Хохол – родимый край

Василий Николаевич Грибанов

В воспоминаниях уроженца Воронежской области Василия Грибанова виден путь простого человека, который осваивал Север, выживал с семьей в 1990-е годы, всю жизнь трудился не покладая рук. Его рассказы содержат описание быта разных поколений – от послевоенных лет до наших дней.

Редактор Людмила Николаевна Грешнева

© Василий Николаевич Грибанов, 2021

ISBN 978-5-0053-7597-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается детям войны — безотцовщине

Босоногое детство —

Золотая пора.

Безотцовщиной нас называли,

В чем же наша вина?

Больше всего времени у занятых людей:

они успевают больше сделать.

Мать дает жизнь, а годы — мудрость.

Жизнь — великий учитель.

Выйду я на вольные просторы

Иль взойду в зеленые леса,

Смотрят на меня мои березки,

Незабудок синие глаза.

Лишь земли услышу отголоски,

Пенье птиц и шорох камыша,

Я люблю тебя, моя деревня,

Щедрая, веселая душа.

Люблю песни озорные,

Баяна мелодичный перебор,

Звонкие задорные частушки,

Звучащие под русскую гармонь.

Родословная

Дед мой, Василий Прокофьевич Кожевников, урядник, до революции не дожил. Бабушка, Мария Алексеевна Мыскова. Мама — Матрена Васильевна Кожевникова.

Дед по отцу — Семен Марьевич Грибанов, жена его — Федосья. Отец мой — Николай Семенович Грибанов.

До революции, мама говорит, мы жили хорошо, у нас была своя мельница, маслобойка, крупорушка и лавка. У нас в семье было семь мужиков. Мы выходим косить — семь крюков. Прошли рядов 5—7, крюки на плечи — и домой. Все были рукодельные, знали ремесло. Плотничали, валяли валенки, печи мастерили, камень на мельнице сами ковали. Настает пост — батя поедет на лошади, привезет рыбы — судака, сазана, пуда по два рыбина. За семь недель рыба надоест — жареная, соленая, уха.

Когда настала революция, отцова отца сослали в Сибирь, называлась Аляска Алтайской губернии. За что их сослали, неизвестно, раскулачили или еще что. Отец в это время служил в Кремле в охране, часто видел В. И. Ленина. Сейчас не у кого толком ничего спросить, никто ничего не знает. Отец отслужил, вернулся домой, женился на маме.

Что у них лошадь в хозяйстве была, мама об этом говорила. Дядин сын работал в райкоме партии. Приходит с работы и говорит: «Дядя Коля, вышел новый указ: кто добровольно не сдаст тягловую силу и инвентарь, имеется в виду сбруя, того будут ссылать на Соловки». Утром отец запряг лошадь и с инвентарем сдал ее в колхоз. Таким образом избежал Соловков. Сколько чего было, я не знаю. Я спрашиваю, а после этого как вы стали жить. «Бедные стали пахать на лошади, а мы стали копать огород лопатой». Отец долго не задержался в колхозе, ушел работать в город Семилуки и там он проработал до начала войны. Мама работала в колхозе. От мамы я узнал кое-что, когда началась перестройка. Что Егориха мельница принадлежала нашему роду, об этом никто никогда не говорил. Егоровы мы по маме, наш род называли Егоровым, поэтому и мельнице дали такое название.

Я, Грибанов Василий Николаевич, родился 1 марта 1935 года. Юные годы не помню, но со слов мамы и старшей сестры мне известно, что 1933, 1935, 1937 годы были неурожайными, голодными годами. Я просыпался ночью и начинал петь петушком «Ку-ка-ре-ку». Мама вставала, даст, наверное, хлеба. Я засыпал, так как ничего другого не было.

К 1941 году стали жить более зажиточно. Зимой 1940—1941 года оставили пять овцематок, и они дали приплод по два ягненка. И в 1941 году в табун пастуху отдали 15 голов овец.