Amarie

Анна Владимирская, 2022

Она – амари, последний человек, способный переродиться в дракона, будущий Матриарх, объединяющий пять драконьих кланов, самая ценная добыча в мире и ключевая марионетка в интригах, что были сплетены за десятилетия до ее рождения.Ставки растут, самые невезучие платят жизнью.

Черный пес

— Господин, — вошедший мужчина низко поклонился, не поднимая глаз на Дана.

— Я слушаю тебя.

— Ахал ждет вас.

Дан встал и не спеша подошел к окну, из которого как на ладони была видна Дорешская степь — песчаная долина, простершаяся под крепостью, которая угнездилась на скале. Сейчас это пространство не пустовало. Тысячи и тысячи воинов Ахала заполнили привычную пустоту. Войско непобедимого полководца расступалось в своем центре, обнажая несколько шатров, среди которых выделялся самый большой, из плотной, кипельно-белой ткани. Шатры были окружены тысячами воинов, и только тонкая нить песка проглядывала в коридоре, созданном войском для прохода Дана. Эта нить тянулась к подножию скалы, где начинался серпантин для подъема к неприступной крепости.

— Господин, будете ли вы брать охрану? — все также не поднимая глаз, спросил мужчина.

— В этом нет ни смысла, ни необходимости. Шатер прямо по центру войска и ни одна живая душа не выйдет оттуда против воли Ахала.

Дан воспользовался узкой тайной лестницей, проходящей через все нутро Кандира и выходящей с той стороны скалы, где Кандир врастал в гору. С собой он взял лишь десяток отборных воинов в знак уважения к Ахалу.

Он рисковал. Рисковал не только своей жизнью, но и всем, что создавал все эти годы. Он мог только гадать, почему Ахал пришел к нему всего через два месяца после разгрома Ирристрианцев. Конечно, он не нашел девчонку. Люди Дана с самого начала шли только за младшей Архелией, которая была совсем ребенком. Ребенком, над которым можно взять контроль, внушить… Дан позволил старшим дочерям императора погибнуть под руинами дворца, в фундамент которого люди оманского ордена заложили взрывчатку. Пламя, вознесшееся по воле маренийцев, должно было скрыть все следы. Обрушившиеся стены похоронили под собой останки императорской семьи.

Насколько было известно Дану, никто из маренийцев не вышел из Золотого замка. Некому было поведать Ахалу о том, кто из Ирристрю был жив, а кто нет. Но так или иначе, Ахал уже знает, что в Ночь Большого Огня во дворце Ирристрю был кто-то еще.

Значит, великий полководец мог прийти к нему по двум причинам. Он подозревает Дана и собирается получить ответы на свои вопросы. Или он собирался просить его найти выживших.

Погруженный в свои мысли Дан не обращал внимания на воинов Ахала, окруживших его, когда он проезжал по узкому коридору его войска.

Ахал — высокий мужчина, младше Дана на двадцать лет, был крепко сложен, а его жесткий взгляд выдавал в нем властную натуру. Волосы у полководца были отрезаны очень коротко — в походных условиях было не до наведения лоска. Одет он был просто, в штаны и рубаху из плотной ткани, однако Дан отметил, что тот оставил минимальную защиту — нагрудник, а шея была обмотана плотным шелковым платком. Простая одежда и защита могли бы сказать, что это простой воин, однако величественная осанка и жесткий взгляд полководца выделяли его среди прочих.

Спешившись с коня, Дан поклонился вышедшему встречать его Ахалу, который также поклонился главе Кандира, что означало, что он испытывает к Дану должное уважение. И, хотя, именно Ахал вызвал Дана к себе, сейчас он вел себя на равных.

Войдя в шатер, Ахал тут же опустился на мягкие расшитые подушки и взял чашку травяного чая. Жестом он пригласил Дана сесть и взять чай.

— Великий Дан, — Ахал поднял чашку. — Я счастлив видеть, что ты в добром здравии.

Дан в ответ поднял свою чашку и прикоснулся ею к чаше Ахала.

— Боги благосклонны к тебе, Ахал. Из умного не по годам мальчишки ты вырос в непобедимого царя.

— От тебя невозможно что-либо скрыть, — Ахал слегка улыбнулся и Дан ответил прищуром глаз, давая понять, что понял намек.

— Слухи летят по земле со скоростью ветра, а мой замок высоко, он собирает ветра, которые доносят мне твои победы.

— Для тебя не будет новостью падение империи Ирристрианцев. Что ты собираешься делать?

— То же, что и всегда. Я остаюсь в своем замке, и пусть вокруг все меняется, моя крепость останется неизменна, — Дан дал понять, что он, как и всегда, придержится нейтральной позиции несмотря на смену власти.

— Я собираюсь подарить тебе Туран.

Дан не отреагировал на эти слова, так как знал, что это лишь прелюдия к основной теме.

— Я смиренно приму твой благосклонный дар, Ахал, — он лишь кивнул и продолжил пристально смотреть на полководца.

— Тебя не провести, мой друг, — усмехнулся тот. — Ты знаешь, что это лишь награда за то, что я собираюсь предложить тебе.

— Я готов выслушать.

— Два месяца мои воины своими руками разгребали рухнувший дворец Ирристрю, — взгляд Ахала вдруг потемнел от ярости, переполнявшей его. — Четыре долгих года я готовился к уничтожению династии, и это свершилось. Но знаешь, что я нашел там? Там, под развалинами дворца?

Дан ощущал прямую угрозу, однако отвечать на провокации не собирался.

— Не знаю, Ахал, то мне неведомо.

— Я ничего не нашел из того, что искал, — Ахал так сильно сжал чашку из тонкого фарфора, что она треснула и обратилась в мелкие осколки под напором грубой руки.

Дан меланхолично провел взглядом по осколкам.

— Могу я узнать, что ты искал там?

Ахал задрал подбородок и сузил глаза, пристально разглядывая Дана, как хищник изучает свою добычу перед нападением.

— Ты знаешь, что я искал там. Не можешь не знать! Или я потеряю к тебе всякое уважение как к лучшему ищейке в мире!

Дан, прикрыв глаза, в ответ лишь покачал головой. Ахал продолжал пристально наблюдать за главой даннов, надеясь разгадать его мысли.

— Как я могу знать о том, что ты ищешь, если ты держишь свои мысли при себе?

Ахал довольно осклабился.

— Я не ошибся в тебе, Дан.

— Я могу знать лишь то, что ты пришел в Туран за сокровищем. Везде, где ты проходил до него, ты приобретал сокровища, редкости. Твой замок переполнен сокровищами со всего мира, и ты пришел пополнить свою копилку еще одной вещью. Я не знаю, что это, но я уверен, что оно чрезвычайно важно для тебя, раз ты решился на уничтожение Ирристрианцев. Это не просто важно. Это составляет смысл твоей жизни, я прав?

Ахал удовлетворенно откинулся на подушки. Дан — один из немногих людей этого мира, который внушал ему уважение. Ахала всегда интриговал этот загадочный человек, который никогда не говорил ни единого лишнего слова, порой словно слышал мысли собеседника и, конечно, всегда знал всё обо всем.

— Ты прав, Дан. Я пришел за амари Ирристрю.

Сердце закаленного жизнью Дана сжалось. Он, стараясь сохранять невозмутимый вид, потянулся к вазочке со сластями. Ахал, словно змея, пристальным взглядом провожал каждое движение собеседника. Дан понял, что скрывать определенные вещи будет верхом глупости.

— Я знаю эту легенду, Ахал. Но не думал, что такой образованный человек, как ты, станет верить в нее.

— Меня не интересует твое мнение об этом. Мне нужна амари.

— И ты собрался отдать мне Туран в обмен на них?

— Ты проницателен, как никогда, Дан, — Ахал позволил себе закатить глаза и саркастично усмехнуться.

Дан, словно огорчившись чему-то, покачал головой.

— Ты считаешь, что она у меня, но ты ошибаешься. Ты можешь осмотреть каждый камень Кандира и убедиться в этом.

— О, ты же не считаешь меня глупцом, способным на такое? — засмеялся Ахал и вдруг посерьезнел. Он приблизил лицо к Дану и, глядя ему прямо в глаза, сказал, — Я положу жизнь тысяч своих воинов, я положу все королевства, что я завоевал, чтобы найти ее. И я уничтожу любого на своем пути, даже если он обладает лучшими воинами, каких видел мир, и десятками скрытых неприступных крепостей на вершинах гор. Я сотру из Истории саму память о тех, кто встанет на моем пути.

Дан, не отводя взгляда от глубоких карих глаз полководца, сказал:

— Что, если амари мертва?

Ахал с искаженным от ярости лицом, опустил кулак на скатерть.

— Тогда тот, кто это сделал, будет жалеть об этом до конца своей долгой жизни.

— Ты хочешь, чтобы я нашел амари?

— Я хочу получить ее любой ценой, — сказал Ахал, и Дан прочитал в его словах такой явный намек, что очевиднее было бы разве что сказать об этом вслух.

Ахал не сказал о том, что Дан должен искать амари, а значит, он подозревает главу даннов в том, что он спрятал ее. И он совершенно явно дал понять, что осадит Кандир и найдет каждую из многих скрытых крепостей Дана, которые он основал высоко в горах, и обыщет их.

Вопрос был лишь во времени, а вернее, в терпении Ахала. Именно этот вопрос Дан решил уточнить.

— Поиски амари могут затянуться. Ты напрасно поручил уничтожение Ирристрю наемникам Марейны. Учитывая их наличие в игре, поиски могут и вовсе не привести к какому-либо результату.

— У меня есть время.

— И мне не нужен Туран. Ты знаешь, я коллекционирую знания. И я, зная твою склонность собирать редкости со всего мира, хотел бы посетить твою библиотеку и выбрать оттуда любой фолиант на свой вкус.

Ахал снова пристально уставился на Дана. Ни один из этих мужчин не был дураком и оба всегда могли довольно ясно прочитать скрытый смысл в словах. Дан не просто так решил взять одну запыленную книжку вместо огромной, могущественной страны.

— Хотел бы я знать, Дан, что за манускрипт тебя интересует.

— Ты видишь, меня не интересует власть или… бессмертие. Я лишь хочу взглянуть на твою библиотеку, рассчитывая на твою исключительную честность, которая не позволит тебе спрятать какую-либо особенно дорогую тебе книгу, которой я могу заинтересоваться.

— Я понял твои слова так, что тебя не интересует что-либо определенное. Ты лишь хотел бы понять, насколько исключительна моя библиотека?

— Именно так, — кивнул Дан, не веря подвернувшейся удаче, которая позволяла похозяйничать в библиотеке человека, обошедшего половину мира в поисках редкостей. — Могу я получить твое слово о том, что ты не станешь прятать от меня что-либо в ней?

— Я даю тебе слово, — хохотнул Ахал и, налив чай в новую чашку, чокнулся с Даном. — За честность, мой друг!

Дана насторожило данное Ахалом слово. Нет, он не сомневался в том, что полководец не может нарушить его — в их мире данное перед богами слово не могло быть безнаказанно нарушено и об этом знали все, вплоть до последнего нищего. Если Ахал позволил себе дать слово, значит того, что интересует Дана (и о чем знает проницательный Ахал), нет в его библиотеке. Следовательно, Ахал не знает, как провести Обряд…