Записки

Иоланта Ариковна Сержантова, 2022

Всё ненаписанное витает в эфире, пока, облачённое в слова, не осядет на страницах книг… – Именно так это должно было быть. пока не случилось то, после чего рукопись книги приобрела иной смысл, и теперь она – памяти папы. Арик Викторович Сержантов 15 ноября 1936 – 6 апреля 2022 Мечтатель, поэт, изобретатель, основатель подводного спорта в Черноземье; родоначальник элитного отряда специального назначения «морские котики»; во благо воспитания нескольких поколений настоящих советских людей не жалел собственной крови… Мой папа… В книге много того, о чём родители не говорят детям, хотя обязаны делать это. О своём детстве, о восприятии жизни, о себе.

Арик Викторович Сержантов

15 ноября 1936 — 6 апреля 2022

Мечтатель, поэт, изобретатель, основатель подводного спорта в Черноземье;

родоначальник элитного отряда специального назначения «морские котики»;

во благо воспитания нескольких поколений настоящих советских людей не жалел собственной крови…

Мой папа…

Памяти папы, Арика Сержантова

Жизнь — испещрённый письменами лист, с которого стёрло время своим нечистым ластиком короткое уютное слово «папа», оставив после себя грязные катышки, которые бывают на щеках у ребятишек после горьких, от сАмого… самогО сердца рыданий. Только вот легко было успокоить, утолить те слёзы: неким посулом, от которого щекотало в носу и веяло тайной, морем… С годами то обращается обыкновенно в посыл, смысл, с которым течение жизни играет теми красками, коих не раздобыть, не занять ни у кого, они только твои.

Истёртый ластиком лист… Повсюду, куда ни глянь, — серое марево изношенной до прозрачности жизни, и не пробиться сквозь него рассеянному, в никуда, взгляду, поверх голов, где сосуществуют идеальные весёлые миры.

— Я счастлив, когда лежу на дне и гляжу на серебряное зеркало поверхности воды. — Это высказанное вслух откровение, слова, сказанные папой как бы невзначай, которым из-за смятения и раскаяния не было мочи отыскать тогда цены, растревожили до слёз, да не истекли вместе с ними, но остались оскоминой, осколком стекла, нечаянной радугой. А теперь… Чего уж они? К чему? Для чего?

Обветшавший лист судьбы, словно корабль, чей капитан шагнул в ночи на ступень волны и исчез, не сказавшись никому…