Судьба монаха

Анна Южакова

Эта история о переплетении судеб разных, казалось бы не связанных между собой людей, совершенно неожиданно соединяются в один узор.Анна — дислексик, видит и слышит то, что не должен видеть обычный человек. Переживает за свой рассудок, но идет на встречу собственным страхам.Монах связанный обетом, данным при постриге, не может его нарушить, но сталкивается с тем, что не дает покоя. Он мучается, молится и его молитвы услышаны.Однажды судьбы всех этих людей пересекаются…

Больница

В пространстве царил хаос. Блуждающие в воздухе голоса волнами доносились до меня. Глаза открыть было больно, немного подташнивало, а сквозь веки видно, что свет льется прямо на меня. Запах спирта, скрип кроватей и постоянный гул.

«Соберись!» — мысленно приказала я себе.

«Где я? И почему все так кружится?»

Я попробовала подвигать ногами, затем руками. Все тело подвижно, лишь в голове, странный гомон, как после сильного удара.

Я приоткрыла глаза. Зеленые стены, огромное окно, четыре кровати, на которых лежали женщины. Я приподнялась. Гул слегка стих. Все вдруг внимательно посмотрели на меня, и спустя секунду радостно загалдели: «Очнулась!».

В палату вошел врач.

— А, пришла в себя! Как тебя зовут? — спросил он у меня.

Я задумалась. Мысли в виде засвеченных картинок побежали сами собой. Словно перематывая пленку с записью моей жизни, я искала в ней звучание собственного имени.

— Анна, — туманно сказала я, найдя нужную картинку.

— Хорошо. Сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— Анна, а фамилию свою помнишь? Что с тобой произошло? Где ты находишься? — продолжал спрашивать меня врач.

Голова по-прежнему гудела, а сознание расплывалось, точно туман. Из него я вылавливала обрывки информации. Я помнила, как зашла в институт, подошла к крутой деревянной лестнице, а затем темнота.

И вот, я очнулась в больнице.

— Может, я потеряла сознание? — предположила я.

— Верно, только нам интересно почему, — загадочно сказал врач и представился. — Меня зовут Артюгин Дмитрий Сергеевич. Я твой лечащий врач, невролог. А это, — и он повернулся к рядом стоящему доктору, — мой коллега, Гуреев Александр Владимирович — психиатр. Он работает с посттравматическими синдромами.

— Добрый день! — Поздоровался Гуреев.

— Здравствуйте. — Кивнула я, и в голове тут же все зашумело.

— Мы пытаемся найти причину потери сознания. Так как редко бывает, когда восемнадцатилетние девушки на ровном месте падают в обморок. Мы провели ряд обследований, исключили опухоли, эпилепсию, наркотическое опьянение. Сделали снимки, взяли пункцию, кровь на анализ, — рассказал Артюгин.

— Вставать пока нельзя. Предварительный диагноз — сотрясение головного мозга. Надо сказать, тебе очень повезло! После таких ударов обычно приезжают уже не к нам.

— Наша задача, найти причину падения, чтоб исключить возможные повторы. Память будет постепенно возвращаться. Я постараюсь помочь вспомнить, что все-таки произошло, — спокойно сказал Гуреев.

Я кивнула. Больше не было сил ни слушать, ни смотреть. Голова гудела, и шум становился невыносим.

— Отдыхай! — сказал врач, а я уже проваливалась в шумный густой туман.

Сколько дней прошло, я сказать не могу. Помню, как иногда открывала глаза. Голова гудела, и сквозь туман прояснялся образ бабушки. Она часто сидела около моей кровати и ждала. Когда я приходила в себя, она не сразу замечала, что я смотрю на нее. От боли я не могла произносить ни звука, поэтому молча, неподвижно разглядывала ее грустные, и от слез мокрые глаза, морщинистое доброе лицо, собранные в пучок волосы, сутулую от усталости фигуру. Но туман появлялся вновь и забирал меня обратно. Глаза наливались свинцовой тяжестью, и я снова проваливалась в дрем.

Иногда приходил отец. И я смотрела на него, не в силах ничего сказать. Он что-то рассказывал и улыбался, а я видела, как тяжело ему это дается.