Каракули гениального графомана. Лучшее

Валентина Иванова (Спирина)

Можно открыть любую страницу, коснуться взглядом любого стихотворения, и оно зазвенит в вас колокольчиками чувственности, заиграет в вас маслом, акварелью, гуашью, акрилом, медовыми оттенками; заштормит в вас двенадцатибалльностью смысла, разрежет скалы безразличия морскими волнами искренности. Откройте, коснитесь и плывите в мир фантазии, переплетенной с реальностью… Ощущайте, парите, живите!

Пятигранник

Пятигранник каменной арены,

Мертвый холод, каменные стены,

Страх и ярость растекаются по венам,

Но я должен выжить непременно.

Память возвращает меня к дому,

Там моя жена, мой сын и братья.

И к Берсерку — другу боевому,

С кем пришлось плечом к плечу сражаться.

Было нас четыре легиона,

Славно в дальних землях мы сражались,

А потом забвенья темный омут.

Черт, а здесь мы как же оказались?

Память снова выдала картинки,

Утро сонное, попали мы в засаду,

Воины, как тени, невидимки,

Бой тяжелый, только жизнь в награду.

Жизнь. Очнулся в полной тишине.

Друг мой без сознания, но дышит.

Мы в глубоком каменном мешке,

Вой, кричи — никто нас не услышит.

Снова провалился в тяжкий сон.

Мы в плену — сказало мне сознание,

Друг и я — вот весь наш легион.

Так попали в школу выживания.

Нас кормили словно на убой,

Тренировки, тренировки, тренировки.

И мы знали — впереди нелегкий бой.

Победит лишь самый сильный, ловкий.

Нужно выжить десять раз подряд,

Пять бойцов, соперников достойных.

Нервы в предвкушении звенят,

Руки не дрожат, и взгляд спокойный.

Накануне боя друг сказал:

— Брат, мы вместе вынесли немало.

Ты домой вернуться обещал,

Вспомни, как жена твоя рыдала.

А меня давно никто не ждет,

И коль мы в одном бою с тобой сойдемся,

Обещай, что ты забудешь всё,

Победишь, домой к семье вернешься.

Слезы по щекам мужчин текли,

Слезы горечи, отчаянья, печали.

Выжить сможет только лишь один,

Плакали друзья и не скрывали.

И в холодном каменном мешке,

Где обрывки памяти кружились,

Покорившись своей злой судьбе,

Братья в сон тяжелый провалились.

Лязгнули тяжелые решетки,

Пробил час. Сегодня всё решится.

Мой топор в руке, на миг короткий,

Даже сердце перестало биться.

Пятигранник каменной арены,

Мертвый холод, каменные стены,

Страх и ярость растекаются по венам…

— Брат! Ты должен выжить непременно!

Ненавистный голос полководца:

— Бой до смерти! Раненных не будет!

Тот, кто победит, домой вернется.

Но пока вы мясо, а не люди!

Замерли трибуны в ожидании,

Только стук сердц, отсчет обратный.

Жизнь за смерть — награда? Наказание?

Поворот судьбы невероятный?

Пятигранник каменной арены,

Пять бойцов. Тяжелый запах крови.

— Я вернусь, родная! Непременно!

Первый бой. И первый приступ боли.

Бой второй. И третий. И четвертый.

— Я живой, любимая! Ты слышишь?!

Пятый бой, шестой, я знаю твердо,

Прочь сомнения, иначе мне не выжить.

Рев трибун, от крови скользкий пол,

Бой последний — первый шаг к свободе,

Как судьбы жестокий приговор —

Друг мой, брат мой у стены напротив.

И мы встали с ним спина к спине,

Как давно, когда-то в прошлой жизни.

Ну за что? За что всё это мне?

Поворот случайности капризной.

Как в тумане шел последний бой,

Всё смешалось — лица, руки, стены.

Холод по спине прошел волной.

Я один.

Живой.

Среди арены.

Друг и брат у ног моих лежал.

Жизнью он открыл мне дверь к свободе,

Бросился к нему, он не дышал.

Взгляд его спокоен и холоден.

Таковы превратности судьбы,

Сквозь обрывки помутненного сознанья,

Слышен рев — то трубы пели гимн,

В честь героя битвы выживания.

— Ты теперь свободен! Уходи!

Жизнь за смерть — моя цена на волю.

Сердце вырывалось из груди,

Каждый вздох пронзая тело болью,

Долог и тяжел был путь домой,

Где ждала любимая, родная.

Но навечно в памяти со мной

Проклятая школа выживания.