Обочина

Борис Давыдов

Умом Денис находил некую общность между ними, ведь его также кидает от женщины к женщине, словно голодного, перед которым поставили несколько блюд, и он накидывается то на одно, то на другое и в результате вообще не понимает вкуса пищи. Но у него есть оправдание – он мужчина. Женщина в этом случае проигрывает – так повелось издревле. Но, к сожалению или к счастью, мужиков всегда тянет на «сладкое». Природой, что ли, заложено? Но ведь есть же любовь человеческая, есть!

Глава 7. Согласна

Проснувшись, Алла приняла душ, заплела косу. На душе было смутно. Все вчерашние волнения и тревоги за ночь прошли, но не забылись: ведь сегодня она встретится с Самсоном. Как посмотрят они друг на друга, что скажут? Выглядела она, как всегда, прекрасно. Цвет лица свежий, глаза сияют. Она надела серое приталенное платье, такого же цвета туфли, кинула на плечо ремешок сумочки.

На дворе её встретило солнечное утро, весенняя зелень на деревьях отливала малахитом. Оглушал хор воробьёв.

На работе Алла сидела, словно на иголках. Ей хотелось сразу же, как только увидит главного инженера, намекнуть ему на своё согласие. Но намекнуть тонко, остроумно. Однако ничего остроумного в голову не приходило. Она улыбалась посетителям, с кем-то перебрасывалась незначительными фразами, мысленно проигрывая предстоящую встречу с главным инженером.

Тот вошёл в приёмную хмурый, довольно прохладно поздоровался, и Алла невольно втянула голову в плечи. Самсон ещё трижды проходил мимо неё, но ни разу даже не посмотрел в её сторону. И в обеденный перерыв к себе не пригласил.

«Испортила я ему настроение, — мучилась она столь откровенным пренебрежением. — С какой теперь физиономией к нему заходить? Здрасьти, я ваша новая любовница. Вызывали? Нет? А когда вызовете? Не знаете? Ну, ладно, я пошла. Как захотите меня, я туточки. Я так хочу с вами полежать, так хочу, даже давление поднялось. У вас ничего не поднялось? Жаль. Что же мне делать, надо хоть таблеточку проглотить, авось, поможет. Вашу бы „таблеточку“, ту, которая сильно возбуждает, а давление снижает». Алла прыснула от смеха. Хорошо хоть в приёмной не было никого. После этого настроение улучшилось, а на душе появилась лёгкость. «Сегодня всё будет хорошо, — с уверенностью подумала, — чует моё сердце».

Предчувствие не обмануло Аллу: Самсон вовсе не охладел к ней, а просто вёл свою игру. Предстала она сегодня перед ним очень соблазнительной — загадочный взгляд, многообещающая улыбка. «Вот сегодня она готова».

За десять минут до окончания работы он сказал ей по телефону, чтобы в семнадцать ноль-ноль зашла к нему. Сказал официальным голосом. И ровно в назначенное время она вошла в его кабинет, робко остановившись у порога.

Самсон уже готов был официальным тоном начать разговор, но в эту же секунду передумал — пожалел её. Она выглядела настолько обворожительной и в то же время так робкá, неуверенна, что мужчина дрогнул. Он запер за её спиной дверь и, повернувшись, крепко прижал к себе молодую женщину.

— Алёнушка, я не узнаю тебя сегодня, ты настоящее совершенство, — с восхищением произнёс он, поласкав языком её мочку уха. — Весь день только о тебе и думаю, — продолжал он, касаясь губами её шеи, груди. — Значит, ты согласна?

— Согласна, — не помедлив ни секунды, ответила она.

— Тогда выпьем по этому поводу. — Самсон подвёл её к дивану. — Надеюсь, вино тебе понравится.

Он достал из шкафа графин с тёмно-красным вином, два бокала, вазу с конфетами. Поставив всё это на стол, наполнил бокалы.

— Чувствуешь аромат? — спросил, подавая один из бокалов.

— Да. А густое какое, — удивилась она, отхлебнув два глоточка.

— Эти вина, Алёна, не для простых людей: таких в магазине не бывает.

Она небольшими глоточками опустошила бокал. Самсон хотел было подлить ещё, посидеть. Но заметил, что Алла прячет глаза, и почти уже не владеет собой. Он молча обнял её, поцеловал. Затем опустился перед ней на колени…

Алла словно в полусне следила за каждым его движением. Немного погодя Самсон торопливо разделся, взял её на руки и перенёс на разложенный кожаный диван. Вскоре она непроизвольно застонала от незнакомых, ни с чем несравнимых ощущений. «Что это?» — радуясь и пугаясь, подумала. А в следующее мгновение горячо задышала, бёдра сами пришли в движение; это продолжалось несколько минут.

Самсон, чтобы продлить наслаждение не торопился. В то же время дивился тому, что Алла всё ещё далека от всплеска. «Да сколько же ей надо?!» Наконец она напряглась, впившись ногтями в его голую спину, её глаза округлились и почти со страхом остановились на его лице. «Началось, — радостно подумал Самсон. — Оказывается, она ещё не испытывала женского счастья. Удивительно, но психологически она до сих пор остаётся девушкой: её муж так и не смог пробудить в ней женщину, эта честь досталась мне».

Алла была охвачена незнакомой ей сладкой судорогой, которая гнула и ломала всё тело. В какой-то момент, часто дыша, она невидящим взглядом уставилась на Самсона, шевельнула губами, по-видимому, желая что-то сказать, но не смогла. Потом враз обмякла, закрыла глаза, и минуты две-три лежала неподвижно, не скрывая благодарных слёз, крупными каплями сбегавших из-под ресниц. «Темпераментная будет любовница, — глядя на неё, подумал Самсон.

Но вот молодая женщина подняла вверх мокрые глаза, доверчиво улыбнулась:

— Самсон, — слабым, хрипловатым голосом произнесла она. И замолчала.

— Что, Алёнка?

— Можно я буду называть тебя на «ты»?

— Ну конечно! На «вы» в постели даже с генералом не разговаривают.

В этот вечер Алла ещё раз ощутила высшую степень наслаждения, в момент которого не отдавала отчёта своим действиям.

После её весьма неординарного поведения, Самсон лежал на спине и с удовлетворением думал: «Молодец девочка, без комплексов. А с мужем ей, наверное, не очень комфортно: целых семь месяцев вместе прожили, а она „деревом“ осталась. Но замуж, небось, шла в надежде утолить бьющую изнутри энергию, поласкаться вдоволь».

После того как оба привели себя в порядок, Самсон задал неожиданный для Аллы вопрос:

— Алёна, у тебя резус-фактор крови положительный или отрицательный?

— Отрицательный, третья группа крови, — ответила она. А почему это тебя интересует?

— О-о! — воскликнул Самсон. — У нас с тобой полное совпадение. У меня как раз и резус отрицательный, и группа крови третья. А у Дениса какой резус?

— У него положительный, а группа крови вторая, — всё ещё недоумевая, ответила Алла.

— Поэтому ты и не могла от него столько времени забеременеть, — констатировал Самсон. — У моих знакомых тоже резус-фактор не совпадал, так женщина три года ребёнка ждала, но так и не дождалась. А от меня с первого раза забеременела. Вот так-то, моя девочка. И никакая больница тебе не поможет. — Самсон помолчал. — Алёнушка, ребёнка хочешь?

— Естественно.

— Тогда через девять месяцев жди дочку, — с уверенностью сказал Самсон. — Сто процентов, что ты сегодня забеременела.

Он стал сыпать медицинскими терминами, но Алла не слушала его. Ей вспомнился разговор с Самсоном месячной давности. Тогда она наивно спросила у него: «Самсон Юлианович, вы женаты?» Вопрос был не праздным: по винзаводу ходили слухи, что Охалкин крутит любовь и с Софьей, заведующей заводской столовой, и с другими молодыми женщинами. «Как жена терпит его сплошные измены? Неужели не знает?» — думала в тот раз Алла. Почему-то вспомнился свёкор, Ананий Фёдорович, со своими «лекциями» о религии, Боге, грехе, о наказании за обман и прелюбодеяние. Но Самсон прояснил ей своё семейное положение: «Жена давным-давно сбежала от меня». — «Почему?» — «Не выдержала моей любви». — «Как это не выдержала?» — «Думаю, со временем узнаешь. — И, помолчав, шутливо спросил: — Алёна, хочешь от меня иметь дочку?» — «Да вы что, Самсон Юлианович, у меня же муж». — «А дети от меня красивые рождаются, чернявенькие, — с некоторым бахвальством сказал он. — И что странно, одни только девочки».

«Ну и Охалкин, настоящий охáльник», — удивлялась во время того разговора Алла. Сейчас её захлестнули совсем другие мысли и эмоции.

— Самсон, что же мне теперь делать? — без колебания поверив ему, растерянно спросила.

— Молчать и ждать приплода, — беспечно ответил он.

— В каком смысле?

— В простом. Никому не говори, от кого у тебя ребёнок. А мужу иногда напоминай, что ребёнок — его копия.

Они поговорили недолго, и Алла окончательно успокоилась. Более того, даже радовалась: долгожданная беременность наконец-то наступила или наступит с сегодняшнего дня.

Домой Алла летела счастливая. И лишь у входа в квартиру постаралась придать спокойное выражение лицу: мать ничего не должна заметить.

Сбросив в прихожей туфли, и повесив на вешалку сумочку, она прошла на кухню.

— Что-то поздно сегодня, — послышался сзади ровный голос матери. — Или опять заставили печатать?

— Ага, — не оборачиваясь, ответила дочь, наливая в стакан воду из чайника. — К тому же с работы целый час добиралась.

— Тебе хоть оплачивают сверхурочные?

— Конечно. — А про себя подумала: «За такую „работу“ я бы Самсону все свои деньги отдала».

— Ужинать будешь?

— Мам, я бутерброды с колбасой на работе ела, — опять слукавила. — Пока не хочу. Может, позднее поем.

— Тогда иди, полежи.

Выпив полный стакан воды и, повернувшись лицом к матери, Алла улыбнулась:

— Пойду, полежу, в самом деле. Почитаю чего-нибудь…

В спальне она разделась донага и нырнула под простыню. Слава Богу, мать ничего не заметила. Хотя припухлые губы, неестественно блестевшие глаза могли бы вызвать у неё подозрения. «Да, — вернулась она мыслями к Самсону, — вроде и неказист с виду, а кажется, лучше его нет. Ну а то, что старше ровно в два раза, так не замуж за него выходить. Правда, никто и не скажет, что ему тридцать восемь — на лице ни морщинки, а тело из одних мускулов. Нет, мужчина что надо и ласковый очень. И всё-таки с ним надо кончать. Пока никто ничего не заметил, не заподозрил. А то пойдут сплетни. Нашим бабам только дай повод. Начнут ухмыляться, пальцем показывать, мол: „Во, и молодую секретаршу наш охальник под себя уложил“. А что на это скажешь? Краснеть только будешь, да ёжиться. — Представив всё это, Алла нервно завозилась в постели. — Нет, нет, не надо больше встречаться. А так хочется…»

О своей возможной беременности Алла старалась не думать. А если и наплывали мысли, отмахивалась: пока не время. Дня через три должны начаться «критические дни», вот если их не будет, тогда…

Наутро Алла проснулась в отличном расположении духа. Она улыбнулась, вспоминая вчерашний день, и подумала: «Как жаль, что все на работе видят во мне девушку-секретаршу, а не серьёзную женщину. Изменю-ка я причёску, авось, повзрослею хотя бы внешне». Она расплела косу и соорудила на затылке замысловатый кольцеобразный пучок. Посмотрелась в зеркало: действительно, девической наивности в лице поубавилось. А если глаза сделать построже? Вот так… Да, с таким лицом она любому покажется неприступной. И к ней никто не подойдёт и не скажет: «Девушка, разрешите с вами познакомиться?» Никто! Но опытный мужчина в таком случае непременно подумает: «Какая лакомая девочка! Какой цветок!»

Опытный Самсон, увидев «новую» Аллу, именно так и подумал.

У Аллы же при виде Самсона бешено заколотилось сердце, хотя накануне дала себе слово: ещё один разок, и на этом точка. И разок этот будет не сегодня — вчерашнего вполне достаточно. Да и к Денису надо съездить. А дней через… «О-о-х, совсем скоро у меня критические дни должны начаться. А если их не будет? Если не буде-е-т… О-о, не знаю, что и думать тогда. Или радоваться, или плакать». Алла сдвинула брови и, тяжело вздохнув, стала закладывать в печатную машинку листы бумаги. Предстояло допечатать то, чего не успела закончить вчера.

Самсон в эту минуту готов был немедленно пригласить Аллу в свой кабинет, запереться… Удерживало лишь одно: ему хотелось, чтобы та сама пришла. И он решил ждать — это будет игра под названием «Кто кого», своеобразный поединок. И сдастся, разумеется, она. А он из неё верёвки будет вить: обладать ею где угодно, когда и как угодно. «Ты ведь сама меня домогалась? — в случае необходимости спросит её. — Тогда в чём дело? Нет, деточка, со мной так не поступают. Я из-за тебя от Софии, красавицы-молдаванки отказался. А будешь своевольничать, опозорю. В общем, так: пока ты мне не надоешь, будешь со мной, и будешь выполнять все мои прихоти».