Самородок в чулке

Борис Бабкин, 2009

Золото. Таежное золото. Из-за него кипят нешуточные страсти в Москве и Питере. Им пытаются завладеть и мафиози, и внешне законопослушные бизнесмены, и нечистые на руку банкиры и чиновники. Неизвестно, кто из них окажется опаснее в этой борьбе. Указать путь к этому сказочному богатству, спрятанному в таежной глуши, может только Иван Фролов – простой геолог, обладающий подлинным талантом отыскивать новые золотые месторождения. Сейчас ему удалось открыть настоящее сибирское Эльдорадо. И охотники за золотом уже заранее планируют, что пустить в ход, чтобы вынудить его «поделиться» информацией, – подкуп или ложь, шантаж или угрозы?

Москва

— Знаешь, Дима, — недовольно заявила стройная блондинка, — я не понимаю тебя. Зачем тебе это нужно?

— Терпение, ма шер, — улыбнулся подтянутый высокий молодой мужчина. — Главное — впереди. Пока это прелюдия. Я должен быть уверен, что в нужный момент они не остановятся ни перед чем. Поняла? — Улыбаясь, он налил в бокалы вина. — Обожаю итальянское, — сделав глоток, вздохнул он. — И вообще Италия…

— А я хочу на Канары. Но чувствую, что это будет еще ой как не скоро. Почему ты…

— Это зависит не от меня. Уже после Ивантеевки, где был убит инкассатор, я мог бы направить их на нашего клиента, который и сам не знает, что он…

— Дурак ты, Дима, — усмехнулась она.

— Я могу узнать — почему?

— Неужели ты думаешь, что он просто наводчик?

— Так я и думаю. Но с другой стороны, в нем чувствуется властность, это настораживает.

— А мне все нравится. Ни с чего деньги имеем. И…

— Стоп! Ты только что говорила, что ты против этого. Нам вполне хватает и того, что имеем. И вдруг такая разительная перемена. Почему?

— Просто вырвалось. Хотя, откровенно говоря, я почувствовала азарт. Я же занималась спортом, а сейчас состояние, как перед стартом…

— Да уж скорей бы, — кивнул Дмитрий.

— Марина, — спросил крепкий мужчина с седыми висками, — что с тобой? В последнее время ты странно ведешь себя. В чем дело?

— Ничего странного тут нет, — засмеялась красивая женщина, — я веду себя как молодая красивая женщина. Мне тридцать три, а ты делаешь из меня монахиню. Я хочу наслаждаться жизнью! Кутить в ресторанах, ездить на знаменитые курорты, а для тебя главное — работа и еще раз работа. Ты сутками не отходишь от компьютера или пропадаешь неделями в тайге, новые месторождения открываешь. А что ты имеешь с этого, ну?

— Я зарабатываю очень хорошо, и ты никогда не говорила…

— Я молода и, согласись, красива, и я хочу быть светской львицей. А ты еще хочешь взять этого детдомовского…

— Да, хочу, чтобы у меня был сын. Я уже не раз говорил — это не обсуждается. Если тебя что-то не устраивает, подавай на развод. И напоследок вот что я тебе скажу: в последний месяц ты переступаешь границы дозволенного.

— И что из этого? В конце концов, я женщина и хочу мужской ласки, которой ты меня лишаешь.

— Вот оно как?… Ну что ж, завтра же я подаю на развод. Половина всего, что есть, твоя. Заберешь квартиру. Загородный дом я оставлю себе. Все-таки это дом моих родителей, и восстанавливал его я. Надеюсь, ты не станешь со мной судиться? — Он вышел.

— Ваня, — Марина бросилась за ним, — ну почему ты ничего не хочешь понять?! В последнее время мы вообще отдалились друг от друга. Да, я пытаюсь вызвать твою ревность, ведь это хоть какое-то чувство. Я люблю тебя, Иван!

Остановившись, он посмотрел на нее.

— Знаешь, я не понимаю тебя. Не знаю, чем это вызвано, но ты стала, мягко говоря, шлюхой. А ведь ты обещала, что будешь со мной до конца жизни и в радости, и в печали. Нас обвенчали, и ты клялась…

— Я люблю тебя! Я хочу твоего внимания, твоей ласки, в конце концов, я просто хочу тебя! А ты не прикасаешься ко мне! Неужели не понимаешь?! — Марина заплакала.

— Прости, милая! — бросился к ней Иван. — Сейчас я занят очень серьезной работой, она захватила меня, и я обо всем забыл.

— Я все понимаю, — всхлипнула Марина. — И прощу, не обижайся на меня, постарайся понять, ты хочешь усыновить мальчика, но весь поглощен работой. А я не готова к ребенку. Я уже ревную тебя к этому малышу. Давай подождем, пока ты не закончишь эту работу, а потом заберем его. Я поняла, что была не права. Прости, дорогой! — Она поцеловала Ивана.

— Я тоже тебя люблю, — с улыбкой проговорил он. — И прости меня. Если все получится, я ежеквартально начну получать приличную сумму и буду свободен от мысли, как заработать, и перестану волноваться по поводу своих мастерских. Я ничего не понимаю в ремонте автомобилей, и когда отец оставил мне две крупные автомастерские, я с опаской взялся за это дело. Мне кажется, что меня постоянно обманывают, но это и понятно — я никудышный бизнесмен. Хорошо, что в моей жизни появилась ты. — Он поцеловал Марину. — Но я не доверяю своим работникам. А ты тоже хороша. Вместо того чтобы откровенно со мной поговорить, устраиваешь бог знает что. Возвращаешься пьяная, тебя не единожды видели с другим мужчиной. Знаешь, наверное, и твое, и мое счастье, что я старомоден, не смогу ударить тебя. Но если ты и дальше будешь появляться в злачных местах с посторонними мужчинами, я тебя убью. — Иван, схватив жену за плечи, стал ее целовать.

— Я согласна на такую смерть, — прошептала она.

— Ты думаешь, он сможет? — спросил загорелый бородач.

— Уверен, — кивнул плотный высокий мужчина. — Он гений разведки месторождений. Признаюсь, я не верил в возможность месторождения в Лисьем распадке, но Фролов оказался прав. Меня особенно поражает то, что он ездит туда и неделями работает с лопатой и лотком, как дикий старатель. Он помог и газовой компании, и нефтедобывающей…

— Прямо самородок этот Фролов, — усмехнулся бородач. — И почему он не занимается добычей газа или нефти?

— Он отличный геолог, но уже несколько лет без работы. Работать в частной компании он не желает, просто продает свой труд и ни от кого не зависит.

— А тебе, Жигунов, он нравится, — засмеялся бородач.

— Как человек — не очень. А как специалистом я им восхищаюсь. Вышел я на него благодаря Петровичу. Старый бродяга работал с Фроловым и рассказал о нем много хорошего. Было странно услышать такое от Петровича, ты же знаешь его.

— Кремень, а не человек. Таежный бродяга с тяжелым характером, по-человечески он разговаривать не умеет. Интересно, как он ведет себя в городе?

— А он не бывает в городах. — Жигунов рассмеялся.

— Слушай, Сашка, ты уверен в успехе?

— Уверен, друг мой Рокин.

— У тебя с этой сучкой серьезно? — отпив пива, спросил рослого молодого мужчину коренастый плешивый мужик.

— Вполне. Особенно если учитывать, что я ухвачу столько бабок, что хватит мне, моим детям и даже внукам останется.

— Не думаю, что у тебя будут дети, от таких, как ты, не рожают.

— Может, хватит меня с дерьмом смешивать? Я, между прочим…

— Вот так и вся жизнь пройдет — между прочим. Тебя что интересует — бабки, которые ты ухватишь, или она сама? Хотя зачем я спрашиваю…

— Послушай, Степка, ты особо не блатуй, а то я не посмотрю, что ты мой брат… — Открыв рот, парень замер. Степан крепко сжимал ему то, что было за ширинкой.

— Еще раз так вякнешь, оторву! Ты же альфонс, Колька, и когда-нибудь тебе отрежут либо яйца, либо башку, помяни мое слово.