём же скорее!

И, повернувшись на полпути, добавила:

— Спасибо за то, что всегда веришь в меня.

Дженнифер и Виктория сидели в огромной гостиной за столом, уставленным всевозможными блюдами и изредка перебрасывались отдельными короткими фразами.

— Мам, что-то случилось? Ты какая-то грустная сегодня, всё хорошо?

— Не совсем. Меня не покидает тревожное предчувствие, что должно случиться что-то нехорошее.

Виктория отложила вилку и нож и внимательно посмотрела на неё.

— О чём ты говоришь?

Дженнифер обернулась к служанке, стоявшей возле дверей гостиной.

— Лорна, оставь, пожалуйста, нас с Викторией наедине.

— Конечно мисс, — ответила девушка, и, поклонившись, вышла, закрыв за собой дверь.

— Что происходит, мам? Ты попросила выйти свою самую близкую прислугу. Такого не было, даже во времена самых больших проблем. Неужели всё так серьёзно?

Дженнифер налила в бокал вина и медленно отпила глоток.

— У меня постоянное чувство, что за нами следят.

— Это уже паранойя.

— Наверное, ты права, но ты ведь знаешь, что есть люди из прошлого, которые знают о нашем с тобой существовании. И им ничего не стоит попросту выследить нас.

Виктория удивлённо посмотрела на неё.

— Но зачем мы им? Да и к тому же, сколько лет прошло. Люди же не вечны. Или ты думаешь, что есть ещё…

— Я уверена в этом, Виктория. Мы уехали из Чарльстона потому что…

Она замолчала, снова отпивая холодное вино из бокала.

— Я бросила всё: наш дом, дорогих мне людей, и, забыв о покое, уехала лишь бы уберечь тебя от беды…

— Эта беда — Грегори?

В комнате нависла жуткая, пронзающая мозг тишина, от которой казалось, сейчас взорвётся голова.

— Что ты сказала? — поборов оторопь спросила её Дженнифер.

— Я знаю, что Грегори — мой отец.

— Этого не может быть… Но откуда? Когда ты об этом узнала?

— Давно, ещё до того, как ты нашла меня. Моя няня перед смертью передала мне части дневника отца, из записей которых, я узнала много о нашей семье и об её особенностях.

— Прости меня, Виктория. Я должна была рассказать тебе раньше… Но я боялась ранить тебя, ведь не хотела потерять снова.

— Нет! Нет, что ты… я понимаю тебя. К тому же Грегори жестокий человек, об этом говорила няня Гретта. Он часто кричал и бранился, чем очень пугал всех в доме. Однажды она рассказала мне, что слышала, будто он упоминал день моего рождения, и говорил, что ненавидит меня.

— Всё может быть. Он и вправду жестокий и непредсказуемый человек. Поэтому я боялась вашей встречи. Я не хотела, чтобы ты снова пережила нечто подобное уже в столь сознательном возрасте.

Ещё несколько минут тишину комнаты не нарушал ни единый звук. И только после этого Дженнифер прошептала:

— В городе становится неспокойно. Нам придётся уехать отсюда, пока дело не дошло до критической точки.

— Снова началось? — Виктория подвинулась ближе, внимательно наблюдая за реакцией матери.

— Только сегодня я несколько раз слышала упоминания о новых пациентах в больницах. Все только и делают, что говорят об этом.

— И как они называют эти вспышки болезней в этот раз?

— Тяжёлая форма анемии, из-за большой потери крови.

Виктория медленно встала и подошла к окну. Мысли роились в её голове с ужасной скоростью.

— Это ведь и вправду очень серьёзно. Но как мы можем уехать теперь, когда наша жизнь только начала налаживаться?

— Мы не можем так рисковать. Устроимся на новом месте. В конце концов, петь ты можешь где угодно. Твой талант никто не сможет отнять у тебя.

— И так ты говоришь каждый раз, когда нам нужно переехать! Мам, так мы никогда ничего не достигнем! Остаток своей жизни мы будем бегать ото всех, словно прокажённые!

Дженнифер поднялась и подошла к девушке, обняв её за плечи.

— Это не правда. Мы просто были не осторожны, не сдержали себя от соблазна. Конечно, это ведь не удивительно в таком большом городе как этот.

— Нью-Йорк — город больших возможностей… А я ведь думала, здесь будет сложнее привлечь к себе внимание из-за такого количества людей.

— Мы обязательно будем счастливы, вот увидишь. Наберись чуть — чуть терпения, и поверь мне. Может просто это не наш город? Выберем себе какое-то другое пристанище, более спокойное и тихое. Здесь нам не место.

— По-моему, нам вообще нигде не место.

— Не говори так, ты ведь знаешь я делаю всё для того чтобы защитить нашу семью.

Конечно, спорить с этим не приходилось, ведь Дженнифер в первую очередь всегда думала только об их безопасности. Но мысль о бесконечных скитаниях по городам давалась Виктории очень непросто, так как у неё только начала налаживаться жизнь и предстоящие переезды явно не вписывались ни в один из её планов на будущее.

*****

Такие дни как сегодня в Чарльстоне бывают не часто. Погода казалось, приберегла все свои прелести именно для этого случая. За окном стояла ранняя весна, но холодных, серых будней не было и в помине. Солнце ярко освещало всё вокруг, и скользило своими лучами по лужам, оставшимся после вчерашнего дождя.

Я потянулась на кровати и улыбнулась, увидев залитую светом комнату. Солнечный зайчик скользил по блестящему полу и время от времени прыгал по стене.

Скинув с себя край одеяла, и спустив вниз ноги, я потянулась. Как же всё-таки прекрасно жить! Чтобы там ни было, несомненно, жизнь — лучший подарок свыше!

Накинув шёлковый халатик, я направилась в ванную, чтобы поскорее привести себя в порядок, и поделиться своим хорошим настроением с Владом. Я уверена, что у меня получится расшевелить его, и возможно мы куда-нибудь сходим вместе.

Спустя пару минут, мой слух привлёк шум внизу, и я поспешила проверить, что же там происходит.

Сегодня Влад был таким, каким я всегда его помнила: заботливым и нежным. Он встретил меня своей обворожительной улыбкой, и, подмигнув, произнёс:

— Доброе утро, красавица!

Я рассмеялась:

— Доброе. Что с тобой сегодня? Не узнаю тебя в этом образе. Признавайся, кто ты такой, и куда подевал моего Влада?

В ответ на это, он подбежал ко мне, и легко, словно пёрышко поднял меня на руки:

— Сегодня прежнего Влада не будет. Но поверь, я намного лучше.

Он дурачился со мной, как ребёнок, и я в очередной раз искренне радовалась этому, в надежде, что теперь у нас всё будет как раньше.

Наивная дурочка.

Если бы я только знала, каким сущим адом обернётся для меня этот день, я, наверное, предпочла бы спать до самого вечера. Только чтобы не видеть всего того, что мне предстояло.

Но пока у нас всё было превосходно. Влад приготовил невероятно вкусный завтрак, запах которого вызывал у меня сильнейший голод, и мне хотелось поскорее всё попробовать.

— Где ты научился так вкусно готовить? — спросила я, уплетая за обе щеки свою порцию.

— У меня было время, чтобы поучиться. К тому же, есть, для кого стараться. Тебе нравится?

— Очень!

Он улыбнулся.

— Какие планы на сегодня? Может, сходим куда-то?

Я была озадачена такой его заботливостью и участием ко мне. Но согласилась сразу, так как боялась, что он может передумать в любую минуту.

— Конечно! Давай сходим! Я предлагаю провести сегодняшний день на нашей опушке в лесу. Что скажешь?

Влад кивнул:

— Отличная идея! Тогда давай сложим в корзинку все, что нам необходимо, и будем собираться!

*****

Раньше я часто размышляла над смыслом слов, о том, что любовь живёт три года. Мне это казалось драматичным умозаключением, какого-то отвергнутого человека, чувства которого не были взаимными. Но когда я сама столкнулась с подобной проблемой, то начала смотреть немного иначе на жизнь и на отношения. Моя история любви, в самом начале была похожа на сказку, где я была королевой. И как свойственно большинству девушек моего возраста, я наивно верила в то, что мой избранник самый лучший, и будет носить меня на руках всю жизнь. Признаюсь честно, в отношениях больше всего я боялась того, что искорка страсти может угаснуть, и останется привязанность, чувство благодарности, долга, или привычка, в конце концов. И мои страхи постепенно начали воплощаться в реальность. Чувства Влада иссякали день за днём, и мне казалось, я слышала, как его сердце сбавляло ритм, находясь в опасной близости со мной. Оно больше не выбивало сумасшедшую дробь как раньше, не вырывалось из груди с громким стуком. Оно лишь выполняло свою монотонную работу, словно не знало ничего, кроме как гонять кровь по организму. Его сердце больше не любило. А может быть не любило и вовсе никогда, просто я видела то, что хотела.

Я услышала, как в его кабинете зазвонил телефон. Разговор был коротким, но я и так поняла, что ему нужно будет уехать. «Погуляли», — пронеслось у меня в голове, но я поспешила отогнать эту мысль, так как день только начался, да и работа ждать не может.

— Хорошо, я скоро приеду, — услышала я голос Влада.

— Значит, не ошиблась, — прошептала я про себя, поднимаясь по лестнице.

Уже наверху я столкнулась с Владом, который, по всей видимости, очень торопился, так как даже не переоделся.

— Прости милая, у меня срочное дело появилось. Но я обещаю, сегодняшний вечер наш, и никто его у нас не отнимет.

После этого он чмокнул меня в щёку и быстро спустившись, скрылся в коридоре. Спустя пару минут внизу хлопнула входная дверь.

И так всегда. В последнее время, после того как он устроился на новую работу, времени у него почти не было. Его друг помог найти ему место в редакции, и теперь он пропадал либо на рабочем месте, либо приносил домой стопки бумаг, и весь вечер занимался их изучением. На меня времени, конечно же, не оставалось. Единственное, что всегда было неизменным, так это его визиты ко мне перед сном, с пожеланиями доброй ночи и поцелуй. В такие моменты я начинала чувствовать себя маленькой девочкой, отец которой всегда занят важными делами, и всё на что у него хватает времени, это на такую вот маленькую формальность.

Но я была рада и этому, так как ещё не забыла того, как осталась совсем одна на несколько дней в огромном, пустом доме. Тогда мы очень сильно поругались. Сказать, что этот случай как-то повлиял на отношение Влада я не могла. По сути, в хорошую сторону не изменилось ничего. Наоборот, он ещё чаще начал закрываться в своём кабинете, и мог не выходить оттуда часами.

Моё внимание привлекла открытая дверь его кабинета, и я не смогла устоять перед соблазном зайти туда. За всё время нашей с ним совместной жизни я переступала порог этой комнаты всего пару раз. Стыдно признаться, но мне было страшно входить туда без его приглашения. Я боялась навлечь на себя его гнев, и поругаться снова. Только теперь ко мне пришло осознание того, насколько неправильными и странными были наши с ним отношения.

Комната освещалась лишь настольной лампой, которая разливала свой мягкий, приглушённый свет по поверхности стола. На нём были разбросаны папки с бумагами, письма и пустые конверты, в которых Влад обычно отправлял ответы в соседние редакции. Вдоль одной стены, стоял массивный дубовый шкаф, плотно уставленный книгами всевозможных изданий и годов. На второй же стене, в тяжёлой золочёной раме висела карта, на которой красным карандашом были отмечены некоторые города и маршруты. Я подошла ближе, присмотревшись внимательно. Теперь я заметила, что карта густо пестрела этими красными точками и крестиками, значение которых я не понимала. «Возможно это те места, в которых он успел побывать» — думала я, но точек было так много, что мной овладевали сомнения. Возможно ли это? Объездить почти весь мир в его годы? Моё внимание привлекли города, которые были обведены кружочками, а именно: Хилдсбург и Чарльстон. А так же из множества крестиков, для себя я отметила один, жирно выделенный среди остальных, и это был Идентон. Что обозначали все эти загадочные символы, я не знала, но мне почему-то стало не по себе. Поэтому я предпочла вернуться в центр комнаты, а именно к письменному столу за которым коротал вечера Влад. Ящик… Верхний ящик стола был, слегка выдвинут вперёд таким образом, что я смогла рассмотреть, видневшийся белоснежный край конверта. Ещё минуту я колебалась в раздумьях, правильно ли поступаю, но уже в следующую минуту, мои руки перебирали кипы бумаг и папок. Не знаю, какую ценность они представляли, раз Влад запирал их на ключ, для меня же они были просто бумагой. Мой взгляд коснулся большого сиреневого конверта, по очертаниям которого, я поняла, что в нём не только исписанные листы бумаги. Там было что-то ещё. Развернув края конверта, на стол выпал медальон на длинной цепочке и сложенный пополам листок из ежедневника. Я открыла медальон. На одной его стороне была фотография Дженнифер, а на другой была изображена та самая девушка, которую я когда-то давно впервые увидела на вокзале и в альбоме с рисунками Грегори. Теперь я окончательно запуталась. Мои пальцы коснулись края смятой бумаги, и я быстро развернула её.

«Дорогой Влад,

Прости мне мой поступок, но я должна была это сделать. Помнишь, когда-то давно я сказала тебе о том, что мы никогда не сможем быть вместе. Для меня семья всегда была важнее всего в жизни.

Я знаю, что ты расскажешь обо всём Грегори. Но ему не нужно этого знать, пока мы с Викторией не покинем город. Как поступить дальше — решать тебе. Я же в свою очередь сделаю всё, чтобы он нас не нашёл.

Влад, ты и сам знаешь, как я к тебе отношусь, и желаю только добра. Джанет прекрасная девушка, не разбивай её мечты. Я уверена, вы с ней будете счастливы.

Это моё последнее письмо к тебе. После того, как мы уедим, наша связь прервётся.

Прошу тебя, Влад, не ищи нас! Займись, наконец, своей жизнью и будь счастлив! Чего я тебе искренне желаю.

Постарайся поскорее забыть всё, что было до этого. Поверь, так будет лучше. Я надеюсь, ты обойдёшься без глупостей.

В свою очередь, я благодарна тебе за любовь и поддержку.

Навеки твоя,

Дженнифер».

Я, судорожно сглатывая, перечитывала эти строки снова и снова. Моему удивлению не было предела, и я отказывалась верить своим глазам. Так вот в чём вся проблема… Он до последнего надеялся, что сумел вернуть её, вернуть навсегда, но этого не случилось. Он разрывался между памятью и реальной жизнью. В какой-то момент мне стало, невыносимо жаль его, ведь он тоже страдал, и неосознанно причинял страдания мне. Как же теперь поступить? Как поговорить с ним, при этом, не задев его чувств? Я вернула конверт вместе с его содержимым обратно в ящик, и поспешила покинуть комнату.

*****

Ровно в назначенное время Маркус уже ждал Викторию возле центральных ворот парка. Он высматривал её в каждом прохожем, вспоминая слова о том, что если увидит, точно не перепутает. И она была права. Ещё издалека он узнал её лёгкую походку. Гордая осанка, надменный взгляд, уникальный и ошеломляющий внешний вид. Без сомнений, это была Виктория.

Маркус помахал ей рукой, и она приняла это приветствие, с уже привычным для неё, сдержанным высокомерием и грацией. Они сквозили в каждом её жесте, в каждом слове, обращённом к нему.

— Привет! — улыбнулся парень, рассматривая только что подошедшую девушку.

— Здорово Маркус. Со мной что-то не так?

— О, нет! Конечно, нет! Просто у тебя такой… необычный, что ли стиль. Никогда раньше не видел, чтобы вот так, сочетали несочетаемое.

— А, ты об этом. Да, все на это обращают внимание. Но выглядит ведь неплохо, правда?

Она была и вправду своеобразна и красива. Белое чуть ниже колена шёлковое платье, чёрная кожаная курточка с подтянутыми рукавами и высокие чёрные ботинки, достающие почти, что до колен. Дополняло весь этот образ несчётное количество украшений, которыми были унизаны пальцы, запястья и шея девушки. Её волосы были собраны в высокий хвост, неряшливо заброшенный на правое плечо. В маленьких ушках блестели едва различимые серёжки-камешки.

— Очень даже. У тебя неповторимый ни с кем стиль. Ты необычная девушка Виктория.

Она засмеялась:

— Спасибо конечно, но ты меня раньше вообще не видел. Как ты можешь судить об этом?

— Я неплохо разбираюсь в человеческой природе и психологии. Вот в тебе, к примеру, есть что-то от хищницы. Я не могу этого объяснить, но это очень чувствуется. Морально, ты сильнее других обычных людей. А твоей выдержке может позавидовать любой мужчина.

— Так, так, и это тебе тоже из учебников по психологии известно?

— Нет. Последнее я узнал уже с места твоей работы.

— В таком случае, у меня есть все основания полагать, что ты выслеживаешь меня, всё узнаёшь. Один вопрос: зачем тебе всё это?

На минуту он замолчал, и казалось, задумался:

— Не знаю. Просто в тебе и правда что-то есть. Я видел тебя на концертах не раз. И наблюдал, как ты меняешься, когда поёшь. Так сыграть нельзя, потому что такие эмоции никак не подделаешь. Ты поёшь сердцем, я знаю это. Ещё я знаю, что у тебя есть какие-то проблемы, о которых ты не хочешь ни с кем говорить…

— Маркус! Ты ведь меня позвал не для того чтобы читать лекции по психологии, верно? Иначе я предпочту на сегодня закончить нашу столь увлекательную беседу.

— Не сердись. Я ведь не со зла тебе всё это говорю. Наоборот, у меня есть желание помочь тебе разобраться во всём. Ты можешь мне доверять.

Она остановилась, сложив руки впереди себя.

— Разве я просила у тебя помощи? Я её вообще хоть у кого-то просила? У меня нет проблем Маркус. Не придумывай то, чего нет. И да, кстати, не стоит так запросто разбрасываться подобными предложениями о помощь, и верить каждому встречному. Откуда тебе знать, может быть, я серийный убийца, который этого только и ждёт?

— Ты не похожа на убийцу.

— А кто похож? Жизнь очень непредсказуемая штука, так что не злоупотребляй подобными откровениями.

Он опустил голову, и молча шёл до конца пути, не проронив ни одного звука. Виктории в какой-то момент стало даже немного стыдно за такое своё резкое поведение по отношению к новому знакомому. Но, в конце концов, пришла к выводу, что поступила правильно. Лучше уж она это сделает сейчас, чем кто-то воспользуется позже. Кто знает, сколько здесь еще, таких как она и её мать. Десятки, сотни…

*****

— Как у тебя хорошо получается! Всё — таки не зря мы взяли тебя к себе. Ты явный талант! — произнёс один из друзей Маркуса, сидя в зале и слушая, как Виктория перебирала аккорды на гитаре.

Они находились в одной из студий, где коллектив «Dark Angels» репетировал свои песни перед очередными концертами. Это было достаточно просторное помещение полуподвального типа, где повсюду стояли колонки и всевозможные, достаточно дорогие музыкальные инструменты. Было видно, что уборкой здесь давно никто не занимался, поэтому сплошь и рядом виднелась паутина и то и дело в воздух взлетали мохнатые облака пыли.

— Спасибо, я старалась, — улыбнулась девушка, наигранно кланяясь.

Кроме неё, в зале был Маркус, его друг Майкл, который являлся барабанщиком, довольно-таки известный в своих кругах гитарист Вильям и Кристофер, который ни на минуту не расставался со своим синтезатором. По его словам, он приносил ему удачу и ещё ни один концерт не обошёлся без его инструмента. Он настолько свято в это верил, что его настроение постепенно передалось всем членам группы. И теперь, когда с синтезатором что-то случалось на репетиции, все были уверены, что концерт на грани срыва.

Сегодня Маркус привёл девушку познакомиться с коллективом, и, похоже, она произвела на них должное впечатление, потому как комплименты сыпались на неё со всех сторон.

— Мне очень нравится твой стиль. Ты одеваешься так, потому что хочешь поддерживать имидж рок исполнительницы? Или ты так само выражаешься?

На минуту задумавшись, Виктория ответила:

— Я одеваюсь так, как ощущаю себя внутри. Так выглядит моё второе «я».

Этот ответ очень пришёлся по душе Вильяму. Он не сводил глаз, с девушки уже который час, пристально наблюдая за каждым её жестом.

— Ты очень необычная Виктория. И, несомненно, талантливая. Скажи, ты давно живёшь в Нью-Йорке? Я не видел тебя здесь раньше в качестве певицы.

— Да, я приехала сюда, чтобы учиться, и здесь же, попутно начала свою карьеру.

— Ты одна приехала в столицу? Смелое решение.

— Не совсем так. Я здесь со своей… сестрой.

Неожиданно в разговор вмешался Маркус:

— Постой, та девушка, с которой я видел тебя, твоя сестра?

— Да. А что тебя удивляет?

— Нет ничего, просто я слышал, как ты обратилась к ней, и назвала мамой.

Пот мелкими каплями выступил на её лице. Только этого сейчас ей не хватало, бесконечных расспросов о семье! А ведь Дженнифер предупреждала её о том, что повсюду могут быть те, кто не прочь завладеть подобной информацией. И это при том, что она почти не говорила с Маркусом за всё время дороги сюда! Ответ пришёл сам собой:

— Я не знаю своих родителей. Они погибли, когда я была ещё совсем маленькой. Поэтому моя сестра опекала меня всю мою жизнь. Отсюда и пошло то, что я начала называть её мамой, и это вошло у меня в привычку.

В зале нависла угрожающая тишина. Больше всего на свете Виктория сейчас боялась новых вопросов о своём прошлом. Казалось, только чудо могло спасти её от этих мучительных минут затишья. И оно случилось. Совсем неожиданным для неё образом, но случилось. Щелчок входной двери нарушил это безмолвие и на пороге появился рослый, плечистый парень. Он широко улыбался своей обворожительной улыбкой, входя в зал.

— Всем привет! Я сегодня решил заглянуть к вам пораньше. О, у нас гостья! — он, вдруг обратил внимание, на девушку, с гитарой на коленях.

— Здравствуй! Я Натаниэль. Кстати, мой инструмент, — добавил он, кивая на гитару.

— Прости, я не знала. Меня зовут Виктория.

— Очень приятно познакомиться, — он взял её руку, поцеловав кончики пальцев. — А на счёт гитары, я просто так сказал, не переживай. Можешь брать всё, что захочешь. Я так понимаю, ты наша новая вокалистка? Маркус много рассказывал о тебе.

Она кивнула.

— Да, мы познакомились с ним, когда я шла домой. Тогда он и предложил мне присоединиться к вашему коллективу.

— Это замечательно! Я очень рад, что у нас наконец-то появилась девушка!

— А как же Мия? — спросил его Маркус, улыбаясь. — О ней ты уже забыл?

Натаниэль засмеялся, присаживаясь рядом с Викторией.

— Мия — звукооператор, она не выступает с нами на одной сцене. Но это не мешает ей быть частью нашей команды, поэтому конечно не забыл.

Девушке начинало здесь нравиться всё больше и больше. А в особенности этот весёлый молодой человек, который стал её спасением на сегодня.

— А ты тоже играешь? — обратилась она к Натаниэлю, который сидел рядом с ней.

— Да, на гитаре. Но это не основное моё занятие. Вообще-то я солист, а подыгрываю чаще для того, чтобы не сбиваться с ритма. Кстати, теперь будем учиться петь вместе на одной сцене, — он подмигнул девушке. — Ты готова преодолевать трудности совместными усилиями?

— Конечно! Я уверена, что всё получится. По крайней мере, моё «я» об этом говорит.

Вдруг он взял её руку в свою ладонь, слегка пожав. Ведь теперь, они должны быть опорой друг для друга. А значит им просто необходимо заручиться этой поддержкой.

Маркусу это было не по душе, и он всем своим видом давал понять, что совсем не рад их знакомству. Виктория уже давно нравилась ему, и теперь повышенное внимание со стороны Натаниэля, известного сердцееда, вызывало в нём чувство жгучей ревности и досады. Ведь он ничего не мог с этим поделать и злился от собственного бессилия. Виктории предстояло часами проводить время с ним на репетициях, и это ещё больше омрачало надежды Маркуса хоть как-то привлечь к себе внимание этой необычной и загадочной девушки.

— Маркус, что с тобой? Ты сегодня как в воду опущенный. У тебя всё в порядке? — поинтересовался Натаниэль, подшучивая над приятелем.

— Иначе и быть не может. А вот тебе следовало бы заняться делом, а не приставать к девушкам.

— Не завидуй. К тому же я лишь выясняю план нашей совместной работы с моей новой коллегой. Что-то не так?

И снова Маркус выглядел глупо в его глазах. Поэтому поспешил сделать вид, что не придал ни малейшего значения этим словам.

— Виктория, я подожду тебя на улице, чтобы провести. Уже поздно, не хочу, чтобы ты ходила одна.

Она и вправду заторопилась:

— Действительно, уже поздно, думаю на сегодня достаточно. Я была очень рада познакомиться со всеми. Надеюсь, у нас впереди будет ещё много времени для работы и приятного общения.

Попрощавшись со всеми, девушка взяла свою сумочку, и уже направилась к выходу, как на полпути её окликнул голос Натаниэля:

— Виктория, я надеюсь, Маркус не слишком досаждает тебе? Иногда он бывает очень навязчивым.

— Да нет, всё в порядке. Он просто беспокоится, это нормально.

— В таком случае я спокоен. Доброй ночи Виктория.

— До встречи.

*****

Маркус действительно дожидался меня на улице, как и обещал.

— Натаниэль не давал тебе проходу?

Девушка рассмеялась.

— То же самое он спросил о тебе. Вы с ним, наверное, не очень то ладите? Мне показалось между вами отношения достаточно напряжённые.

— После того, как он увёл мою девушку, не очень.

— Это печально. Сейчас эта девушка до сих пор с ним?

— В том то и дело. Ему не нужна была Мэдисон. Ему важно завоевать как можно больше трофеев, так себе, для галочки. Наверное, мне, в самом деле, было не так обидно, если бы он искренне её любил. А он лишь всё испортил.

В этот момент ей стало, очень жаль Маркуса. Ведь сегодня она сама стала невольной свидетельницей того, как Натаниэль подшучивал над ним при всех, стараясь задеть, если даже не унизить.

— Тебе не стоит обращать на него внимания. Разве ты не видишь, что он специально провоцирует тебя?

Он тяжело вздохнул и посмотрел на Викторию.

— Ты права, но мне очень сложно сдерживать себя, особенно когда мы с ним не одни.

Не смотря на моё сочувствие к Маркусу, мне с трудом верилось в то, что такой парень как Натаниэль умышленно увёл бы чужую девушку. При всём его обаянии, я уверена, отбоя от поклонниц у него не было. Понять состояние Маркуса я, конечно, могу, но так же склоняюсь к мысли о том, что он склонен преувеличивать, из-за обиды и жажды мести. Возможно, всё дело было в задетом самолюбии. Я не знаю. Но очевидным было то, что я нравлюсь ему, и он пытался всеми силами завоевать моё к нему расположение.

К тому же, Натаниэль показался мне достаточно порядочным человеком. Хотя, как известно, первое впечатление зачастую бывает обманчивым. Как знать, может быть в словах Маркуса, есть своя доля правды? Иначе я даже не могла себе представить, насколько нужно ненавидеть друг друга, чтобы пытаться привить эту вражду первой встречной вроде меня.

— Иногда мне кажется, я готов его уничтожить, — выдержав небольшую паузу, добавил Маркус.

Я улыбнулась:

— Этот факт от меня не укрылся.

— Прости, что впутываю тебя во всё это. У тебя ведь полно своих забот.

— Ничего страшного. Меня радует то, что я могу быть кому-то полезной. Хотя бы в плане психолога.

— Что-то вроде: «ты выговорился, и тебе стало легче?»

— Как то так.

— А знаешь, в этом ты права. Легче и правда, стало. Но всё равно, я не люблю досаждать кому-то.

— Пустяки. Что на счёт завтра? У нас будет репетиция?

— Да, конечно! Встретимся часам к шести, я буду ждать тебя, как и сегодня, у парка.

Маркус начинал становиться слишком навязчивым и мне это не нравилось. Я не хотела показаться грубой или резкой, но я никогда не считала себя общительным человеком, готовым пустить первого попавшегося в свой мир. К тому же он был опасен для меня. Для всех нас. Я даже боялась представить, какие последствия могут быть, узнай он хоть малость из моей жизни. Сегодня он и так поставил меня в тупик своим неожиданным, а главное абсолютно глупым вопросом. Благо Натаниэль вовремя подоспел, и у меня получилось выкрутиться. Иначе мне бы ещё долго пришлось краснеть.

И именно из-за подобных моментов мне приходится всю свою жизнь грубо отсекать все опасные для моей семьи связи. Без жалости, без сожаления, не раздумывая. Даже не смотря на мои личные симпатии и привязанности, я должна была отказаться от тех, кто представлял реальную угрозу. Чаще всего эти люди сами не знали о том, что являются смертельно опасными для меня.

Но сегодня я решила быть милосердной, поэтому ограничилась лишь коротким ответом:

— Не опоздай.

Думаю, Маркус никогда не догадается что причина во мне. Он будет искать её в Натаниэле, снова и снова. Считать, что я отдала предпочтение ему, поэтому становлюсь более холодной и колкой во всех фразах, обращённых к нему-Маркусу.

За что я не люблю свою другую сторону жизни, так это за то, что у меня нет возможности сказать человеку напрямую, что я думаю и почему поступаю именно так, а не иначе. Своими двусмысленными выражениями я заставляю их ломать головы над пониманием моих слов. Но я не могу иначе, ведь у этой возможности слишком высокая цена — жизнь