Московиты. Книга первая

Вадим Нестеров, 2019

Одна давняя и позабытая история о несчастном Слепце и трех братьях – Косом, Силаче и Красавчике. Школьные учебники сухо именуют ее "феодальной войной второй четверти XV века в Московском княжестве" и отводят ей максимум пару абзацев. На деле же этот эпизод российской истории ни в чем не уступит "Игре престолов". На обложке использован фрагмент картины Николая Васильевича Неврева "Опричники" 1888 г.

Глава четвертая — об отцовской любви

Дело в том, что появление Васеньки спутало все карты. Все уже практически смирились с тем, что великий князь не оставит наследника и Юрий, безусловно, в мечтах уже примерял бы корону, если бы она в московском княжестве была.

После появления последыша все изменилось. Великого князя, похоже, сильно пригнула вечная проблема родителей поздних детей — как успеть до смерти вырастить, «поднять» сына. И, надо сказать, Василий-старший сделал все возможное для ее решения. Любящий отец, конечно же, очень хотел обеспечить будущее своего «младшенького» и оставить великое княжение ему. Кое-какие козыри у него были. Обстоятельства сложились так, что уже много лет власть в княжестве московском передавалась не от брата к брату, а от отца к сыну. Это была, конечно, чистая случайность, цепь удачных совпадений, но для престарелого отца — очень удобная. «Де факто» уже несколько поколений в княжестве действовал совсем другой порядок наследования. Но, как мы помним, «де юре» никто не отменял, а по древнему закону шансов у наследника практически не было. Дмитрию Донскому везло на сыновей, и между маленьким Васей и великим княжением стояли еще четверо — младшие братья его отца Юрий, Андрей, Петр и Константин.

Вот их-то и принялся убеждать Василий Дмитриевич. Двое средних — Андрей и Петр, поступиться своим первородством согласились практически сразу. До нас дошли договорные грамоты Василия Димитриевича со всеми четырьмя братьями. В «договорах» с Андреем и Петром все прописано четко — князья обязываются в случае смерти Василия блюсти великое княжение «и под сыном его». В договоре с Юрием этого пункта нет.

Кроме того, изрядная неприятность настигла Василия там, где он ее и не ждал — заартачился и самый младший из братьев — Константин. И это несмотря на то, что младший сын Донского находился в самом невыгодном положении, и больше всех зависел от старшего брата. Дело в том, что он родился всего за четыре дня до смерти отца, и поэтому остался «бесприданником» — в духовной Донского, написанной еще до рождения Константина, ему, естественно, не было завещано ничего. Удел ему от щедрот выдал старший брат: Василий Димитриевич в первом своем завещании говорит: «А брата своего и сына, князя Константина, благословляю, даю ему в удел Тошню да Устюжну по душевной грамоте отца нашего, великого князя».

Однако признать права племянника облагодетельствованный братец неожиданно отказался, заявив: «Этого от начала никогда не бывало!» Гнев великого князя был страшен. Нет, ну в самом деле?! Я его кормлю, пою и воспитываю, а он тут становится в третью позицию… В общем, удел у возомнившего о себе братца был немедленно отобран обратно, и оставшийся без кола и двора Константин подался в дежурное убежище всех недовольных князей — в Великий Новгород. Правда, гордости у младшенького хватило ненадолго — оставшись без средств к существованию и помыкавшись на чужбине, Константин в конечном итоге уступил старшему брату, бумагу подписал и возвратился в Московское княжество, в свой маленький удел.

Но оставалось самое сложное — Юрий. Тот поступаться своими правами не хотел, а экономических рычагов давления на этого крепкого хозяина у Василия почитай что и не было. В итоге несчастному отцу оставалось надеяться на всегдашнее «может, все как-нибудь само собой рассосется». Завещание он все-таки оставил в пользу сына. В нем он по полному праву оставлял сыну свои приобретения: присоединенные им к княжеству Новгород Нижний и Муром, а о великом княжении писал даже с некоторым бессилием: «А даст бог сыну моему великое княженье…». Очень примечательно, что в духовной князь просит позаботиться о малолетнем Василии Васильевиче своего тестя, братьев Андрея, Петра и Константина, и даже троюродных братьев, сыновей князя Владимира Андреевича; но ни разу, ни в одном из вариантов завещания не единым словом не упоминается Юрий Дмитриевич. Комментарии, наверное, излишни — какие еще доказательства требуются в пользу того, что второй сын Донского был упрям и на своем стоял твердо.

Увы, «дожать» ситуацию Василий Васильевич так и не успел. В ночь с 27 на 28 февраля 1425 года на пятьдесят четвертом году жизни скончался великий князь московский Василий Первый. Через десять дней у его единственного сына, Василия Васильевича, был день рождения. Ему исполнилось десять лет.

Итак, ситуация проста. Претендентов двое — популярный в народе князь, которому только что перевалило за пятьдесят, и десятилетний пацан.

На кону — великое княжество Московское.