Синапс-5. Ужас Риги

Василий Владимирович Раппана

Когда-то прекрасный город уже несколько лет живет в печали и страхе перед безумием, рушащим судьбы его жителей. Ни психологи, ни психиатры не могут справиться с этой напастью или хотя бы понять ее природу. Поэтому заезжий супергерой-телепат, известный в миру как Синапс, решается вмешаться. Сможет ли он раскрыть страшную тайну и избавить латвийскую столицу от бед, или же сам станет одной из бесчисленных жертв?

II

К вечеру по городским улицам и по лабиринтам интернета разошлись новости, вызывающие одновременно радость и недоумение. В Рижский Центр Психиатрии и наркологии пришел человек в странной одежде с сетчатым черно-белым узором. Он ничего не говорил, но охранники и доктора пропустили его, словно зачарованные. Таинственный гость входил в палаты к больным, а оставлял здоровых. Шизофреники начинали видеть ясно, а невротики успокаивались. Услышит об этом, друзья и родственники излечившихся сбежались со всех концов города и сами удостоверились в правдивости чудесных вестей. Звучали расспросы и лились слезы радости, но врачи настаивали, чтобы пациенты ещё ненадолго остались для проверки.

В разговорах о странном спасителе кто-то вспомнил новости из Петербурга и Женевы и понял, что русский супергерой прибыл в Латвийскую Столицу. Однако даже подозрительность прибалтов в сторону россиян не пересилила радости. По улице Синапс шел с довольной ухмылкой и гордо поднятой головой, слыша в свой адрес похвалу и благодарность. Хозяин одного из отелей, чья младшая сестра также была вылечена им, бесплатно предоставил ему свободный номер. Егор пришёл туда уже за полночь, уставший, но с чувством выполненного долга.

Лишь одно беспокоило его: ранее незнакомый образ, тянувшийся единой нитью через все иллюзии, фобии и идеи десятков пациентов. Имена и ситуации конкретных людей забылись из-за их обилия, но эта картина с каждым разом становилась лишь явственней. То и дело Егору представлялся худощавый молодой человек, скорее даже мальчик с растрепанными и закрывавшими глаза русыми волосами. Может так выглядел один из больных или же образ сложился из обрывков разных воспоминаний. Самым странным был тот факт, что при не слишком чётком представлении, не выдававшим каких-либо отталкивающий черт, Егор испытывал к этому человеку какую-то неприязнь. Однако он не придал этому особого значение, ибо в силу своей способности и профессии знал о беспочвенных чудачествах разума, которые этот же разум порой не может рационально объяснить.