Конец пути

Антон Грановский, 2013

Все они согласились на пробное проживание в «Умном доме» – суперсовременном здании, управляемом сложной электронной системой. Странности возникли не сразу, но вскоре жильцы стали замечать изображения лабиринта – оно то проявлялось на запотевшем зеркале в ванной, то складывалось из просыпанного кофе… Что это значит, они поняли только потом, когда дом отрезало от внешнего мира, связь пропала, а жильцы начали один за другим погибать… Отправившись в «Умный дом», Маша Любимова перестала отвечать на звонки, и журналист Глеб Корсак заволновался: то, что он слышал об этом месте, ему очень не нравилось. Собрав побольше информации, Глеб решил без промедления проникнуть в дом любой ценой: оказывается, он был построен на пустыре, где в древние времена располагалось языческое капище и совершались человеческие жертвоприношения…

Глава 4

Филипп

1

Филипп, тринадцатилетний мальчик с копной каштановых волос на круглой массивной голове, стоял у двери и слушал разговор родителей. В щель ему было видно и маму, сидящую на кровати, и отца, стоявшего за ноутбуком.

— Я хотела тебе кое-что сказать, — заговорила мать.

— Что? — спросил отец, просматривая на ноутбуке какие-то таблицы.

— Я хотела сказать… Черт, даже не знаю, как ты к этому отнесешься…

— Оль, давай без предисловий, — сухо проговорил он.

Она помолчала, а затем вдруг спросила:

— Олег, я уродина?

— Нет, — ответил отец.

— Может, я толстая?

— Нет.

— Я ухаживаю за собой, я занимаюсь спортом.

— Ну да. Ты у меня молодец.

Она посмотрела мужу в глаза:

— Олег, что со мной не так?

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты мне изменяешь. Я знаю.

— Раз знаешь, то зачем об этом говорить?

Мать сжала кулаки. Отец заметил это, усмехнулся и сказал:

— Что ты хочешь от меня?! Чтобы я рассказал тебе в подробностях о том, как спал с твоей подругой? Хорошо. Мы занимались с ней этим на кухонном столе, в ванне с горячей мыльной водой и даже в парке, в кустах сирени! И это было здорово, слышишь? Это было великолепно!

Лицо матери стало белым, как бумага. В горле у нее что-то заклокотало, а затем она выговорила, будто выплюнула слова:

— Ты омерзителен! И я… я тоже тебе изменила!

— Что? — отозвался отец, не отрываясь от своих таблиц.

— Изменила! Причем два раза!

— Не выдумывай.

— Помнишь тех парней, которые строили нам сауну на даче? Я отдалась им!

Отец повернул голову и пристально посмотрел на мать. Его сухое, резкое лицо слегка вытянулось.

— Ты врешь, — сказал он спокойно и отчетливо.

Она покачала головой:

— Нет. Это было в твой день рожденья. Ты работал до обеда. Этого времени нам хватило с избытком. Пока ты принимал поздравленья от сослуживцев, я трахалась с этими парнями в недостроенной бане.

— Ты это выдумала, чтобы меня разозлить.

— Думай так, если тебя это утешит.

Мать поднялась с кровати. Ее рыжие волосы были слегка растрепаны, тушь на глазах размазалась, даже кофта смотрелась так, словно вдруг постарела лет на двадцать.

— Пойду сделаю нам кофе, — сказала мать.

Отец вскочил со стула и схватил ее за руку.

— Подожди, — гневно окликнул он.

Мать, такая же худощавая, как отец, но не менее сильная, высвободилась.

— Подожди! — рявкнул он, снова схватил жену за тонкое запястье и резко повернул ее к себе.

— Скажи, что ты все это выдумала, — глухо проговорил отец, глядя ей в глаза.

Мать улыбнулась и заговорила издевательски-спокойным, почти сладким голосом:

— Сперва я отдавалась им по очереди. Потом — обоим сразу. Когда мы начали, я чувствовала стыд, потому что делала это только затем, чтобы отомстить тебе. Но потом… потом мне понравилось. Это было так… брутально. Так восхитительно грязно и порочно.

Отец сжал кулак и размахнулся.

— Хочешь меня ударить? — Глаза мамы сузились и похолодели. — Только попробуй. Я зафиксирую побои, засужу тебя, разведусь и заберу половину всего, что ты имеешь. А ты этого не хочешь, верно? Ты скорее сотрешь себе зубы от злости в порошок, чем позволишь разорвать свою фирму пополам. И еще — я не дам тебе купить и перепродать эту квартиру. А ты ведь задумал всю эту куплю-продажу, чтобы отмыть деньги, верно? Я слышала твой телефонный разговор.

— Я тебя… я тебя…

— Что ты меня?

— Я тебя ненавижу!

— Это чувство у нас взаимное. — Она стряхнула его пальцы со своего запястья. — Приготовить тебе ужин, дорогой?

— Подавись своим ужином!

— Правильно делаешь, что отказываешься. В последнее время я рассеянная и легко могу насыпать в блюдо крысиного яду вместо твоих любимых специй.

Мать двинулась к двери. Фил отпрянул и скрылся за углом.

— Мне противно на тебя смотреть! — услышал он гневный голос отца.

— Что поделать, — отозвалась мать, подойдя к двери. — Мне вообще не по себе от того, что ты дышишь и топчешь землю. Я бы хотела, чтоб ты взорвался, испарился, исчез навсегда. — Она усмехнулась. — Но чего в нашем мире стоят желания?

Когда мать вышла из спальни, Фил уже был в своей комнате. Он слышал, как она прошла на кухню.

«Может, она и правда его отравит?» — подумал он, вздохнул, подошел к квадратному аквариуму, в котором сидела Агата, и постучал ногтем по стеклу. Агата открыла глаза и взглянула на него.

— Покормлю тебя позже, — сказал ей Филипп. — Ты не против?

Она закрыла глаза.

Филипп еще немного постоял у аквариума и полюбовался на свою подругу. Ему вспомнился день, когда он решил ее завести.

— Мама, папа! — возбужденно окликнул Фил тогда родителей, молча сидевших за столом и читавших (она — женский журнал, он — «Спорт-экспресс»). — Вы можете купить мне жабу?

— Жабу? — удивленно переспросила мать.

— Жабу? — сухо уточнил отец.

— Да, жабу!

— Зачем тебе жаба? — спросил отец. И добавил тихо: — Тем более когда в квартире у нас и так уже есть одна.

— Она красивая, — ответил Фил.

— Жаба? Красивая?

— Да.

Отец и мать переглянулись.

— Но разве жаб держат дома? — недоверчиво поинтересовалась мать.

— Конечно. Я прочитал об этом в Интернете, на форуме.

— На форуме любителей жаб?

— Да.

— Чем же они кормят своих питомцев?

— В основном мышами.

— Живыми?

— Конечно! Дохлых мышей жабы-аги не едят!

Родители снова переглянулись.

— Довольно странное желание, — высказал свои сомнения вслух отец.

— Но вы ведь сами хотели, чтобы я завел себе зверька, чтобы ухаживал за ним! И учительница в школе вам советовала!

— Вообще-то это правда, — сказал отец. — Разговор о домашнем животном действительно был.

— Вот видишь! — снова воодушевился Фил.

Но мать оставалась сурово-неприступна.

— Сынок, — заговорила она голосом строгой учительницы, — а тебе не кажется, что держать дома жабу и кормить ее живыми мышами — это… это…

Она запнулась, не в силах подобрать подходящего слова.

— Жестоко, — договорил за нее отец.

Филипп покачал головой:

— Нет. А что тут такого? Лисы едят мышей, волки — оленей и зайцев. Мы тоже едим всякую живность. Кур и свиней, например.

Мать вздохнула:

— Хорошо… Я посоветуюсь с детским психологом и подумаю.

И снова уткнулась в свой журнал.

Припомнив о том разговоре, Филипп улыбнулся. Все-таки они согласились. Странно, но согласились. Наверное, хотели сделать это наперекор друг другу, а в итоге вышло так, что оба выступили на его, Фила, стороне. Быть может, впервые в жизни.

Филипп достал из банки белую мышку, взяв ее за хвост, и поднес к своему лицу.

— Тебе конец, — тихо сказал он, глядя мышке в мордочку. — Агата проглотит тебя живьем. А потом начнет переваривать. Тебе будет очень больно.

Мышка задергалась и тихонько пискнула, словно и впрямь поняла слова Филиппа. Он улыбнулся:

— Прощай!

Затем открыл крышку аквариума и швырнул мышку в открытую пасть Агаты. Пасть захлопнулась, как кошелек. Агата довольно прикрыла глаза.

На тумбочке пискнул телефон. Фил взял трубку — на экране возник текст, подписанный никнеймом Snake:

Чем занимаешься, Фил?

Пухловатые пальцы Филиппа быстро забегали по маленьким клавишам:

Осваивался в новой квартире. У нас тут «ознакомительное проживание». А потом кормил Агату.

Свою жабу-агу?

Да.

Она пищала?

Нет.

Как думаешь, почему?

Не знаю.

Может быть, ей понравилось?

— спросила Snake.

Филипп озадаченно сдвинул брови. Опять она за свое. Все время говорит о смерти, как о чем-то прекрасном. И Филу нечего возразить, поскольку втайне он чувствовал и даже знал, что его собеседница права. Он снова набил текст:

Нравится умирать?

Это многим нравится!

— ответила Snake.

Фил усмехнулся и ответил:

Да ладно тебе!

Я серьезно. И ты сам это знаешь.

Что знаю?

Что смерть — это классно!

Филипп несколько секунд смотрел на экран телефона. И в его голову полезли воспоминания о том, как они познакомились с Snake, встретившись на форуме одного сайта.

И сам сайт…

Сначала была интригующая заставка: «Людям младше 21 года, с неуравновешенной и слабой психикой, впечатлительным, беременным и кормящим женщинам — НЕ СМОТРЕТЬ И ПОКИНУТЬ ДАННЫЙ САЙТ НЕМЕДЛЕННО!»

Как можно не клюнуть на такую «антирекламу»! Филипп, предвкушая что-то невообразимо таинственное и интересное, подвел стрелку курсора к кнопке «Войти» и щелкнул клавишей «мыши».

А в следующую секунду у него захватило дух.

Там были фотографии. Много фотографий. Мужчины, женщины, дети. Убитые, умершие от болезней, попавшие в аварии. Там были все виды смерти, начиная от самых соблазнительных (обнаженные молодые женщины с неисковерканными телами) до самых ужасных (ожоги, расчлененка и тому подобное).

С тех пор как Филипп вошел на странный сайт и открыл альбом с фотографиями, смерть стала представляться ему огромным черным деревом, накрывшим своей раскидистой кроной весь мир, а эти фотографии — опавшими листьями смерти!

Он разглядывал снимки часами, пытаясь представить себе то, что на них изображено, — вернее, то, как это выглядело в реальности.

Поначалу Филипп ощущал что-то вроде стыда из-за того, что разглядывает подобные ужасы. И даже задумывался: нормально ли мальчику его лет смотреть на фотографии мертвецов? Вроде бы вся эта возня попахивает извращениями. Однако после долгих размышлений Фил решил, что в разглядывании фотографий нет ничего страшного. Ведь сам он никого не убил и не хочет убивать. В нем нет жестокости, есть только интерес, любопытство. А папа любит приговаривать, что любопытство движет миром.

Потом он познакомился с Snake. Она была такой же фанаткой сайта, как и он сам, но, в отличие от него, не видела в этом ничего постыдного.

Телефон у него в руках снова пискнул.

Как твои родители?

— спросила Snake.

Снова ссорятся. Пересказывают, кто кому и как изменял. Я их ненавижу.

Мои такие же придурки.

Вряд ли. Прикинь: мама только что угрожала подсыпать папе яд в тарелку!

А у вас есть яд?

Не знаю. Но не удивлюсь, если есть. Зная мою маму.

Так проверь!

Фил озадаченно сдвинул брови. Затем набил:

Зачем?

Чтобы знать. Вдруг пригодится?

Иногда мои родоки так меня утомляют, что я фантазирую про всякие яды

Со мной тоже такое случается

Ага. Хорошо бы иметь под рукой крысиный яд. Это вселяет уверенность!

Они все еще хотят отправить тебя в интернат?

Да. Я слышал, как они это обсуждали. Они считают, что я болен.

Дураки. Это им нужно лечиться, а не тебе. Кстати, ты говорил, что у твоей матери проблемы с сердцем.

Ага.

Возможно, у нее в аптечке есть клофелин.

Да, я что-то такое видел. А что?

Если выпить его с пол чайной ложки — откинешь копыта.

Филипп замер над телефоном, не зная, о чем и думать? Она шутит? Или говорит правду? Интересно было бы взглянуть на ее лицо, хотя бы одним глазком. Но они с самого начала договорились, что никогда не будут встречаться и высылать друг другу фотографии.

На экранчике телефона снова возник текст:

Фил, я просто болтаю. Хочешь, сменим тему?

Давай!

Ты когда-нибудь целовался с девчонкой?

Конечно! Я каждый день этим занимаюсь!

А если честно?

Один раз. Это было в прошлом году.

Экран телефона пропел трель, свидетельствующую о том, что заряд аккумулятора закончился. Затем экран погас.

— Черт! — с досадой проговорил Фил. — Опять забыл его зарядить! Интересно, где у меня зарядка?

Филипп попытался вспомнить, куда запихал зарядное устройство, но так и не смог. Ладно, как-нибудь само найдется — когда мама и папа окончательно разберут сумки и чемоданы.

Он бросил мобильник на диван и направился в прихожую.

— Мам! Пап! — крикнул он. — Я пойду погуляю по зданию!

Ответа не последовало. Родителям, как всегда, было не до сына.

2

В холле, перед лифтами, его ждал сюрприз — хорошенькая девочка-подросток с задорным симпатичным личиком. На голове у нее была вязаная шапочка, на тонких запястьях — куча браслетов.

— Эй, ты наш сосед? — спросила Филиппа девочка.

Он остановился и с любопытством взглянул на нее.

— Я Аня, — представилась она. — Можно Нюра. Мы тут будем жить с сестрами. Я, Илонка и Ника. Ну а ты?

— Я?

— Ты с кем живешь?

— Э-э… С родителями.

Девочка усмехнулась:

— Не повезло тебе. А мои родители давно умерли. Я почти не помню, как они выглядели. Тебя как зовут?

— Фил. То есть… Филипп.

— Как Киркорова? — Она хмыкнула. — Я бы на твоем месте сменила имя.

— Почему?

— По кочану. — Девочка с любопытством вгляделась в его пухлое лицо с правильными чертами. — Ты когда-нибудь целовался с девчонками? — спросила она вдруг.

— Да, — машинально проговорил он. И улыбнулся.

Девочка подозрительно прищурилась:

— Почему ты усмехаешься?

— Ты не первая, кто сегодня задает мне этот вопрос.

Аня скривилась:

— Ты такой же дурак, как остальные.

Она повернулась и пошла к другому лифту, но Филипп догнал ее и зашагал рядом.

— Почему ты обозвала меня дураком? — спросил он.

— А ты не понимаешь?

Он покачал головой:

— Нет.

— Значит, точно дурак.

— Это из-за того, что я усмехался? Так я не имел в виду ничего такого!

— Какого такого?

— Ну… Просто я немного смутился.

Аня резко остановилась и повернулась к опешившему Филиппу. Окинула его скептическим взглядом с ног до головы и сказала:

— Ты ниже меня ростом. Сколько тебе лет?

— Тринадцать.

Аня презрительно фыркнула.

— Малолетка!

— А тебе?

— Скоро будет пятнадцать. В сравнении со мной ты еще совсем ребенок.

Пришел лифт. Дверцы почти беззвучно разъехались в стороны. Аня шагнула в ярко освещенную, просторную кабину с зеркальными стенами. Филипп последовал за ней.

На осветившемся экране появилось лицо виртуальной красавицы.

— Добрый день! — поприветствовала она Аню и Фила. — Назовите мне номер этажа, пожалуйста!

— Тот, где кафе, — сказала Аня.

— Спасибо! Следующая остановка — цокольный этаж!

Двери мягко закрылись, и лифт тронулся вниз.

— Послушай, — заговорил Филипп, — может, я и младше тебя, но точно не дурак.

— Ум мужчины измеряется не возрастом, — отрезала Аня.

— А чем?

— Умением брать от жизни все, что ему хочется. Ты на это способен?

— Не знаю. — Фил растерянно моргнул. — Кажется, у меня еще не было случая это проверить.

Аня взглянула на него насмешливым, дерзким взглядом.

— Перед тобой стоит красивая девушка. Вокруг никого нет. Я завела речь о поцелуях, а ты, вместо того чтобы воспользоваться моментом и моей податливостью, заржал как дурак. И кто ты после этого?

— Прости. Я… просто не сообразил.

— Ладно, прощаю.

Вдруг движение лифта прекратилось, но двери не открылись.

— Что случилось? — удивленно спросил Филипп.

— Лифт застрял, — ответила Аня.

— Как застрял?

— Молча.

Он растерянно заморгал.

— И что нам теперь делать?

Аня посмотрела на него своими мрачными, подведенными глазами и зловеще изрекла:

— Приготовиться к долгой и тяжелой борьбе за жизнь. Одному из нас придется умереть, чтобы спасти жизнь другому.

— Как?

— Очень просто. Мне придется тебя съесть, чтобы продержаться до прихода помощи. И если ты не перестанешь задавать глупые вопросы, я начну прямо сейчас.

Филипп облегченно вздохнул и улыбнулся:

— Так ты шутишь.

— А ты думал, что такой аппетитный?

Она повернулась к панели и нажала на кнопку вызова. Экран тут же осветился, и виртуальная девица с улыбкой произнесла:

— Добрый день! Если у вас возникли проблемы, я помогу вам их решить. Чем могу быть полезна?

— Принесите нам два пива и пакет чипсов «Естрелла», — сказала ей Аня. И добавила: — С луком и сметаной.

— Простите, но данная просьба невыполнима. В данный момент вы находитесь в лифте. Один из вас нажал на кнопку «стоп», поэтому лифт остановился. Для того чтобы лифт продолжил движение, вы должны…

Аня нажала на кнопку «отбой», и изображение на экранчике монитора исчезло.

— Ты нажала на кнопку «стоп»? — удивленно и недоверчиво спросил Филипп.

— Нет, что ты! Это сделала моя тень! — насмешливо отозвалась Аня.

— Но… зачем?

Аня вздохнула.

— Хотела дать тебе еще один шанс. Но ты его прошляпил. Слушай, может, у тебя хотя бы сигареты есть?

Филипп, все еще красный как рак, покачал головой.

— Нет. Но я могу стащить у отца или матери! — поспешно добавил он. — Если… Если ты, конечно, хочешь.

— А тебе мама с папой говорили, что курить вредно?

— Да… То есть я и без них это знаю.

— Значит, ты хочешь мне навредить?

Щеки Филиппа пошли пятнами. Он совсем потерялся.

— Слушай, я… совсем запутался, — пробормотал он.

— Это и требовалось доказать. Ты совершенно не умеешь общаться с девушками.

Филипп нахмурился.

— С нормальными умею, — проворчал он.

— Что? — Аня прищурилась. — Значит, я, по-твоему, ненормальная?

— Ты странная.

— Ты это уже говорил.

— Разве?

— Ну, значит, не ты.

Она нажала на кнопку, и лифт снова тронулся. Филипп помолчал, пытаясь понять, издевается над ним эта девочка или нет, а потом спросил:

— В какой квартире ты живешь?

— В большой и светлой, где люстра любит, чтобы ей аплодировали, — ответила Аня.

Филипп улыбнулся:

— А я живу в сто пятнадцатой. Если что — заходи.

— Хорошо, Филипок.

— Не называй меня Филипок. Лучше Филипп или Фил.

— Как скажешь, Филипок.

Лифт остановился.

— Мой этаж, — сказала Аня. — Не вздумай ходить за мной по пятам. Пока!

Она вышла из лифта. Двери снова бесшумно сомкнулись. Филипп посмотрел на них и восторженно проговорил:

— Чумовая герла!

Затем нажал на кнопку и поехал наверх — туда, откуда начал свой путь.