Дыхание Луны

Виктор Пикар, 2016

Древнейший артефакт, жезл Моисея, тысячелетиями хранился в джунглях на затерянном острове. И вот случайно он попадает в Москву. Наш герой нечаянно приводит его в действие и обнаруживает, что невиданная сила, скрытая внутри жезла, творит удивительные вещи. Два человека, находящиеся в его поле действия, становятся как один… Соединившись чудесным образом с прекрасной слепой девушкой, он обретает настоящую любовь и наслаждается самым изысканным образом, пока ее не похищают… Ему предстоит найти ее снова и пройти путь, полный невероятных приключений и неожиданных открытий. В поисках любимой ему придется соединиться таким же чудесным образом со многими людьми, злодеями и праведниками, порой странными и непредсказуемыми, и вместе с ними найти ответ на, быть может, главный вопрос мироздания, – о том, какая сила управляет человечеством и этим миром – добрая или злая. Ведь если эта сила – любовь, если она добрая и творит добро, то почему мы, люди, так много страдаем?

Изумрудный

Я вздыхаю. Так быстро, мы подошли к главной проблеме мироздания. Ну, что ж, придется коснуться и ее тоже.

— Очень просто. Ты себя любишь?

Он смеется.

— Думаю, что да.

— Замечательно. Так вот — этот древний прибор чудесным образом объединяет тебя с другим человеком, ты чувствуешь его, как себя самого, и любишь так же, как себя. Понятно?

— Допустим.

— Так вот. Когда любишь кого-то, как себя самого, и его желания становятся для тебя, как твои собственные, и ты даешь ему то, что он хочет, — наслаждаешься гораздо больше, чем когда даешь самому себе.

Он задумывается.

Я продолжаю:

— Ты любил женщину?

— Да, наверное. В школе было кое-что.

— Вспомни эти чудесные дни первой влюбленности, когда ты, забывая себя самого, делал лишь то, что она хочет, и был счастлив. Ей нравилось, когда ты провожал ее до дома, неся ее портфель? Ты делал это, радуя ее, и был несказанно доволен. Она любила желтые герберы? Ты готов был дарить их каждый день. Она, наверное, любила слушать, как ты декламируешь стихи? Ты тараторил, без умолку, получая неземное удовольствие от того, как она наслаждается твоим вниманием. Она любила, когда ты слушаешь ее, все девушки это любят, и ты часами мог просто быть рядом с ней, внимая ее рассказам, успехам и горестям, смакуя ее голос, купаясь в море ее простой, незатейливой радости. Ей нравилось бродить по полю, собирая васильки и ромашки? Ты никогда не сделал бы это сам для себя — глупо, но, ради нее, наслаждаясь ее маленькому счастью, ты готов был делать это часами. Она любила фильмы про любовь? Ты никогда не смотрел бы подобную сентиментальную ерунду, но ради нее, вместе с ней — это было волнительно и прекрасно. У тебя было немного денег, но ты готов был потратить их все — на нее, даря ей нелепые подарки, угощая ее любимыми тортами и мороженым. Это было волшебное, незабываемое сумасшествие, согласись. Ты забывал о своих желаниях, для тебя существовала только она и то, что она хочет, и ты бросался в нее, как в омут, с головой, потому что ты любил ее, а когда любишь и делаешь что-то для любимой — радуешься несравненно больше, чем когда делаешь что-то для себя.

Он кивает, в знак согласия.

Я перевожу дух, и спрашиваю:

— У тебя есть дети?

Он смотрит на меня с интересом.

— Да. Мальчик, трех лет.

— Ты любишь его?

— Ну конечно! Замечательный ребенок.

— Прекрасно! Например, ты играешь с ним в мяч, на солнечной полянке. Он бьет его ногами, мяч катится, он бежит за ним, смеется и радуется. Ты идешь за ним, он берет мяч в руки, неловко бросает тебе, ты ловишь его и нежно кладешь ему в руки, он хохочет так, что сердце твое тает, и ты готов заниматься этим несерьезным занятием еще и еще. Мыслимо ли, чтобы ты занимался этим сам с собой, с таким же удовольствием? А когда он просит тебя почитать ему на ночь книжку, и садится к тебе на колени, и водит пальцем по картинкам, и смешно бормочет — нет для тебя занятия, приносящего большую радость, чем это, разве не так? И его желания для тебя — как свои, потому что ты любишь его. И когда ты делаешь что-то для любимого сына, радуешься гораздо больше, чем когда делаешь что-то для себя — иначе не делал бы. Так?

— Ну…

— Именно так! Понаблюдаем за молодыми мамочками, обожающими своих деток. Они просто живут внутри них, и все! Они хотят — мама тут как тут — и дает им все, что нужно, и счастью ее нет предела. Дитя хочет еще — она ждет только этого, о радость! Даруя ему то, что он хочет, она будто бы дает себе самой — вот счастье и секрет жизни и вечного наслаждения — так просто и так ясно!

Он внимательно слушает.

Я говорю ему:

— Есть одна проблема. Сумасшедшая влюбленность к девушке быстро проходит, и ты смотришь на нее, и не понимаешь, как такое вообще могло случиться с тобой. Дети растут, они капризны, порой просто невыносимы. Эта радость — она непостоянная. Так ведь?

— Так.

— И что остается? Наслаждать себя самого?