Жизнь, свобода и любовь

Виктория Велес

В моей жизни уже давно нет ничего хорошего. Умирающая сестра, одиночество, проблемы в школе, дома, постоянное утомление, неудачи, потери… Мне казалось, что я умираю с каждым днем, пока однажды в моей жизни снова не появился он. Тот, о ком я думала каждую ночь на протяжении нескольких лет, в кого была влюблена вот уже шесть лет. До начала года я и не думала, что двое новеньких так сильно изменят мою жизнь. Благодаря одному из них я поверила в любовь и смогла стать счастливой…

Глава 4

Я в который раз открыла телеграмм, закрыла его, открыла галерею просто потому, что не знала, куда деть свои глаза, чем себя занять. Я сидела в кабинете и ждала, когда закончится перемена. Мне было так неловко, что я сижу одна и не разговариваю ни с кем. Даже вокруг меня никого не было. Стало грустно. Я решила сделать вид, что занята чем-то мега важным, чтобы не выглядеть глупо. Хотя так я, наверное, выглядела еще глупее.

Я грустно вздохнула, оглядевшись по сторонам. Везде стояли или сидели люди, общаясь друг с другом. Я очень хотела бы тоже сейчас с кем-то пообщаться, потому что мне было скучно, хотелось посмеяться, поговорить с человеком. С любым. Но я боялась его реакции. Я не уверена, что буду интересна кому-нибудь. Поэтому почти всегда сижу одна, боясь сделать первый шаг. Я посмотрела на Малику, разговаривающую с девочками. Лиза смеялась и показывала что-то в телефоне, размахивая руками. Потом все они посмеялись. Я снова вздохнула и отвернулась.

Такие, как они, не общаются с такой, как я. С виду на меня никто бы не обратил внимания: странная девочка, которая не разговаривает практически ни с кем, потому что боится, почти никогда не красится, да еще и увлекается теми вещами, которые никогда не понять не творческим людям. На литературе отвечает так, словно выступает, эмоции при чтении слишком явные и заметные, что тоже странно, потому что сама при этом не общается ни с кем, не показывает эмоции в реальной жизни. И ведь никто даже не знает обо мне настоящей, об интересном человеке, с которым интересно общаться, который умеет шутить и болтать ни о чем, который может поддержать беседу… почти всегда. Только не в те моменты, когда хочется исчезнуть из толпы или наоборот спрятаться в ней. Иногда хочется закрыться. Отстраниться. Стать невидимым человеком, которого никто не замечает.

По всем тестам на личность я — экстраверт. Никто бы не поверил в это. Потому что все, что я хотела бы сделать, сказать, все это я не делаю. Боюсь сделать. Вдруг в какой-то момент я вспомнила свои вчерашние мысли. Я постоянно надеюсь на будущее, надеюсь, что потом я решусь открыть миру себя настоящую. Но будет ли это потом, если у меня нет сейчас? Может ли существовать завтра без сегодня? А не исчезнет ли вчера, если нет сегодня? Может, пора уже начать жить так, как я хочу?

Я начала себя настраивать и даже уже почти встала, чтобы подойти к девочкам и присоединиться к разговору, но… Но Малика подошла первая.

— Как дела, Вероника?

— Нормально. — стушевалась я от такой неожиданности, и как-то моя уверенность сразу ушла. И снова это дурацкое слово. Норма.

— Почему сидишь тут одна?

Вот черт, зачем она это спросила?

— Я, эээ… я тут повторяю… ну эту, как его? Физику! Мне исправить ее надо. А что? — спросила я, наконец выдохнув спокойно. Прицепилась же! Надо же было ей спрашивать такое. Если человек не подходит, значит есть причины. И тут я поняла, что не готова идти туда. Не готова идти в тот мир.

— А, понятно. Ну ладно, учи. — сказала она и ушла.

А я снова открыла телефон, чтобы спрятаться от встречи с чьими-то глазами. В этот раз я даже ничего не открыла, я даже не разблокировала его. Просто смотрела на экран и думала о своей жизни. Нет, я все-таки не готова идти к ним. Не готова идти в общество. Там все слишком жестоко. Слишком страшно. Я боюсь снова потерять кого-нибудь. Пусть не по моей причине, но судьба всегда забирает у меня самых близких, тех, кто делает меня счастливой. Поэтому я не хочу привязываться ни к кому. И никого привязывать тоже. Пусть будут счастливы, а со мной это вряд ли получится. Моя жизнь — это слишком сложная смесь.

Однажды у меня были друзья. Была лучшая подруга, мы всегда ходили компанией, а я никогда не была одна. В школе мне всегда было, с кем сесть. Всегда было, с кем поговорить. Но в один момент я их потеряла. Моя мама сказала, что я не должна с ними общаться и забрала меня у них, тем самым забрав их у меня. Перевела в другую школу. В класс, в котором нет ни единого знакомого мне человека или человека со схожими интересами. Все такие чужие… И самое отвратительное — это то, что я не ценила свою лучшую подругу. Мне всегда было с ней хорошо, мы могли говорить часами, дурачиться, драться, смеяться. Я была с ней свободна, но тогда этого не понимала. Я стремилась к подруге, которая будет еще лучше, чем я, еще популярнее, еще интереснее. Я не хотела садиться с подругой постоянно, искала кого-то получше. Какой же дурой я была… Я не ценила тех, кого мне подарила жизнь, поэтому, наверное, она мне больше никого не дает, а только забирает.

Я убрала телефон и подумала, что пока что не готова к настоящему. Потому что у меня слишком открытое прошлое. Я постоянно возвращаюсь к мыслям в то время, в те несколько лет, когда я была счастлива. У меня были друзья, был потенциальный парень (так я тогда считала), была жизнь. Своя, личная. Но не бывает всего и сразу: и друзей хороших, и родителей. Тогда мама постоянно скандалила со мной из-за всего, что только можно. Дома был кошмар. Но он продолжается и сейчас, только в меньшей степени. В более легкой. Но легче от этого не становится. У меня нет ничего сейчас — ни друзей, ни добрых родителей, а те мимолетные мгновения счастья и доброты моей мамы ничтожно малы на общем фоне. Я ни с кем не смеялась так, как со своими друзьями с тех самых пор. Мне скучно было со всеми, с кем я так или иначе общалась. А те, с кем мне было интересно, не желали сближаться со мной. У нас были свои шутки, свои знаки, свои словечки, смысл которых знали только мы. Но я это все потеряла. Или у меня это забрали.

С тех пор я ценю каждого, кто есть в моей жизни, даже если мне они не интересны и кажутся скучными, если даже мне хочется лучшего. Я принимаю все, что мне дает жизнь. Иначе у меня не будет ничего. Я усвоила урок.

Я всегда считала себя смелой, потому что боролась со своими внешними страхами. Я боялась темноты и тогда специально ходила в темноте, заглядывая в самое ее нутро. Мне было десять. Потом я выкинула ночник, и теперь люблю темноту, люблю ночь и тень, когда можно спрятать свои страхи под покровом ночи. Можно услышать истинную тишину и почувствовать пустоту. Можно посмотреть на звезды. Можно помечтать. Можно вдохновиться темнотой. Это все — ночь. Я боялась ос. Мне было двенадцать. Я ходила по даче утром, сжимая зубы, проходя мимо цветов. Черт, как же я их не любила. Я даже кричала и отбегала в первое время. Страх темноты — это тихий страх, потому что ты чувствуешь, что эту тишину и безмолвие ночи перебивать нельзя. А страх ос — это громкий и подвижный страх, и потому я с ним так долго боролась. Целый год. Теперь я спокойно прохожу мимо них и улыбаюсь своему глупому бывшему страху. Я боялась воды, но теперь я ее не боюсь. Я ею восхищаюсь. Этой мощью, этим истинным воплощением стихии, этим цветом, запахом и шумом. Теперь море — это мое любимое место.

Но что такое истинный страх? Если ты внешне смельчак, это не значит, что ты сумеешь противостоять судьбе и бороться с ней так же смело, как с другими страхами. Я боюсь того, что будет дальше. Я боюсь предпринимать какие-либо движения в своей жизни, потому что не хочу лишиться снова того, что приобрету. Лучше ничего не иметь? Не лучше, конечно, и я уже это понимаю. И почти готова двигаться дальше. Почти.

— Вероника. — позвал Макс меня своим вибрирующим голосом. Мне не нравятся сильно низкие мужские голоса, они все похожи друг на друга и начинают воздействовать на голову. У Макса идеальный голос. Он такой бархатный, не сильно низкий, но такой красивый мужской голос. Растаять под него не сложно.

— Привет. — слабо улыбнувшись, ответила я. — Как настроение? — я люблю спрашивать именно этот вопрос у людей, потому что на него каждый ответит именно то, что хочет. Этот вопрос никого ни к чему не обязывает, и это еще одна причина, по которой я люблю его. Кто-то начинает отвечать о том, что он делал и как это повлияло на его настроение. Кто-то радостно отвечает, что все хорошо, и это правда. И улыбка этого человека поднимает настроение и тебе. Кто-то говорит, что не очень, и это правда. Стандартный вопрос как дела? приобрел стандартный на него ответ нормально, а я терпеть не могу это слово. На мой вопрос легко не отвечать, просто переводя тему, потому что вопрос как настроение — общий, что хочешь, то и говори.

— Да нормально. — ответил он. Я начала оглядываться в поисках учебника, чтобы кинуть в него. Да как так? Только что я думала о том, что на мой вопрос практически невозможно ответить никак или нормально. Видимо, у него все возможно.

— Ну ты и… — выдохнула я. — Ненавижу это слово. Что значит нормальное настроение? Никакое? Или твоя норма — это хорошее настроение? Или твоя норма — это ужасное настроение?

— Ладно, ладно, понял. Хорошо. У меня все хорошо. А у тебя не очень. — констатировал факт Макс. — Ты всегда так забавно злишься.

— Эй! Ты что, смелый очень? Злая девушка может и убить, чтоб ты знал!

— Попробуй. — хитро улыбнулся он. Я все-таки взяла какой-то учебник и ударила его, но он увернулся. Я встала и приблизилась к нему, чтобы… а чтобы что, собственно? Когда я оказалась рядом с ним, мои мысли и мотивы совсем исчезли из головы. Он смотрел на меня и улыбался, а потом взял за плечи и посадил обратно, прошептав:

— На меня невозможно долго злиться, да?

— Да как ты… — мои мысли совсем смешались, и я видела перед собой только его глаза. Вдруг я поняла, что в них отражаются горы. Ветер, простор и свобода. Ветер всю жизнь был моей любимой стихией, и зима олицетворяет именно эту стихию. Я тонула в его взгляде, в его словах и таяла, совершенно забыв себя. Забыв даже то, что мы находимся в классе. Стоп, что я делаю? Я огляделась и заметила несколько любопытных взглядов. Да что я делаю?! Он снова играет со мной, а я улыбаюсь ему. Мы должны научиться хотя бы говорить, как нормальные люди, а я думаю о нем слишком много и слишком далеко захожу в своих мыслях. Я хотела ему высказать все, что думаю, что чувствую, все то, о чем думала все эти года, но пока рано. Я с ним виделась несколько дней всего, спустя столько лет, а уже готова запрыгнуть в омут чувств, которые накрыли с головой, стоило мне его увидеть, стоило услышать его голос или поговорить с ним. Как он только это делает? — Что это я стою… — тихо сказала я, отвернувшись. Стало вдруг так неловко, и вообще все казалось сном. И он казался призраком моей фантазии. Но все было здесь и сейчас. Весь следующий урок мы сидели в тишине, каждый был погружен в свои мысли. Или в одну общую мысль. А затем просто ушли, не сказав друг другу ни слова.

Я стояла на остановке, когда увидела своих бывших подруг. Они смеялись и выглядели счастливыми, а я не знала, куда спрятаться. Я решила не прятаться. Если они вспомнят меня и захотят со мной поговорить — я буду только рада. А может и счастлива…

Они прошли мимо, покосившись на меня, а потом моя бывшая подруга наклонилась и что-то сказала им. Они осторожно обернулись и посмотрели на меня. Я почувствовала себя экспонатом в музее, который рассматривают все прохожие. Маршрутка остановилась, и я протиснулась внутрь.

— Девушка, пройдите! Встанут тут… — я обернулась на женщину средних лет, которая была недовольна всем вокруг. Она была недовольна жизнью и тем, что у других все лучше, чем у нее — так она считает. Это настолько явно читалось на ее лице, что хотелось сказать: эй, вы думаете другим лучше?

Маршрутка была переполнена так, что все держались за потолок и за своего соседа. Там было стоять негде, а люди все заходили и заходили. Мне стало некомфортно. Стало нечем дышать… Исчезнуть, надо просто уйти. Когда уже эта маршрутка остановиться… Нельзя открыть окно, что ли? Мне плохо. Я хочу домой. Я хочу тишины. Шум машины. Неровная дорога. Кто-то кричит, разговаривая по телефону. Водитель ругается на машины. Все остановилось. Все исчезли. Весь мир перестал существовать для меня, как единое целое, превратившись в обрывки и моменты. Как будто все происходит в замедленной съемке. Вот девушка просит перевести деньги. Вот водитель говорит номер телефона. Вот меня кто-то толкает. Снова ругается, недовольно поджимая губы. Вот мальчик маленький падает. Вот я его ловлю. Даже не замечая, что делают мои руки. Улыбаюсь. Но моя голова начинает отдавать басом. Будто я оказалась в желе, и выбраться у меня не получается. Как будто все вокруг тянет меня, как в болоте. Все такое ненастоящее. Я такая ненастоящая.

— Остановите. — на автомате сказала я на нужной остановке. Когда вышла, остановилась. Закрыла глаза. Раз, два, три. Надо, надо тишины. Вот так я простояла какое-то время и пошла домой.

«Привет. Вероника, мы же с тобой друзья с самого детства, да? Можешь скинуть домашнее задание по алгебре?» — прочитала я сообщение от Егора.

Только я хотела ответить, как вижу еще одно, от Темы.

«Вероника, делала домашнее по алгебре? Скинь, пожалуйста.»

Я вздохнула. Почему люди мной постоянно пользуются, и неужели я не достойна настоящей дружбы, а не вопросов про домашнее задание. Как же это не справедливо…

«Егор, там много. Пол тетради. Прям дома будешь делать? И даже не на перемене?»

«фото»

«Спасибо, ты настоящий друг.»

Лицемерие и издевка в одном сообщении. Ну надо же.

«Егор, перекинь это же Теме. Он тоже спрашивал.»

«Ок.»

Я встала со стула и пыталась угомонить свои бушующие эмоции. Дома никого не было. У меня была особая подушка для того, чтобы снимать напряжение и злость. Большая такая, ростом с меня. Я ставила ее к стене и начинала бить. Правой, левой. Снизу-вверх правой, сбоку прямо левой. Я била эту подушку до тех пор, пока вся рука не начинала гореть. Костяшки пальцев краснели, а злость оставалась в подушке. Я странная, точно. То злюсь, то плачу, то ничего не чувствую. И что лучше, я даже не знаю.

Я закрыла лицо руками, вспоминая сегодняшний день. Я ему уже один раз призналась в чувствах, и он сделал вид, что ничего этого не было. Он просто мастер в этом. Может, он сделает это снова, так не лучше ли сделать это как можно быстрее, чтобы потом не страдать слишком долго? Потому что пока я еще не привязалась к нему так же сильно, как тогда. Почему все снова повторяется? Вся наша жизнь — цикличный круг, в котором чувства крутятся, начинаясь с одного и заканчиваясь тем же. Все наши поступки и падения повторяются, все наши счастливые моменты похожи друг на друга. Круг, бесконечный круг, который затягивает тебя, который ты разорвать не можешь, и потому бессильна. Мне больше нравится, когда Макс дурачится, когда ведет себя максимально глупо, потому что тогда и я могу себе это позволить. В этом классе не принято дурачиться. Но черт, как же мне этого хочется! Все такие серьезные, будто только что узнали дату своей смерти. Каждый день почти такие. Хочется им всем крикнуть: народ, будьте проще, веселее и светлее! У Ксюши учитесь. Я улыбнулась, вспомнив ее. Когда мне плохо, я вспоминаю ее светлую энергию и страну Ксенилэнд. Я ей благодарна за ее дружбу. Я сидела в коридоре музыкальной школы, когда она подошла впервые. Мне было очень плохо и грустно. У меня болел живот, а моей сестре поставили впервые смертельный диагноз, который звучал, как приговор.

— Привет. — улыбалось это создание света мне. — А ты чего тут сидишь? Пошли по школе гулять. Мне скучно. Ты тоже урок ждешь?

— Привет. А ты что тут делаешь?

— Да говорю же, ты что не слушаешь меня? Я урок жду. А как тебя зовут? Я Ксеня.

— Я Вероника.

— А давай дружить? — так по-детски просто и непосредственно сказала она, что я впервые за долгое время так искренне и так чисто улыбнулась.

— Такой дружбе я буду только рада. А сколько тебе лет?

— Мне почти девять лет. Через семь месяцев будет девять. Но пока восемь.

— Да, ждать недолго осталось. — засмеялась я. Ну чудо, а не ребенок!

Так мы и пошли гулять по школе, а Ксюша заполняла мою темноту светом, постоянно болтая о чем-то бессмысленном, но таком интересном. Она говорила, говорила, улыбалась, улыбалась и заражала меня своим настроением!

Я вернулась из воспоминания в реальность. Передо мной лежал сборник ЕГЭ, посматривая на меня в ожидании. Чего он так смотрит? Ожидает того, что проснется мой гений внутри? Я вот тоже жду этого. Мне так скучно стало. Я открыла телеграмм, просматривая каналы для подготовки и один канал, единственный канал для собственного досуга, который я себе позволяла — канал одной журналистки. Мне так нравится ее стиль постов. Такой смелый, дерзкий, но при этом красивый и литературный. Уникальный слог. Я подумала, что тоже хотела бы создать свой канал.

— Так круто… А что мне, собственно, мешает? Я просто придумаю псевдоним и создам образ той, которая сидит во мне и прячется в реальности. Я смогу написать все то, что боюсь сказать в реальности.

Я понимала, что мой канал вряд ли наберет больше двухсот людей, но мне хотелось, чтобы меня читал хоть кто-то. Чтобы им это нравилось так же, как мне нравится канал этой журналистки. Хочу вдохновлять людей, развлекать людей и создавать нереальную энергию через слова, через посты. Так я смогу стать… смелее. Возможно, когда-нибудь я смогу быть такой же в реальной жизни, заводить новые знакомства, не бояться отказа, жить так, как хочу, а не как получится.

«Здравствуй, мир! Хм, я думала это будет звучать лучше…

Всем привет! Меня зовут… а впрочем неважно. Пусть будет Эверест, так как моя цель в жизни — достичь своей вершины и никогда с нее не спускаться.

У меня весьма скучная биография, поэтому я не буду вас утомлять своим рассказом о том, как я родилась, жила, умирала. Хотя нет, я всегда жила, улыбалась, и даже когда умирала — тоже жила. Не зря же Адам и Ева старались создавать потомство в пещере?)) Чтобы каждый из нас взял из жизни нечто большее, чем всё. Я вот так и живу. Ненавижу существовать, ведь наше рождение не называется «существование очередного человеческого индивида», верно? Это называется новая жизнь. Чем я увлекаюсь? Неправильный вопрос. Чем же я живу и в чем моя страсть и счастье?

В музыке — это раз. Я не буду убеждать вас (да и себя тоже, если ты начнешь врать себе самой — придет конец какой-либо искренности), что у меня талант. Нет. У меня страсть — я обожаю петь и танцевать. Но ведь именно страсть заставляет слушать людей твой голос и игру.

В литературе и книгах — это два. Ну, это уже вообще вся моя жизнь, сложенная из судеб многих литературных героев, неведомых миров и… эмоций, дарящих крылья! Красиво сказала, правда?

В учебе — это… хм, какой это пункт? Да неважно. Да, я немного поехавшая, раз включила этот пункт. Но мне это нравится, а вам, коллекционерам бабочек и жуков (я уверена, и такие найдутся), вообще стоит молчать! Как говорил Чацкий из «Горя от ума» (название прям про меня): «А не странен кто ж? Тот, кто на всех глупцов похож!»

И наконец, в семье. Пусть они иногда и не понимают моей страсти, но зато они такие же сумасшедшие немножко, как и я. Хотя нет. Я больше. Не знаю, читаете ли вы это сейчас и смеетесь, говоря, что такой бред никто читать не будет, но знайте: я вас люблю! Надеюсь, вы там не упали со стула))

Итак, миру я раскрыла свои страсти. Ну, а как он меня примет… Этого я не знаю. Но надеюсь, что расскажет о своем существовании так же смело, как я… Ладно, шучу, о своей невероятной, невыразимой в словах жизни! Надеюсь, не сильно вас утомила»

Я перечитала раз двадцать. В первые десять казалось все идеально, а к двадцатому стало казаться глупым все — и этот пост, и эта затея. Я решила создать канал, не обращая внимания на червячка сомнения в моей душе. Это не глупо, а интересно и смело, а все интересное и смелое кажется глупым!

Я пересматривала этот пост и ждала первого подписчика. Мой мозг решил так забыть о более реальных проблемах и о том, о чем надо было думать. А надо ли? Я шла на гитару в приподнятом настроении и поняла, что хочу с кем-нибудь поговорить и что готова сделать первый шаг, подойти к кому-нибудь. Мне нужен был человек. И этот человек ждал меня около здания, где я занимаюсь. Тот, о ком я запрещала себе думать последние несколько часов.

— Привет. — сказал Макс. Он стоял, облокотившись об дерево, а я просто замерла. Опять он здесь. Я закусила губу. И что мне надо ему теперь говорить?

Он смотрел на меня, решая для себя что-то. Вдруг Макс выдохнул и заговорил.

— Давай начнем общаться? Гулять там, еще что-нибудь.

Мое дыхание сбилось. Я так хотела этого, я мечтала об этом, думая днями и ночами, но сейчас я не хочу ему показывать свои истинные чувства и бросаться на шею после первого нашего разговора. Я хочу, чтобы он ценил меня и чтобы наши отношения сложились так, как хочу я. Я хочу любить его и получать такие же сильные чувства в ответ. Я хочу его целовать, хочу разговаривать с ним, хочу заниматься с ним всем.

— Начнем все сначала?

— Угу.

— А зачем? Чего ты хочешь? Что ты чувствуешь? Ты знаешь, что ты вошел в мою жизнь меньше месяца назад. Ты думаешь, что я так ждала тебя. Что готова кинуться тебе навстречу сразу же? Ты неправильного мнения обо мне в таком случае.

Каждое слово давалось мне невероятно тяжело. Казалось, что я отказываюсь от своего счастья. Но я просто понимаю его отношение ко мне, он пытается понять, что я чувствую к нему. Но мне тоже важно, что чувствует он. Более чем. Но мне чертовски было больно говорить это, потому что хотелось просто забить на свою гордость и кинуться к нему на шею. Но я упрямо стояла, и на моем лице не отражалось ни единой эмоции. А он выглядел сначала раздраженным и шокированным, а потом удивленным. Он как будто был уверен в том, что ему отказать невозможно.

— Чего ты хочешь? — спросила я еще раз.

— Что значит, чего я хочу? Вероника, я же уже вроде сказал. — ответил он. — Что тебе нужно? Чтобы я сказал, зачем мне это? Ты серьезно хочешь знать все? Но зачем? Неужели ты не хочешь этого?

— Скажи честно, ты совсем придурок или только притворяешься? — ответила я. — Зачем мне это, если тебе это не нужно? Что ты вообще хочешь? Я нравлюсь тебе? Так скажи это, черт возьми!

— Нравишься? — задумчиво произнес он. — Не знаю. Просто… — у меня сложилось ощущение, что каждое слово он из себя выдавливает, как будто оно дается ему невероятно тяжело. Как будто он борется с самим собой, чтобы ответить на такой простой и одновременно тяжелый вопрос. Простой, потому что можно ответить всего лишь одним словом — да или нет. Тяжелый, потому что необходимо понять собственные чувства. — Черт. И правда. Честно? Я думал о тебе и иногда вспоминал наши разговоры, все, что нас связывало.

Я горько усмехнулась. Думал он, как же. Знал бы он, что творилось со мной все эти года. Это так глупо — я твердила себе это каждый день. Да он же моя детская влюбленность, так почему же я так его люблю до сих пор? Может, это лишь наваждение? Я посмотрела на него еще раз и поняла, что никакое это не наваждение. И вздохнула. Потом подняла глаза и просто начала говорить ему то, что вертелось на языке. Он ведь снова играет со мной. Он пришел сюда, желая увидеть мою реакцию, но он же не любит меня… или любит? Вот самое время узнать.

— Эй, ты думаешь, самый умный? Мне надоели твои игры! Я не просто иногда вспоминала о тебе, а не могла забыть. Ты мешал мне жить нормальной жизнью! Я думала о тебе, уже начиная ненавидеть того, чей образ я вспоминаю ночью не в силах уснуть. Ты вообще представляешь, каково мне было перестать общаться с тем, кого любила? Я постоянно обновляла твою страничку в вк, пыталась увидеть тебя. Как у Есенина: мне бы только смотреть на тебя… Я всегда понимала, о чем пишут поэты. Я каждый день помнила все, что было. Все воспоминания я пересматривала каждый день в своей голове, они стали моим любимым и нелюбимым фильмом перед сном. Знаешь, я слишком привязана к тебе, и поэтому страдаю. Я все гадаю, любовь ли это была? Или есть… Если я тебе безразлична, то это была лишь глупая фантазия, лишь намек на любовь. Я не знаю тогда, что такое любовь…

Он смотрел на меня, не отрываясь. Его взгляд стал холодным и задумчивым. Потом он улыбнулся.

— Ладно, это и правда для меня лишь игра была. Я пришел с такой целью. Каюсь. — самодовольно улыбнулся он, а я посмотрела на него снова. Хотя он и пытается казаться полнейшим придурком, я знаю, какой он. Знаю, что он добрый и что любит подурачиться, знаю, что умеет любить, умеет поддерживать, умеет веселиться. Но также желает скрыть все это, показаться крутым. Знаю также, что он эгоистичен, но при этом умеет поддержать. — Ты хотела знать, кто я для тебя и кто ты для меня. Ты была раньше другой. Будь с собой честна, ты была некрасивой, неприметной, да еще и странной, говорила весь бред, который тебе приходил в голову.

— Ну знаешь! — начала я, но он перебил.

— Да, знаю. Знаю, что это не показатель, что надо любить душу, но душа должна прилагаться ко всему прочему. Я сейчас понял, что хочу с тобой общаться, хочу с тобой делиться чем-то, и это было неотъемлемой частью нас всегда. Я тоже помню все, что ты мне рассказывала о себе. И тебя я никогда не забывал. Но сейчас ты мне нравишься, правда. — он улыбнулся. — И я хочу начать нашу историю. Сначала. — он начал приближаться. Чего удумал? Поцеловать меня хочет?

— Эй, я даже не ответила! Ты такой самоуверенный. — он улыбался, зная, что я не смогу уйти сейчас, когда все, о чем я мечтала сбылось. Я хотела, я чертовски хотела быть с ним. И он передо мной стоит. — Я тоже хочу создать дуэт по жизни с тобой.

— Ладно. — он посмотрел на мои губы, а затем в глаза, как бы спрашивая разрешения.

— Даже не думай. — шутливо сказала я. — Я тебя же не знаю. Сам сказал начнем все заново. Я Вероника. Люблю жаркие объятия. — подражая Олафу из холодного сердца, ответила я. И мы оба засмеялись.

— А я Макс. — от смотрел на меня и улыбался. И как такого не поцеловать? Я подошла к нему ближе и кивнула в знак согласия. Он поцеловал меня, придерживая одной рукой за плечо. Его губы обхватили мои так мягко, но в то же время он целовал так, будто ждал этого всю жизнь. Или я ждала этого всю жизнь? Это ведь я мечтала о нем, а он решил лишь попробовать со мной. Он меня лишь пробует, а я уже живу им. Я промычала ему в губы, а он выдохнул в них, прервав наш поцелуй. Этот поцелуй был лишь знаком согласия наших отношений, он не использовал язык или зубы, он был очень мягок, но я была настойчивей, потому что ждала этого пять лет. Он прикусил свою губу, улыбаясь. — А знаешь, я думаю, наше знакомство удалось. Я прямо-таки узнал тебя с новой стороны. — пошутил он.

— О, да ты еще многого обо мне не знаешь. У меня этих сторон слишком много. А ты слишком очевиден, я и так знаю тебя.

— Вот еще. Я умело скрываю свою истинную сущность.

— Мне уже стоит бояться? — поинтересовалась я.

— О да, еще как.

Я засмеялась и подвинула его в сторону.

— Мда, впервые я опаздываю не потому, что поздно вышла.

— Я считаю, что твоя причина вполне себе уважительная.

— Ага. Я тоже так считаю.

Мы стояли и улыбались. Он спокойно улыбался, а я была похожа на человека, впервые познавшего вкус счастья. Оно еще было далеко, но мне его стало видно, и туман исчез. Вся моя жизнь была, как в тумане, и я не могла найти, куда мне идти. Просто шла, куда сердце подскажет. Интересно, куда оно меня привело на этот раз?

Вот оно стоит — мое прошлое, мое настоящее и… мое будущее? И уже не страшно, и уже не грустно, и уже не пусто. Уже хорошо. Опьяненная счастьем, я и не заметила, как же он изменился. И потом лишь это поняла. Он сделал наши отношения цепями, но я слишком любила его, чтобы оставить. И это стало причиной того, что истинное счастье я не увидела, сама же его потеряла. Я тогда была уверена в том, что не могу и не хочу больше никого любить. Но он все время лишь претворялся, что любит. Истинная любовь, она другая. И познать мне ее удалось не с ним, а с тем, кому я разбила сердце. Любовь всегда приносит боль. Если не тебе, то партнеру. Или другу. Или просто очень хорошему прохожему.