Её восточные ночи

Вероника Франко (2024)

Восточная сказка обернулась для меня жутким кошмаром. Любимый мужчина оказался монстром в человеческом обличии. Не выдержав жестокости психопата, я решаюсь на отчаянный шаг. Но как выжить бесправной женщине в арабской стране? Как неверной чужестранке добраться до дома без денег и документов?

Глава 2

Тамара

Минут десять сижу в ступоре. Прокручиваю в голове наш разговор, фразу за фразой.

Ээээ, нет. Я на такое не подписывалась. Любовь любовью, но на рабство не соглашусь ни за что. Нервно кусая губы, подхожу к Хамиду.

— Это всё, конечно, мило, но при подобных условиях я не готова стать твоей женой. Вот, забери, — снимаю кольцо с пальца и протягиваю мужчине.

— Я не приму его назад. Ты дала слово, — он даже не смотрит в мою сторону.

— Ага, и поскольку слово моё — я его дала, я и забираю! — бросаю кольцо на стол.

— Это в вашем западном мире ты могла делать такие вещи. У нас всё по-другому. Тебе нужно забыть о прошлой жизни, — градус безумия повышается.

Невольно задумываюсь, уж не курнул ли Хамид чего запрещённого?

— Как забыть? А мои родители? Мои подруги? Моя работа? — тараторю, задыхаясь от гнева.

Мужчина медленно скользит глазами по моему лицу. Если бы взглядом можно было убить, я бы уже дергалась в предсмертной агонии.

— Твои родители могут приезжать к нам в гости. Работать ты больше не будешь. А твои подруги мне никогда не нравились. Они ходят по злачным заведениям, пью алкоголь и раздвигают ноги перед разными мужчинами. В окружении моей жены не может быть таких недостойных людей.

Ну, ох*еть теперь! Тоже мне, нашёлся борец за целомудрие и благочестие! Может, у Хамида раздвоение личности? Может, он всегда был психом, а мы по счастливой случайности встречались с ним в периоды ремиссии?

— Я хочу уйти, — заявляю уверенно.

Надо, как можно быстрее, свалить подальше от этого психопата.

— Ты никуда не уйдёшь, — всё также спокойно говорит он, но в этом спокойствии отчётливо слышится зловещее предупреждение. — Понимаю, тебе сложно принять новую жизнь, но со временем ты поймёшь, что она лучше, чем та, которая была у тебя раньше.

— Иди ты, знаешь, куда?! Вместе со своей «лучшей» жизнью! — срываюсь на крик.

— Не смей говорить со мной в таком тоне! — грубо рявкает Хамид. — Если это повторится, я буду вынужден наказать тебя.

— Наказать? — офигеваю от услышанного. — Мы что? В Средневековье?

— Нет. Но у нас непослушных женщин наказывают, — поясняет он. — Поверь, тебе это не понравится. Поэтому впредь думай, что и как ты говоришь!

— Я — не твоя рабыня! — закипаю от злости, как масло на раскалённой сковороде. Всё моё существо протестует. Даже не подозревала, что способна на такие сильные отрицательные эмоции.

— Разумеется. Ты — моя жена, — чётко произносит Хамид.

И по ходу пьесы, быть его женой гораздо хуже, чем рабыней.

Боже! Я будто попала в какой-то безумный замкнутый круг. У хозяина дома заело пластинку. Он, как одержимый, всё время повторяет одно и то же. До его разума невозможно достучаться.

От бессилия начинаю рыдать. Убегаю в спальню. Никак не могу остановить слёзы. И дело здесь не в разрушенных мечтах о счастье с любимым мужчиной, а дикий, животный страх.

Я боюсь за свою жизнь, за то, что не смогу убедить Хамида отпустить меня. И что тогда делать? Что делать?

Он заглядывает в комнату через час, когда я уже лежу, отрешённо глядя в потолок. Истерика прошла. В голове — туманный сумбур. Мысли хаотично скачут, перемешиваются, как карты в колоде.

— Ты успокоилась? — спрашивает Хамид. — Не хочешь дать мне немного любви и поблагодарить за подарки?

— Нет.

— Любимая, ты не можешь отказывать мужу в ласке, — настойчивым тоном сообщает он и подходит к кровати.

— Ты мне не муж! — от негодования я аж подскакиваю на постели.

Сажусь и буравлю злобным взглядом араба, точнее тунисца.

Лёгкая пощёчина обжигает щёку. Коротко вскрикнув больше от неожиданности, чем от боли, хватаюсь за ударенное место.

Хамид снимает брюки и достаёт из трусов член. Водит по нему рукой туда-сюда. С ужасом наблюдаю за происходящим. Неужели этот мужчина способен взять женщину против её воли?

Толстый орган быстро наливается кровью. Хамид приближается к кровати. Я отползаю в дальний угол.

— Я не хочу, — шепчу пересохшими губами.

— Зато я хочу, — жёстко отрезает он и, резко схватив меня за руку, стаскивает на пол. — Возьми в рот, — приказывает.

Начинаю беззвучно плакать. Это злит Хамида. Он вцепляется в мои волосы, притягивает голову к своему вставшему члену. Тычется им в губы. Я сопротивляюсь и сжимаю зубы изо всех сил.

Мужчина надавливает свободной рукой на мою челюсть, которая непроизвольно открывается. Воспользовавшись этим, Хамид засовывает мне в рот свой орган. Мычу и вырываюсь, но бесполезно.

— Только попробуй укусить, сука, — шипит он. — Выбью зубы!

Мотивация срабатывает. Принимаюсь покорно сосать, но вяло и безо всякого желания. Вскоре Хамид обхватывает мою голову двумя руками и насаживает ртом на свой орган в том ритме, который предпочитает.

К счастью, мой мучитель быстро кончает. Он никогда не отличался продолжительными половыми актами, зато компенсировал количеством отсутствие длительности. Меня это устраивало. До сегодняшнего дня.

Заполнив мой рот семенем, Хамид с довольным выражением лица хлопает меня по щеке, треплет по волосам, как хозяин послушную собаку.

Ухожу в ванную, давясь слезами. Тщательно полощу рот. Меня тошнит от вкуса и запаха этого мужчины. Надо же, как всё изменилось! А ещё только вчера я с удовольствием целовала его, удовлетворяла орально и не испытывала ни малейшего отвращения.

Понимаю, что второго захода не выдержу, поэтому, вернувшись в комнату, объявляю Хамиду:

— Я буду спать в зале.

— Нет. Ты будешь спать со мной. Ложись в кровать! — приказывает он.

Молча ухожу на диван. Но не проходит и пяти минут, как хозяин дома тащит меня в спальню, впившись железной хваткой в запястье.

— Ты делаешь мне больно! — кричу и упираюсь ногами в пол.

— Будешь покорной — не будет боли, — равнодушно отвечает Хамид.

Понимаю, что лучше не будить зверя. Ложусь на край кровати, стараясь не соприкасаться с мужчиной.

Как же я так вляпалась? Когда пропустила звоночки, что Хамид вовсе те тот, за кого себя выдаёт?

Вопросы абьюза и домашнего насилия в последние годы стоят очень остро в нашем мире. Я была далека от этой темы, но всё равно несколько раз читала статьи психологов. Так вот все они сходились во мнении, что на первом этапе отношений женщина осознанно закрывает глаза на тревожные сигналы, игнорирует их, трактуя поведение мужчины в свою пользу.

Необоснованно ревнует? Значит, любит. Что-то запрещает? Неравнодушен. А когда первый раз получает по лицу, оправдывает ублюдка, мол, я сама виновата, заслужила. Типичная психология жертвы.

Но в случае с Хамидом не было никаких предпосылок к тому, что случилось сегодня.

Старательно перебираю в мозгу все наши встречи. День за днём. И, чёрт возьми, ничего! Даже толики подозрения не могло возникнуть. Хамид всегда вел себя вежливо, обходительно, ласково, предупредительно. Иногда мне казалось, что даже чересчур. Может, именно в этом и крылась засада? Ведь не случайно за всё время отношений мы ни разу не поругались? Хотя, с чего нам было ругаться?

После знакомства нас накрыл обоюдный кураж от новых впечатлений и эмоций. Вторая встреча — влюблённая эйфория. По телефону и переписке разговоры сводились к жарким признаниям в любви, обсуждению кто что делал днём и планам на мой следующий приезд.

Поток размышлений прерывают мужские руки, скользящие по моему телу. Внутри всё сжимается от неприязни. Лежу с закрытыми глазами, притворяясь спящей. Но Хамида это не останавливает. Он мнёт мои груди, сдавливает и растирает соски.

Несмотря на убитое моральное состояние, возбуждаюсь. Физиология. Что с неё взять?

Однако мозг отрицает сигналы тела, потому что его реакция слишком походит на изощрённый мазохизм. Меня унизили, растоптали, принудили к минету, а я теку от прикосновений узурпатора. Бред какой-то! Кусаю губу до крови, чтобы отрезвить себя.

Хамид, тем временем, неторопливо гладит мой живот, бёдра. Ныряет между ними рукой. Сжимаю колени, чтобы не позволить проникнуть мужским пальцам туда, где им с этого вечера не место. Но араб встаёт и с силой разводит мне ноги. Разрывает трусики.

— Прекрати! — требую жёстким тоном. — Я не хочу тебя!

— Тамара, врать — нехорошо, — коварно улыбается Хамид. — Ты течёшь, как речка в полноводье, — он размазывает влагу по промежности.

— Это ничего не значит! — возражаю.

Как можно быть таким дебилом, чтобы не понимать, что физиологическая реакция — это одно, а реальное желание — совсем другое.

— Ммм, а это тоже ничего не значит? — он надавливает на клитор подушечками пальцев.

Вздрагиваю от сладко-острых ощущений. С трудом подавляю стон, но Хамид всё равно улавливает его. Зажимает скользкую горошину между большим и указательным пальцем. Оттягивает её, чуть подкручивая.

— Не надо! — хнычу, извиваясь на простынях. — Оставь меня в покое!

— Не оставлю. Ни за что. Никогда, — сейчас улыбка мужчины слишком похожа на садистскую.

— Что? Снова изнасилуешь? — огрызаюсь ожесточённо.

— Я тебя не насиловал, — спокойно возражает Хамид. — Муж не может изнасиловать жену по определению.

Я в корне не согласна с ним. Считаю, что любое действие, совершённое одним человеком против воли другого — насилие. Неважно, в каких отношениях они находятся, есть ли штамп в паспорте и так далее, и тому подобное. Но объяснять очевидные вещи этому мужчине бесполезно.