Цветы полевые

Валентин Агафонович Лебедев

Когда читаешьтакую чистоту, солнечность, очень радуешься, что еще есть люди, которые все этоощущают и могут передать другим. Счастьем все переполняется, как прекрасен этотмир… не вспугнуть бы!!! Чтобы не разучиться чувствовать и размышлять.Людмила Харитонова, биолог-охотовед.Иллюстрации Дмитрия Коновалова

Щука

Рассказ из далекого детства.

Целый месяц мы с отцом делали лодку. Конечно больше прилагал усилий отец, а я был как бы на подхвате. Да и какой с меня спрос — шесть лет мальчишке. Но все равно, старался я на все сто — то шерхебель подать, затем рубанок, где калевочкой¹ краишки у досок обкатать. Олифу в баночке помешать, чтобы черное железо проолифить.

Все делалось по серьезному — на века. Напилили по шаблону заготовки для шпангоутов, склеили казеиновым клеем, который долго варили на керосинке. Стамесочкой поправили, наждачкой подшлифовали. В пазы завели борта, приладили по будущему днищу широкую доску. Затем накроили железо и, используя неимоверное количество гвоздей, пришили железо к каркасу будущей лодки. В швах подкладывали мешковину, пропитанную ярко-красным свинцовым суриком.

Скамеечка в носу, в середине и сидение в кормовой части. Приладили уключины для весел. Покрасили в серый цвет и белой краской на скуле вывели название «Щука».

Лодка неделю сохла, пока мы из толстых досок строгали весла. Последний штрих-деревянные решеточки на дно, чтобы железо не продавить.

Вот и готова лодка. Загляденье!

Отвезли на коляске ее к речке, благо не далеко. Река Дубна протекала в трехстах метрах за огородами. Спустили на воду. Ребят собралось поглазеть на такое чудо! — лето, купальный сезон в разгаре. Я был в центре внимания — такой лодки ни у кого не было. Вообще лодок тогда было не много. А здесь — такая красавица!

В берегу была закопана ось от вагона. Вот к ней цепочкой мы и пристегнули наше сокровище.

Вечером отец обрадовал:

— Ну что Валька, завтра утречком поедем пробовать. Ты будешь на веслах, а я блесенку покидаю.

Приготовили спиннинг. Я катушку смазал машинным маслом, отец блесна начистил, ниточки красненькие привязал на тройнички.

Не помню — спал ли я в ту ночь, но с рассветом мы были уже на берегу и складывали снасти в лодку. Солнышко замелькало розовым по редким облакам, не густой туман оторвался от воды, над которой, иногда задевая ее крыльями, носились ласточки береговушки, ловя утреннюю мошкару.

— Ну садись. Греби тихонечко, веслами не греми. Держись середины, а я буду кидать к берегам в разные стороны.

Отец нацепил самодельную медную блесенку и приготовился к забросу. Я, как учили, вывел осторожно лодку на середину и, где подгребая, где табаня, веслом, старался держать лодку носом по течению. Течение было не быстрым и позволяло обловить все укромные места, в которых могла бы притаиться щука.

Отец кидал блесну классно. Коротко взмахивал или где из-под руки, резко направлял медяшку в нужную сторону, притормаживал катушку большим пальцем и укладывал блесну в намеченную точку. Поклевок не было. Уже совсем рассвело, туман растаял, и мы подплывали к «Корякову», где шумел в камнях перекат, за который спускаться не планировалось.

— Давай-ка гребани пару раз. Вон к той травке — видишь? — отец указал направление кивком головы.

Я развернул лодку и подал корму в нужную сторону. Спиннинг, изогнувшись бамбуковым концом, метнул, сверкнувшую красным, металлическую рыбку под самую стену камышей.

Отец поддернул леску и повел блесну поигрывая ей, заманивая притаившихся хищниц. Блесна засверкала уже под самым бортом и отец, с досадой мотнув головой, приподнял медяшку над водой.

Мы сразу не поняли, что произошло — из-под лодки в тучах сверкающих брызг выпрыгнуло в воздух чудовище и проглотило блесну. Видел я такое в зоопарке, в Москве и оно называлось крокодил. Катушка в отцовской руке забилась ручками по пальцам. Снасть потащило в глубину. Отец, бледнея лицом, совсем ослабив натяжение лески, скомандовал мне убрать весла.

— Валька! Бери подсачник! — донеслось до меня.

Но я уже сжал двумя руками древко сачка, вглядывался в темную воду, стараясь угадать, где находится рыбина. Затормозив катушку, отец стал подтаскивать щуку к лодке. Та сопротивлялась, рвалась, выпрыгивала свечкой, разевая огромную пасть, обнажая зубы и красные жабры. Блесна зацепилась за жаберную крышку одним крючком тройника, и хищница могла в любое мгновение сорваться. Лодку таскало из стороны в сторону.

Неожиданно щука устремилась к лодке, затевая очередной маневр и когда до неё оставалось около полутора метров, я сунул под нее круг подсачника. В следующее мгновение чудовище, видно напуганное преградой, взмыло над водой и перелетев через борт лодки свалило меня на дно ударом головы в живот, оцарапав тройником. И я вместе с щукой забился на решетках, быстро сориентировался и накрыл ее своим телом, обняв скользкое, сопливое тело руками и ногами. Сверху навалился отец и исход поединка был решен в нашу пользу.

Вот это была добыча! Сама залетела!

Отец, конечно и раньше приносил хороших щук, но даже он не помнит, что бы кто-то ловил таких огромных. Всю обратную дорогу я сжимал руками добычу, а отец управлялся с веслами. Для меня вес щуки был велик, и отец взвалил ее на себя. Голова щуки торчала из-за плеча, а хвост почти касался земли. Я гордый и весь перепачканный шел рядом.

Целый день потом к нам приходили друзья отца и мои, соседи и удивлялись такой рыбине.

Все шутили: «Андреич на Щуке щуку привез».

Нашли какой-то ржавый безмен на десять килограмм, но делений явно было мало.

В то далекое время фотоаппараты была редкость и запечатлеть удивительный экземпляр удалось только в памяти.

Примечания

1

Столярный инструмент