Пророчество ведьм

Валентина Гринкевич, 2022

Обычная девушка из провинциального городка на западе Беларуси едет в командировку, где попадает в круговорот мистических событий. Начинает собственное расследование загадочных убийств, свидетелем которых она стала случайно, чтобы докопаться до истины и понять свое предназначение в мире магии и колдовства. История, в которой оживут герои славянских легенд, а тривиальные места откроются с совершенно неожиданной стороны.

Глава 10

Поздно вечером, ближе к полуночи, Марыся постучала в комнату Нины и позвала ее на кухню. Там достала из шкафчика несколько пакетов крупной морской соли, высыпала в холщовый мешок, туда же добавила пару столовых ложек квасной гущи из большой кастрюли и размоченный мякиш черного хлеба. Наклонилась над мешком, пошептала. Слов Нина не расслышала. Завязала мешок суровой красной ниткой и положила в большую сумку, висящую на плече.

— Так, ты иди на двор, посмотри. Там дальше, справа под навесом, сложены дрова. Сверху на поленнице должен быть целлофановый пакет, в нем тоже несколько чурок. Бери пакет, добавь туда еще пару штук потолще, чтобы на хороший костер хватило, и в лес пойдем.

— А зачем нам в лесу костер? Ведьму будем жечь? — хихикнула Нина.

— Я бы на твоем месте так не шутила, — угрюмо отозвалась женщина.

— А дрова зачем с собой берем, почему в лесу набрать не можем? Для ритуала нужны особенные?

— Можно и обычные, но лучше, конечно, особенные. Чтобы правильно четверговую соль приготовить, ее нужно закалить в огне. Огонь, как и вода, тоже обладает очистительной силой, а чтобы силу огня увеличить, нужны «воскресные» дрова.

— Как это — «воскресные»?

— Во время Великого поста хозяйка откладывает отдельно по одному полену каждое воскресенье, получается штук шесть-семь поленьев. Они и называются «воскресными». Для приготовления четверговой соли лучше использовать именно такие. Господи, ну что за молодежь пошла, ничего не знают, ничему учиться не хотят.

— Почему не знаем? — обиделась Нина. — Очень многое знаем и многому учимся. Вещам посложнее и полезнее вашей соли.

— Ну это еще, знаешь ли, большой вопрос, что кому полезнее, — проворчала Марыся. — Ладно, иди за дровами и жди меня у калитки.

Нина нашла и обычные, и воскресные. Упаковала все в большой пакет и вышла за калитку. Вечер был теплый и безветренный. Ночь не обещала быть темной: на черном небе булавками сияли звезды и золотистый, почти совершенно круглый блин луны. Полнолуние, что ли? В деревне звезд на небе всегда значительно больше, чем в городе. Нина с детства знала про эту оптическую иллюзию, но все равно каждый раз по-детски удивлялась и радовалась.

Она вспомнила, как сидела с бабушкой теплыми летними вечерами и, запрокинув голову, смотрела в небо. Пыталась успеть загадать желание во время короткого полета падающей звезды. Слушала сказки про то, что это вовсе и не звезды и уж тем более не банальные метеориты, а загадочные духи летуны. Полет летунов медленный и прекрасный. Над тем местом, где они остановятся, рассыпаются летуны яркими искрами, а потому в народе их иногда называют рассыпучими. «Эх, бабушка, как же мне тебя не хватает… Что же с тобой случилось? Как ты умерла?» Можно ли верить тем странным видениям об убийстве, что наслала на нее старая травница баба Вера? Надо обязательно завтра к ней вернуться и расспросить подробнее.

Как зашли в лес, пройдя метров пять по лесной дороге, остановились возле большой березы. Ствол ее, видимо, некогда повреждённый, был странным образом изогнут возле земли, образуя достаточно широкую выемку. Марыся достала из сумки хлеб, банку пива и пригоршню конфет, положила в выемку и почтительно поклонилась.

— Это деда Гаюна и девок его задобрить, чтобы ночью в лес пустили, дорогу не путали и обряд творить не мешали, — пояснила она на невысказанный вопрос Нины. — Дальше молча пойдем, не отставай и не мешай. Как на месте будем, скажу, что тебе делать, а пока попусту не болтай. Ночной лес тишину любит.

Примерно через минут тридцать вышли из леса на открытую поляну. Ее ярко освещали звезды и луна, трава под ногами невысокая, мягкая. В центре поляны серебрился в лунном свете большой плоский камень, вокруг — несколько камней поменьше.

Марыся порылась в траве, достала оттуда чугунок, высыпала в него соль, перемешала. Достала бумажный пакет, сильно пахнущий сушеными цветами, добавила его содержимое в чугунок, накрыла крышкой и поставила в самый центр большого камня.

— Вот здесь вокруг чугунка костер раскладывай. Умеешь хоть?

— Умею, — буркнула Нина и принялась за дело.

Костер разгорался, пламя охватывало все больше и больше дров. Нина не могла оторвать от него глаз, как вдруг услышала рядом звучавший сначала тихо, но потом все громче и быстрее речитатив Марыси:

— Уж ты, батюшка, светёл месяц, не летал ли ты по воздуху, не бывал ли ты у Адама во дому, не видал ли ты Адама во гробу? В чистом поле лежит Адам, на сток лицом, на восток хребтом, отродя до креста, от креста до венца, от венца по жизни конца….

Марыся уже почти выкрикивала слова и вертелась вокруг себя в странном страшном танце. Нина сама не замечала, как потихоньку, шаг за шагом пятилась все дальше от костра. Пламя разгоралось все ярче, поднималось все выше, и лицо девушки горело от его жара. Пространство вокруг ярко освещено. Отблески костра выхватывали когтистые еловые лапы по краям поляны, за ними была непроглядная чернильная темнота леса.

Как вдруг раздался пронзительный визг, заболели уши, заныло в затылке. Поднялся сильный ветер. Над костром метнулась тень. Нина вглядывалась в темноту. Странное существо летало над поляной. Металось довольно быстро, это мешало его рассмотреть, но кое-что увидеть Нине все же удалось.

Тварь похожа на большую змею с раздвоенным хвостом. Вокруг страшной морды раздувался тонкий перепончатый капюшон. Время от времени существо издавало пронзительный визг, тогда свет костра освещал пасть с острыми и длинными иглами зубов. Сделав несколько кругов над поляной, существо исчезло в ночи, повторный визг раздался уже из темноты леса.

Девушка расширенными от ужаса глазами смотрела на Марысю.

— Касны, будь они неладны! — крикнула та. — Туши костер скорее, не будет никакой четверговой соли, хоть бы живыми уйти!

— Касны? Кто это?

— Потом расскажу, некогда сейчас! Раскидывай костер! Если стая налетит — выпьют дочиста, не отобьёмся.

Они вдвоем принялись, обжигая руки, растаскивать дрова, затаптывать огонь и красные светящиеся угли. Страшные пронзительные крики повторялись, казалось, их стало больше, и доносились они с разных сторон.

— Господи, они ведь на кого-то напали уже. Неспроста визжат, подмогу собирают. Господи, что же делать-то… — причитала Марыся.

Нина, ничего не понимая, затаптывала огонь, от страха заболел живот. Вдруг совсем рядом раздался тонкий громкий крик:

— Помогите!

Голос был высокий, как у ребенка. Нина не думала — сработали инстинкты. Рванула в темноту леса, ориентируясь на голос. Ветки хватали за ноги, под ноги кидались кочки и поваленные деревья. Когтистые еловые лапы цеплялись за одежду, царапали руки и лицо. Девушка, пробежав немного, остановилась. Прислушалась, вертя головой по сторонам, пытаясь установить, откуда раздавался крик о помощи и куда двигаться дальше. Марыся за ней не побежала, осталась на поляне.

— Помогите!

Так. Кажется, справа. Нина устремилась туда. Впереди лес расступался, наверное, там просека или еще одна поляна. Нине было не до того, чтобы оглядываться по сторонам. Две или три твари с раздвоенными змеиными хвостами катались по земле, еще одна летала сверху и время от времени издавала пронзительный визг — созывала стаю на помощь.

«Вот это я зря сюда ломанулась, — подумала девушка. — Одна, да еще голыми руками, как я с ними справлюсь?» Но отступать было поздно. Ее заметили. Твари бросили свою жертву и обернулись к ней.

Они медленно подползали, извиваясь змеиными телами. Глаза горели адским оранжевым огнем. Широко раскрытые пасти обнажали тонкие острые зубы. Нина оглянулась по сторонам, подхватила с земли палку. «Что мне делать? Они сейчас кинутся и порвут, а я что? Я даже не дралась толком никогда».

Нина отступала, пока не уперлась спиной в шершавый ствол огромной сосны. Дальше отходить некуда. Нина подняла палку и закричала, пытаясь хотя бы напугать этих странных змей. Они отпрянули, но ненадолго…

Первая кинулась на нее. Девушка увернулась, попыталась достать змеюку палкой. Почувствовала, как хвост обвивается вокруг ее ноги. Нина упала, покатилась, отбросила ненужный сук, пыталась отбиться руками, ногами, кусала зубами. Вырвалась, вскочила, увидела силуэт кого-то мелкого, кто дрался рядом с ней. Первая жертва? Ребенок, которому она пришла на помощь? Рассуждать было некогда — вокруг мелькали зубы и хосты, хрустели под ее руками перепончатые крылья. Они кидались отовсюду: снизу, сверху, слева и справа. Нина уворачивалась, пока внезапно ее не подкосила острая боль в правом бедре. Какая-то тварь все же дотянулась и впилась зубами в ногу. Нина принялась молотить ее кулаками по голове и глазам, схватила за шею, пыталась задушить или хотя бы оторвать от себя. Но силы быстро таяли.

Вдруг рядом блеснула молнии — одна, другая, третья. Разряды попадали в змей, касны корчились и визжали от боли. Нина подняла глаза и увидела бабу Веру. Та стояла, высоко подняв руки кверху, и выкрикивала громким голосом незнакомые слова. Кончики ее пальцев светились, молнии падали с неба. Три или четыре гадины лежали мёртвыми. Уже успевшая собраться довольно большая стая кружила над девушкой, не осмеливаясь спуститься ниже, но и не улетая совсем. Баба Вера запрокинула голову, скрестила руки на груди, закрыла глаза и запела громким грудным голосом. Голос набирал мощь, вызывал вибрацию. Задрожала земля под ногами. Воздух наэлектризовался. Запахло озоном, как перед грозой.

Вдруг небо раскололось пополам. Нина смотрела прямо в разлом, не понимая, как такое возможно в принципе. Звездное небо треснуло, оттуда бил яркий, но какой-то холодный страшный синий свет. Донесся нечеловеческий крик:

— Ставры! Гавры! Гам! Взываю к вам!!!

И с неба кинулись вниз два страшных пса. Седые шкуры и мертвые пустые глаза вводили в оцепенение всех живых, кому выпало несчастье увидеть двух главных стражей царства мертвых.

Вокруг бабы Веры закрутился вихрь, в песню старой травницы вплелся дикий собачий вой. Собаки, спрыгнув с небес, бежали по кругу все быстрее, пока вихрь не поглотил их и песня бабы Веры не оборвалась.