Моя вторая новая жизнь

Анна Миллер (2024)

Девушка с тяжелым прошлым решается на побег от своего парня-наркоторговца, похитив крупную сумму денег из его сейфа. Однако трагическая случайность переворачивает всё с ног на голову: её душа оказывается в теле старшеклассницы элитной частной школы. Но случайность ли это?

Глава 2

Семь лет назад.

— Девочки, вы уже собрались? — крикнула мама из кухни, поспешно собирая нам ланч из остатков вчерашнего ужина — Я опаздываю на смену, поторопитесь, иначе поедете на автобусе.

Я, Лилу и мама жили в небольшой квартирке в районе Ноб Хилла, прямо над магазинчиком корейской продукции. Все вокруг были уверены, что магазин принадлежит нашей семье, потому что мы корейцы, но им заправляла девушка из Индии. Квартира тоже принадлежала ей и, думаю, она неспроста сдала ее именно нам. На летних каникулах, когда был наплыв туристов, мы с Лилу подрабатывали в этом магазинчике, а заработанные деньги тратили на сладости, походы в кино или развлекательный центр с множеством игровых автоматов. На оставшиеся деньги Лилу покупала книги, а я бережно складывала, все в старую свинку-копилку, которую мама подарила мне еще в детстве. У Лилу тоже была такая, но она не умела копить и давно ее разбила. Мы с Лилу делили одну комнату на двоих, но нас это не беспокоило, мы всегда были рядом.

Лилу — моя сестра двойняшка. Мы с ней родились в один день, но были совершенно разными. Такое бывает, называется разнояйцевые близнецы. Внешне, конечно, мы были похожи, как обычные сестры, ни больше ни меньше. Но характеры у нас были совершенно разные. Лилу была само спокойствие, читала книги уже с трехлетнего возраста, была умной не по годам, аккуратной и стеснительной девочкой. Такую обычно с гордостью демонстрируют родственникам на семейных праздниках. Я же была маленькой оторвой, мама шутливо недоумевала, в кого я такая пошла, видимо намекая на отца, которого мы с Лилу никогда не видели. Если бы не очевидное внешнее сходство, я бы решила, что меня удочерили. Книги я не читала, в основном отрывала от них страницы и делала оригами или рисовала прямо на полях, за это я вечно получала от матери нагоняй, а Лилу обижалась на меня за испорченные книги. Но я тайно восполнила ее коллекцию из карманных денег, после одной из летних подработок, так что меня не в чем упрекнуть. Никогда не могла усидеть на месте, мне хотелось исследовать все вокруг, познакомиться с разными людьми и увидеть весь мир. А вот учеба мне давалась нелегко. Если Лилу была отличницей, то я едва дотягивала на средние оценки, и то лишь с ее помощью. Не потому, что мне не нравилось учиться, просто у всех были слишком завышенные ожидания на мой счет. Мама и учителя сравнивали меня с Лилу, а это очень высокая планка, и, конечно, я до нее не дотягивала, поэтому и вовсе не старалась.

Помню на пятилетие мама подарила нам два детских набора: «Маленький доктор» и «Маленький парикмахер» — угадайте, что выбрала Лилу? Она вцепилась в докторский набор обеими руками и носилась с игрушечным фонендоскопом и градусником по всему району. Я тоже хотела поиграть в доктора, но у меня даже выбора не осталось. Мама умилялась тому, как Лилу лечила кукол и бездомных кошек. Не знаю намеренно ли она поместила эту идею в ее голову, но, когда в семь лет Лилу заявила, что станет врачом, мать даже пустила слезу и похвасталась перед всеми соседям, которые затем при встрече хлопали малышку по плечу и говорили, что она станет замечательным врачом и будет их всех лечить. Лилу это очень льстило, и она неустанно повторяла их слова как мантру.

Я не злилась на сестру, мне наоборот нравилось ее рвение и то, что у нее есть цель в жизни. У меня такой цели не было. Я не знала, чем хочу заниматься, но работа казалась мне чем-то очень сложным и не приносящим счастья, поэтому я не понимала, с чего все так радуются выбору Лилу. По мне так радость жизни — это вообще не работать.

Мама была медсестрой в онкологическом отделении. Чтобы прокормить нас ей приходилось проводить там очень много времени, брать ночные смены и даже работать без выходных. Как итог, она очень уставала и на нас у нее попросту не хватало времени. Единственная ее радость была Лилу, потому что она всегда сама делала уроки и никогда не просила ее о помощи. В отличии от меня. Но я быстро поняла, что своими просьбами я только раздражаю ее и она все чаще начинала сравнивать меня с сестрой, ставя ее мне в пример. Поэтому я перестала просить помощь и училась как могла, а могла я не особо хорошо.

До пятнадцати лет мы с Лилу были не разлей вода, посещали один и те же дополнительные секции в школе, почти все свободное время проводили вместе. Нам никто не был нужен, весь мир был только для нас двоих. Пока в пятнадцать она не влюбилась. Первая любовь, совершенно не взаимная и очень ранящая ее чувства. Питер, звезда школьной баскетбольной команды. Русые волосы, голубые глаза, высокий, спортсмен, конечно, ее сердечко дрогнуло. Но она ему была не нужна, я это видела сразу и сказала ей не тратить на него время. Но Лилу не замечала этого и только злилась на мои слова, продолжая витать в облаках. А потом наш мир на двоих рухнул, как карточный домик.

Лилу записалась в команду группы поддержки, без меня, чтобы быть ближе к Питеру. Я не разделяла ее увлечение и начала злиться, за ее глупое поведение. Она отвечала мне взаимностью. Большую часть времени она проводила на тренировках или крутилась рядом с Питером, при этом он обращал на нее внимание не больше чем на грязь, прилипшую к ботинку.

Как-то случайно в женском туалете, я наткнулась на девчонок из группы поддержки, там были практически все, кроме Лилу. Они о чем-то разговаривали, но как только я зашла, сразу замолчали, это меня удивило. Выйдя из туалета, я оставила дверь приоткрытой и решила прислушаться к их разговору.

— Ты представляешь, она ходит за ним попятам. Питер говорит, что ему это уже надоело. И как она не понимает, что совершенно ему не нравится. Может рассказать ей, что он уже встречается с Меган?

— Не надо, пусть думает, что нравится ему, а то уйдет из команды и списывать больше будет не у кого. А Питеру лучше бы ей подыграть. Пусть сделает вид, что она ему реально нравится, ему не помешают хорошие отметки в конце года.

Эти стервы явно обсуждали Лилу. Меня это взбесило, и я решила преподать им урок. Когда Лилу кинула меня и стала заниматься в группе поддержки, я пошла на секцию тхэквондо, хотела показать, что я тоже могу увлекаться чем-то без нее. И вот я с плеча открываю дверь, бегу в эту толпу девчонок, подпрыгиваю в воздухе и вытягиваю ногу вперед, все как учили на занятиях. Конечно, всех я раскидать таких ударом не могла, но одной прилетело прямо по лицу, и из ее носа потекла кровь. Остальные девчонки с криком выбежали из туалета, зовя на помощь.

Конечно, за это меня исключили из секции тхэквондо, и наказали дополнительными часами после уроков на целый месяц. Мать даже не стала спрашивать, зачем я это сделала, хотя я хотела все ей объяснить, но она лишь осуждающе на меня смотрела.

— И почему ты не можешь быть как твоя сестра, обязательно создавать мне проблемы?

Ее угнетал уже тот факт, что пришлось отпроситься с работы, потому что из-за моей выходки ее вызвали к директору. Дома Лилу, громко хлопнув дверью, прибежала в комнату и начала на меня орать.

— Зачем ты это сделала? Ударила мою подругу! Совсем с ума сошла?

— Они говорили про тебя гадости, я тебя защищала

— Ты просто завидуешь, что у меня есть друзья, что я стала популярной, и у меня есть парень!

— Парень? Да Питер на тебя даже не смотрит, и вообще он встречается с Меган.

— Ты врешь! Он сегодня предложил мне встречаться, поняла? Теперь я официально его девушка. И не смей больше лезть ни к кому из моих друзей!

С этими словами она схватила свои вещи, какие смогла, и выбежала из комнаты. Теперь я официально осталась одна. Лилу расположилась в гостиной на диване и больше со мной не разговаривала.

Так весь теплый прекрасный май я была вынуждена оставаться после уроков в душном помещении с одним окном, на пару с самыми отменными хулиганами школы. Общение с ними оставило свой отпечаток, я стала безразлична ко всему происходящему и больше не лезла в жизнь Лилу. «Пусть сама с этим разбирается, а когда так называемые «друзья» предадут и обидят ее — приползет ко мне и скажет, что я была права» — думала я. Если бы я только знала, к чему все это приведет.

Конец мая был аномально жарким для нашего города и сидеть после уроков дополнительный час было уже невыносимо. Но так как я вполне хорошо себя вела все это время, мне предложили вместо оставшихся двух недель отработать всего один вечер, помочь ребятам из группы поддержки украсить главный зал для вечера в честь окончания учебного года. Я не совсем понимала, зачем так рано готовиться к нему, если никто еще даже экзамены не сдал. Но не стала задавать лишних вопросов, все-таки один вечер вместо двух недель в уже осточертевшем кабинете, как можно отказаться.

Так как у мамы был выходной я попросила ее подбросить меня и Лилу вечером в школу. Но Лилу уехала раньше, ее забрал кто-то из новых друзей. А ради меня одной мама не хотела нарушать идиллию своего единственного свободного вечера. Кажется какой-то коллега с работы пригласил ее на свидание в тот день.

— Ты же вроде на прошлой неделе получила права? Вот дерзай, — и она бросила мне ключи от машины.

Экзамен по вождению сдала только я, хотя Лилу тоже пыталась, но провалила уже две попытки. Было забавно наблюдать, как у нее впервые в жизни что-то не получается. Но несмотря на полученные права, самостоятельно я еще не ездила. Всегда рядом кто-то находился, либо инструктор, либо Лилу, вынужденная ехать со мной в школу, когда «друзья» не могли ее подбросить. Пару раз я подвозила маму по делам и тут же отвозила обратно. Я никогда не была в машине одна. Но выбора не было, я взяла ключи и медленно, вцепившись в руль как в спасательный круг, доехала до школы.

Когда я зашла в главный зал, все с недовольством посмотрели на меня, даже Лилу кинула презрительный взгляд. Но для меня это было не важно, я пришла только ради уменьшения срока наказания. Я отметилась у учителя физкультуры, которого, очевидно, заставили следить за учениками во время всего этого процесса. Он был явно не доволен и почти все время сидел в углу, пялясь в телефон. Я лишь выполняла то, что мне велели и старалась не слушать их разговоры. Но они слишком громко обсуждали планы на будущее, колледж, в который уедут подальше от родителей уже через год или стажировку, на которую устроятся летом, чтобы получить положительный отзыв для поступления в престижный университет. Лилу всем без умолку говорила, как поступит в медицинский колледж, а летом будет подрабатывать в больнице, где работает мама. Рассказывала о планах на университет и о том, как станет известным на весь мир врачом. Я не задумывалась обо всем этом, не строила планы на будущее. Когда нет никаких ожиданий, то и разочароваться не можешь. Единственное, о чем я мечтала — это поехать в Нью-Йорк, но у меня не было достаточно денег, поэтому я собиралась усердно поработать в магазине этим летом, хоть и ненавидела это.

Когда, наконец, приготовления к празднику были закончены и все гурьбой вывалились на улицу, я подошла к Лилу. Она громко смеялась со всеми, крепко держа Питера за руку, всем своим видом показывая, как она счастлива. Хоть мне и казалось, что она делает это наигранно, чтобы позлить меня, я все равно предложила ей поехать домой вместе. Мне бы было гораздо спокойнее, будь она в машине вместе со мной, ведь на улице было уже темно, а я побаивалась ехать одна.

— Нет, — резко сказал она, — я поеду с ребятами. Мы еще в кафе заедем, маму я предупреждала, что вернусь поздно.

Ее голос звучал так не привычно грубо, будто это была не моя Лилу, с которой мы раньше не расставались ни на минуту, с которой делили все поровну, с которой мечтали выйти замуж в один день и жить по соседству всю жизнь. Теперь она была другая, она растеряла ту скромность и свою милую улыбку, ее щеки больше не краснели от смущения, а в ее глазах я видела только надменность. И я просто ушла. Развернулась, не сказав ни слова, села в машину и уехала домой одна.

***

Я проснулась среди ночи от неприятного звука, который уже давно не слышала. Открыв глаза и поняв, что звук идет из коридора, я направилась туда. Мама тоже проснулась и стояла рядом с журнальным столиком, на котором лежал старый стационарный телефон. Это он был источником шума, разбудившего нас обеих. Я даже не знала, что он до сих пор работает. Мама подняла трубку. Пока ей что-то говорили, я заглянула в гостиную и на кухню, но нигде не увидела Лилу. Диван был собран, значит ее здесь не было. Но на часах уже полночь, может она решила остаться у кого-то из девочек с ночевкой. Надеюсь, она предупредила об этом маму.

— Нет! Этого не может быть! Лилу!

Внезапный оглушительный крик матери заставил меня вздрогнуть. Я побежала обратно в коридор и застала ее, обессиленно сидящую на полу. Она все еще держала телефонную трубку, откуда доносился чей-то взволнованный голос. Но она не отвечала, а только надрывно рыдала, будто ей сделали нестерпимо больно.

— Мам, что случилось, ты меня слышишь?

Я попыталась ее поднять или как-то успокоить, чтобы она мне объяснила, что произошло и при чем здесь Лилу? Но она меня будто не слышала. Ее глаза застилала пелена слез, а потом она начала выть как какое-то животное. Я ничего не понимала, просто вырвала телефон у нее из рук.

— Алло! Что происходит? Что вы сказали моей маме? — запаниковала я, — Где Лилу?

— Ох, как же так, милая, прости, что сообщаю это по телефону, надо было попросить кого-то съездить за вами, — голос был мне знаком, — тебе надо взять маму и срочно приехать в больницу Джонса Хопкинса, Лилу здесь, она попала в аварию.

Все мои страхи по поводу езды за рулем ушли под давлением адреналина. Я затащила рыдающую мать на переднее сиденье, пристегнула ее ремнем безопасности и помчалась в больницу, будто всю жизнь гоняла по улицам Портленда. На входе нас встретила мамина подруга миссис Томпсон, она работала в этой больнице медсестрой в отделении реанимации.

— Твой мобильник был выключен, и я не могла дозвониться, поэтому позвонила на домашний, — начала тараторить она, глядя на маму, будто этот разговор имел значение.

— Где моя сестра? — не выдержала я.

Мама до сих пор была в ступоре и только горько подвывала, повторяя имя Лилу. Пришлось брать все в свои руки.

— Отведите нас к Лилу и объясните, что произошло, — настаивала я дрожащим голосом.

Миссис Томпсон взяла мать под локоть и повела нас в отделение.

— Как рассказал полицейский, ребята ехали на машине, за рулем была Лилу. На узком участке дороги она не справилась с управлением, машина съехала в глубокий овраг и перевернулась. Все отделались ушибами, максимум перелом ребер и сотрясение, но она…

Миссис Томпсон начала плакать вместе с мамой, не в силах произнести страшные слова, которые я уже, итак, понимала. Мы стояли у палаты интенсивной терапии. Сквозь прозрачное окно было видно всю палату, белоснежную и стерильную. В середине на кушетке безжизненно лежала моя сестра, вся облепленная датчиками и проводами, которые тянулись к большим аппаратам искусственного дыхания и мониторам сердечного ритма. Компрессор закачивал в ее легкие кислород через бледно-голубую трубку, вставленную в приоткрытый рот. Ее грудная клетка плавно поднималась и опускалась, по велению аппарата. На мониторах мигали разноцветные лампочки и неровные линии бежали куда-то за пределы экрана, равномерно сигнализируя в такт биения ее сердца. Ее лицо было такое безмятежное, будто она просто спит глубоким сном. Но она не спала. Она умирала.