Медь и компания. Сборник возмутительных рассказов

Анна Медь, 2023

Сборник возмутительных рассказов о семейных отношениях, о любви, терпении и прощении

Какая я тебе мама

Мы с Ванькой поженились летом. Вначале полгода встречались, потом жили вместе. И, вот, в сентябре сыграли свадьбу. Когда я встретила Ваньку, то поняла, что все мои любовные неудачи стоили одной этой встречи. И что это меня бог отвадил от всех тех ненужных людей.

Сейчас мы живем в хорошей евродвушке, которую купили еще на этапе строительства. Платим ипотеку. По субботам я обычно генералю, мама приучила. Муж по субботам работает, а я навожу чистоту. Вот и в ту роковую субботу я оттирала входную дверь и откосы, исчерканные обувью.

Вдруг в палец что-то воткнулось. Стало очень больно. Я бросила тряпку и взглянула на руку. На подушечке пальца появилась пуговка крови.

Я обработала руку перекисью и взяла наждачку, чтобы зачистить проклятую занозу. Аккуратно я провела рукой по косяку. В ладонь упала иголка. Вначале я удивилась, откуда она здесь. Но за откосом иголка была не одна. Исследовав косяки и порог, я набрала восемь штук. Я не особо верю в черную магию, а тут, как кольнуло что-то.

Оно и кольнуло. Мама вечно занятая. Занимается собой, карьерой, дачей. И «на поговорить» у нее часто не хватает времени. Мы всегда смеемся, что с папой они встречаются только в отпуске.

Позвонила бабушке, рассказала. Так, мол, и так, убиралась в квартире, нашла иголки за дверным косяком. Бабушка тоже не особо верила во все это мракобесие. Она в свое время партийной была, человек советской закалки, но сказала: «Это плохо. Кто-то порчу навести хочет. Тот, кто в твою квартиру вхож». Но обо всем по порядку.

Мы с Ванькой тоже съехались еще до свадьбы, и жили четыре месяца без штампа в паспорте. Наверное, поэтому его мама относилась ко мне с некоторой долей недоверия и пренебрежения. Я слышала, как потенциальная свекровь жаловалась сыну, что соседки и родственницы осуждают наши неузаконенные отношения, ну и само собой называла меня недостойной женщиной, которая непременно облапошит его, выгонит из дома и приведет кучу любовников.

Со свекром они развелись, когда Ванька был еще маленьким.

Мы сразу сняли квартиру, и виделись редко. Но Ванькина мама не упускала возможности прикинуться смертельно больной и позвонить ему в три часа ночи, чтобы тот срочно выехал к ней, иначе он больше не увидит свою мать живой.

Мне тогда только исполнилось девятнадцать, и я была глупенькой влюбленной девочкой, ослепленной новыми отношениями, новым счастьем. И не обращала внимания на эти пустяки, как мне тогда казалось.

Перед свадьбой бабушка напутствовала меня: «Свекровь мамой зови. Ласковый теленок двух маток сосет». Когда мы поженились, я выполнила бабушкин наказ.

«Какая я тебе мама? С ума сошла?», — сказала тогда Вера Васильевна. Помню, меня, как водой холодной окатили, а потом бросили в пекло. Вот тогда-то розовые очки с меня и упали.

Правда, после свадьбы она немного успокоилась. Как-то я возвращалась домой раньше обычного. Поднялась на лифте, обвешанная пакетами со вкусняшками. Собиралась готовить том ям для Ванюшки.

Я открыла дверь, звеня ключами, бросила пакеты на банкетку. Ничего не подозревая, наклонилась развязать шнурки на кроссовках. И вдруг услышала шорох со стороны спальни. Подумала, что показалось. Я разулась и прошла в комнату. И вдруг из спальни мне навстречу бесшумно выплыла свекровь. От неожиданности я чуть ни поседела.

— Вера Васильевна, — пролепетала я, — а вы, что тут делаете?

— Здравствуй Наташа, — процедила Вера Васильевна и поджала тонкие губы. — С каких пор я должна спрашивать твоего разрешения проведать сына?

Я смутилась.

— Ваня вечером придет.

— Ты мне предлагаешь к вам по расписанию приходить? — язвительно поинтересовалась свекровь/

— Я просто не ожидала, — виновато улыбнулась я. — Пойдемте обедать.

— Спасибо, конечно, — усмехнулась Вера Васильевна.

— Пойдемте, пойдемте, — я увлекла ее на кухню.

— Ты чем посуду моешь? — брезгливо спросила свекровь, разглядывая вилку между зубчиками.

— Посудомойкой, — пошутила я.

— Ну, оно и видно, — чуть тише проговорила свекровь.

— А чем надо? — спросила я.

— Хозяйственным мылом, Наташа, — выдохнула Вера Васильевна. — Только хозяйственным мылом! Химия портит посуду и столовые приборы, неужели не понимаешь? Это во-первых. А во-вторых, химия остается на посуде!

Я попыталась объяснить принцип работы посудомойки, но Вера Васильевна проигнорировала мои слова.

***

К нам Вера Васильевна приезжала редко, но всегда неожиданно: посреди рабочего дня или когда Ваня уезжал в командировку. Не знаю, зачем она это делала. Я думаю, что пыталась уличить меня в супружеской неверности. Каждый раз она выговаривала за неправильно помытые полы, недостаточно чисто вытертую пыль и так далее. Но в целом относилась она ко мне не плохо. И я не придавала особого значения этим нравоучениям.

Вера Васильевна выросла в многодетной семье. У нее было четыре сестры и четыре брата. И всех звали на букву «В»: Виктор и Виктория, Василий и Василиса, Валентин и Валентина, Владимир и Вера.

Валентина погибла еще в детстве, утонула в речке. Валентин — повесился, кажется в 98-м. Остальных родственников я знала хорошо. Мы часто собирались на праздники семьями.

***

В новый год мы жили у Ванькиной бабули несколько дней. Гостей Нина Ивановна любила. Ее муж, дед Андрей, умер до нашего знакомства.

Это был наш первый с Ваней новый год, который мы праздновали уже в браке. В их семье было заведено, что каждая хозяйка приносит к столу блюдо собственного приготовления. Вот и я испекла «наполеон». Ваня его очень любил.

Я слышала, как Вера Васильевна нагнулась к уху сестры:

— Ну, кто на новый год торт печет? И так все шире и шире с каждым днем становится, какие уж ей торты! — сделала она это нарочно громко, чтобы я услышала. А надо заметить, что Вера Васильевна была длинной и тонкой, порода у них такая. И она очень этим гордилась.

Мы сели за стол. Хозяйки начали рассказывать бабушке о своих кулинарных секретах. Мне почему-то вспомнилась сказка о Лягушке-царевне, когда невестки принесли пироги на суд Царя-батюшки.

Родственники притащили салатов, копчений, солений всяких. Мужчины наливками домашними друг перед дружкой хвастались. А вот про сладкое как-то никто не подумал. А я по природе сладкоежка. Мясо мне безразлично, вообще могу не есть. Но если на столе нет сладостей, я останусь голодной. Одним словом, мой тортик на ура пошел. «Вкусный торт», — похвалили меня родственники.

Вера Васильевна, как всегда брезгливо, разворошила «наполеон» ложкой:

— Тесто толстовато, Наташ. У «наполеона» коржи, коль уж ты взялась его печь, воздушные должны быть. А у тебя, как блины.

— Не болтай, Верка, — сказал Виктор Васильевич, брат моей свекрови. — Торт — ум отъешь! Молодец, Наташка! Повезло Ванюхе с тобой. Да ты и сама красавица!

Мне показалось, что лицо Веры Васильевны пошло красными пятнами. Она, молча, проглотила похвалу в мой адрес, но ничего не ответила. Потом, я еще не раз подвергалась публичной критике со стороны Веры Васильевны.

К вечеру подходит ко мне Ванька и загадочно говорит:

— Тебя бабуля зовет, учить вязать тебя будет.

Я удивилась, но пошла. Бабушка Нина сидела в своей спаленке. Работал телевизор.

— Заходи, заходи, Наташенька, — скрипучим старческим голоском позвала бабушка Нина.

Я вошла.

— Садись, доченька. Я тебе одну историю расскажу.

Я села на диван рядом с бабушкой. От нее приятно пахло ванильной выпечкой. Нина Ивановна прибавила пультом звук на стареньком кинескопном телевизоре.

— Ты, Наташенька, прости Верку. Она свыкнется, привыкнет к тебе. Ты пойми, любая мать ревнует своего сыночка к жене, особенно, если он единственный. Не сердись, сойдет с нее. А не сойдет, я воспитаю вдоль спины полотенцем.

— Мне Ваня сказал, вы меня вязать научите, — вкрадчиво сказала я, чтобы закончить этот неловкий разговор.

— А ты хочешь? — удивилась бабуля.

Я кивнула.

— Ну, давай, — она вынула из-под подушки вязанье, распустила набранные петли, и принялась объяснять.

— Я, вот, тебе историю одну расскажу. Из жизни, — в полголоса продолжила Нина Ивановна. — Был у меня сыночек, Валя. Погиб он трагически, — бабушка всплакнула.

Я обняла ее:

— Знаю, не надо, не бередите душу.

— Надо, Наташенька, — бабушка утерла красные глаза. — Из-за меня он погиб, из-за меня. Я тогда молодая была, такая же дура, как Верка. Валя старшенький был. И женился первый. Маринку свою, к нам привел. А что, дом большой, всем места хватало.

Мне Маринка так не нравилась. И грязнуля, и лентяйка, а бурды наварит — жрать не будешь! Только ногти красила. Наушники наденет, магнитофон включит и сидит, ногти малюет Тьфу! Я ее пилила, пилила — та и ушла. Внуков забрала и ушла. Валя запил. А потом… Потом его дед Андрей в сарае нашел… За керосином пошел, а Валя там на балке висит. Синий уже.

Бабушка Нина заплакала. Я обняла ее. Худенькие плечи вздрагивали под толстой мохеровой кофтой. Она положила теплую сухую ладонь на мою руку.

— Крепись, доченька. А Верку я пропесочу!

После тех событий свекровь успокоилась. И я стала иначе на вещи смотреть.

И вдруг среди ночи — звонок. Я сплю чутко. Хватаю трубку. Вера Васильевна кричит в трубку не своим голосом:

— Пожар! Наташа, зови Ваню! Мы горим! Оай!!!

Потом связь обрывается. Я растолкала Ваньку. Мы помчались к Вере Васильевне. Ванька гнал, как сумасшедший. Нам потом листопадом штрафы прилетали. По дороге нас обогнали несколько ревущих пожарных машин. Мы прилетели на другой конец города за пятнадцать минут. Во дворе панельной девятиэтажки стояли пожарные расчеты.

Из закопченного окна восьмого этажа валил черный дым. Свекровь жила этажом ниже, как раз под этой квартирой. Ванька, рванулся в дом. Его остановил мужчина в форме.

— У меня там мать! — заорал Ванька.

Пожарник пропустил его, а я осталась ждать у подъезда.

Через некоторое время они вышли из подъезда вдвоем. Свекровь плакала, Ваня обнимал ее. Мать была очень напугана, и мы забрали ее с собой. Домой вернулись уже под утро.

С рассветом Ваня поехал на квартиру матери оценить ущерб. По счастью огонь не зацепил квартиру снизу. Но она была залита водой из пожарных гидрантов. Проводка сгорела. Жить там было нельзя. Свекровь слегла после этого случая и потом долго болела. Я ухаживала за ней, а Ваня ездил каждый вечер после работы восстанавливать квартиру. И вот, что странно: мы совсем не ругались.

Время шло. Ваня с друзьями слили воду из подвесных потолков, восстановили проводку и даже переложили ламинит в одной из комнат. Говорить о переезде было еще рано. Свекровь тоже была слаба, да и квартира еще требовала восстановления, хотя жить в ней было уже можно.

***

Я работаю в школе. Отпуск у меня шикарный, как у всех педагогов — два лучших летних месяца. Заканчивался июнь. Я дежурила на экзаменах и с предвкушением ждала июля.

Ваня с ребятами закончили ремонт в одной из комнат. Я на работу ходила не каждый день. Вот, тут-то и началось. Стоило мне задержаться дома, свекровь начинала старую песню.

— Ой, Наташа! Ну, кто так вещи в шкаф кладет! Они же все мятые будут!

Она без спроса могла залезть в мой шкаф и начать наводить в нем свой порядок. А еще ей очень нравилось вынимать из посудомойки тарелки и перемывать их руками. Казалось, Вера Васильевна кайфовала от издевательств надо мной, как вампир питалась моей тихой злостью. Так продолжалось целую неделю, и я не связывалась с ней. Вообще. Просто молчала. Она ведь болела недавно, и я ее жалела. Ваньке тоже, само собой, ничего не рассказывала.

Однажды я уехала к подруге, которая перестала бывать у нас из-за свекрови, Когда вернулась, свекровь встретила меня упреками, что я шляюсь целый день неизвестно где, а есть в доме нечего. Вот, ей больной, и пришлось спускаться в магазин (он у нас на первом этаже) и тащить сумки с продуктами.

— А про доставку продуктов вы не слышали? — раздраженно спросила я.

— То есть ты и готовить не собираешься?

— Вы покупали, вы и готовьте, — огрызнулась я. — А мы закажем роллы.

Свекровь, ворча, повязала фартук и принялась готовить. А я ушла в спальню и закрыла дверь. Ваня должен был прийти в девять — начале десятого после работы и последующего ремонта в квартире матери. К этому времени я заказала роллы.

Мать встретила сына словами:

— Сегодня будем есть мою стряпню!

— Ты сегодня решила Натуське помочь? — улыбнулся Ваня и пошел мыть руки.

Вера Васильевна пошла за ним.

— Помогают тому, кто что-то делает!

Она стояла в дверях ванной, уперев руки в боки.

— Твоя жена весь день моталась где-то! Если б я магазин не сходила, есть было бы нечего!

— Я роллы заказала, — сказала я.

— Ха! — воскликнула свекровь. — Что это за дрянь, ваши роллы?! Я вообще не знаю, сынок, как ты с ней год прожил? А ты знаешь, что твоя жена мне нагрубила сегодня?

— Я сказала, что не собираюсь готовить, а закажу роллы, — возразила я.

— Ты мне сказала: «Сама купила, сама и готовь!» — завизжала свекровь. — Ты когда пыль вытирала последний раз? Загадила всю квартиру, неряха!

— Это наш с Ваней дом, — не выдержала я. — Вы здесь в гостях! А мы будем жить так, как нам нравится!

— Ах, ты нахалка! — побагровела свекровь. — Нет, Ваня, ты слышишь…

— Сто-оп! — гаркнул муж. — Значит так, мама, это наша квартира и наша пыль, и она меня устраивает! А роллы, кстати, я люблю, если ты не знала!

Я опешила. Вытаращила глаза и не могла вымолвить ни слова.

— Если б мне было куда идти, я бы ушла, — трагичным тоном сказала свекровь.

— Одна комната готова, — ледяным голосом сообщил Ванька. — Можешь съезжать!

На следующий день мать съехала. А через несколько дней я нашла за косяком иголки.

Я была почти уверена, что это сделала Вера Васильевна, но зачем? Ведь в квартире я не одна живу. Ее кровиночка тоже здесь проживает. Потом я стала подозревать Катьку. Может счастью моему позавидовала? У нее-то мужа нет и не предвидится.

В общем, решила я совета спросить у Ваниной бабушки. Никому ничего не сказала. Ванька после работы поехал к матери, а я взяла машину, и за город. «Наполеон» к чаю испекла. Не любила Нина Ивановна магазинные сладости.

Приехала я и выложила все, как на духу, без всяких вступлений. Бабушка Нина вздохнула, а потом улыбнулась, погладила меня по руке и сказала.

— Это Верка, это точно!

— Зачем, баб Нин? — изумилась я. — А если порча на Ваньку попадет?

Нина Ивановна хитро улыбнулась и поманила меня рукой. Я пошла за ней. Мы вышли в сени. Нина Ивановна коснулась рукой дверного косяка, там была иголка. Я пригляделась. Иголки были воткнуты по всему периметру дверной коробки.

— Когда порчу наводят, — сказала бабушка Нина, — иголки с наружной стороны втыкают. А если иголки внутри в косяк воткнуть, они дом защищать будут. Верка после пожара бояться всего начала. Вот и навтыкала!

Я выдохнула и поблагодарила бабушку. Со свекровью после всего больше почти не общаемся.