Медь и компания. Сборник возмутительных рассказов

Анна Медь, 2023

Сборник возмутительных рассказов о семейных отношениях, о любви, терпении и прощении

Пенсия

Своего взрослого внука Вера Аркадьевна, имевшая большое чуткое сердце, любила безмерно. Правда, подшучивала все над ним, оболтусом называла, но свое прозвище парень оправдывал из раза в раз. В детстве задирой был жутким, в школе сплошные тройки получал, в колледж не поступил, от работы до двадцати трех лет увиливал, у мамки на шее висел.

Женой на двадцать пятый год обзавелся, и на том спасибо. Да и ту недолюбливала ни сама Вера, ни мать Леши: нелюдимой невестку считали, немного глуповатой.

За четыре года брака у Леши родилось двое детей, Света и Боря. Прабабушка души в них не чаяла. По выходным она с удовольствием брала деток в свой уютный домик в Подмосковье, где собирала с сорванцами пазлы и учила их алфавиту. А еще кормила вкусным домашним печеньем, которое особенно обожала Света. Родители деток тем временем работали без конца.

Леша сутками пропадал на заводе, а супруга, Лена, была вынуждена подниматься в шесть утра, чтобы отвезти детей в сад, и забирать их поздними вечерами самыми последними в группе.

Такая рабочая занятость всерьез сказалась на психическом состоянии малышей: тихая скромная Света начала закрываться в себе, а вот Борис, в попытках привлечь желанное внимание взрослых, все чаще стал проявлять себя как непослушный и задиристый хулиган.

Супруги подняли вопрос о том, кто станет сидеть с их детьми, пока сами они будут отсутствовать на работе. Первая логичная мысль пала на мать Леши, Жанну: та уже вышла на пенсию, нигде не работала и имела кучу свободного времени. Однако Жанна, к удивлению молодоженов, отказалась. По натуре своевольная, а в душе молодая женщина прямым текстом сказала, что не собирается растрачивать себя на сидение с внуками.

— Я еще дама молодая, амбициозная! — гордо заявляла Жанна, любуясь своим отражением и поправляя рыжую укладку. — В моем возрасте только на свидания ходить, а время свободное на салоны красоты тратить. «Бабушка»! Назвали тоже! Ох, уж любите вы матери на возраст указать! — Шутливо ругалась она, покачивая головой и цокая.

Взгляд супругов вскоре упал на Веру Аркадьевну. А что? Родная прабабушка, на здоровье не жалуется, внуков любит — чем не отличный выход? Да и старушка она безотказная: детям и внукам последнее отдать готова, а тут такая просьба серьезная.

На том и порешили. Пару недель Вера Аркадьевна активно забирала Свету и Бореньку из садика и привозила их домой, чтобы переодеть и накормить. Когда же в квартиру возвращалась Лена, что было ближе к девяти вечера, пожилая женщина прощалась с внучатами и уходила на остановку, чтобы еще полчаса провести в ожидании вечернего автобуса.

Но вскоре случилось страшное: у детей заложило нос и появился кашель, и их пришлось везти в поликлинику. Выяснилось, что по детскому садику «прогулялся» очередной вирус. Теперь, по строгому указу врача, Света и Боря должны были соблюдать карантин как минимум две недели, а это значило, что нянчить их имела возможность лишь свободная пенсионерка и любящая бабушка Вера Аркадьевна. Так, Леша перевез старушку в их съемную квартиру.

— Это всего-то на пару недель, ба! — божился внук, сложив ладони у груди. — Потерпи ты немного, будь другом! А там и гляди, малые выздоровеют и в садик пойдут, а ты отдохнешь наконец-то. Как же мы без тебя, бабули-то нашей, управимся, ну?

Леша знал, на какие чувственные струны души своей бабушки он мог надавить. Для Веры Аркадьевны, наивной доброй старушки, такие теплые слова от младшего внука были настолько непривычными, что женщина цеплялась за эту ласку, как за последнюю соломинку. Да и отказать в сложившейся ситуации она не могла: правнуки родные, еще и хворающие. Нет, неудобно все-таки…

Как и планировали, весь двухнедельный карантин Вера Аркадьевна прожила в квартире Лешиной семьи. Привыкшая к раннему подъему, пожилая женщина вставала ни свет ни заря, чтобы приготовить детям завтрак и почитать книжку в тишине и спокойствии. Правнуки же просыпались чуть позже, ближе к девяти, и Вера нянчилась с ними весь оставшийся день, вплоть до восьми-девяти вечера, когда возвращались родители. Первые дни давались женщине легко.

Большую часть времени простудившиеся дети проводили лежа в кроватях и смотря мультики, и все, что требовалось от Веры Аркадьевны, — это кормить деток, следить за их состоянием и давать прописанные доктором лекарства.

А спустя всего несколько суток малышня стала активно идти на поправку, и Вера Аркадьевна неизбежно познала все «прелести» детского озорства. Недаром Света и Боря обожали бабушку и всячески старались завлечь ее в свои активные игры.

— Бабушка! Когда мы уже на площадку пойдем?! Пойдем гулять, пойдем гулять! — кричал озорной Боря.

— Да, гулять! Ну, пожалуйста! — хлопала в ладоши Света, поддерживая идею братика. — В догонялки будем играть, ура!

А Вера Аркадьевна, тяжело вздыхая, соглашалась.

— Ну, пойдемте, пойдемте! Бегите ботиночки надевать! Вы у меня уже детки здоровые, окрепшие, а свежий воздух вам на пользу пойдет… Только вы бабушку не загоняйте уж очень! — просила женщина, доставая из шкафа два детских осенних комбинезона. — Бабушка ведь не такая молодая, как вы: у нее ноженьки болят.

— Ты не будешь играть с нами в догонялки?! — расстроенно воскликнула Света и надула пухлые губки.

— Да, деточка, — вздохнула Вера и повязала девочке шерстяной шарфик. — Вот вы с ребятишками на площадке играть будете, а я на скамеечке посижу, погляжу за вами. А вы мне потом куличики свои покажете да станцуете. Станцуете бабушке, ну? — лукаво спросила женщина, на что Света с Борькой заливисто рассмеялись.

Так завершился карантин.

Вера Аркадьевна пребывала в приятной усталости от проведенного времени с внуками. С чувством выполненного долга она уж было собралась уехать в родной дом, даже приготовила небольшой пакетик с вещами и оставила тот в прихожей, однако в тот томный вечер родители Светы и Бореньки не спешили возвращаться. Трубки они не брали, а как набирать эсэмэски, пожилая женщина и знать не знала.

Вера Аркадьевна всерьез распереживалась за детей и даже набрала номер Жанны в надежде, что та сумеет дозвониться до сына. Так и произошло: вскоре Леша перезвонил бабушке, и женщина с удивлением услышала нетрезвый голос внука и звуки кутежа на заднем фоне.

— Что у вас там происходит, Лешенька? — взволнованно поинтересовалась бабушка.

— Не волнуйся, ба! У нас все зашибись! — радостно пропел Алексей и, судя по звуку, чокнулся с кем-то стаканами. — Нас с Ленкой друзья с работы к себе на дачу позвали, так мы отдохнуть поехали. Завтра будем, бабуль, не переживай! Как там Светик? Как Борька? Не шкодничают?

— Нет, Лешенька, что ты! Детки озорные, конечно, но ведут себя послушно. Я справляюсь, — поспешила оправдаться Вера Аркадьевна.

— Точно? Ты им скажи: если прабабку обижать будут, так отцовского леща сразу получат! — заплетающимся голосом пригрозил Леша в трубку.

Старушка испуганно ахнула.

— Что ты такое говоришь, Леша! Светочка с Борей прекрасно себя ведут! Они же еще совсем дети, ангелочки невинные!

— Ты сама как? Нормально все? Не ушаталась?

— Подустала немножечко, Леш! По дому соскучилась, по стенам родным, по кухоньке. Сам понимаешь, не молодая, тишины иногда хочется. Девятый десяток разменяю скоро. И ноги отказывают, и спина… — жаловалась Вера Аркадьевна.

Вот только внук, казалось, поинтересовался состоянием бабушки только ради приличия. Явно не настроенный выслушивать про ее болячки, он в спешке попрощался и положил трубку. Женщина устало вздохнула. Тут же на кухню к ней забежали разыгравшиеся правнуки, с ног до головы разрисованные фломастерами. Света заливисто смеялась, отмахиваясь от брата, но при виде расстроенной бабушки тут же переменилась в лице.

— Бабушка, а ты чего грустишь?

— Ничего, крошечка, — улыбнулась Вера, притянув правнучку в свои объятия. — Не грустит бабушка, просто спать хочет. Да и вам пора. Пойдемте, я вас умою…

— А мама и папа когда придут? — спросил Боря.

— Завтра, родненький, завтра родители приедут. А сегодня они работать будут, денежку зарабатывать на игрушки вам, — соврала женщина в надежде подбодрить расстроенных деток.

Вера Аркадьевна понадеялась вернуться домой на следующий день, однако на том «похождения» внука и его женушки, к удивлению женщины, не закончились. Вопреки своим словам, вернулись они только через два дня, полностью сбросив всю ответственность за детей на ослабшую старушку.

Заявились под утро пьяные. Десять минут пытались попасть ключом в замочную скважину, а затем с грохотом распахнули входную дверь, чудом не разбудив Свету и Борю. Зато этот грохот разбудил Веру Аркадьевну, уснувшую на диване в детской комнате. Она так и не вышла к молодым, чтобы отчитать их, а просто молча продолжила прислушиваться к шорохам, молясь, чтобы непутевые родители как можно скорее ушли в свою спальню.

Придя в себя после тяжелого похмелья, Леша долго извинялся перед бабушкой за их с Леной выходку. Парень умолял Веру Аркадьевну пожить у них до окончания месяца, мол, «с деньгами напряг, а садик это сразу болезни». И вновь добрая старушка пошла внуку на уступки — осталась-таки присматривать за правнуками. Правда, уже в скором времени она сильно пожалела о своем решении. Обнаглевшие родители, не стесняясь, «сели ей на шею».

Так, Ленка, «хозяюшка», маленькими подступами переложила все свои бытовые обязанности на сгорбленные плечи немощной старушки. Теперь на Вере Аркадьевне висела готовка, стирка и поддержание квартиры в какой-никакой чистоте. Изморенная женщина и так еле-еле перемещалась по квартире за резвыми детьми, а тут и вовсе была на грани того, чтобы слечь. Однако пойти наперекор молодым почему-то не решалась: ругаться, мол, не хотела, отношения портить.

Все, что оставалось бедной женщине, — это жаловаться родной дочери, надеясь получить моральную поддержку. С Жанной она созванивалась каждые два дня, и каждый раз Вера Аркадьевна собиралась с духом, чтобы высказать наболевшее, однако по итогу продолжала лишь прибедняться.

— Подустала, доченька! Подустала, правда! — кивала старушка, стоя у плиты с зажатым между плечом и ухом телефоном. — Но что поделать, родная? Лешка с Ленкой молодые: им то погулять хочется, то денег подзаработать. Помогать им надо, Жанночка…

— Мам, я тебя умоляю! Лешка, оболтус, уже взрослый лоб — пускай сам со своими проблемами разбирается! А Ленка эта, жучка, тебе на шею просто села и ножки свесила! Гони ты их в шею! Вещи собрала да домой поехала, никуда правнуки твои не денутся! Неужели ты думаешь, что они детей на произвол судьбы бросят? Эта парочка, конечно, с головой не особо дружит, я согласна, но не настолько же, мам!

— Не могу я, Жанночка, отказать! Не могу, понимаешь? Сердце болит! И за детей, и за правнуков! Взять да уехать, оставить Светочку с Борей на попечение таких безответственных родителей… Нет, не могу я так, доченька! Буду помогать. Буду помогать молодым, пока ноги ходят! На что им бабушка тогда, если не подсобить делом да мудрым словом? — сокрушалась Вера Аркадьевна.

Незаметно пролетела еще пара недель. В будние дни Леша и Лена допоздна отсутствовали на работе, а в вечер пятницы уезжали на «гулянки» к сомнительным знакомым. Так они проводили все выходные, даже не соизволив набрать номер уставшей Веры Аркадьевны, чтобы поинтересоваться ее самочувствием и состоянием детей.

Женщина продолжала терпеть такое равнодушное к себе отношение, пока однажды между ней и Леной не произошел вопиющий инцидент.

В тот день Вера Аркадьевна сняла с карточки пенсию, а придя домой, столкнулась у порога с Лешкиной женой. Та без зазрения совести выхватила из рук ослабшей старушки сумку и выудила оттуда кошелек. Затем пересчитала деньги, не обращая внимания на неуверенные возмущения скромной женщины, и всунула их в карман своего халата.

— Детям на садик, — язвительно улыбнулась она. — Чтобы вам, Вера Аркадьевна, в следующем месяце с ними не сидеть.

Когда к вечеру домой вернулся Алексей, бабушка поспешила нажаловаться тому на Лену, отобравшую у нее всю пенсию. Вопрос денег стоял для женщины не так остро, как банальное желание получить поддержку от единственного внука, однако тот, к ее неприятному удивлению, не то что не заступился за бабушку, но еще и взъелся в ответ.

— Ну, забрала она твою пенсию, ба! Чего вопить? Я поражаюсь! Мы же тебя и поим, и кормим пока за внуками присматриваешь, чем ты недовольна?! Во, какие дела! Жена ж тебе русским языком сказала: на садик это, правнукам твоим. А то ты ж мне все мозги проела: «Я устала! Я устала! Ой, все тело ломит! Все отказывает!» Вот и вернешься в халупу свою старость в одиночестве доживать!

Жестокие слова внука больно резанули по сердцу любящей бабушки, и та наконец не выдержала: позвонила дочери и все ей рассказала, зайдясь горькими рыданиями. Услышав подробности о том, что сын наговорил ее матери, Жанна пришла в бешенство. Она бросила трубку, предупредив маму, что скоро будет, и вызвала такси.

Уже через полчаса Жанна ломилась в квартиру сына, настойчиво стуча по железной двери так, чтобы весь подъезд слышал. Когда Леша, щелкнув щеколдой, вышел на порог, он тут же получил мощный подзатыльник от разгневанной матери. Жанна влетела в коридор и тут же по всей квартире раздались ее скандальные крики, а сама женщина кинулась с кулаками на сына и его испуганную жену.

— Ты как посмел со своей бабкой так разговаривать, а?! Щенок! У самого ни гроша своего за душой нет, одна квартира съемная, и та ободранная вся, так еще и на деньги пенсионерки позариться решил! А ты, Ленка? Халявы захотелось, а?! Да я тебе такую халяву сейчас устрою, что ты еще месяц на пятую точку сесть не сможешь! Еще раз узнаю, что мать мою обидела, я тебя, бесстыжую, за патлы твои по всему подъезду протащу! Ты меня поняла?!

С этими словами Жанна оттолкнула попытавшегося остановить ее сына и что есть силы зарядила невестке смачную пощечину — Лена тут же осела на пол, из глаз ее выступили слезы. Она возмущенно взглянула на безучастного Лешу, ведь тот не спешил заступиться за нее. Вместо этого парень боязливо покосился на мать, которая уже через секунду скрылась в соседней комнате. Там, приобняв правнуков, ждала Вера Аркадьевна. Взволнованная старушка пыталась успокоить плачущих деток.

— Бабушка! Не уезжай от нас, пожалуйста! — в унисон умоляли Света и Боря. Они очень любили Веру Аркадьевну, а за все то время, что она прожила с ними под одной крышей, привязались к доброй старушке еще сильней.

Жанна тем временем распахнула шкаф и принялась в спешке собирать вещи Веры Аркадьевны. Ее руки тряслись от гнева, а сама женщина то и дело бормотала ругательства себе под нос, матеря нерадивого сына и нахальную невестку.

— Мама, на выход! Жди меня в коридоре, — скомандовала Жанна.

Вера Аркадьевна послушно поплелась в прихожую с повиснувшими на ее поясе правнуками, а ее дочь твердым шагом направилась на кухню, где в страхе продолжали «отсиживаться» Леша и Лена. Старушка продолжала успокаивать деток, поглаживая тех по волосам, чтобы до их ушей не доносилась та брань, что происходила между свекровью и невесткой. В коридор Жанна вернулась по-прежнему взвинченная, но довольная: в руке ее были деньги, которые она сразу же всучила матери.

— Пенсия твоя, мама, вся до копеечки. Я три раза пересчитала, — сказала она, помогая накинуть старушке пальто. — А то этой мадам доверять нельзя — она та еще плутовка. Ты, мамуль, не переживай, образуется все. Лешка тебя больше не обидит, он с Ленкой своей у меня по струнке теперь ходить будет, прости господи…

После скандала Жанна забрала мать пожить к себе, чтобы та могла как следует отдохнуть и телом, и душой. Домой Вера Аркадьевна вернулась только через несколько дней, когда дочь окончательно убедилась, что пережитый стресс незначительно сказался на здоровье старушки.

Через какое-то время Леша все-таки позвонил бабушке, чтобы извиниться, однако сделал это сухо и неохотно: мать заставила, боялся он ее.

А после непродолжительного разговора парень и вовсе прекратил общение с бедной старушкой. Он так бы и забыл о существовании любящей его бабушки, если бы не дети. Света с Борей часто плакали и постоянно задавали вопросы о Вере Аркадьевне, упрашивая родителей отвезти их к прабабушке, и те были вынуждены пойти на уступки.

Так, добрая старушка вновь обрела душевное спокойствие, вернувшись домой, и продолжила нянчить любимых деток по выходным.