Драконья гавань

Робин Хобб, 2010

Пятнадцать драконов отправляются в опасное путешествие в неизведанные земли в надежде вновь обрести древнюю Кельсингру – потерянную драконью гавань. Их сопровождают люди-хранители, которые тоже ищут свой дом. Но реальна ли Кельсингра, или это всего лишь кусочек славного прошлого, хранящийся глубоко в памяти драконов? Достоверных карт не существует, и драконы понимают, что в стране, пережившей столько стихийных бедствий, от их ветхих воспоминаний мало толку. Продвигаясь вглубь неизведанной территории, люди и драконы обнаруживают, что становятся кем-то другим. Чем крепче их дружба, тем жестче испытания: сильнее голод, внезапнее наводнения, опаснее хищники. Правда, вскоре выясняется, что самые опасные хищники находятся в компании самих путешественников…

Robin Hobb

DRAGON HAVEN

Copyright © 2010 by Robin Hobb

All rights reserved

Перевод с английского Елены Королевой

© Е. А. Королева, перевод, 2012

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019 Издательство АЗБУКА®

* * *

Пятый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев

От Эрека, смотрителя голубятни в Удачном, — Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге

Письмо торговца Юрдена Совету торговцев Дождевых чащоб в Трехоге касательно заказа для ножевых мастерских Севириана и нехватки товара, вызвавшей существенный рост цен.

Здравствуй, Детози. Как выяснилось, королевские голуби медлительны в полете и плохо находят дорогу домой. Зато они плодовиты и быстро растут. Возможно, эта порода пригодна для разведения на мясо? В Дождевых чащобах это бы особенно пригодилось. Как по-твоему?

Эрек

Пролог

Люди были встревожены. Синтара ощущала их мечущиеся, жалящие мысли, словно рой кусачих насекомых. И как этот вид вообще ухитрился выжить, не умея держать при себе то, что они думают и ощущают? И что самое смешное, выплескивать свои жалкие фантазии люди горазды, а вот слышать других вовсе не умеют. Так и живут свой недолгий век, недопонимая соплеменников — да и всех прочих существ. Когда Синтара поняла, что люди только и могут, что издавать ртами шум, а затем угадывать, что подразумевал собеседник под ответными звуками, она пришла в ужас. А они зовут это «беседой».

Синтара ненадолго перестала отгораживаться от шквала их писков и попыталась определить, что же взволновало драконьих хранителей на этот раз. Как обычно, их тревоги сами себе противоречили. Несколько человек беспокоились из-за нездоровья медной драконицы. Не то чтобы они могли ей чем-то помочь — так к чему суетиться попусту, вместо того чтобы исполнять свои обязанности перед другими драконами? Синтара вот голодна, а никто еще не принес ей даже завалящей рыбки.

Она бесцельно брела вдоль реки. Смотреть тут было не на что — полоска грязной земли, камыши и одно-два чахлых деревца. Тусклое солнце озаряло спину Синтары, но почти не грело. Дичи на берегу не водилось никакой. В реке, возможно, плескалась рыба, однако поймать ее непросто, а съешь — и не заметишь. Вот если бы кто другой ее добыл…

Может, отправить на охоту Тимару? Из подслушанного у хранителей выходило, что отряд собрался торчать на этом позабытом богами клочке земли до тех пор, пока медная драконица не поправится или не умрет. Если все же умрет, дракона, который первым доберется до тела, ждет отменная трапеза. И будет им Меркор, с горечью заключила Синтара. Золотистый не спускал с больной глаз. Судя по всему, он подозревал, будто Медной что-то угрожает, однако пока что не хотел делиться своими подозрениями ни с драконами, ни с хранителями. Уже одно это вселяло в Синтару беспокойство.

Она прямо спросила бы Меркора, чего он опасается, если бы не была на него так зла. Золотистый, без малейшего повода с ее стороны, открыл хранителям ее истинное имя. И не только Тимаре и Элис, принадлежавшим ей, хотя и это уже было бы скверно. Но нет, он раструбил ее имя всем, будто собственное. То, что сам Меркор и большинство других драконов решили представиться хранителям, ничего не значило для Синтары — если они настолько глупы и доверчивы, их дело. Она же не вклинивается между Меркором и его хранительницей. Так почему же золотистый так бесцеремонно лезет в их взаимоотношения с Тимарой? Теперь та знает истинное имя Синтары, и остается лишь надеяться, что девчонка понятия не имеет, как им можно воспользоваться. Ни один дракон не способен солгать тому, кто потребует от него правды его собственным именем или подобающе обратится с вопросом. Отказаться отвечать он может, но не солгать. И ни один дракон не сумеет нарушить уговор, если заключил его от своего истинного имени. Меркор вручил непомерную власть человеку, чей век не дольше рыбьего.

Синтара отыскала на берегу прогалинку, опустилась на нагретые солнцем камни, прикрыла глаза и вздохнула. Может, вздремнуть? Нет, пожалуй, не стоит. В отдыхе на холодной земле нет ничего хорошего.

Драконица нехотя снова впустила в сознание чужие мысли, пытаясь понять, что затеяли люди. Кто-то скулил по поводу крови на своих руках. Старшая из ее хранительниц тонула в пучине переживаний, решая, следует ли ей вернуться домой, к постылой жизни с мужем, или же спариться с капитаном баркаса. Синтара раздраженно фыркнула. О чем тут вообще размышлять? Элис изводится из-за таких пустяков. Какая разница, что она предпочтет! Все равно что гадать, куда сядет муха. Век людей смехотворно короток. Должно быть, именно поэтому они производят столько шума при жизни. Наверно, иначе им не убедить друг друга в собственной значимости.

Драконы, конечно, тоже издают звуки, однако не нуждаются в них для передачи мыслей. Рев и речь полезны, если приходится перекрывать людской гам, чтобы привлечь внимание другого дракона. Крик потребен, чтобы заставить множество людей сосредоточиться на мысли, которую пытается донести до них дракон. Синтару не так сильно возмущали бы человечьи звуки, если бы этот писк неизменно не сопровождался неудержимым мысленным потоком. Порой из-за такого вот двойного раздражения Синтара жалела, что не может съесть их всех и покончить с шумом раз и навсегда.

Она утробно заворчала, выплескивая досаду. Люди — никчемные и надоедливые существа, и все же судьба принудила драконов положиться на них. Когда они вышли из своих коконов, пробудившись после превращения из морских змей в драконов, то оказались в мире, ничуть не похожем на их воспоминания. С тех пор как драконы последний раз ступали по земле, прошли не десятки, но сотни лет. И вместо того чтобы возродиться способными к полету, они вышли из коконов скверными насмешками над собственной природой и тут же увязли в топком речном берегу на краю непроходимых, заболоченных лесов. Люди с неохотой помогали им — приносили мясо и терпели присутствие драконов, дожидаясь, пока те вымрут или же наберутся сил, чтобы уйти. И драконы страдали и голодали многие годы (пищи едва хватало, чтобы не протянуть ноги), заточенные между лесом и рекой.

А потом Меркор нашел выход. Золотистый дракон сочинил легенду о полузабытом городе древнего народа, о несметных сокровищах, которые наверняка таятся там до сих пор и только и ждут, чтобы их отыскали. И драконов ничуть не смущало, что правдивым было лишь воспоминание о Кельсингре, городе Старших, достаточно просторном, чтобы и драконы в нем чувствовали себя как дома. Если даже все сверкающие богатства — лишь выдумка, приманка для людей, то и ладно.

И вот ловушка была поставлена, слухи разошлись, и некоторое время спустя люди предложили драконам помощь, если те отправятся на поиски древнего города Кельсингры. Была организована экспедиция, с баркасом и лодками, охотниками, чтобы добывать для драконов пищу, и хранителями, чтобы заботиться о них всю дорогу вверх по реке, до города, который они отчетливо вспоминали только во сне. Нечистые на руку купчишки, правящие в Трехоге, конечно же, дали им не лучших провожатых. Чтобы обеспечивать мясом полтора десятка драконов, они наняли всего двоих настоящих охотников. А «хранители», отобранные Советом торговцев, оказались по большей части выбракованными подростками, которым не полагалось выживать и размножаться. Все они щеголяли чешуей и наростами — отметинами, оскорбляющими взгляды жителей Дождевых чащоб. Лучшее, что можно сказать о хранителях, — в основном они были послушны и прилежны в заботе о драконах. Однако они совершенно не помнили своих прародителей и мчались по жизни, обладая лишь теми скудными познаниями о мире, какие успели накопить за свое краткое существование. Общаться с ними было затруднительно, хоть Синтара и не пыталась вести высокоумные беседы. Даже такой простой приказ, как «принеси мне мяса», обычно вызывал в ответ нытье о том, как трудно найти дичь, и глупые вопросы вроде: «Разве ты не ела всего пару часов назад?», будто эти слова могли заставить ее умерить аппетиты.

Синтара единственная из всех драконов предусмотрительно вытребовала себе сразу двух прислужниц. Та, что постарше, Элис, была скверной охотницей, но зато с рвением, пусть и не со знанием дела, чистила ее и держалась с подобающей почтительностью. Младшая, Тимара, была лучшей охотницей среди хранителей, однако ее портили несдержанность и дерзость. Тем не менее, раз уж хранительниц двое, кто-нибудь из них всегда будет на подхвате, по крайней мере насколько хватит их быстротечных жизней. Драконица надеялась, что ее люди протянут подольше.

Почти целый месяц они тащились вверх по реке, держась мелководья вдоль заросших берегов. Путь по суше преграждали непролазные дебри, заплетенные лианами и ползучими растениями, почва топорщилась корнями, и дракону негде было пройти. Охотники рыскали впереди, хранители двигались следом на маленьких лодках, а последним шел Смоляной, длинный, низкий речной баркас, от которого сильно пахло драконами и магией. Меркора очень заинтересовал этот так называемый живой корабль. Многие драконы, включая Синтару, сочли присутствие баркаса неуместным и едва ли не оскорбительным. Корпус корабля был построен из диводрева — на самом деле вовсе не дерева, а кокона умершей морской змеи. Эта «древесина» крайне прочна и не пропускает влагу. Люди высоко ее ценят. Но для драконов она так и разит драконьей плотью и памятью. Когда морской змей строит кокон, чтобы превратиться в дракона, он пережевывает особую глину и песок, сдабривая их своей слюной и воспоминаниями, а затем отрыгивает. И эта «древесина» обладает своего рода разумом. Нарисованные глаза баркаса, на взгляд Синтары, были чересчур осмысленными, и Смоляной слишком легко для обычного корабля шел вверх по реке, против течения. Драконица держалась подальше от баркаса и почти не разговаривала с его капитаном. Да тот и сам не выказывал особого желания общаться с драконами. На миг эта мысль задержалась в голове Синтары. С чего бы капитану их сторониться? В отличие от многих, он, похоже, ничуть не боялся драконов.

И не питал к ним отвращения. Синтара вспомнила о Седрике и презрительно фыркнула. Суетливый типчик из Удачного повсюду таскался за Элис, носил ее бумагу и перья, зарисовывал драконов и записывал обрывки сведений, которые сообщала ему хранительница. Он оказался настолько тупоумным, что не понимал ни слова, когда драконы с ним разговаривали. Речь Синтары он воспринимал как «животные звуки» и имел наглость сравнивать с мычаньем коровы! Нет, у капитана Лефтрина нет ничего общего с Седриком. Он не глух к словам драконов и явно не считает, будто они не заслуживают внимания. Так почему же он избегает их? Может, он что-то скрывает?

Что ж, он глуп, если надеется что-то скрыть от дракона. Синтара отмахнулась от мимолетной тревоги. Драконы способны раскопать человеческие мысли так же легко, как ворона — кучу навоза. Если у Лефтрина или кого-то еще из людей имеются тайны, пусть держатся за них. Люди живут так недолго, что близкое знакомство с ними не стоит траты сил. Вот Старшие, те в древние времена были достойными товарищами драконам. Они жили гораздо дольше людей и были достаточно умны, чтобы слагать стихи и песни, прославляющие драконов. В мудрости своей они строили общественные здания и даже некоторые, самые роскошные, из дворцов так, чтобы там было уютно гостю-дракону. Память предков рассказывала Синтаре о тучной скотине, о теплых убежищах, привечавших драконов в зимнюю пору, о купальнях с душистыми маслами, которые успокаивали зуд под чешуей, и прочих предупредительных любезностях, придуманных Старшими для драконов. Как жаль, что их больше не осталось в этом мире. Очень жаль.

Драконица попыталась представить Тимару Старшей, но ничего не вышло. Юной хранительнице недостает подобающего отношения к драконам. Она непочтительна, угрюма и слишком увлечена собственным мимолетным существованием. Тимара сильна духом, но не умеет использовать эту силу. Вторая хранительница, Элис, подходит еще меньше. Даже сейчас Синтара ощущала ее затаенные сомнения и страдания. Женщины Старших хотя бы отчасти разделяли решительность и страстность драконьих королев. Интересно, выйдет ли что из ее хранительниц? — задумалась Синтара. Что нужно, чтобы их подстегнуть, испытать их нрав? Стоит ли тратить силы, чтобы выяснить, из какого теста слеплены эти женщины?

Что-то кольнуло Синтару в бок. Она нехотя открыла глаза и подняла голову. Перекатилась на лапы, встряхнулась и снова легла. Когда драконица уже опускала голову, ее внимание привлекло движение в высоком камыше. Дичь? Она присмотрелась. Нет — всего лишь двое хранителей, пробирающихся с берега в лес. Синтара их узнала. Девушка, Джерд, ухаживает за Верас. Прислужница зеленой довольно рослая для человеческой самки, с короткой щетиной светлых волос. Тимара ее недолюбливает. Синтара знала об этом, но не задумывалась о причинах. С ней был Грефт. Драконица тихонько фыркнула. Этого человека она едва терпела. Может, он и хорошо ухаживает за черно-синим драконом, и начищает его чешую до блеска, но даже сам Кало не доверяет своему хранителю. Все драконы относятся к нему настороженно. А вот Тимара разрывается между интересом и страхом. Девушку влечет к нему — и раздражает это влечение.

Синтара принюхалась к ветру, уловила запахи удаляющихся хранителей и прикрыла глаза. Она поняла, что они задумали.

Ей в голову пришла занятная мысль. Она внезапно нашла способ испытать свою хранительницу, только вот стоит ли растрачивать силы? Может быть… А может, и нет. Драконица снова растянулась на чуть теплых камнях, сокрушаясь, что это не согретый солнцем песок. И принялась ждать.

Пятый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев

От Эрека, смотрителя голубятни в Удачном, — Детози, смотрительнице голубятни в Трехоге

Послание торговца Полона Мельдара Седрику Мельдару, в котором спрашивается, все ли у того благополучно и когда ожидать его возвращения.

Детози, похоже, кое-кого беспокоит судьба неких жителей Удачного, направлявшихся в Кассарик, но, по-видимому, уехавших куда-то дальше. Двое встревоженных родителей сегодня заходили ко мне порознь, обещая награду за скорые вести. Я помню, что ты не в лучших отношениях со смотрителем голубятни в Кассарике, но, может, все-таки выяснишь у него, что слышно о Седрике Мельдаре или Элис Кинкаррон-Финбок. Муж этой Финбок происходит из состоятельной семьи, и добрые вести, возможно, будут щедро вознаграждены.

Эрек