Война умов

Валерий Васильевич Устюгов

Роман «Война Умов» отражает тот скрытый фантастический мир, где бьются столетиями силы Тьмы с воинами Света за души людей.Произведение «Война умов» и роман «Битва Интеллекта с Разумом» взаимно вложены и дополняют друг друга так, что дают возможность читателю более глубинно понять и осознать в себе отражение Времени земного пути Андрея Световита и его помогающих помощников.

Глава 1. Преступный налёт недалёких

Августовская прохлада раннего утра 2012 года на Южном Урале была обычным для этого времени явлением. Андрей Световит, раскрыв въездные большие ворота на подворье своего загадочного особняка на улице Рассветной, смотрел на зачинающийся рассвет Великого Солнца. Вдыхая полной грудью ароматы зрелых плодов яблонь и медовых груш, которыми за тихую безветренную ночь был напитан воздух, он наслаждался последними минутами тишины и спокойствия. Всё вокруг было напитано энергией благодати, шли последние деньки лета… травы отшумели, птицы отпели, взрастив своё потомство, а умиляющая тишина еле слышно шептала в лёгком движении воздуха о приближающейся осени. Знал Андрей: именно сегодня Тьма посылает своих прислужников сокрушить главный Бастион Света, планеты Земля.

Бойцы спецподразделения — молодые русские парни, прошедшие обкатку в горячих боевых точках, некогда единой, русской земли зомбировались в большом актовом зале специалистами Несистемного института на совершение нового «подвига» — злодеяния: взломать железные ворота ограды и входные двери, с последующим взятием под прицел всех, кто будет в доме у опасного преступника государства Эрэфии — русского профессора Свиридова, который посмел замахнуться на голубые толерантные ценности цивильного человечества. После двух часов работы «несистемщиков» все бойцы были готовы, не задумываясь о своей чести и совести, исполнять, принятую ими присягу, круша всё на своём пути, уничижая и втаптывая в пол хоть малых детей, хоть стариков и женщин, хоть мать родную. Андрей видел в своих видениях будущего, где Тьма будет лютовать над каждым, кто хоть как-то в своих мыслях, словах и действиях приближает Рассвет Новой Русской эпохи, а каждое его слово и действие в этой схватке будет определять масштаб распространения новой заразы экстремотеррора в отношении русских народов. Страха не было, была печаль, ведь русские здоровые парни — цвет нации — в неосознанности своей убивали в себе свет Души, лишая себя будущего и прерывая во времени свои родовые линии, ибо они посягнули на посланника РОДЪА, пусть не осознано, но сделали свой личный выбор: каким богам служить. Незнание Родовых Вселенских Поконов не освобождает от ответственности никого и никакие молитвы, ни в каких храмах и святых местах не освободят от неотвратимого действия Рокъа. Иерархи Тьмы знают и скрывают это, и своими руками никогда не творят зло в отношении русского народа, ибо знают русским покровительствует РОДЪ и Лада, и они только изыскивают из числа соплеменников алчных, завистливых, невежественных, прибывающих в состоянии святой простоты, лишившихся божественной Души людишек, обещая им и не исполняя обещанных земных благ, направляя продавших душу, творить задуманное ими зло, укутывая преступления в красивую обёртку слов «патриотизм», «защита государства», «подвиг», «присягнувших в присяге». Так было и сейчас, и во все времена.

Андрей Световит решил не давать возможность службистам Эрэфии взламывать двери своего загадочного особняка, и ещё раз глубоко вдохнув чарующий аромат приближающейся осени, не закрывая двери, прошёл в свой скромный рабочий кабинет работать по дешифровке русских букв, ломая заученный алгоритм нового вида террора силовиков против русского народа.

Капли святой воды, которыми поп окропил бойцов спецподразделения при посадке в бронемашины перед выездом на особо важное государственное задание, (почти что подвиг в их урезанном и усечённом понимании), не успели высохнуть, как они прибыли на место своего позора во времени… на улицу Рассветную города Челябинска. Время Новой космической эпохи вскроет все имена и фамилии, устроивших новую тиранию русского народа, и им, погонным служителям тьмы, невдомёк, что второго шанса сокрыться и спрятаться за стонами шахт в Золотой горке не получится, ибо Родовой Огонь Коловрата всё больше и больше набирал обороты, оповещая своим гулом вращения всё человечество о Новом времени, где РОК грозен и неотвратим для любого урода — ушедшего от РОДЪА.

Полковник Юдин, подъехав к загадочному особняку профессора на служебном чёрном джипе с чёрными тонированными окнами, снова ощутил знакомые энергии, такие же, как при подходе к храму Крышеня на берегу речушки Арша. Неприятные воспоминания потери энергии на подходах к острову Велеса и Родовому храму Крышеня, заставили полковника принять решение наблюдать за ходом Операции, не выходя из автомобиля.

Бойцы, настроенные на штурм железных ворот, вывалив из бронемашины, застыли, как вкопанные, перед, настежь открытыми, воротами: их линейный ум с ограниченным интеллектом не мог понять, что же делать, если план действий, намеченный руководством регионального ФСБ, не совпадает с действительностью. Съёмочная группа отдела пропаганды, настроенная на съёмку штурма Бастиона Родового подворья профессора, так же опешила перед свободным входом, а оперативники, ФСБ и полиция, лихо выскочившие из привёзшего их транспорта, столпились, застыв в одной серой куче так, как встают бараны перед новыми воротами. Непривычная ситуация разбудила привитый системный страх.

После нескольких минут молчаливого стояния первым в себя пришёл следователь, майор Кукушкин Игнатий, обременённый руководством вручить профессору Постановление… о возбуждённом уголовном деле с размытой формулировкой о «…посягательстве на Государственные ценности толерантности, где нет места Русской букве, Есенинской прозе и Пушкинскому слову…», и, тем более, научным трудам в Славе Слова профессора Свиридова.

Прижимая потрёпанную кожаную чёрную папку к груди, словно дополнительный бронежилет, Кукушкин сделал шаг вперёд, и, дребезжащим голосом пролепетал:

— Господа офицеры, предельно осторожно проходим на место преступления, — после чего, трясущейся неуверенной походкой, направился в открытые ворота.

Несколько минут молчаливого стояния спецгруппы перед открытыми воротами подворья профессора Свиридова полковнику Юдину показались бездонной вечностью, в которой растворяются и исчезают в неизвестности все грандиозные планы закрытия Русского вопроса на Русской земле в спецоперации «Наведение Морока на букву Ё». Даже неуверенное движение серой, вооружённой до зубов, безликой массы бойцов в глубину двора профессора не принесло полковнику Юдину облегчения… Только усилием выдрессированной воли он смог перевести дыхание в состояние условного спокойствия, а звонок телефона отвлёк от неприятных мыслей начавшегося провала, и, имитируя бодрый голос, он рапортовал, звонившему из Центра, генералу:

— Сергей Яковлевич, Операция «Наведение Морока на букву Ё» успешно началась по двадцати двум адресам одновременно. Я лично контролирую работу на территории подворья и дома Академика Свиридова,… всё идёт по намеченному плану…, только вот… сюжет о взломе ворот снять не получилось, ибо таковые были открыты.

Простая фраза «…были открыты…» как-то неприятно резанула Самуила по ушам, напрягая недюжий интеллект до предела, выдающий беспорядочные ответы, которые Сергей Яковлевич тут же транслировал, не осмысливая, своёму подчиненному:

— Юдин, это может быть засада… а, может, кто-то из «наших» предал, оповестив о налёте… и профессор скрылся…

Полковник Юдин ощутил возникшее у генерала напряжение и во избежание разноса быстро протараторил:

— Господин генерал, разрешите действовать дальше… в любом случае, будет нужный нам результат… Доложу по выполнению задания.

— Действуй, — рыкнул Сергей Яковлевич, швырнув телефонную трубку.

Полковник Юдин наблюдал за происходящим из машины по монитору компьютера, на который были выведены видеокамеры всех участников операции. Он боялся погружаться в светоносное родовое пространство загадочного особняка профессора, ибо знал, что с его отменным здоровьем, выстроенным на чужой, отнятой энергии Живы, может произойти всё, что угодно и с самого начала определил для себя «руководить мясом», как он про себя называл русских парней, служивших «системе».

Войдя в открытую дверь правого крыла загадочного особняка, следователь Кукушкин стал двигаться, как ему показалось, по бесконечно длинному нескончаемому коридору… ещё медленней, еле-еле переставляя ватные от страха ноги. Два бойца спецназа, следовавшие за старшим группы с автоматами наперевес, были готовы, при малейшем шорохе, открыть огонь на поражение, ибо их так же обуял приступ непонятного страха, который сковывал их шаги, делая движения неуклюжими и даже смешными, а, проделанная перед выездом, манипуляция с их мозгами позволяла совершить любое преступление, вплоть до убийства…

Андрей дописывал главу новой книги, когда перед ним возникла троица мужиков, двое из которых были в масках с автоматами, а третий — в гражданском сереньком костюмчике, с выпученными глазами и бледным лицом. Андрей, отложив в сторону рукопись, открытым светлым взглядом посмотрел на прибывшую нелепую троицу, и, не отводя глаз с опешивших, закурил сигарету. Прошло несколько минут, прежде чем прибывший следователь Кукушкин, совладав со своим непослушным бренным телом, начал тараторить невпопад о своём прибытии. Из всего сказанного Андрей Световит только и смог разобрать, что дом окружён, а перед ним — майор Кукушкин с Постановлением о возбуждении уголовного дела в отношении академика Российской Академии естественных наук Свиридова Андрея Александровича. Было видно, что данный объект в человеческом облике на должности следователя ФСБ не наделён разумом, а лишь имеет слабые признаки линейного интеллекта и ума, базирующегося на инструкциях, приказах и распоряжениях в служебной деятельности, а за её пределами, в личной жизни, довольствуется естественными надобностями и не более. Вести какой-либо диалог с прибывшими налётчиками о мере их ответственности в преступных действиях против русского народа была бы пустая трата времени, и Андрей, взяв в руки недописанную рукопись, властным жёстким голосом сказал:

— Делайте своё преступное дело, а мне не смейте мешать работать, — после чего продолжил писать на белом листе бумаги убористым почерком новую главу новой книги о тайнах букв Галактического русского могучего светоносного языка.