Чужестранка

Вероника Андреевна Старицкая, 2020

В день моей свадьбы я поймала своего благоверного за изменой. От стыда и боли мне хотелось умереть на месте, но не из такой я породы. Его вещи феерично летели из окна десятого этажа, замки в квартире были сменены, а на возвращенные с тура в Египет деньги я купила билет на поезд. А дальше все стало в разы сложнее… Каково это – узнать, что являешься не просто наследницей скромного домика в таежной глуши, а куда более опасного дара предков, а именно магии, что в принципе неплохо. Но я не учла главного, а именно охотников, отлавливающих ведьм для продажи на невольничьем рынке в другом измерении.

7

Пробуждение было более радостным: я впервые за долгое время спала на мягкой перине, с чистыми простынями, комната была наполнена ароматическими маслами. Первое время я попросту млела от удовольствия, потягиваясь на шелковых простынях.

— Проснулась? Ну ты и соня. Теперь понятно, почему твой фамильяр принял облик кошки, как говорится, яблоко от яблони. — Услышав голос незнакомки, я тут же вскочила на ноги. В комнате стояла красивая женщина средних лет с огненно-рыжими волосами, ее изумрудные глаза лукаво улыбались, смотря на меня. Осмотревшись, я увидела на себе золотистый шелковый халат и шелковые шаровары, через которые просвечивалось все, я тут же поспешила замотаться в одеяло.

— Да ты никак дикая… эй… Ты вообще понимаешь, что тебе говорят?! — начала повышать на меня голос женщина, ругаясь на чем свет стоит, однако давать в обиду меня не собирались. Проснувшись от воплей, Тишка принял более представительный вид, как бы невзначай точа огромные когти о деревянные полы, превращая прекрасный паркет в стружку.

— Да не ори ты как ума лишенная! Дай с мыслями собраться толком, — произнесла я, превращая безразмерное покрывало в подобие сари. В это время женщина преобразилась на глазах, ее лицо выражало искреннее счастье.

— Так ты из северных! Какая радость, уже больше десяти лет никого из соотечественников не видела. Как тебя сюда занесло? Как дела на родине? Я хочу знать все, — начала расспрашивать меня женщина, усаживая на кровать. Как вдруг в двери постучали, в комнату вошел мужчина в восточном наряде. Он молча поклонился, хлопнул в ладоши, после чего в комнату занесли огромные подносы с едой и напитками, слуги тоже были мужчинами. Все время, что мужчины находились в комнате, ни один из них даже не взглянул в нашу сторону, а у некоторых и вовсе были повязки на глазах.

— Таков здешний уклад: на нас запрещено смотреть даже евнухам, исключение — только термы, занятия и центральный зал, где мы проводим свободное время. Тамал весьма суров и очень ревнив, но это идет даже на пользу отношениям, — с придыханием сказала женщина, поглощаясь своими мыслями, как тут же спохватилась.

— Где мои манеры?! Меня зовут Зарема, я старшая жена. Тамал попросил тебя подготовить и обучить к его возвращению из Фаршады. До тех пор тебе запрещено выходить из этой комнаты — заклюют. Сама понимаешь, новая наложница, а уже поселили в лучших покоях. Раньше здесь жила Шахрат, будь с ней осторожна, стерва еще та. На все готова, лишь бы занять место старшей жены. — Слова Заремы немного меня взволновали, но, вспомнив один из турецких сериалов, который постоянно крутили по телику пару лет назад, я немного успокоилась.

— Пусть сунется — зубы обломает, — с улыбкой произнес Тимофей, запрыгивая мне на руки в виде маленького котеночка, требуя ласки. Эта трансформация фамильяра очень удивила женщину, новенькая поражала ее: только древние ведьмы севера могли призвать себе на службу настоящего жителя подземного мира, в то время как остальные довольствовались неприкаянными душами. Оттого мысль о том, что девушку купили на торгах в качестве рабыни, повергла ее в шок.

— Не беспокойся, мне с вами делить нечего. Меня купили в подарок для посла, — произнесла я несколько грустно, начав лениво ковырять угощение, уже сбираясь приняться за еду, как меня остановил Тимофей, перевернув блюдо, под крышкой которого оказалась змея.

— Говорили же тебе умные люди: будь настороже, а все туда же, — фыркнул кот, разрывая змею пополам, в то время как тень пресмыкающегося продолжала упорно ползти в мою сторону.

— Не на того напала, тварь, — произнес Тимофей, наступая лапой на голову тени, буквально вдавливая ее в пол. Вскоре тень попросту исчезла, а со стороны коридора раздался отчаянный вопль. Зарема резко распахнула дверь, выбежав наружу, следом за ней поспешила и я в компании Тимофея. Увиденное привело меня в ужас.

Девушка отчаянно ревела, пытаясь приложить непонятные ошметки к своему лицу. Присмотревшись, я поняла, что это была ее кожа. Кожа слезала с нее хлопьями, словно со змеи во время линьки, превращаясь в ее руках в прах.

— Что ты наделала?! Я была прекрасна! — вопила девушка, кидаясь в сторону Заремы, однако подоспевшие евнухи успели перехватить девушку в считаных сантиметрах от госпожи, которой считалась первая жена хозяина.

— Ты хотела меня убить, мерзавка! — сказала женщина, давая зазнавшейся наложнице пощечину, снося половину ее лица, под которым оказалась змеиная кожа. Увидев это, наложницы, которые были в главном зале, поспешили спрятаться по своим комнатам, смотря на все с безопасного расстояния.

— Ты так сильно хотела быть первой, что согласилась стать приспешницей Нагайны… Ты еще глупее, чем я думала. Посмотри, посмотри, кем ты стала! Такова цена твоего контракта с демоном, это твой истинный облик, который ты не сможешь изменить. Ты будешь изгнана из гарема и заклеймена позором, с тобой не разделит ложе даже бедняк с базара. Отныне все увидят твое истинное лицо, надеюсь, оно того стоило, — сказала Зарема, выстраивая посредине зала хрустальную клетку в назидание наложницам.

— Молю, убей… убейте! Не дайте господину увидеть меня такой! — стенала заключенная ведьма, но никто ее не услышал благодаря пологу тишины, который использовал один из евнухов.

— Рахид! Немедленно наведите порядок в покоях нашей гостьи и подайте по новой обед. Все блюда проверять перед подачей. Одному всевышнему известно, что эта стерва успела сделать! Пусть лекарь осмотрит всех девушек на предмет отравления ядами и порчи. До моего разрешения никого из комнат не выпускать, — отдала распоряжения Зарема, ведя меня в сторону своей комнаты. Ее комната была в разы больше той, где жила я, просторнее, здесь даже имелся балкон.

— Спасибо, что спасли нас от этой мерзости. Служители Нагайны питаются соками и красотой окружающих, скрывая свою ущербность. Разгадать их невозможно до самого конца, а когда вскрывается правда, чаще всего становится слишком поздно, — сказала женщина, усаживая меня за стол, попутно доставая граненые стаканы, нехитрую закуску и запотевшую бутылку фруктового вина. — Ну, раз с проблемами все решено, можно перейти и к более приятному. Ну что, за встречу, — сказала Зарема, поднимая бокал.

***

Слухи разносятся быстро, не прошло и дня, как докладчики спешили с вестями о нападении на визиря к султанше, которая все узнавала еще быстрее, как говорится, из первых рук. Благо визирь всегда носил свой перстень, и особой надобности за ним следить она не видела, зная о его безграничной преданности.

Больше всего ее беспокоила объявившаяся на торгах северная ведьма, которую выкупил визирь, хотя это было строжайше запрещено и каралось смертью, это был ее первый приказ в качестве Великого визиря, по которому все ведьмы Северных земель приравнивались к местному населению, которое не подлежало торговле и рабству.

Айше подошла к зеркалу, висевшему в ее комнате, начав наносить на него древние руны заклинаний. Вскоре по поверхности зеркала пошли круги, показывая комнату ее старой подруги, где вовсю шла задушевная беседа под прекрасное вино.

***

— Так как тебя занесло так далеко на юг? — спросила Зарема, наливая захмелевшей девушке еще вина.

— Да чего уж там рассказывать. Жила обычной жизнью в Москве, вся эта волшебная история была вообще не про меня, я до сих пор слабо верю, что я ведьма. Начну с главного: мой парень изменил мне в день свадьбы, была в депрессии, чего уж греха таить, напилась я тогда сильно и решила поехать в деревню, где жила в детстве. По пути кто-то меня опоил эссенцией Тарнарии. Прокляла козла и его подстилку Людку сгоряча. А затем на мой дом напали охотники на ведьм, и вот я здесь, — сказала я, осушая бокал, в то время как Тимофей под предлогом «ну вы и алкоголички» пошел на балкончик спать на солнышке. Лицо женщины изменилось, став серьезным, несмотря на алкоголь, она смогла заметить портал, из которого появилась Айше. Девушка так же незаметно подсела за их стол.

— Москва, говоришь? Ну и как там, в первопрестольной? Как поживает дедушка Ленин? — спросила девушка, ставя на стол очередную бутылку, незаметно активируя заклинание истины, чтобы избежать подвоха, так как в столь глобальные совпадения она не верила.

— Да как всегда, лежит себе в мавзолее. А ты никак из родных мне мест? — произнесла я заплетающимся языком. Перед глазами все начало плыть, пока незнакомка укладывала меня на кровать.

— Ну и горазда ты выпить, Зарема. Еще чего доброго, сделаешь из ребенка алкоголичку, — отругала Айше свою старую подругу, нарвавшись на озлобленный взгляд ведьмы.

— Ты поклялась, что ни одна наша сестра не познает тот ад, через который прошли мы в молодости. А теперь мой муж купил ее… Как вещь купил! А знаешь, у кого? У Кобры… Да, у него, он жив, — произнесла женщина, заставив султаншу измениться в лице. Она запомнила это имя на всю свою жизнь, оно преследовало ее в кошмарах. Она до последнего надеялась, что жестокий торговец, упивавшийся агонией погибающих во время боев за еду ведьм, умер долгой и мучительной смертью много лет назад.

— И я сдержу данное слово, пусть ребенок проспится. Помоги ей, как и мне тогда, чтобы она отпустила свою старую жизнь. Пока я во всем не разберусь, она не станет рабыней, клянусь. Ты веришь мне, Зарема? — спросила Айше, ища поддержки в глазах подруги. Та лишь взмахнула рукой, обронив на прощание:

— Мы с тобой уже не рабыни с базара… но стали мы свободны? — с горечью в голосе произнесла Зарема, укрывая девушку одеялом. От ее слов Айше несколько опешила, коротко кивнула — ее подруга была права. Вернувшись в свою комнату, Айше первым делом вызвала к себе гонца.

— Отправляйся в Фаршад, найди визиря Тамала, путь едет сюда вместе со своим послом, хватит с него уже дипломатии. — Суровость старшего визиря говорила красноречивее слов: Айше в ярости, а это значило, что у гонца на все про все сутки, иначе полетят головы, начиная с его собственной.