О вас я подумаю завтра

Виктория Чуйкова

Эдгар и Валери более десяти лет в браке. На первый взгляд их супружество идеально. На самом же деле между ними всегда была ревность. Его ревность, ставшая болезнью.«О вас я подумаю завтра» – третья часть трилогии «Эдден».

Глава 3

Последние две недели августа, как никогда ранее, пахли осенью. Было холодно, и дожди шли через день. Тучность и серость нависла над побережьем Приазовья, отчего было неуютно и не комфортно в небольшом домике, именуемом Гаями дачей. Перевезя детей в город, взрослые погрузились в работу, посвящая дочерям лишь вечернее время. Девочки восприняли это, сначала скептически-подростково, капризничая. Но чем больше планировали свой день сами, чем чаще, вечерами, гуляли с родителями по городу, посещая боулинг и другие не менее интересные места, чем позднее возвращались домой, тем больше приобретали новый вкус городской жизни.

— Мамочка, папочка! — заявили Славки в один из таких вечеров. — А может, мы останемся в городе, навсегда?

— А школа?! — тут же запротестовал Эдгар. — Нет! Менять мы ничего не будем, тем более учебное заведение! — поняв намеки жены, отрезал любые уговоры. — У вас есть каникулы, вот тогда мы можем сюда приезжать, насколько захотите.

— Все, рыбки, папа пообещал, а слово он не нарушает!

Именно в тот момент, когда Вел собиралась продолжить, влетела Агния, словно маленький тайфун, перебив семейную беседу:

— А мы летим на ЮГ! — не успокаиваясь, махая руками, она кружила вокруг стола. — Мы перелетные птицы!

— Мы тоже. — уныло заметила Влада, добавляя. — Счастье-то, какое!

— Зато мне папа сказал, по секрету, что сегодня будет гулянка!

— Прямо так и сказал? — вмешалась в детский разговор Вел.

— Да, так и сказал! А еще добавил — «пора встряхнуть сединой»! — Ребенок светился неподдельным счастьем, не совсем понимая всего сказанного родителем, но носом чуя развлечения. Эд взял мобильный:

— Амурчик, ты, что там затеваешь?

«Отправить тебя по назначению.» — хохотнул Дэн.

— А если серьезно?

«Ничего особенного! — сменил тон Дэн и уже спокойно продолжил: — Влад напросился в гости. Устроим шашлычок, я привезу фейерверк. Пусть дети побегаю, пока не уснут прямо на газонах».

— Мне нравится, — кивал Эдгар, слушая брата, — хочу приложить руку.

«Главное, чтобы не ногу! Прикладывай. Извини, я подъехал, скоро поднимусь».

Эд отключился, улыбаясь, вышел из комнаты, оставляя женский коллективчик, думая, чтобы такое добавить, разбавляя, приторно городское застолье, чем-то подвижным.

— И что он затевает? — отвлекла его Вел, дети давно унеслись, а она ждала пояснений, пару минут смотря на его спину.

— Решил устроить праздник. — пожал плечами Эд. — Больше ничего не спрашивай, мне пора!

Исчез мгновенно. Вел выглянула в окно — день был солнечным и обещал приятный вечер. Заметила подъехавшую машину друга семьи, Влада, но тот, высадив своих, тут же испарился. Пошла навстречу подруге:

— Приветик! Оля! А что это ты сегодня такая загадочная?

— Разве? А по мне, как всегда. Максимка! — молодая женщина отвернула взгляд от Вел, контролируя сына.

— Да оставь ты его, пусть бегают. Пойдем, буду тебя пытать. — обняла, силой повела в дом.

— Мне нечего сказать! — пожимала плечами Оля, пряча глаза. Зашли в комнату Вел, по пути вызывая Ев, та появилась сразу:

— Олька! Ты сегодня такая…

— Какая?! Что вы все выдумываете! Видимся ведь каждый день.

— Как мы видимся — это другая песня. Ты сегодня — счастливая!

— Вот! Я же говорила! — закивала Вел. — Выкладывай!

— Девочки, не мучайте, все, как всегда! Просто.… Мы подали заявление. Так что, в середине сентября, буду со штампом в паспорте.

— Сказала так, будто выходит замуж каждый день.

— Прекратите! Это же формальности.

— Да что ты говоришь?! — взбунтовалась Вел. — Нет, вы только посмотрите, формальности! Тебе преподнесли все, понимаешь ты или нет, ВСЕ! По доброй воле, от чистого сердца и навсегда! Олька! Тебе! Не от тебя берут, что захочется. Разницу улавливаешь?

— Улавливаю! — взвинчено бросила Оля и отошла от подруг: — Не хотела быть его обузой.

— Болда, да? Он что, тебе намекнул об этом, или его родня?

— Нет. Как вы не понимаете, я же пришла на все готовое, да еще с…

— Все! Мы все поняли, вернее твои слова мы прекрасно поняли, но самого взгляда не разделили! — оборвала Ев слова подруги, заученные наизусть. — Где празднуем?

— У нас, где же еще. Все будет скромно. Из гостей только вы.

— А родня Влада?

— А Гаи не его родня? — удивленно подняла брови Оля. — Девочки, первое — я не хочу шума. Во — вторых, за годы, которые я живу в его доме, родня, о которой вы уже не первый раз вспоминаете, ни разу не появились!

— Постой, не поняла? — насупилась Вел, но тут же отбросила этот вопрос, даже махнула рукой, интересуясь: — А венчание?

— Какое еще венчание?

— Проехали! Мы сами об этом подумаем.

— Нет! И думать не смейте! Не будет у нас никакого венчания! Сами подумайте, у меня второй брак.

— И что? Ты в себе не уверена, или Владе? — настаивала Вел.

— Хватит! Ольга права, пусть решают сами. — строго глянула на сестру Ев.

На этом и закончили серьезные разговоры. Пока поболтали, приблизился вечер, и дети подняли настоящий переворот, витающий в тихом, годами, доме. Родители сидели за столом, спокойно поглядывая за ними.

— Прошу прощения! — подошел охранник. — Там соседи пришли, говорят шумно очень.

Эд поднял брови, выказывая захмелевшие глаза, поднялся и пошел за ним. Вернулся почти сразу, улыбаясь на все свои ровные зубы.

— Чего такой довольный? — спросила Вел, забравшись к нему под теплое крылышко.

— Зачем грустить? Мы так мило повторили Конституцию, не пропустили ни одного пункта Прав Человека. Пошел учить! И навел меня на мысль, что фейерверки пускать будем, значительно позже!

Так прошел последний день лета в городе. И только поздно вечером, Вел задала мужу вопрос, мучающий ее целый день:

— Эд! А что с родителями Влада?

— А что с ними? Живут и здравствуют!

— Да Ольга проболталась, что не видела их ни разу. И я вспомнила, что тоже.

— Вел! Там не все так просто. Нет, они нормальные люди, но немного с комплексами. Ну, под стать нашей Ба. Не одобряют они современные нравы.

— Стой! Хочу немного разобраться. Влад не один из усыновленных, я только поняла, что фамилию его ни разу не слышала. — Эд улыбаясь, кивал, но не перебивал, не спешил все сразу рассказать. А она, прохаживаясь по комнате, размышляла. — Не усыновленный.… Значит, у него есть настоящие родители и они…

— Вел, вот зачем оно тебе, ну я о том, чтобы тратить наше с тобой время на Влада?

— Подожди! Я знать хочу. Они тоже из… — Эдгар кивнул, а она еще больше завилась. — Не, ну это вооооще несуразица! Значит они одни из основателей, но тогда почему ни разу не поддержали нас?! Почему никогда не приезжали, хотя бы на те, большие торжества, какие у нас были для всех?

— Милая! Семья Влада достаточно древняя, но никакого отношения к основателям рода не имеют. Они друзья нашей железной «О». Познакомились во время войны, помогли ей, ну и деду конечно. Ты же понимаешь, у нас дома, нам надо было их сохранять, вот и… Ай, запутанная история. Вкратце так: Ольга наняла их на работу, управлять этим, Азовским имением, а потом, так уж получилось, что мать Влада прикрыла ее, перед немцами, сказав, что наша Ольга, ее племянница, больная проказой. Те и не трогали, молодую, симпатичную девушку, разрешили жить в подвале, отапливать дом. А когда немцы принялись грабить поместье, перед тем как покинуть его, мать Влада отравила их, а отец куда-то спрятал тела. Все было скрыто, для всех. Только его матери пришлось пить с немцами, ну показывая, что питье и еда не отравленные. Вот тут уже Ольга ее спасла. Круговая порука. Так и сроднились. Поэтому они и общаются только с ней, как и она, постоянно переезжают, ни с кем не сроднились.

— Так вот почему венчания у них не будет.

— Венчание? — Эдгар насупил брови, пытаясь сообразить, о чем говорить жена. — Ну, милая, это дело сугубо личное. Может, Влад с Олькой не уверены, так зачем торопиться?

— А я думала, обряд, что мы проходили, для всех.

— Нет! — он хмыкнул, наконец, сообразив, что жена говорит о том древнем обряде, который признает его бабушка. — Обряд только для… — Он запнулся и Вел рассмеялась:

— Королевской плоти!

— Ну, зачем ты так? Какой же я король? Есть определенные традиции, и мы их выполняем. Виен же их тоже не прошла. А как внутри других семей, мы не суёмся. Было конечно такое, когда Ба с Ником приглашали, провести его, но очень редко. Да и потом, ваша Ольга не вошла бы в родник. — Эд сильно изменился, ведя этот разговор. Еще недавний задор и веселость, пропал бесследно.

— Я поняла. — кивнула Вел, сворачивая тему. — Завтра на юг, мой большой, перелетный птиц?

— Да, но ты же прекрасно знаешь, решишь остаться, я не буду возражать.

****

Конец октября. Крым все так же был переменчивый. Этот год не дарил постоянное тепло и солнышко. Дожди, шторма, сильные ураганы пыли господствовали по всему побережью Черного моря. Вся семья Гаев с радостью собралась в особняке, не желая переезжать в холодные и серые города, переживающие значительное изменение климата.

Жан влетел в дом, на повышенных тонах давая распоряжение всем, кто попадался на его пути, досталось даже горничным. На ходу пожал руки сыновьям и уплыл за Виен, оставляя их в полном недоумении.

Море штормило, временами срывался дождь, но он решил сократить время и пересек его дважды, приплыв за ней и сейчас, перевозя ее на юг.

— Нет! Больше я так рисковать не буду! — ступив на землю, произнесла Виен.

— Какая разница, штормит и летом. — ответил ей муж, даже не заметив ее испуга.

— Вот и пусть штормит, но без меня! Я, мой любимый муженек, ездить буду старым, дедовским методом, по асфальту! — Помахала рукой парням, ожидающих их у машины и, отдав мужу даже свой несессер, пошатываясь, пошла к машине.

— Сколько у вас вещей! — присвистнул Эд, погрузив последний чемодан в машину. — Я думал, ты вчера все привез.

— Тут не только наши! Вы же почти все там бросили! — Сообщил им Жан, кивая на коробки.

— Правда? — удивился Дэн. — А я как-то и не заметил, что чего-то не достает.

— Молодость! — снисходительно заметил Жан. — Даже книгу бросили. — после этих слов Жан посерьезнел, бросил на сыновей хмурый взгляд, всем своим видом давая понять, что те перестали задумываться о главном, но сразу же отбросил угрюмые мысли, сознавая — сам такой.

— Прости, отец, выбило из головы. — Эд притормозил у главного входа и принялся разгружать. — Вот ма…! — воскликнул он, дно коробки, которую он поднял, неожиданно открылось, и ему на ногу грохнулся завернутый в ткань, увесистый предмет, боль не заставила себя ждать.

— Что? — подлетел к нему Дэн, встревожено присел рядом.

— Блин! Печет! Что это за фигня?! — Дэн поднял уголок ткани и Эд увидел то, что доставило ему столько неприятностей. — Твой ларец!

— Почему сразу мой?! — Дэн осторожно снял с его ноги. — Я его сюда не упаковывал. А ты тоже хорош, не мог по-человечески взять? Сразу на меня все косяки!

Эд попробовал наступить, но опять почувствовал боль, выругался.

— Что у вас случилось? — Жан вышел за очередной поклажей и услышал крутые словечки старшего сына.

— Да вот! — Дэн пнул шкатулку ногой. — Зачем ты ее привез?

— Как это зачем? Убрать на место! Стоит из-за этого по «матушке», по «волге»?

— Ну, из-за этого и не так запоешь. — возразил Дэн и подставил плечо брату. — Что скажешь?

— Нога! Такое чувство, что ее распирает.

— Сейчас допрыгаешь в дом, и я посмотрю.

Эдгар пытался отклонить его помощь, но тот и слушать ничего не хотел. Вдвоем с Жаном доставили его в холл, усадили и Дэн, осторожно сняв туфель, положил ладонь на ушиб, покрывшийся багровым цветом.

— Вот и допрыгались! Поздравляю — это не ушиб! — сообщил Дэниэль, бросил на брата быстрый взгляд, успев даже подмигнуть, положил свои ладони с двух сторон и прикрыл глаза, сосредоточившись.

— Все, братец, все! — закричал Эд, почувствовав облегчение. — Дальше я дойду сам.

— Ага! Сиди и не рыпайся, мне надо зафиксировать кость.

— Чего вдруг?

— Похоже у тебя там перелом.

— Ты что, рентген?

Дэн поднял на брата глаза.

— Странно, я увидел твои кости, как на снимках! Эд, отец! Вы понимаете, что случилось?!

— Понимаем, — Жан не обратил на его вдохновение, ни какого внимания. — Эду нужна помощь.

— Да, да! — кивал Дэн. — Давай отведем его, я все сделаю, а потом перепроверю!

Сделав шину, уложил ногу на подушку, пояснял:

— Посидишь пару дней так, дальше видно будет.

— Дэн, повтори еще раз, что ты говорил внизу, а то я из-за боли, тебя не понял.

— Брат! Я сейчас проверю то, что видел и если подтвердится, то…, ты представляешь?! Я буду тебя лечить, не вывозя из дому!

— Ты и так нас лечишь, не вывозя.

— Да! Но это совсем другое!

— Ой, проверяй, что хочешь. У меня синяк, заживет!

— Заживет! — вставил Жан, догадываясь, что так сумбурно хочет сообщить Дэн, но не торопясь уточнять. — А ты, старшенький, понежься, поболей, мы за тобой поухаживаем.

— Сынуля! — влетела в комнату Виен и как наседка присела рядом и закудахтала: — Прости дорогой! Это я подсунула Жану злополучную коробку! Ну, я же не знала, что она бракованная. Я и подумать не могла. Простишь меня?

— Куда я денусь? Вот только, что скажет Вел?

— Вел в угол не поставит, остальное — пустяки! — бросила Виен и поправила Эду подушки.

— И что мне теперь, так и сидеть, как старцу?

— Вот! Вы только на него посмотрите! И заболеть не успел, а уже как брюзга стонет! — хихикнул Дэн.

— Ну, принесите мне хотя бы ларец. — вредничал Эдгар.

— Зачем? — Воскликнули все.

— Зачем, зачем? Изучать его буду! Должен же я, поближе познакомится с моим убивцем.

— Вот не говори так, не говори! — Возмутилась Виен.

— Не буду. Но принесите. Пожалуйста! Я пока приготовлю речь для жены, чтобы не очень расстроилась.

— Готовь, готовь! — смеялся Дэн, придя в себя полностью. Он уже за это время «рассмотрел», руками, все, что мог и кого удалось. — А я ее подготовлю!

— Ты подготовишь! Уж лучше я сам. — оставшись один и отказавшись от любых обезболивающих, Эд положил ногу немного иначе, продолжая стонать. — И что мне теперь делать?! — пульт лежал на телевизоре, книги на полках. Снял пуловер, расстегнул рубашку и поверил брату — стопу просто разрывало! Кожа на руках была покрыта пылью, было неуютно, очень хотелось их вымыть. Скрипя зубами, стал на здоровую ногу, выругался от нового пульса боли, согнул поврежденную в колене и, припоминая детство, попрыгал к ванной.

— Папуль! Ты тут? — услышал он голосок Мирославы и как школьник, не знал что делать, боясь, что его застанут в таком виде. — Папочка! Нам нужна твоя помощь!

— Славочка! Можно не сегодня, пожалуйста?! — повернулся он к ней, держась руками за дверь.

— А чего это ты на одной ноге стоишь?

— Да, так, ударился немножко.

Девочка, на пальчиках, подбежала к нему и заглянула за спину. Тут же выбежала, топая как слоненок. Через минуту в комнате была Вел и обе дочки.

— Ну чего примчались? — он едва успел допрыгать до умывальника. — Просто ударился. Дэн сказал, завтра все наладится.

— Понятно! Значит завтра…, сказал Дэн… — как-то странно восприняла его слова Вел. — А сейчас ты куда намылился?

— Не успел. — усмехнулся Эд. — Только собрался вымыть руки.

— Давайте, дочки, бегите. Я папе помогу и позже к вам подойду.

Двойняшки не спешили уходить. Помчались в комнату, готовить для почки место отдыха. Влада схватила подушку и плед, положила на диван. Мира туда же принесла дистанционку и книгу с закладкой, какую читал отец. Немного подумала, крутя головой, добавила журналы и подвинула графин со стаканами. Дождались, пока отец усядется, поцеловали в обе щеки:

— Болей! — и убежали.

— Как приятно! — сказал Эд, и ему стало намного легче, от такой теплой, неожиданной заботы.

— Очень! — сказала Вел, взяв его за грудки, придвинулась. — Вот нарочно же все устроил! Чтобы я за тобой, как за Дэном, поухаживала.

— А вот это уже интересно! Давай родная, я весь в ожидании.

— Договоришься! Нет, как ты мог, такой сюрприз устроить к нашему дню?!

— Рыжик мой! К этому дню, я буду как огурчик. Гарантирую!

— Маринованный! Мне надо тебя переодеть. — она принюхалась к его вещам и скривилась. — От тебя пахнет пылью!

— Вел! Я сам.

— Ух, ты. Давай, я посмотрю на это! — Эд пыжился, покряхтывал, но справится с брюками не смог. Поднял на нее, побитого пса, глаза. — Эх ты, мое страшилище! — Помогла, поцеловала, опять поцеловала и опять.

— Значит, болеешь? — голос Агнии прозвучал неожиданно. Оба вздрогнули, не слыша ее появления. — Что подать?

— Спасибо, Уголёк! Вел мне уже помогла, Славочки все, что надо было подали. Ты посиди со мной, рядышком. — сказал Эд, сдвинувшись, оставляя ей место. — Ты такая серьезная! — Он поправил ей чубчик. — Бежала бы играть с девчонками.

— Успею! Хочешь, почитаю?

— Хочет! — Вел подала ей книгу. — Присмотри за ним немного, я ненадолго выйду.

— Не бойся, я же дочь Дэна!

— Обнадеживает. — улыбаясь Вел удалилась и прикрыв дверь, решительно направилась к Дэну, сжимая кулаки, собираясь всыпать ему по первое число.

— Уголек! Может, поболтаем? — спросил Эд, глядя, как пальчик девочки лег на мелкие строчки.

— Давай! — радостно согласилась та, оценив во взрослой книге количество слов. Она хорошо читала, но пока еще детские книги, где буквы были большими, а предложения короткими. — А о чем?

— Тебе девочки сказали, что со мной? — Ния замотала головой. — Так откуда тогда ты узнала, ну, что я заболел?

— Вот спросил! А кто в нашем доме может что скрыть? Ну, я имею в виду, такое.

— Понятно. А что делает наш любимый доктор?

— Дэн пристает к Виен.

— Как это?

— Хочет проверить свои руки.

— А Виен?

— Говорит, что не экспонат. Я бы тоже так сказала, но не знаю, что это такое.

— Это — подобие куклы.

— Понятно. Тогда я бы ему точно так сказала, но только папу тоже понять можно. Он же врач! — Сказала так гордо, что Эд умилился.

— Скажи ему, чтобы на мне тренировался.

— Скажу! — Она водила пальчиками, по его сине-черной ноге и распухшим, как колбаски пальцам. Эд чуть не вскрикнул, когда она, решила проверить, насколько провалится ее пальчик в отек. — Смотрю, тебе больно.

— Есть немного.

— Я быстро! — побежала. Но у двери оглянулась. — Не вставай! — Дэн появился сразу, держа шприц наготове.

— Это что такое?

— Обезболивающее.

— И зачем?

— Эд, не будь ребенком. Так надо! И потом, мне некогда сидеть с тобой рядом и смотреть, как ты корчишься от боли.

— Ты еще не сидел! Что, не терпится добить Виен?

— Что? А! Да почти уговорил.

— Зачем тебе это? Ну, занимался бы мною, зачем ты мамулю мучаешь?

— Ты от боли не соображаешь, или действительно не догоняешь? У меня был всплеск! Эд, я раньше как знал о болезнях? Поверхностно. Определенный цвет, оттенок, температура. Ах, да! Был еще привкус. А сегодня, сегодня вдруг я увидел твои кости, как на рентгене. Даже ясней. Мне надо удостовериться, что это было не мимолетно?! Правильно, надо! Не по улице же бегать и к людям приставать. Вот и прошу, мне помочь. — Эд зевнул и Дэн замолчал, думая, что тот заснет. Но сна у Эдгара не было, просто сильная усталость, немного томности от улетучившейся боли.

— Отец обещал принести ларец.

— Ой, прости, это я виноват. Сейчас принесу. — И Дэн умчался. Эд потянулся, расправив затекшее тело. Зевнул еще раз и уставился в потолок. Он болел впервые за всю свою сознательную жизнь. Хорошо или плохо, еще не понял. Было больно. Не очень, бывало, конечно, и побольнее, но тогда все на бегу, на лету, переступая через ранения. А теперь лежи, как истукан. Один, никому не нужен. Вздохнул, по этому поводу, начиная себя жалеть, но одиночество закончилось. Вернулся брат. — Ну вот, держи, развлекайся, звони если что.

— Иди уже, экспериментатор. — подтянулся, сел прямее и уставился на предмет, ограничивший его в действиях. Линии цветов были настолько тонки и извилисты, что сливались воедино. Подтянул стул к себе, взял ларец на руки. Долго ощупывал орешек, размером с хороший грецкий. Тот не шевелился ни в одну из сторон и не ходил по кругу. Не смог его ни опустить, ни поднять. — Тогда для чего ты здесь, если не отмычка, как в предыдущих? И вообще, что ты символизируешь — Знание? Скорее всего. Как же тебя расколоть? — Эд потер его пальцами, ощупывая поверхность, она полностью повторяла настоящий. Две половинки плотно примыкали друг к другу. Эд не чувствовал их соединения, но не находя ничего более подходящего, взял и потянул в разные стороны. И орех поддался. Внутри он увидел камушек, достал его — хрусталь! Положил на ладонь и опять удивился — тот напоминал ядро ореха, так похожего на головной мозг. Даже переливание граней, от голубого до розового, совпадало с кровеносной системой. Эд восхитился и отдал должное создателю ларца и ореха в частности. — Это мозг, человеческий мозг! Эй! Семья, идите сюда! — произнес вслух, зная, что Виен его контролирует. Но сразу же, решил набрать жене на мобильный.

«Дорогой, что? Больно? Я бегу к тебе!» — Ее голос прозвучал встревожено. Эд еле вставил слово.

— Не волнуйся, терпимо! Бери всех, придите, я вам нечто покажу! Или я дошкандыбаю к вам.

«Идем, идем!» — Вел бежала впереди всех, ругая себя, что так холодно отнеслась к его травме. Влетела и чуть не сбила камушек с руки. Эд зажал его в ладони, кривенько улыбнулся, она задела ногу, принялась умолят: — Эд, прости, прости! Но ты же сам сказал, что страшного ничего! А дети…

— Гелио! Утихомирься! Болит, врать не буду, но не настолько, чтобы приставить мне сиделку. Где остальные?

— Идут! Да что ты держишь на больной ноге эту тяжесть? — Вел взяла ларец, но руки Эда легли сверху.

— Подожди, родная моя, я сейчас все объясню. — Он разжал ладонь и поднял к свету камушек. Эду показалось, что тот дышит, стал присматриваться внимательней. Вел приоткрыла рот:

— Ты где это взял? О, Мудрый Страшило! Неужели ты открыл ларец?

Первой влетела «сорока» семьи, сразу же всунулась между ними и уставилась на блестящую штучку, не слыша слов, обращенных к ней Вел:

— Агния! Эд болеет!

— Я… очень… осторожно… — растягивая слова, говорила девочка, не отводя глаз от маленькой блестящей вещички. И все до одного, подходя, замирали, смотря на крошечный камешек, на ладони Эда.

— Что это? — спросил Жан, беря у сына из рук хрусталик.

— Мозг! Человеческий мозг!

— Похоже. — согласился Дэн, рассмотрев извилины.

— Очень. — добавил Эд. — А еще он дышит!

— Да ну тебя! — засмеялся брат. — Дышит! Это у тебя после укола. Где взял штучку?

— Из ларца. — Эд не стал спорить, решив, если камень захочет, то сам им откроется. А пока тот гулял по рукам и менял свое свечение. У детей был более светлым, тонким, а вот у Жана — цвета стали самые насыщенные. Эд даже успел себе отметить — от возраста и опыта.

— Как ты его нашел?

— Открыл орех. Не скажу что с легкостью, поломал голову, но открыл, правда — случайно.

— Как и все гениальное! — кивал Жан. — Так, дети, возвращайте Эду, пусть кладет на место, не для игр эта вещица.

— А можно я положу, можно? — умоляюще просила Агния.

— Малышам все можно. — сказала Влада, наперед зная, что разрешат.

— Хочешь сама убрать, так и скажи! — хмурила бровки Ния.

— Даже если хочу, потерплю! Действуй, капризуля. — Владка не могла обижаться долго или обидеть Агнию. Они вообще, втроем, никогда не дрались. Так, могли иногда поспорить, но тут же уступали, особенно младшей. Агния обрадовалась и подняла огромные глазища на Эда.

— Раз так, давай, помоги мне. Вложи в скорлупки. — Девочка послушно выполнил его указания, но положив ядрышко, надавила. Раздался скрежет.

— Ты сломала… — первой подбежала Мира.

— Ничего я не ломала! — оттопырила нижнюю губку девочка и моргала, смотря на ларец.

— А что тогда так скрипит?! — Обе Славки подошли совсем близко, присели и приложили к ларцу ушки. — Там скрипит! — перекрыв всем видимость своими головами, так и стояли согнувшись. Даже Эд не видел, что там творится. Легонько похлопал Миру по спинке, прося отодвинуться, остальные так же подошли ближе. Крышка разъехалась на две половинки, но не широко, а совсем немного. Жан взял ларец и поставил на стол, под лампу, в надежде, что там лежит хоть какое-то послание, и они, наконец-то, узнают и автора, и что все собранные ларцы значат.

— Там есть, есть что-то? — спросил Эд, поднимаясь. Вел сразу поспешила к мужу, помогла ему пересесть. Тем временем, половинки крышки совсем разъехалась, и на дне они увидели прозрачную сферу. Ядро медленно зашло в ее центр, та завертелась, выплывая наружу. Появилась картинка, и Жан мгновенно погасил свет. Комната превратилась в планетарий — вокруг них зарождалась жизнь. Гаи наблюдали, как из маленькой капли воды, упавшей на землю, начала возрождаться эволюция и цивилизация. — За несколько минут они прожили вековые события.

— Это что, кино?! — спросила Агния. И ту же видение исчезло, сфера опустилась на дно, крышка, скрипя, закрылась, а орешек лег на место.

— Вот говорливая! — возмутилась Влада. — Ты ее испугала!

— Я не хотела. — Губки девочки задрожали.

— Девочки! Агния ничего не пугала! Шкатулка закрылась сама. — громко произнес Жан.

— Правда? — повернула к нему мордочку Ния, ища поддержки.

— И не сомневайся. Ей нужно зарядиться.

— Здорово! — загомонили дети. — У нас такая клеевая вещичка! Еще посмотрим?

— Посмотрим, как она будет готова нам еще что-то показать. — ответил Эдгар.

— Только, чур, без нас не открывать! — Влада всегда выступала адвокатом троицы.

— Обещаю! А теперь бегите к себе, мне немного надо отдохнуть.

— Ой, папочка, прости нас, мы совсем забыли, из-за этой коробочки! — прижалась к нему Мирослава. — Давай мы останемся и поможем тебе, всем, чем скажешь.

— Спасибо роднульки, но я не тяжелобольной. — и тут же, обнимая дочерей, не сдержался: — Как же я вас люблю!

— И меня? — засомневалась Ния.

— Конечно! Иначе и быть не может.

— Эд! — Агния вышла вперед. — Я выросту и сама буду тебя лечить!

— Ты предлагаешь мне до тех пор не выздоравливать?

— Ну, что ты! Конечно, этот раз тебя папа вылечит. Но потом, ты же заболеешь, как-нибудь. И я его заменю!

— Обещаю! Ради такого доктора, обязательно захвораю!

Взрослые прыснули, но сдержали смех — насколько детская любовь бывает непредсказуемой.

— Пойдем, ассистент. — Подхватил Дэн на руки дочь и добавил брату. — Загляну перед сном. Вел, если что, не стесняйся, стукни.

— Не сомневайся, уж я стукну. И тебя, не смотря на преграды, и его — для наркоза!

****

— А динозавры были прикольные! — громко говорила Влада, идя по длинному, просторному коридору к детским комнатам.

— И страшные! Я бы их испугалась! — честно призналась Агния, обнимая отца за шею.

— Да ты всего боишься!

— А вот и нет!

— А вот и да!