Перелетные дети

Ася Кравченко (2022)

Веро и Мишель из страны Там прилетают в Москву, чтобы найти здесь дом своей бабушки без адреса, но… с тремя березами, рыжим котом и колоритным дворником. Задача не из легких, однако Веро, Мишель и присоединившегося к ним Дрю (кстати, он москвич) не пугают никакие трудности. Ребята летают по Москве, встречая на своем пути самых неожиданных персонажей: постового, мечтающего стать дирижером, водителя троллейбуса, предпочитающего гонять по улицам без проводов, странную, забывчивую и очень одинокую старушку, скучающие памятники и даже крокодилов, комфортно обитающих в Москве-реке… Книга «Перелетные дети» — удивительное переплетение снов и реальности, сказочная путаница на фоне старой Москвы.

Иллюстрации посвящаются Римме Титовой,

с любовью

Рисунки: Татьяна Петровска

© А. С. Кравченко, 2014

© ООО «Издательство «Абрикос», 2022

1. Вермишель из страны Там

— Андрей! Почему ты пришел к третьему уроку?

— Ну как вам объяснить?..

— Уж объясни как-нибудь.

Когда я не знаю, что сказать, а от меня непременно требуют, чтобы я что-то сказал, обычно я говорю первое, что приходит в голову. Я увидел на окне пакет молока и сказал:

— Ко мне с утра приходила корова.

— Корова?! — опешила Людмила Викторовна.

— В пятнах. Она поднялась на восьмой этаж. И я просто не мог уйти, не поговорив с ней, понимаете?

— Как корова могла подняться на восьмой этаж?

— Я тоже ее об этом спросил.

— И что же она ответила?

— С трудом.

С утра у меня болел живот. Но кому это интересно? Не буду же я об этом рассказывать направо и налево. Тем более что Саша как раз смотрела в мою сторону. Саша, которую я когда-нибудь позову покататься со мной на мопеде. Чтобы она сидела сзади и ее волосы развевались из-под шлема… Когда у меня будет мопед… Года через четыре… Может быть.

— Не надоело быть шутом?! — рассердилась Людмила Викторовна. — Твою бы фантазию да в мирных целях! Написал бы лучше про Пушкина!

— Вы хотите, чтобы я сочинил какую-нибудь историю про Пушкина?!

— Нет-нет. Не хочу.

— То есть вы не хотите, чтобы я делал домашнее задание?!

— Не хочу! То есть хочу! Ты должен делать домашнее задание, но по-человечески.

— Как это — по-человечески?

— Без родителей не возвращайся! — у Людмилы Викторовны в очередной раз «лопнуло терпение». На самом деле она просто не знала, что еще сказать.

А это значило, что у меня появилось несколько свободных дней.

В прошлый раз мама заявила, что ей надоело ходить в школу и пусть идет папа. А папа ответил, что ему тем более надоело. Так что стоило погулять несколько дней, чтобы в школе заволновались и спросили у мамы с папой напрямик, кто из них больше не хочет ходить в школу. Ну а дальше будет серьезный разговор, почему же я ничего не сказал родителям. С взрослыми ужасно сложно: вечно они не знают, чего хотят. То они не хотят идти в школу, то ругаются, что их в школу не позвали. Виноваты оказываются, конечно, дети. Бедные дети.

Когда выгоняют из школы, в первый момент чувствуешь себя омерзительно.

Потому что, когда тебя выгоняют, не важно даже, откуда и за что, это обидно.

А во второй — получше.

Потому что выгнали и выгнали. Что ж теперь делать…

Идти было некуда, и я шел, стараясь не наступать на черточки на асфальте. Я не знаю, почему на них нельзя наступать. Почему-то мне кажется, что нельзя. Иногда черточек было много, и надо было перепрыгивать.

— Смотри, куда прешь! — Я прыгнул и влетел в чей-то огромный живот.

— Извините.

— Вести себя не умеют! Куда родители смотрят?! — не унимался толстяк.

Мне иногда кажется, что я всех раздражаю.

Надо было срочно куда-нибудь деться. И я пошел в парк.

Мы там часто гуляли с мамой, когда со мной еще надо было гулять. Зимой — на санках. Там есть овраг, куда можно скатиться. Весной там здорово кормить уток, гонять голубей и пускать кораблики. А осенью созревают яблоки. Правда, туда сразу набегают бабушки с пакетами. Бабушки обтрясают яблони и потом продают яблоки у метро. Так что яблок остается мало. И на самом верху.

В парк уже пришла осень. Трава была мокрая.

Я сел под дерево и стал жевать кислое-прекислое яблоко.

Учебный год только начался, а меня выгнали уже во второй раз. Не то чтобы я был хулиганом или безобразно учился, но просто постоянно что-то случалось, и меня выгоняли. Папа говорит: «Жизнь тебя совершенно ничему не учит». Но папа не прав. Жизнь меня, определенно, учит. Например: если не хочешь, чтобы тебя выгнали из школы, — не говори о коровах… Но коровы тут ни при чем. Просто я понял: есть люди, совершенно не приспособленные для того, чтобы постоянно ходить в школу.

И тут мне на голову УПАЛО.

Я подумал — яблоко. Оказалось — ботинок.

Коричневый. Левый.

Я задрал голову.

В ветвях что-то темнело.

Почти на самой верхушке спал человек.

Я заткнул ботинок за пояс и полез на дерево.

— Это ваш ботинок?

Ответа не последовало, и я пристроил ботинок рядом со спящим. Но не успел слезть, как ботинок свалился снова.

Вслед за ботинком мне на голову посыпались сумка, зонтик и второй ботинок.

Я собрал вещи в кучу: «Проснется — мимо не пройдет».

Интересно, удобно ли ему там, на дереве?

Наверное, я его все-таки разбудил, потому что наверху завозились, а потом сказали:

— Хочу есть!

— Сегодня твоя очередь идти за продуктами, — откликнулось соседнее дерево.

«Их тут стая», — подумал я и стал разглядывать соседнее дерево.

— У меня куда-то делись ботинки, — сообщило первое дерево. — Сходи сегодня ты. А завтра — я. К тому же у нас, кажется, кончились деньги.

— Меня вполне устраивают на завтрак яблоки, — заявило соседнее дерево. — А ботинки наверняка опять свалились.

— Сам знаю.

Человек на дереве встал в полный рост, потянулся, странно поднял руки, взмахнул ими, будто стараясь удержать равновесие, качнулся и… спланировал вниз.

— Здесь мои ботинки не пробегали? — мрачно осведомился он.

Я настолько опешил, что просто протянул ему ботинки, сумку и зонтик.

— Тут что, гардероб? — удивился человек.

Я совсем не знал, что ответить, и кивнул.

С соседнего дерева слетела вторая тень.

Они оказались моими ровесниками. Девочка и мальчик. Худенькие, невесомые. Зато руки и плечи были могучими. Некоторое время они стояли и молча на меня смотрели.

— Скажи, пожалуйста, где здесь выход к морю? — наконец прервала молчание девочка.

«О каком море идет речь? — подумал я. — Балтийское — далеко. Черное — еще дальше».

— Молчит и молчит, — пожал плечами мальчик.

— Я молчу потому, что не знаю, где выход к морю. В Москве нет моря.

— Совсем нет?! — удивилась девочка.

— Да быть такого не может! — фыркнул мальчик. — Никто и никогда не стал бы строить город, не будь у него выгодного экономического положения и пересечения морских торговых путей. Где-то должен быть выход к морю.

— Тем не менее нет!

— Как же вы живете?!

— Каждый выходит из этого положения как может. У меня, например, есть собственный выход к морю — в дальней комнате. Если на закате сидеть и смотреть на небо, прищурив глаза, то можно подумать, что небо где-то кончается и начинается море.

— Но моря там нет?

— Мне кажется, есть.

Мальчик хмыкнул, а девочка сообщила:

— Нас зовут Вермишель.

— В смысле — макароны?

— В смысле — Веро и Мишель, — сердито пояснил мальчик. — Что тут странного?

— Ничего. А я Дрю. То есть Андрей, Андрюха. Мне больше нравится Дрю.

— И правильно! — одобрил Мишель. — Потому что у вас тут все Андреи. Надо же как-то отличаться.

— Ну не все.

— Да почти все. Андрей Болконский, Андрей Первозванный, и все остальные тоже Андреи…

Я решил оставить пока этот скользкий вопрос.

— Послушайте, а как вы летаете? — спросил я.

— Мы не летаем! — отрезал Мишель.

— Но я же видел!

— Показалось!

— Да ладно. Он вроде нормальный, — вмешалась Веро. — Просто бабушка нам не велела летать. Говорила, что здесь этого не любят. Правда, она уехала отсюда давным-давно. Может, с тех пор все изменилось.

— Вряд ли. — Мишель был мрачен. — Я есть хочу. И надо решать вопрос с одеждой.

— Так, может, он нам и поможет? Ведь ты нам поможешь?

Я быстро-быстро закивал.

Мне очень не хотелось, чтобы эти двое просто улетели. Улетели без меня.

— Мы ищем дом. С лепниной, серый с белым. Подъезд огромный, со скрипучей дверью, — Веро говорила это как заклинание, чуть раскачиваясь. — Зеленый двор, и посредине три березы. Качели, клумба, маленький забор. Проветривается чей-то коврик. Ворчит о чем-то дворник. Сгребает листья без конца. Двор пахнет морем, может быть рекой. А на березе — рыжий кот. Урчит как трактор. И если ты ему в глаза заглянешь, как будто жизнь свою увидишь…

— Вы там когда-то жили? — спросил я, когда она умолкла.

— Там жила наша бабушка.

— Мне кажется, в Москве таких дворов много.

— Я же говорил, он не поймет, — глядя в сторону, сказал Мишель.

— Конечно, он один такой, — поспешил я исправиться. — Но его все равно будет непросто найти.

— Для начала нам где-то надо достать что-то из одежды, чтобы не выделяться, понимаешь? — продолжала Веро.

Я совершенно ничего не понимаю в одежде, но даже я заметил, что эти двое были одеты необычно — будто для какого-нибудь торжественного случая или маскарада. Шелковая рубашка выглядывала из-под бархатной куртки Мишеля, вышитая блузка Веро дополняла сарафан из какой-то тяжелой ткани.

— Я могу одолжить тебе свою одежду, — предложил я. — Мы приблизительно одного размера. — Мишель смерил меня взглядом. — А для Веро что-нибудь придумаем. Веро — это ведь Вероника?

— Мне нравится Веро.

— Как скажешь. А вы откуда?

— Оттуда, — и Мишель махнул рукой.

— А там что?

— Там — это Там. Там — не здесь.

— Там — не здесь, — эхом откликнулся я.

Там дети летают и спят на деревьях. Впрочем, они спят на деревьях не только там, но и здесь… Их не выгоняют из школы. На завтрак у них яблоки из городского сада. Иногда так хочется быть откуда-нибудь оттуда.

— Ну что, пошли?

Мы направились к выходу из парка. «Куда бы их отвести?» — раздумывал я.

— Не смей! — вдруг крикнула Веро.

Только сейчас я заметил, что Мишель то поднимал, то опускал руки.

— Я не привык так медленно, — проворчал Мишель.

— Мы не должны летать! — еще строже сказала Веро. — К тому же мы теперь не одни.

— Я хочу есть. А Дрю мы вдвоем могли бы поднять. К тому же сейчас вообще никого нет.

Вокруг и вправду было безлюдно.

— Последний раз, — строго сказала Веро.

Но я понял, что и она не прочь ускорить путешествие.

— Хватайся, Дрю!

Едва я уцепился, они взлетели. И мгновенно набрали высоту.

Ноги болтались совсем без дела, тело тянуло вниз, а в животе что-то ухало. А внизу… Деревья сливались в огромные пестрые пятна, дома казались большими разноцветными кубиками, а люди — муравьями. Муравьи что-то кричали, махали руками. Мне вдруг ужасно захотелось крикнуть им что-нибудь.

— А-а-а! Я лечу!

Веро и Мишель захохотали.

Наверное, мой рюкзак был не до конца закрыт, потому что вдруг оттуда вывалились тетрадки.

— Ой!

Некоторые тетрадки ныряли вниз, другие раскрывались и планировали.

Веро и Мишель сделали вираж, я оказался вниз головой, и из меня посыпались деньги, ключи, а из рюкзака выпало все, что там оставалось…

— Соблюдайте правила небесного передвижения! Не роняйте тяжелые предметы! — выкрикивал Мишель.

— К вечеру возможны осадки, книжки и тетрадки, — хохотала Веро.

Я подумал, что, наверное, стоит спуститься, подобрать тетрадки и вообще все, что упало, или хотя бы что-нибудь. Но вдруг закричал:

— Я бегу по небу! Ааааааааааа! И мне все равно!

Я подумал, что, когда тебя выгоняют из школы, иногда это оказывается очень кстати. И я готов был искать какой угодно двор и каких угодно котов, лишь бы все это длилось.