Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов

Валентин Валерьевич Пампура (2024)

Небольшие истории из жизни. Или жизненные истории. Или… впрочем, решите сами.

Простая история.

Дорога шла мимо спелой пшеницы, и утопала в бескрайних жёлтых полях. Серые, потрескавшиеся комья земли, были пронизаны сухими тонкими стебельками. Тёмные трещины тянулись вдоль дороги, расходясь на маленькие, сухие ручейки, наполненные пылью. Весь в масленых пятнах и насквозь пропавший соляркой, трактор стоял посреди дороги, уткнувшись, ржавым капотом в канаву, заросшую тёмно-зелёной травой. Лёшка сидел под деревом, жевал зелёный стебель, смотрел на белые облака, бегущие по синему бескрайнему небу. И думал — Вот они белые, чистые бегут себе по небу и ни что их не беспокоит. А человеческая жизнь как земля, сначала она сырая, наполненная влагой, и пронизанная множеством жизней. Больших и малых. А потом, пройдут годы, и станет она как эти сухие комья, потрескавшиеся и не нечто не годные. — Лешка посмотрел на трактор. — Или вон как этот трактор, отбегал своё и умер, прям как человек. Так и я когда-нибудь. А что останется? Ничего. Всё тлен. Впрочем, если, к примеру, жениться, детей завести. Тогда память обо мне в детях жить будет. Меня уже не будет, а всякий на детей посмотрит и скажет это Алексича, сразу видно. А потом на внуков перейдёт, на правнуков, и так далее. Пройдут десятилетия, а какой-нибудь праправнук будет говорить, что, дескать, жил на земле Алексей прародитель наш, великий был человек. Да, сильно и благородно. Даже гордость чувствую за себя. Дело за малым невесту нужно хорошую, что бы ни было мучительно больно за неверно сделанный выбор.

Из-за пригорка выскочила серая нива, и, оставляя за собой клуб пыли, помчалась к трактору. Она затормозила возле трактора. Дверь открылась, и, из машины вышел председатель.

— Ты что тут прохлаждаешься?

— А шо?

— Тебя люди ждут.

— Подождут.

— Что значит подождут.

— А то и значит, что отбегалась моя коняга. Всё конец ей. — Он кивнул на трактор.

— Что такое?

— Заклинило. Всё. Nil permanet sub sole. Что значит, ничто не вечно под солнцем.

— Ты мне ещё тут пофилософствуй. Я разберусь. — Он хлопнул дверью, и нива понеслась назад.

— Разбирайся. — Алексей сплюнул, и растянулся на зелёном ковре. — Вот бы сейчас на речку, искупнуться, да с удочкой посидеть. Или раков надрать. А вечерком за пивком смотаться — Он посмотрел на свой трактор. — Впрочем, мотаться теперь уже не на чем. Он с тоской посмотрел туда, где синяя река спокойно текла, огибая серое здание фермы. А ведь Машка сейчас там, на ферме. И что вчера вечером артачилась? Играет со мной. Как кошка с мышкой. Ну, ничего я тоже не лыком шит. Со мной не забалуешь. Эх, сейчас бы молочка свежего. Да на речку с Машкой. Так нет же, сиди тут, жди, пока буксир пришлют. — И он с грустью посмотрел на трактор. — А с другой стороны, сейчас все трактора в поле. Раньше пяти и ждать нечего. А если тут оврагом пройти, так я там, через полчаса буду. — Лёшка встал и зашагал к оврагу. Тропинка провела его через овраг и вывела к ферме. Он вошёл в здание. Там было пусто и прохладно. Пахло навозом. Он прошёл к подсобному помещению и открыл дверь. За широким столом сидели девчата.

— Ой, Машка, глянь, тракторист твой пришёл. — Рыжая, девчонка, усыпанная веснушками, посмотрела на Лёшку.

— Маша, выть ко мне. — Она встала и пошла к нему.

— Что тебе?

— Молока хочу.

— Тебе тут что? Супермаркет?

— Тебе жалко, что ли? — Он съёжился как воробей.

Ладно, сейчас. Я себе оставляла. А так-то уже всё молоко вывезли. Раньше надо было. — Она ушла. Девчата смотрели на него и шептались.

— Лёш, иди к нам, мы тебе другую девку найдём, получше Машки.

— Ой, девочки, что вы Машка его крепко привязала, вон он как бычок на привязи за нею ходит. М-м-м дай Машка молочка. — Они рассмеялись, а Лёшка отвернулся.

— Хватит вам, смущать парня — Сказала Машка — Своих парней, заведите и смущайте.

— Ишь ты заступница, забирай своего Лёшку, да держи крепче, а то уведём.

— На, пей. — Лёшка пил молоко. Оно текло по губам, капая на майку.

— Ой, ты господи, по усам текло, а в рот не попадало.

— Чего дразнишься? — Он отдал банку — Пойдём на речку, искупнёмся?

— Ты что, ошалел? — А, что?

— Всё равно ничего не делаешь.

— А ты, что не на тракторе?

— Он у меня в поле стал, не сдвинуть. А буксир раньше пяти не прийдёт.

— Хорошо. Тётя Нина, можно я на речку сбегаю, искупаюсь.

— Ох уж эти ваши купания, иди, только, что б к четырём была на месте.

— Хорошо.

Они шли зелёной тропой окружённые стрекочущим хором. Лёшка скинул обувь и пошёл босиком. Трава была упругая и нежная, она упиралась в ноги и ласково щекотала их. Прям как Машка — Подумал он и посмотрел на неё. — Такая же упрямая, и ласковая. Интересно, а какой Машка женой будет? — Он снова посмотрел на неё. Она повернулась к нему.

— Ну чего смотришь? Хочешь чего?

— Нет, так просто.

— Лёш, а ты зачем за мной бегаешь?

— Я не бегаю, ещё чего.

— А, чего ты по вечерам ко-мне таскаешься? Влюбился?

— Делать мне больше нечего. Мне если хочешь знать ещё не время об этом думать.

— Да я вижу, вон молоко на губах ещё не обсохло. — Она рассмеялась. — Дай оботру. Залился как поросёнок, а туда же рассуждает. Не вертись. А что тебе во мне совсем ничего не нравится?

— Почему совсем, у тебя руки нежные.

— А ещё?

— Ещё ты добрая.

— Это хорошо. А замуж меня возьмёшь?

— Что это вдруг?

— Да так ничего, шучу я. Ай да кто быстрее до того берега.

Они сбросили одежду и, разорвав голубую линию, захлопали руками по воде. Уже потом, когда вода успокоилась, и они лежали на песке. Лёшка спросил — Маш, а что для тебя, ну эта семейная жизнь?

— Это когда муж умный и красивый. Чтоб работящий был, не пустозвон какой. Любил бы меня, а я ему за это детишек бы нарожала.

— А за такого как я пошла бы?

— Я же сказала, что б умный был, а ты дурак ещё совсем.

— Что, сразу, дурак-то?

— Да ладно, шучу я. Пошла бы, если б позвал.

— А если я позову?

— А ты позови.

— Смотри, пацаны раков дерут. Пойдём и мы?

— Сейчас, я руки, а бы, куда не сую.

— А я пойду. Вечером раков наварим.

Лёшка вскочил и понёсся к реке. Стоя покалено в воде, мальчишки шарили руками под водой.

— Есть.

— Тащи.

— Ух ты здоровый какой. — Мальчишка махнул рукой, и рак шлёпнулся на траву. — Маш, иди, подбирай, а то расползутся. — Лёшка вытащил рака, и швырнул на берег.

— Аккуратнее смотри. Если нора пошла наверх, руку туда не суй.

— Знаем, учёные. — И ещё один усатый полетел в траву. Вскоре три десятка раков шевелились в густой траве.

— Лёшка, хватит. Мы в чём их нести будем?!

— Ага, последнего зацеплю, и всё.

Лёшка сунул руку, глина заскользила под его рукой, что то вывернулось, но Лёшка крепко ухватил его и вытащил из воды.

— Лёшка брось. — Закричала Машка.

— Тикай, закричали мальчишки и бросились бежать.

Лёшка стоял один по колено в воде и прямо перед собой держал маленькую, чёрную гадюку. Она извивалась в его руке и смотрела на него маленькими чёрными глазами. Раздвоенный язык ощупывал воздух, а Лёшка стоял как вкопанный, с бледным как простыня лицом.

— Брось. — Снова закричала Машка.

— Бросай — Кричали мальчишки.

— Лёшка вздрогнул, точно проснулся от сна. Бросил змею и побежал на берег. Машка обняла его. — Что ж ты у меня дурак-то такой? Что ж ты всякую дрянь, в руки берёшь?

— Я думал рак, скользко было, я ухватил, чтоб не увернулся, а то не рак.

— Не рак. Тоже мне раколов, сума с тобой сойдёшь.

— Скажи, а ты, правда, пойдёшь за меня? Если позову?

— Пойду, если позовёшь.

— Ну, тогда я зову.

— Пойдём уже, раколов.

Они шли, держась за руки, по серой, высохшей дороге, когда нива догнала их, и, подняв пыль остановилась.

— Папка. Ну и достанется нам сейчас.

— Это, что такое? Ты где должен был быть?

— Константин Степаныч…

— Я тебе дам Константин Степаныч. Тебя уже час буксир ждёт. Я все поля объездил, а ты тут с Машкой. Я тебя сейчас…

— Константин Степаныч…

— Папа, не надо.

— Я тебе дам не надо. — Константин Степаныч, вынул ремень, Лёшка пустился наутёк. Он бежал, петляя по спелой пшенице, Константин

Степаныч бежал за ним, махая ремнём и ругаясь. Вдруг Лёшка стал как вкопанный и в упор посмотрел на отца Машки. — Что? — Опешил Константин Степаныч.

— Я это, завтра к вам сватов зашлю.

— Что?

— Я говорю, завтра к вам сватов зашлю. — Константин Степаныч, подошёл к Лёшке и поправил воротник.

— Сватов?! Ну, что ж засылай. Там и поговорим. А сейчас марш, к трактору.

— Я мигом, только вы меня и видели. — И Лёшка рванул, отталкиваясь от земли, так будто хотел взлететь.

— А ты давай в машину. На ферму еду, отвезу.

Скоро дорога опустела. И только жёлтые колосья, налитые спелым зерном, тихо качались над серой, растрескавшейся землёй.