Алена Винокурова. Женщины любят вопреки

Анна Сергеевна Кубанцева, 2020

Заключительная часть приключений Алены Винокуровой. В городе убивают бандита, широко известного своей деятельностью в лихие 90-е. Неожиданно в помощь местным оперативникам присылают коллегу из Москвы. Все очарованы ее красотой и умом, все, кроме Алены. Чем дольше она наблюдает за действиями столичной полковницы, тем больше подозрений у нее рождается…

Глава 5

Я сидела в кабинете, лениво крутилась на стуле и слушала, как ведет допрос новый следователь Степан, только что окончивший институт. В отделе шел ремонт, населенность кабинетов уплотнили, возиться с молодым никому не хотелось, и его сослали к нам. Пашка окрестил его «сын полка» и мы взяли над ним шефство. Вот и сейчас я делала вид, что просто сижу, а сама слушала, как он допрашивает нашего штатного бомжа дядю Борю, неожиданно признавшегося в убийстве товарища по бутылке.

— И, если знаете, молодой человек, как у классика: уж мы их душили, душили…Ну, вот и я Васю, упокой Господь его душу, душил, душил и удушил…

— Чем производили удушение? — без всякого интереса спрашивал младший лейтенант.

— Так этой…Как его, подушкой.

— Из личных мотивов?

— Да, излишние употребление, ревность…

— Это к кому приревновал, дядь Борь? — не выдержала я, — к Надьке-синячке или к Алке — давалке? Или у вас новая дама в компании?

— Я ж говорю, Аленушка, алкоголь, чтоб его…

— Так, Степ, заканчивай бумагу переводить, он нам голову морочит.

— Почему? — не понял парень, — у нас же чистосердечное, Алена Дмитриевна.

— Потому что, Степа, Дудников Борис Михайлович — это наш штатный бомж, мы его всем отделом кормим. Дядь Борь, — обратилась я к нашему штатному другу, — ты зимой в бушлате форменном ходишь, в пьяных похождениях замечен не был, а вот в любви к книгам уличен не раз, ты кому сказки рассказываешь, что ты Петрова замочил? Я не говорю уже о том, что признаков насильственной смерти у трупа не обнаружено. К чему этот спектакль?

Дудников вздохнул и потупился.

Вообще он был человек неплохой и достаточно интеллигентный для бомжа. Бывший учитель истории из бывшей союзной республики Средней Азии, был одинок, после развала Союза, вернулся в Россию, продав все, что имел, пробовал податься в бизнес, но связался не с теми людьми и получил шесть лет колонии. Дальше классика: отстал от поезда, помочь некому. Как-то незаметно он прибился к нашему отделу: то почистит порог от снега, то окна помоет снаружи, так мы и взяли его на попечение, пускали зимой ночевать в обезьянник, подкармливали, давали мелкие поручения.

— Хорошо, давай начистоту, Аленушка. Старый я стал, болеть начал. Вася, конечно, сам помер, но…Какая ему уже разница? А мне сухая постель, да еда по расписанию, хоть какая, врачи, коли помирать стану. Вам плюсик к раскрываемости, вот молодой человек успешно начнет карьеру, а мне, как я уже сказал, сухая постель и возможность спокойно помереть. Не отказывай старику, а?

Теперь я тяжело вздохнула и покачала головой.

— К младшему лейтенанту Богданову все вопросы, — кивнула я головой на Степу, а сама незаметно для старика кивнула ему, чтоб оформлял.

— Так как, Степан Сергеевич, не откажете?

Степан сидел и моргал, пытаясь переварить ситуацию.

— Ну, как же, Дудников, давайте мы поможем Вам документы восстановить, в приют пристроим, в больницу.

— Ну, сам посуди, лейтенант, выйду я из больницы и куда? Обратно? Дома меня давно похоронили, не ждет там никто, а лавочки уже жестковаты стали для моих старых костей. Не откажи, лейтенант, тебе-то что?

Я только головой покачала, слушая этот диалог. Написала на бумажке номер дела, положила на стол Богданову.

— На, еще на него закрой, тоже по чистосердечке проведи, давно глухарем висит.

— Вот спасибо, Аленушка, вот подсобила, — радовался Дудников.

— Все, дальше без меня, — подняла я руки, — давай, Богданов, работай. Ну, бывай, дядь Борь, удачи.

Я вышла на улицу. По сравнению с днем, стало прохладнее, но все еще было очень жарко. Села в машину и насладилась действием климат-контроля. У меня была запланирована интересная встреча сегодня.

На прошлой неделе, я сидела на работе, никого не трогала, когда на экране мобильного высветился странный длинный номер. Без особого интереса я сняла трубку и услышала смутно знакомый женский голос:

— Hi, darling! What’s up?

— Hi, who is it?

— Это Ирина Изотова, помнишь такую?

— Ира? Вот это люди, не ожидала, честно. Как дела, как Нью-Йорк?

— Все good, — с легким акцентом сказала Изотова, — слушай, я на следующей неделе буду в нашем городе, давай увидимся?

— Давай, приедешь — звони, я буду рада.

И вот она приехала, и мы договорились встретиться на летней веранде одного милого заведения.

Когда я подъехала, я увидела, что Ирина уже сидит за столиком и лениво разглядывает людей. С ней случились вроде бы небольшие, но примечательные перемены. Ее светло-русые волосы стали, как будто тяжелее и блестящее, легкое белое платье красиво оттеняло кожу с золотистым загаром, большие черные очки выглядели очень стильно, как и светлый маникюр, на который она переключила свое внимание. В общем, Ирина стала заметно ухоженнее, что совсем неудивительно, если твой мужчина олигарх. Пусть даже и беглый.

Она заметила меня и широко улыбнулась, я улыбнулась в ответ, мне действительно приято было ее видеть.

С Ириной мы познакомились, когда она проходила свидетелем по одному громкому делу. Ну как, свидетелем. В интересах дела, но с не очень приятной для Ирины мотивацией в виде задержанного за наркоту младшего брата, ее подсунули в подружки к олигарху Ивану Кожемятову. Почему именно Ирину, я до сих пор ума не приложу. Олигарха Кожемятова решением, принятым в высоких кругах, было приказано ликвидировать. Только кто-то ликвидировал Ивана на его же празднике раньше, чем это успели сделать спецслужбы, а Ирина по уши в него влюбилась. И была бы такая невеселая сказочка, если бы не оказалось, что Иван Кожемятов самоликвидировался и живет себе припеваючи в городе Нью-Йорке, забрав с собой Ирину и ее младшего брата. Официально Иван числился погибшим, жил в Америке под чужим именем и тот факт, что он жив, на Родине был известен очень узкому кругу лиц, в том числе мне.

— Привет, звезда! — поприветствовала я ее, — Слушай, ну ты шикарно выглядишь!

Ира крепко меня обняла и не очень весело усмехнулась в ответ на мои слова.

— Это не сложно, когда есть деньги, — просто ответила она.

— Тебя не радует тот факт, что у тебя есть деньги? — удивленно подняла я брови.

— Нет, просто привыкнуть никак не могу. Иван чуть ли не силой заставил меня купить дорогие шмотки, а я не могла себе разрешить. Я все время вспоминаю время, когда погибли родители, Кожемятова и я делила пакет с гречкой на неделю, чтоб нам с Никиткой хватило. Я стараюсь помогать детям теперь, детский дом, что Иван курировал, взяла под свою опеку, так сказать, хочу грант для одаренных деток учредить, чтобы у них была надежда на хорошее образование…

— А своих не планируете? — немного перебила я ее.

— Пока не получается, — расстроилась Ирина, — врачи говорят, что все в порядке и просто нужно время, но я чувствую себя виноватой.

— Ир, ты чего? — округлила я глаза, — Нашла в чем себя винить.

— Я знаю, Ванечка тоже говорит, что я глупая, но я почему-то не могу избавиться от ощущения, что это моя вина. Ладно, ты-то как?

— Да ничего, все потихоньку. Ты зачем приехала, Иван говорил, что возвращаться не планирует?

Ира еще больше смутилась и робко улыбнулась.

— Знаешь, когда я слышала об эмигрантской тоске, я считала, что это глупости, а теперь…Я действительно скучаю по России, Ален, этого не объяснить. Да, там нет хамства нашего, грязи зимней, нытья бесконечного, а в той жизни, которую мне Ванечка подарил, вообще, как в сказке все, как в кино, но…Они там равнодушные, понимаешь? Души очень мало во всем, даже в Рождестве…Ну, чего ты смеешься?

— Прости, Ир, просто мне, как простолюдинке, сложно это понять. У меня бомжи и бытовуха день через день, а тебе души в людях не хватает, иди ко мне, как юный друг милиции, души тебе будет хоть отбавляй, — не удержалась я.

Ира улыбнулась, вздохнула и сказала:

— Ну, вот и Ваня мне сказал: езжай, отчет по деньгам прими, тоска пройдет за три дня.

— Думаю, он прав. А вообще, давай все по порядку рассказывай.

И Ирина начала рассказывать. Как самолет приземлился в аэропорту имени Джона Кеннеди города Нью-Йорка и она, ступив на американскую землю, почувствовала себя маленьким ребенком, который потерялся. Вокруг сновали какие-то люди, которые говорили на каких-то непонятных языках, хотя Ирина обладала разговорным уровнем английского, она не понимала ни слова. В тот день она впервые узнала, что такое паническая атака. Она началась прямо в аэропорту. Она плакала, цеплялась за руку Ивана и боялась потерять сознание.

— Он очень испугался за меня, — комментировала Ира, — представь: ты поворачиваешься, а рядом стоит белая, как мел, баба, которая беззвучно рыдает и судорожно цепляется за твою руку.

Первые несколько дней она боялась выходить из дома. Иван привел русскоговорящего психолога, с которым Ира стала потихоньку переходить на английский. Потом она спустилась на улицу, потом согласилась сходить в ресторан. Сложнее всего оказалось пойти в магазин. Но потихоньку все наладилось, Ирина начала гулять, они катались на велосипедах в центральном парке, ели мороженое, целовались как подростки, и девушка приняла свой новый мир.

— Ты не представляешь, какой Ванечка, представляешь, он интересовался у своих работниц, что можно показать женщине в Нью-Йорке и заказал для меня экскурсию по местам съемок «Секса в большом городе»! Это было потрясающе, я же влюблена в этот сериал.

— Как и миллионы женщин, — улыбнулась я.

А в канун Рождества, Иван подарил ей сказку. Уходя утром, он предупредил ее, что заказал фотосессию для них в праздничном городе и днем к ней придут стилисты и визажисты.

Конец ознакомительного фрагмента.