Умом Денис находил некую общность между ними, ведь его также кидает от женщины к женщине, словно голодного, перед которым поставили несколько блюд, и он накидывается то на одно, то на другое и в результате вообще не понимает вкуса пищи. Но у него есть оправдание – он мужчина. Женщина в этом случае проигрывает – так повелось издревле. Но, к сожалению или к счастью, мужиков всегда тянет на «сладкое». Природой, что ли, заложено? Но ведь есть же любовь человеческая, есть!
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Обочина предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 9. Алла забеременела. Денис влюбился
Весь следующий день (пятницу) Алла держалась с Самсоном подчёркнуто строго. Если он требовал принести какие-то документы, она приносила. Клала бумаги на стол и, спросив: «Что-нибудь ещё нужно?» — уходила. Самсон понимал ситуацию, и терпеливо выжидал. «Неделю ты выдержишь, — думал он. — Ну, две. Хотя две для тебя слишком много: желание раньше согнёт тебя в бараний рог. Конечно, ты попробуешь усмирить его с Денисом. Но хватит ли у него после больницы сил? Да и ты не дашь себе в постели полную свободу, как со мной. Побоишься от него услышать: „Где ты такого набралась?“ Поэтому не строй себе воздушных замков. И не валяй дурака, девочка, а приходи скорей: всё равно никуда от меня не денешься. А твоего мужа мы ещё поманéжим в больнице».
В воскресенье Алла опять поехала к Денису. «Скоро ли ты выпишешься?» — первым делом спросила она. Муж хмуро ответил: «Не знаю».
В пятницу врач ему сказала, что у него тяжёлая форма дизентерии, такой якобы результат получен в лаборатории. «Какая дизентерия? — возмутился Денис. — У меня же нет никаких проявлений». — «У вас дизентерия». — «Может, лаборанты ошиблись?» — «Может, не может. Нам лучше знать, — пробурчала врач. — Лечить вас будем».
Алла видела, что муж недоволен, не хочет ничего говорить, кроме того, что выписывать его пока не хотят.
Она и сама была огорчена. И не только потому, что Дениса долго томят в инфекционном отделении, но и по другой причине. На днях у неё должны бы начаться месячные, однако ни вчера, ни сегодня не начались. Поэтому и не знала, что делать: то ли плакать, то ли радоваться. Правда, вечером всё же не выдержала. «Ура-а-а! — торжествовала она. — Я не больна-а-я-я!» Она и засыпала с мечтательной улыбкой на губах, прикидывая, когда о своей радости сказать Денису.
У Дениса тоже были две причины хмуриться. Вторая — напускная, чтобы скрыть переполнявшую его радость. Первый раз в жизни он влюбился и, как считал, всерьёз. Влюбился в медсестру инфекционного отделения. А вчера провёл с ней незабываемый вечер.
Денис, чтобы не сильно тосковать в больнице, попросил жену принести ему гитару. И в этот же день очаровал своим пением и больных, и медперсонал. Медсестра Юля, заступившая на дежурство в ночь, уже знала, что у них появился молодой обаятельный гитарист; успела выяснить, что никакой он не больной, но… велено молчать. И в этот же вечер познакомилась с ним. А уже в субботу, когда снова заступила на ночное дежурство, пригласила Дениса в тесную комнатку с одним табуретом и кушеткой, обитой чёрным дерматином. Денис пришёл с гитарой, о чём попросила его Юля.
— Какие песни вы любите? — спросил он.
— Под гитару я всё люблю.
Сначала Денис спел две туристические песни, какие обычно поют у костра. Но, видя с каким неподдельным интересом слушает его красавица-медсестра, осмелел.
— А сейчас я исполню песню-ноктюрн «В узких улочках Риги». Песня, правда, не новая, но мне очень нравится. — Взяв аккорд, он запел: «Но-о-чью-у-у, в узких улочках Ри-и-ги-и…»
Юля стояла напротив Дениса, скрестив руки на груди. Стройная, выше среднего роста, полногрудая. Золотистые волосы волнами спускались с плеч, удивительной красоты светло-зелёные глаза, прямой носик, небольшие полненькие губки. Денис успел обратить на неё внимание при первом знакомстве.
Закончив петь, он ласкающим взглядом посмотрел на молодую медсестру. Нежно-белым цветом лица она напоминала ему жену, но формами тела походила на Викторию, старшую сестру Аллы. Кстати, и разрезом глаз и роскошью волос они тоже роднились. «Посмотреть бы на неё голенькую», — помечтал Денис: всё-таки он страдал без женской ласки.
— Денис, ты женат? — прямо спросила Юля.
— Женат, — ответил он. — А почему вас это интересует?
— Денис, давай на «ты», мы же почти ровесники. Тебе, кстати, сколько лет?
— Скоро двадцать два.
— Вот видишь. — Юля картинно положила руки на свои крутые бёдра. — Мне тоже скоро двадцать два будет. А в армии ты служил?
— Служил, — улыбнулся Денис. — А при чём здесь армия?
— Как «при чём»? — Юля вскинула длинные, слегка подведённые брови. — Армия — это школа для мужчин. После армии вы другие, уже взрослые. Кстати, спирта медицинского хочешь? — Она кокетливо посмотрела на Дениса.
— Спирта? — удивился он. — Спирт я ни разу не пил.
— Вот это солдатик, — всплеснула руками Юля. — Кто спирт не пил, тот считается неполноценным мужчиной. Ну, выпьем?
— Наливай.
Денис поставил гитару к стене, поднялся с табурета.
— Где твой спирт?
— А ты заводной, оказывается, — качнула головой Юля. — Подожди, я сейчас. — Она торопливо вышла из комнаты и скоро вернулась. В одной руке у неё была бутылка со светлой жидкостью, а в другой — гранёный стакан.
— Держи. Спирт, правда, разбавленный, но градусов семьдесят в нём есть.
— А зажевать найдётся что-нибудь?
— Ржаной сухарь. — Юля достала из кармана засушенный кусочек хлеба. — Пойдёт?
— Пойдё-ё-т, чего не пойти.
Взяв стакан, Денис выдохнул из себя и в два глотка, как заправский мужик, опустошил его. Понюхав сухарь, равнодушно сказал:
— Почти как водка, только покрепче. Юля, теперь твоя очередь.
— Ой, мне нельзя, я ведь на работе…
— Да чего там, пей. — Денис взял у неё бутылку и стал наливать в стакан.
— Мне поменьше! — взмолилась Юля.
Выпив граммов пятьдесят и так же, как Денис, понюхав сухарь, Юля поставила стакан на подоконник и вдруг закачалась:
— Ой, держи меня, я сейчас упаду.
— Шутишь? — спросил Денис, тем не менее, обнял Юлю за талию, сразу почувствовав, что под халатом голым-голо.
— Дени-и-с, — прижимаясь к нему, притворно-слабым голосом произнесла она, — у меня голова закружилась. Положи меня на кушетку. Возьми на руки и положи.
— Юля, мы же с тобой… в полметре от кушетки. — Денис заволновался.
— Нет, я хочу, чтобы ты меня взял на руки и положил. Ну, Дени-и-с.
Тому ничего не оставалось, как выполнить просьбу.
— Дени-и-с, поцелуй меня, — всё тем же слабым голосом попросила девушка.
Её лицо, открытая шея, белые груди, выглядывающие из-под халата, подманивали. Полюбовавшись ими, прикоснулся губами приоткрытых Юлиных губ. А ей, возможно, надоело играть с нерешительным «телёнком»: она обхватила обеими руками его голову и крепко поцеловала в губы. У Дениса потемнело в глазах, он закрыл их. А когда снова открыл, не поверил тому, что увидел: Юля стояла на полу, кокетливо улыбаясь и, не спеша, расстёгивая пуговицы на своём халате, неожиданно распахнула его. Денис обмер — крупные, налитые груди торчали тёмно-малиновыми напрягшимися сосками; тонкая талия, нежный животик, роскошные ноги… «Вот это красота-а, похожую я только в музее видел».
— Денис, ты что, не мужик, что ли? — услышал он сквозь краткий девичий хохоток. — О, а у тебя женилка из ширинки выглядывает.
— Как! — испугался он, бросая руки на… оттопыренные штаны. Он понял, что медсестра подтрунивает над ним, словно над пацаном и обозлился. «Я покажу тебе, как смеяться над деревенским парнем. Я покажу тебе, нахальная горожанка».
Юля с любопытством наблюдала за ним. Когда он сбросил больничную пижаму с рубашкой и майкой, она подумала: «Мускулистый мальчик». А когда остался совсем голым, она округлила глаза: «Ого-о!..»
И всё же не удержалась от подковырки:
— Денис, и с такой погремушкой ты хочешь ко мне идти?
Не обращая внимания на обидную реплику, он скомандовал:
— Снимай халат!
Юля сбросила с себя медицинский халат, а совсем скоро не умолкала, вышёптывая сквозь страстные стоны самые ласковые слова:
— Денисушка, мальчик мой… Блондинчик мой ненаглядный…
Денис не ожидал, что Юля окажется такой пылкой. «Куда до неё моей жене, — думал он. — Та лежит себе плахой, никакого вдохновения. А ту-у-т…»
Юлия, что называется, вогнала его в дрожь и пот. Денис ждал, что ещё минута, и он взорвётся, закричит от переполнявших его эмоций. Но потрясающий миг тянулся, и в этом миге страстно охала, постанывала несравненная девушка. «Это просто сказка!» — восхищался Денис.
Он упивался любовным действом, а Юля стала руководить: то ему приподняться выше, то опуститься пониже, то своё колено поставить туда, то сюда… А то заставляла его останавливаться и целовать её сосочки, грудь. И он целовал, целовал всё её тело, о чём раньше даже думать стеснялся. Наконец они успокоились, затихли.
— Дениска, ты настолько прекрасен, что у меня слов нет, — похвалила его Юля. — Я никак не думала…
Она встала с кушетки, усадила на её край Дениса и склонила его голову к своему животу. Молодой мужчина, казалось, только этого и ждал.
— Дениска, — понежившись в его объятиях, сказала Юля, — теперь я оденусь, потом проверю, не ходит ли кто из больных по коридору. Заодно тёплой воды принесу.
Она надела свой белый халат, застегнула его на все пуговицы, сунула ноги в туфли и вышла, заперев дверь на ключ.
Денис поднялся с кушетки, высоко подпрыгнул от переполнявших его эмоций. Затем выключил свет и, отодвинув шторы, прильнул к окну. На улице было темно и, кажется, безмолвно; чёрные деревья причудливым узором закрывали небо.
Вскоре вернулась Юля.
— Ты почему сидишь в темноте? — Она включила свет. — Или тебе моё тело не нравится?
— Что ты, Юля! Очень даже нравится.
— А мне твоё. Хочешь ещё глоточек спирта?
— С сухарём?
— А чего тут такого? За неимением колбасы, и сухарь сгодится.
— Тогда наливай.
Выпив по чуть-чуть, они помогли друг другу совершить омовение. При этом Денис ещё раз насладился и созерцанием, и осязанием её обольстительных форм.
Чувствуя хмельное головокружение, они снова сели и, обнявшись, откровенно поговорили. Юля сказала, что год назад разошлась с мужем, детей у них не было.
— Знаешь, я сама не захотела иметь ребёнка, — призналась она. — Муж пил. Хотя перед женитьбой обещал бросить. Не бросил. Правда, как мужчина он был хорош — сильный, красивый. А уж любовных приёмов зна-а-л — это он меня научил всему. Я ведь совсем неопытной девочкой замуж выходила. Чувствую, и у тебя жена была невинная, как и ты.
Денис почувствовал, что краснеет. Юля успокоила его:
— Ничего, всему можно научиться. Главное, ты как мужчина сильный, гораздо сильнее моего бывшего мужа. А техника — дело наживное. Хочешь, мы сейчас же ею займёмся?..
Перед тем как отпустить Дениса в палату, Юля решила ещё поговорить с ним. Она расхаживала по комнатке, а Денис, голый сидел на кушетке. Юля тоже была в чём мать родила и, казалось, специально красуется своей фигурой.
— Денис, — начала она издалека, — ты не задумался, почему я так вольно вела себя? Не ломай голову, сама отвечу. Хотя в моём ответе, возможно, найдёшь и противоречия, потому что я сама сначала не поверила в то, что почувствовала. Хотела даже спровоцировать тебя, поругаться с тобой, но… Сердцу, как говорится, не прикажешь. Но сейчас честно скажу, что с первого взгляда в тебя влюбилась. Правда, сначала ты мне понравился только внешне.
Она остановилась перед Денисом, наклонилась и поцеловала его в голову.
— А потом уже влюбилась по-настоящему. Это чистая правда. Кстати, я до последней минуты не хотела признаваться тебе в своей любви.
Юля опять стала ходить по комнатке, изящно переставляя свои красивые длинные ноги, не менее изящно двигая округлыми, вздрагивающими при каждом шаге ягодицами.
— Ты только не подумай, пожалуйста, что я хочу повиснуть у тебя на шее. Ни в коем случае! И жениться не требую. Ты тоже не думай об этом. Впрочем, — тут Юля усмехнулась, — детей у вас нет, к тому же твоя жена, как ты говоришь, даже забеременеть не может. Это при обоюдном-то вашем желании! Прости, Денис, здесь я, кажется, не в свои сани села.
Она сдвинула брови и, помолчав, продолжила:
— В общем, так, Денис, ты нашими отношениями не озабóчивайся. Если чувства окрепнут, можно будет и по-другому поговорить. Мне, например, не хочется стать обманутой женой. Опять начнутся измены… Нет уж, если любовь, то взаимная; а иначе развод. Тут и дети, если они есть, не помеха. — Юля приостановилась и, глядя на Дениса в упор, заверила: — У меня ведь, кроме мужа, ни одного мужчины не было.
Неожиданно она поставила напротив Дениса табурет, села на него; закинула ногу на ногу и, улыбнувшись, спросила, вроде как удивляясь сама себе:
— И чем ты меня покорил, интересно? Своей шевелюрой? Ростом? Не знаю. Но покорил — это точно.
Денис, слушая, любовался ею. Обнажённая она была божественна, но не только телом: каждое её слово внушало Денису уверенность, что перед ним добрая, честная и умная женщина. Будто кто-то шептал на ухо: «Да, именно эта молодая женщина должна быть твоей. Не упускай свой шанс. Она никогда не предаст, не обманет, но и ты будь с ней честным, правдивым».
Видя, какими влюблёнными глазами смотрит на неё Денис, Юля села к нему на колени и тихонько спросила:
— А у тебя действительно сердце вздрогнуло, когда ты увидел меня? И ничего подобного, говоришь, не было?
— Не было, Юленька, — искренне ответил Денис. — И дело вовсе не в постели. Хотя и в постели ничего подобного не было. — Он вздохнул. — Вот смотрю я на тебя и, кажется, будто крылья за спиной отрастают. Так бы и полетел, куда ты скажешь.
Юля слушала Дениса, не перебивая. И этот вечер, и всё, что произошло между ними, грело её душу, радовало сердце. Она благодарно прижалась к нему.
— Я готова разговаривать с тобой до утра, но мне пора, всё-таки я на работе. Давай одеваться.
Она ещё раз прижалась к Денису, поцеловала его и, одевшись, они расстались.
Лёжа у себя в палате, Денис смотрел в потолок и думал: «Я счастливый человек. Я люблю, и меня любят. Сегодня я стал настоящим мужчиной. Мужчиной с большой буквы. Правду говорят: всё, что ни делается — к лучшему. Если бы не работа, которую предложил мне отец, я бы не попросил у Алёны липовый больничный и, как итог, не познакомился бы с Юлей…»
Когда Денис не приехал в деревню ни к оговорённому сроку, ни на следующий день, Ананий Фёдорович удивился. Сделав по дому всё, что планировал, направился в город. На работе сына ему сказали, что тот лежит в больнице. Ананий долго ходил по больничному парку, дожидаясь Дениса. Сын появлению отца обрадовался, но в ту же минуту устыдился, что подвел его, загремев в больницу.
— Плюнь, — утешил его отец, — всех денег не заработаешь. Главное, чтобы здоровье было, тогда придет и достаток. А для этого надо оптимистом быть, вот это-то и прибавит тебе сил и здоровья.
Отец с сыном сидели на лавочке возле больницы. И что бы ни говорил сейчас отец, Денису всё равно было неприятно, стыдно.
— Пап, подвели мы соседей, — выдавил он, наконец. Ананий Фёдорович хитро улыбнулся:
— Да не отказался я от калыма, Денис. Нашёл себе помощника, одного парнишку. Ну, получу немного меньше, так что с того? Мы не жадные. Ты лечись, давай. Тебя твоя основная работа ждет.
— Пап, я и там подвел кое-кого со своей болезнью, а меня ведь хотели на другой объект перевести, государственного значения. Теперь нашепчут начальству недоброжелатели…
— А ты улыбайся всем своим врагам. В конце концов, и они тебе улыбнутся. Не зря в наших сказках добро всегда зло побеждает. Русский народ не дурак, всё на лету схватывает и в «тетрадку» записывает. Вот так и живём по этой мудрой «тетрадке», но с поправками на время. А сейчас что тебе нужно? Работать честно, с душой; институт закончить. Заметят тебя, прорабом переведут, потом старшим прорабом, а там, глядишь, и начальником управления поставят.
— Ну-у, ты и хватил, пап, — развеселился Денис, так далеко он ещё не заглядывал, сначала, действительно, нужно учебу закончить.
— Только поправочку небольшую внесём. — Ананий Фёдорович посерьёзнел и брякнул: — Надо тебе в партию вступить.
У Дениса аж глаза на лоб полезли от отцовского заявления.
— Ничего не говори, сынок, а послушай отца-фронтовика. Помню, как на фронте у нас перед боем молодых лейтенантов в партию принимали. Хотели коммунистами в бой идти, стержень внутри иметь. Теперь время мирное, но без партии… как без Бога, тоже никуда не денешься. Тут тебе и должность при высшем-то образовании, и льготы другие, по высшему разряду. Ты скажи, много ли ты видел беспартийных начальников? То-то же! Только с властью поосторожнее надо обращаться, ведь при власти человек зачастую чувствует себя эдаким мини-богом, вершителем судеб. Вот как в твоём случае: перевод тебя на другой объект от начальника зависит, значит, от власти. Как скажет он, так и будет, а ты подстраивайся. А тому, может, сладко от своей власти. Власть. Властитель. Слова-то какие! Даже отдельные бригадиры и то себя царьками в каких-то ситуациях чувствуют. Молоденьких девчонок на работе начинают щупать в открытую, а то и…
Денис засмеялся:
— Я меня, пап, был такой бригадир, но я его быстро на место поставил.
— А как ты его на место поставил? Потому что начальник над ним. Пусть пока маленький, но начальник, причём честный. Так про что я хотел сказать? Мне думается, что партию создали наши вожди по образу и подобию учения о Боге. Там тоже своя иерархия. Умное учение, кстати. Да. Но что-то я заговорился, не до того тебе, смотрю. Будет ещё у нас с тобой время поговорить на эту тему. Только между нами разговор, Денис. Хоть и не больно я настроен, а тебе всё же советую вступить в партию. Вступи я в своё время на фронте, может, и не сержантом бы вернулся, а полковником, глядишь, и жизнь пошла бы по-другому… Да кто знает, многое не от человека зависит, а от обстоятельств, случая. Ладно, Денис, лечись, о нас не заботься. Я к чему тебя наставляю? Чтобы был ты хоть и властью, но разумной, соблюдал заповеди божьи. Во!.. Иди, никак зовут тебя.
Не думал, не гадал Денис, что разговор с отцом на эту тему прервётся на долгие годы.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Обочина предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других