Последняя из рода Аркалин

Ася Лесная (2025)

Могла ли Айшарин Аркалин представить, что в один миг лишиться всего: военного звания, положения в обществе и семьи из-за родного брата? Она — огненный демон, потомок древних вардалов — первых демонов Ада, вынуждена скрываться вот уже двадцать лет, чтобы её не нашёл он — Повелитель Ада. Айшарин сумела сохранить жизнь своего брата — предателя трона, смогла избежать карающей силы закона. Но сможет ли защитить себя и не попасть в жерло многовековых интриг?

В этом мире жить невозможно, но больше негде…

— Савьен, вот скажи мне, когда я свернула не туда? — Пьяно вопросила я, подливая себе ещё спирта в ягодный сок.

Верный друг, увидев моё состояние, стоило мне войти в дом, сразу же решил, что рюмка спасает в любой ситуации.

— Ты прекрасно знаешь ответ, — хмуро ответили мне.

Рыжая морда развалилась возле камина и мрачно пялилась в потолок. Вот по любому он что-то знает, но молчит, падла… И ведь знаю его, хрен выдаст правду, желая, чтобы я до всего дошла своими мозгами.

— Вот плюну на всё и свалю к клыкастым! — Психанула я, ударяя кулаком по столу.

Савьен лишь закатил глаза и продолжил думать о своём.

Вообще, если бы война до сих пор продолжалась, так бы и поступила, а сейчас… Князь и оттуда меня выдернет. Вот как невовремя они нейтралитет заключили!

— Изнанка? — Вяло предложила я.

— Нет! — Резко встрепенулся лев. — Тебе там делать нечего!

Ну, место не из приятных, это да.

Если посмотреть на наш мир со стороны, то будет казаться, что мир людей, демонов и сама Изнанка — это три мыльных пузыря, соприкасающихся одной из сторон. По-простому — три сопряженных сферы. Наш мир сочленён из разрушительной энергии, то бишь — злости, корысти, ненависти, алчности, жестокости и так далее. Он подпитывается миром людей, чьи души проходят через его грани и отдают свою силу. Когда разрушительной энергии не остаётся — люди перерождаются в своём мире.

Изнанка же создана искусственно. У демонов то тоже свои зэки есть, которых куда-то надо девать. ПОУ для этих целей не подходит, потому что демоны и прочие твари преисподни, как их называют люди, разнесут эту конторку в пух и прах. Собственно, третья сфера возникла от переизбытка энергии, как сообщающийся сосуд. И вот её мир был укрыт вечными льдами, примерно, как у вампиров, но всё гораздо запущеннее, горными хребтами, и разрастался от новых потоков силы довольно стремительно.

Когда-то далёкие предки, обнаружив новую грань, исследовали сей мир и поняли, что тот забирает силу всех, кто оказывается в нём заточён. Таким образом, решили превратить Изнанку в камеру строго режима для отбившихся от рук демонов, вампиров и прочих неудачников. Спустя столетия столь обширная территория стала камнем преткновения. Многие считали, что глупо терять такие ресурсы и вообще делиться надо. Ад то не безграничен и количество его обитателей множится, притесняя великие рода в территории. Желавшие избежать начавшейся по этому поводу войны, скрывались в Изнанке, устраивая там свою жизнь и, соответственно, отстраивая новые города и поселения. В итоге, третья сфера превратилась в своеобразное гетто с уголовниками, наёмниками, криминальными авторитетами и прочей нечистью.

— Почему? — Удивилась я. — Туда-то он точно не полезет, а я обживусь как-нибудь, связи есть, не пропаду.

В Изнанке кого-то найти та ещё морока.. Во время войны, мы там с бойцами частенько инфу через наёмников добывали. Оно ведь как — многие вампирские кланы, ради сохранения будущего своих родов, запихнули наследников в третью грань. Нам иногда приходилось туда спускаться, искать посредников этих самых наследничков и выпытывать необходимую инфу. Как вспомню, так вздрогну, ибо мой всепоглощающий огонь в Изнанке напоминал жалкое подобие зажигалки. Хотя и в этом были свои плюсы — не было нужды контролировать своё пламя.

— Айрин, хватит ныть! — Рыкнули на меня. — Пусть лучше Кайрадан тебя носом в дерьмо макает, чем… В общем не зли его. Если бы твоего отца не поглотило горе, он бы пришёл в себя и самолично снёс Эзвуру голову, потому что он пошёл против своей семьи! Будь я Аркалин, сделал бы тоже самое, и только ты позволяешь этому безумию твориться дальше!

Поиспепеляв меня взглядом, Савьен сжалился:

— Я понимаю, тебе кажется, что отец, спася его, оставил за собой последнее слово и связал руки, но это не так…

Вот даже сил злиться не было. Всю спесь сбил повышенный градус в крови. Сколько раз за двадцать лет мы мусолили эту тему? Не сосчитать. Но Савьен никогда не объяснял в чём дело.

***

— Станислав Ярош… — повторила я, листая базу.

Напротив сидел светловолосый парень, смотрел в упор своими карими глазёнками и нервно постукивал ногой. Материала на этого пацана была уйма. Я с таким первый раз столкнулась, но Харон рассказывал про парочку похожих персонажей. Дело в том, что не все люди, после смерти, попадали в наше заведение. Ад подпитывается разрушительной энергией — тот, кто её не имел, заново перерождался. И вот сидящий передо мной парень попадает к нам уже в третий раз. Это прям нонсенс. Вот я и читала, пребывая в шоке, все архивные данные, периодически поглядывая в его сторону.

— Хотя нет, ты же сейчас Войцех Ковальский… — задумчиво протянула я.

— Да плевать уже, достало это место! — Сплюнул на пол он, начиная от досады грызть ногти.

Ну, я понимала его в какой-то степени. Родившись у людей, он забывал прошлые воплощения, а после смерти, если опять косячил, попадал к нам, и воспоминания мигом всплывали. А косячил мужик знатно — покушение на императора пару веков назад, убийство трёх женщин семьдесят лет назад, а сейчас, в возрасте двадцати двух, парень совершил массовый теракт, в котором пострадало больше сотни людей.

— М-да, не прёт тебе рождаться в одной и той же местности из раза в раз, — хмыкнула я. — Слушай, а как ты вообще отсюда сваливаешь?

Такого отчаяния я ещё ни разу не видела. Чувак был готов в прямом смысле локти кусать, не смиряясь с мыслью, что его «любимая» пыточная камера под номером три, во втором тюремном блоке, вновь распахнёт свои жаркие объятия.

— Я умею раскаиваться, — коротко ответили мне. — Слушай, давай быстрее закончим. Эта фишка срабатывает только пыток через сорок, а я не горю желанием растягивать это «удовольствие» ещё на пятьдесят лет!

Дописывая данные, я язвительно заметила:

— Смени место жительства в следующий раз, а то правда, не прёт тебе у шепелявых.

Вызвав Ривза, вверила в его руки эту шутку мироздания и расслабленно развалилась в кресле. Денёк не самый приятный — у людей очередная заварушка, а у нас суды забиты толпами военных. С самого утра маршировали здесь, даже кофе некогда выпить было. К слову, о кофе… Поднявшись, я решила навестить любимого шефа, который скромно сидел в своём кабинете, даже не поздоровавшись.

Ракс во всю упражнялся отжиманиями. Бугры мышц перекатывались под сероватой кожей столь быстро, что казалось, от натуги кожа просто лопнет.

— Шеф, ты как? — Опасливо держась поближе к выходу, спросила я.

В последний раз в подобном нервном состоянии, я видела Хальраксана лет сто назад. Шеф ПОУ в прошлом был военным, имел жену и дочь. Так случилось, что во время войны, его семья оказалась за горным хребтом, на стороне вампиров. Я не знала всех подробностей, но не надо быть провидцем, чтобы догадаться — их убили. Долгие годы он хранил в сердце надежду на встречу, не мог поверить в подобный исход и, в конечном итоге, шефа отстранили от всех операций. Он нарушил приказ и, вместо облавы на одно из вампирских поместий, Хальраксан пошёл по следу своей семьи.

После отставки преподавал в Военной Академии техники боя и ведение диверсионной деятельности на территории противника, где мы и познакомились. К моменту моего выпуска, сослуживец Хальраксана, вернувшийся из-за хребта, привёз ему родовое кольцо, которое шеф подарил своей жене в день свадьбы. Демон смерти практически высох на моих глазах. Ракс замкнулся в себе на целые месяцы. Если бы не мои родовые артефакты, позволявшие передавать часть силы, он бы просто вырвал своё израненное сердце, не выдержав этой боли. С тех пор нас накрепко связало это знание, и шеф начал понемногу восстанавливаться, убивая все мысли в голове выматывающими тренировками.

Заметив моё присутствие, он медленно поднялся, натужно дыша, вытер полотенцем пот со лба и весело ответил:

— Я в норме, Айрин. Решил сбросить напряжение!

Не сказать бы, что поверила, но в душу к демонам лезть не привыкла, а вот в государственные тайны — это да, хлебом не корми.

— Лады, тогда вопрос такой — что от меня надо князю?

Снисходительно улыбнувшись, Хальраксан надел рубашку, чинно присел на край стола и выдал:

— Боюсь, ничего нового я тебе не отвечу, подозревая, что Савьен успел сказать.

— Ой, да брось! — Фыркнула я. — Ты когда из управления пропадаешь, обычно на «деловых» встречах с Его Темнейшеством заседаешь!

Кустистые брови удивлённо взлетели вверх, а я поняла, что спалилась.

— В твой кабинет не вламывалась, — начала оправдываться я. — Но два плюс два сложить могу. Когда на площади своих бойцов увидела, вспомнила, что те, по идее, должны на бывших границах кольями стоять, а не возле дворца шнырять. Вампиры опять что-то мутят?

Пальцы, застёгивавшие пуговицы, чуть не вырвали одну, но ни один мускул на лице шефа не дрогнул.

— Айрин, я давно не видел князя, поэтому ничего тебе сказать не могу, — уклонился от ответа он. — Единственное, что я знаю — армию передислоцируют ближе к границе.

Это радовало и одновременно пугало. Если вновь начнутся открытые боевые действия, то всех военнообязанных вернут в строй. Поначалу только преподов Военной Академии и большую часть личной стражи князя, а затем уже и всех отставников. Меня подобная участь могла бы минуть лишь в одном случае, если бы я продолжила работать в управлении, потому что братец до сих пор сидит здесь, а не в Изнанке, лишь по причине того, что я могу его сдерживать.

А поскольку князь вознамерился меня переманить в свой штат, пусть только прислугой, то меня непременно выдернут во вторую волну мобилизации. И тут вроде бы мне стоило воспрять духом, ведь я смогу перекочевать на сторону противника и укрыться в их землях от Его Темнейшества, но была проблема — Эзвур не отделается Изнанкой, его попросту казнит сам Повелитель. Райгнаран этого не может сделать лишь по одной причине — я являюсь последним представителем рода — следовательно, казнить по закону могу только я, а моё самоустранение с поста накиба позволяет не подчиняться этому приказу.

— Про бабулю слышал? — Задумчиво спросила я, решив оставить размышления о грядущей войне на будущее.

— Да, её скоро Харон сопроводит к границе мирской грани.

— Лучше бы он туда нашу Фемиду вышвырнул, — сказала я, всё ещё злясь за это на Барклая.

— Я подал прошение в Департамент Тайн, так что судью прокатят по всем буквам закона, — хмыкнул Хальраксан, отстранённо смотря в окно.

Коротко попрощавшись, я направилась в подземелье первого блока, чтобы в последний раз укрепить силовой барьер. Стараясь отрешиться от чужих страданий, я всё думала, чем могла быть полезна князю. После меня, насколько я знала, место накиба Отряда Смерти занял Дэкилрс. В Академии я несколько лет была в возглавляемой им группе, когда он ещё был ракибом, и точно могла сказать, что он не хуже меня справляется с этой ролью. Да, он был обычным демоном со слабыми зачатками огненной силы, но и без неё мог уложить многих, используя лишь меч.

Идём дальше — военный опыт? Тоже сомневаюсь. В этом вопросе гораздо полезнее был Хальраксан, да и военных советников у князя хватало. Сила? Здесь уже можно было сослаться на этот критерий, ведь подобных мне больше в армии не было. Но проблема в том, что я не всегда могла вовремя взять огонь под контроль. Случаи редкие, лишь когда я на грани нервного срыва, но не забываем про горный хребет, превращённый в длинную полосу высоких скал… Я в себе не сомневалась, ведь наш отряд был элитой, которая не провалила ни одного задания, но кто в здравом уме даст мне занять прежний пост, учитывая все прегрешения?

— Сестра, что-то ты зачастила… — прервал мои мысли Эзвур.

Даже не заметила, как дошла до конца коридора, но решила не реагировать на брата, молча возложив руки к стене возле решётки его камеры. От ладоней тут же потянулись алые волны, расходящиеся по всей камере и вдоль коридора.

— Решила игнорировать меня? — С извечной ухмылкой спросил он, опираясь на решётку прям напротив моего лица.

Какой-то идиот снял его с крюков, и Эзвур вполне неплохо стал выглядеть. Раны затянулись, и только заляпанная бурыми разводами одежда показывала, сколько крови вылилось из брата во время пыток.

Нас разделяли лишь толстые раскалённые прутья, но это не мешало Эзвуру наклониться так близко, что они практически касались его лица.

Я старалась равнодушно смотреть в глаза, так похожие на мои, но они вдруг наполнились слезами. Недоумённо вскинув бровь, я чуть отстранилась и вгляделась ещё раз, полагая, что мне показалось, но..

— Я скучаю по тебе, львёнок… — тихо произнёс брат, смотря буквально в душу.

Две солёные капли скатились по щекам, размазывая грязь, а потрескавшаяся нижняя губа задрожала.

— Прости меня, львёнок, я так сожалению, я… Правда, я понял, что натворил! Понял и мне так больно, львёнок, ты бы знала! Я не могу вырвать эту боль, как бы не старался, потому что знаю — твоя намного сильнее…

Я дрогнула, прервав передачу своей силы этим стенам. Это детское прозвище, срывающееся с губ Эзвура, что-то надломило во мне, заставляя просунуть руку сквозь прутья и дрожащими пальцами прикоснуться к его щеке.

Эзвур прильнул к ней, обхватив своей ладонью, и прошептал:

— Я знаю, что мне не искупить своей вины, но, если сможешь, прости… Я так тебя люблю и так жалею, что столько раз заставлял тебя страдать!

Эзвур поцеловал ладонь, и с моих ресниц сорвались слёзы.

Я гладила колючую щёку, не в силах вымолвить хоть слово, и просто смотрела в родные глаза, отражавшие мою собственную боль. Как вдруг, его лицо исказилось прежней надменной гримасой, а слёзы испарились с тёмных ресниц без следа.

— Тебя так легко провести, сестрёнка, что даже не интересно! — Хрипло рассмеялся он.

Я отшатнулась от камеры, больно приложившись затылком о стену, и в ужасе воззрилась на брата. Как… как мой маленький златовласый огонёк превратился в монстра?

— Ах, как жаль, что честь не позволяет снести мне голову! — Ещё громче зубоскалил он, отходя вглубь камеры.

Остервенело вытерев влажные дорожки с щёк, я вновь привалилась к решётке и мощным потоком направила свою силу, впечатывая брата в стенку. Эзвур надрывно закричал, корчась от резкой боли, а я улыбнулась.. Ещё никогда чьи-то страдания не приносили мне такого удовольствия. Братец не боялся боли, но моя сила вливалась не только в стены камеры, но и в его тело, больше не способное принимать такую мощь. Выжженый энергетический сосуд буквально трескался на моих глазах, плавя последние крохи силы Эзвура, заставляя его кашлять кровью и обхватывать голову руками, пытаясь унять эту агонию.

Проверив барьер на прочность, я остановила этот поток и, только когда брат обессиленно повалился на пол, с мрачностью удовлетворённостью направилась на выход из блока.

***

— Княгиня? — Кто-то тронул меня за плечо, от чего я резко подскочила с дивана.

На меня встревоженно смотрела Таира, поинтересовавшись:

— С вами всё в порядке?

— Да, — ответила ей, вновь располагаясь на кожаном изделии.

— Просто вы не отвечали… Впрочем, я пришла сообщить, что господин будет ужинать через десять минут.

Кивнув ей, вновь погрузилась в себя, отмечая тихий шелест шагов иссикаи, скрывающейся за дверью. Всю дорогу до дворца и уже около получаса нахождения в гостиной князя, я прокручивала в голове момент заключения брата под стражу.

Отец, взбешённый его поступком, приказал возвращаться на военную базу, сказав, что я только буду мешать ему разбираться с Эзвуром. Я противилась, как могла, но Каиль, моя мачеха, попросила послушаться, поскольку была уверена — вдвоём они отстоят сына.

Эзвур был младше меня на тридцать лет. Я безмерно его любила и проводила в его компании всё свободное время. Естественно, я всегда защищала его от вспыльчивости главы рода, поскольку отец с трудом переносил все пакости мелкого. И в тот раз я грудью легла на защиту Эзвура, пытаясь разубедить, а отца предостеречь от поспешных решений.

По прибытии на базу, места не могла найти, не понимая, что сейчас твориться в доме. Благо, в то время наш отряд был не задействован, и я не подрывала своими нервами планы армейского руководства. Когда же со мной связался заместитель мушира, сообщив о смерти отца и заключении брата под стражу до начала суда, я буквально почувствовала, как меня разрывает на куски. Боль была настолько невыносимой, что я выпалила всю свою силу, разнеся горный хребет, и лишь чудом выжила. Савьен вытащил меня из-под завалов, смог исцелить и, добившись новой увольнительной, привёз домой. Несколько дней заняло заживление всех ран и переломов, лев не отходил ни на минуту, вливая свою силу, от чего родовые артефакты осыпались прахом, при этом сам был на дне отчаяния. Как только пришла в себя, выслушала краткую версию произошедшего и помчалась в тюремной блок, где содержали до начала заседания.

Помню, как сознание плавало в бреду, как я не могла унять слёз, как практически цеплялась за стул, не в силах заставить тело принять сидячее положение — но всё остальное смазалось единым пятном. Ровно до момента принятия мной отставки.

Зал суда. С одной стороны трибун все представители великих родов демонов Ада, с другой глава Департамента Тайн — Альвест Фоксвар, Крис Харкурт — личный советник князя и Россак Оливракс — мушир армии. В центре клетка с братом, который даже в такой момент не мог снять улыбки с лица. Я не выдержала. Откуда-то нашлись силы, и я выбежала из здания суда, помчавшись домой. В голове бился вопрос — как Эзвур до сих пор оставался в живых?

Всё дело в законе. При поимке особо опасного преступника, являвшегося выходцем из древнего рода, его лишали всех сил с помощью специального артефакта. Если же после лишения он оставался жив — судили и заключали под стражу до смертного приговора, который исполнял представитель рода. Ещё до первого слушанья проводилось «Изгнание крови», как называли процедуру выкачивания энергетического сосуда, а брат не выглядел так, будто его иссушили.

Меня нагнал Савьен, призывал вернуться и решить всё в зале суда. Вырвалась, несясь домой, будто чувствуя, что все ответы там. Стоило зайти на территорию поместья, как мы оба остолбенели, видя алое зарево в окнах. Мама выжгла себя, понимая, что лишилась и мужа, и сына.

— Айшарин? В чём дело?

Передо мной присел на корточки князь, обхватывая мои дрожащие и ледяные ладони своими.

— Подождите… я.. Я должна вспомнить, — промямлила я, отодвигаясь от него подальше.

Что произошло дальше? — Спрашивала у себя, пытаясь заставить свой мозг всё вспомнить. Но он упорно не выдавал ничего, кроме чёрной картинки. Я помнила только, как в тот же вечер в поместье пришёл Россак Оливракс. Как главнокомандующий, он передал постановление суда и приказ Повелителя — казнить Эзвура Аркалин. Как была в мундире, так и вырвала из нагрудника свой знак, определявший ранг. Швырнула на стол, следом написала рапорт и кинула туда же. Мушир был в ярости, грозился трибуналом, каторгой, лишением титула, пока Савьен ему не напомнил, что я выше его по положению, так как уже отказалась от воинского звания, а значит он говорит не с подчинённой, а с княгиней.

Но что дальше? Только темнота, которая поглотила так стремительно, что последние мои ощущения — это крепкие руки льва и тихий голос, умолявший вернуться к нему.

Савьен что-то говорил, пока я металась в бреду, рассказывал, как проходило погребение родителей, как менялась ситуация на войне… Первое, что спросила — что с моим братом, как только пришла в себя. Лев отвечал, что того упекли в Пенитенциарное Огненное управление, что готовят к заключению в Изнанке. Когда же я смогла добиться решения суда о переводе брата именно в ПОУ, при условии, что буду там работать и смогу контролировать, Савьен был в бешенстве. Он рассказывал, как отец, не понимая, что творит, через родовой артефакт отдал всю силу Эзвуру, отчего сам скончался, а теперь и я лезу в это пекло, губя свою жизнь на корню.

Главным вопросом было — почему Закарис Аркалин отдал всю силу своему сыну, которого презирал за свершившееся больше всех в этом выжженом мире? Савьен считал, что отец лишился рассудка от горя, что его сподвигла на это собственная жена, боявшаяся потерять сына. Но… я знала своего отца. Гордость и честь — два столпа его жизни. Он бы ни за что не предал свою семью такому позору. Он бы самолично отрубил голову сына, желая кровью смыть его позор, но… Закарис Аркалин поступил иначе, и я была вынуждена жить с этим до конца своих дней.

— Но как он смог выжить? — Вслух спросила я.

— Кто? — Ничего не понял князь.

Он уже давно сидел рядом и напряжённо разглядывал моё лицо. Я невидяще уставилась на него, продолжая думать.

Эзвур был слабее меня, поскольку его мать была выходцем из рода Дарамир — демонов Тьмы. Эти сильно уступали огненным в силе, и Эзвур взял большее именно от матери. Внешне — чистая копия отца, но огонь проявлялся слабо, и он плохо его контролировал. Можно предположить, что отец знал, когда именно задержали его сына, ведь «Изгнание крови» происходило практически сразу, ещё до объявления роду о случившемся. И, допустим, он моментально подключился к его источнику и стал вкачивать свой ресурс, но…

— Эзвур даже мог ровно стоять, хотя после такого должен был лежать ещё долгие месяцы, — протянула я, нервно закусывая губу.

По телу начало разливаться странное тепло. Вдруг, все мысли испарились из головы, а взгляд чётко сфокусировался на Его Темнейшестве.

— Что вы делаете? — Изумлённо спросила я, отодвигаясь на всякий случай подальше.

Князь хмыкнул и сказал:

— Я за твоим мыслительным процессом наблюдаю уже двадцать минут, и меня настораживает твоё состояние. Ты вся ледяная и дрожишь. Что случилось?

Тряхнув головой, я поднялась и, потянувшись, съехала с темы:

— Обдумываю семейные проблемы. Сейчас подам вам ужин, извините за ожидание.

Когда мозги встали на место, стало неловко от того, что князь видел меня в таком потерянном состоянии. Всё же я не привыкла показывать врагу свою слабость. И не знаю, что он со мной сделал, но чувствовала себя прекрасно, голова перестала болеть и даже руки больше не тряслись. Плохо одно — так и не добралась до главного ответа в своих рассуждениях, но лучше этим займусь, когда смогу остаться в одиночестве.