Лишний

Анна Богарнэ, 2020

Представьте мир будущего, в котором свирепствует болезнь под названием «вспышка». Люди преодолели хаос, упорядочили быт, но мучаются от неконтролируемого голода. Все сферы жизнедеятельности претерпевают значительные изменения. Алексей также подвержен загадочной болезни, и еда – единственное, что для него имеет значение. Но однажды всё меняется…

Часть первая. Глава 1

Он размеренно шагал по улице. Дыхание вырывалось изо рта облачком пара. Колени предательски подгибались под тяжестью веса. Узкая дорожка вела вдоль высотных зданий, но на ней не было ни души, — в отличие от трассы, по которой проносились автомашины, внешне напоминавшие капсулы. Алексей думал о машине, которая досталась ему в наследство от деда. Сейчас она ржавела в гараже, ведь к тому времени люди перешли на капсулы, работавшие от электроэнергии, и бензин улетучился из продаж. Настроение у него было скверное, физическая активность причиняла ему неудобство.

Практически у всех жителей мегаполиса имелся транспорт (ходить пешком было не модно). Алексей с удовольствием бы передвигался сидя в уютной капсуле, и уже почти скопил на ее покупку, но боялся заработать пролежни. За пять лет он стремительно набрал лишние килограммы, двигался мало, и если бы не прогулки до пункта питания, совсем бы обрюзг.

Ветер играл с подолом его пальто, нелепо обтянувшего грузную фигуру. Сапог угодил в лужу и промок. Пункт питания находился в пяти километрах от дома. Ему оставалось пройти два поворота, — под ложечкой засосало. Запасы закончились всего пару часов назад, а он уже готов был загрызть кабана.

У входа в пункт питания выстроилась длинная очередь, стоянка была забита капсулами. Некоторым пришлось остановиться на трассе, тем самым создавая пробку. Гудки машин перекрывали гомон людей, недовольно галдевших и выглядывавших из очереди. Среди них не было ни одного человека с осиной талией.

Алексей скорчил недовольную гримасу. Голод действовал на него угнетающе, пробуждая из глубин подсознания ворчливого незнакомца. Конец очереди был далеко от входных дверей, и он забеспокоился, что ему не достанется. «Не зря гудят. Сегодня последний день раздачи перед выходными».

Пункты питания располагались в каждом районе города. Но только в своем пункте позволялось затариться. Он выудил из внутреннего кармана пальто желтую карточку с изображением колбасы и фруктов, — выделилась слюна, в животе заурчало. Капсулы тормозили уже в два ряда; за ним заняли очередь еще несколько толстяков. Говорливая женщина, тряся подбородками, не затыкалась ни на минуту. Он с отвращением поглядывал в ее сторону.

Взвыла сирена. Капсула белого цвета, принадлежавшая государственным служащим, растолкала черные гражданские, сминая им бока. Бесшумно отъехала дверь. Подтянутые слуги закона с невообразимо шикарными фигурами выпрыгнули из салона. Двое из них заняли оборонительную позицию, а третий — наиболее квадратный, вытащил из машины толстяка, подхватив его под жирные руки. Толстяк имел длинные, седые, собранные в хвост волосы, безликую бородку, и был облачен в смокинг с бирюзовой бабочкой; на груди у него блестел золотой значок с изображением дома.

— Посторонитесь! Пропустите мэра! — загорланил крепкий слуга закона, схватившись за рукоять лазерного автомата — последнее слово техники (его луч разрубал пополам все что угодно за доли секунды). Очередь недовольно расступилась, пропуская главу города:

— Ему нужней!

— Чтоб ты подавился!

Кто-то навалился на одного из полицаев и словил в пузо луч. Глаза толстяка потускнели, навсегда освобождая его от чувства голода. С криками ужаса остальные шарахнулись в стороны, создавая коридор для богатея. Входная дверь приоткрылась, впуская его и свиту внутрь. Помешкав, люди вновь заняли свои места. Тело бедняги оттолкнули на проезжую часть. Такое нередко случалось, — голод был сильнее эмоций.

Очередь продвигалась. Перед Алексеем переминалось с ноги на ногу восемь человек. Женщина со свисавшими из укороченных джинс боками строила ему глазки, и он на нервах решил отшутиться, отпугивая особу.

Острый нос высунулся из-за ворот. Щель приоткрылась, и в нее протиснулась крупная голова. «Курбан». Узнав своего одноклассника, Алексей преисполнился надеждой.

— На сегодня все, — прогундосил тот, тараща крупные карие глаза. — Провиант закончился. Только для красных карточек.

Тетка, стоявшая следующей в очереди, схватилась за ручку ворот и потянула их на себя. Дверь отворилась, и она схватила худенького крупноголового парня за шею. Он бешено вращал зрачками.

— Кругом камеры. Тебе это с рук не сойдет, — выдавил он, и она отпустила, но все же плюнула ему в глаз.

Ворча и восклицая, люди разбрелись по капсулам, и бесшумно покинули улицу. Курбан одернул рубаху, заправил ее в брюки, и затянул ремнем. Он был таким же худым, как когда-то. «Удивительно, как напасть разделила людей». Курбан поймал взгляд толстяка и пригляделся, водя острым носом.

— Мы знакомы?

— А как же, — хмыкнул Алексей.

— Антоха? Прядкин? — Алексей помотал головой, гадать можно было до бесконечности.

— Антоха умер в том году, — пожал он плечами. — Сердце. — Курбан серьезно кивнул.

— Лёха? — недоверчиво прищурился он и весело расхохотался, хлопая его по плечу.

— С ума сойти! Ты как здесь оказался? Ты ж на окраине жил!

— Переехал. А ты?

— А меня назначили. Здешний раздавала из-под полы продавал. Заходи, — понизил он тон и метнул взгляд на камеру. — Обойди здание. Там есть дверь с другой стороны, — подмигнул Курбан и захлопнул ворота.

Алексей помешкал возле задней двери и прошмыгнул в здание. Курбан бодро шагал впереди, а он плелся, периодически отставая, из-за того, что разглядывал многочисленные блоки. На них были отметки: желтая — общая масса, красная — государственная. Богачи также скупали красные карточки, стоившие дороже прибыльного бизнеса в столице.

Курбан подошел к одному из блоков, прислонил к нему свою универсальную (белую) карточку, и он с хлопком отворился. Запустив туда руку, он набрал в корзину колбасы, сыра, хлеба и немного овощей. Алексей благодарно принял еду; слюни вновь образовали у него во рту обильную лужицу.

Они преодолели блоки, поднялись на второй этаж по металлической лестнице, и завернули в каморку. Ветхий столик, облупленные стулья и узкая кровать, застеленная грязным покрывалом — это все, что в нее поместилось. Курбан достал пепельницу, поставил ее на середину стола, и включил чайник. Алексей вынул из корзинки продукты, и без смущения откусил от палки добротный кусок колбасы. Курбан смотрел какое-то время, как он поглощает содержимое корзинки. Прикончив последний помидор, Алексей виновато взглянул на своего благодетеля.

— Да, брось ты! — прикурил Курбан сигарету. — Я не осуждаю! Наелся? — Алексей кивнул. — Не надолго, дружище, — сделал он смачную затяжку. — Ты еще подтянутый… по сравнению с ними, — хмыкнул одноклассник. — Давно заболел?

— Пять лет, — вытер он испачканный рот и стряхнул крошки с колен.

— А меня не берет! — заржал Курбан. — Но и в вояки хода нет! А для благородной работы в офисе я худоват! Вот и приходится на раздачках сидеть! — затушил он сигарету. — Из наших видишь кого? Кроме Антохи! Жалко парня! — Алексей повесил нос, разглядывая свое выдающееся вперед пузо.

— Нет.

— А с Юлькой вы… Слышал, вы после школы поженились…

— Не твое дело, — огрызнулся Алексей, сам того не ожидая (при упоминании о ней, он становился агрессивнее).

Курбан пошатнулся на стуле, испуганно уставившись на своего гостя.

— Прости, — выдохнул Алексей. — Неприятная тема.

Одноклассник понимающе кивнул, пригнулся, пошарил рукой под кроватью, и вытащил оттуда бутылку без этикетки. После двух стаканов в голове помутнело, внутренности согрелись теплом. Перед глазами плыло, голос Курбана двоился.

— Вот бы мне вкололи эту сыворотку! — вскочил он на стул, размахивая тощими руками. — Ты видел? Ну?! Видел?! Они ж мордовороты! Против такого разве попрешь?

— О чем это ты? — заплетался у Алексея язык.

— О полицаях конечно! — спрыгнул он на пол и стал изображать из себя силача, демонстрировавшего бицепсы. — У меня знакомый есть, — присел он, понизив голос, — в палате мэрии. Он сказывал, что полицаи подвергались какой-то мутации. Несколько инъекций и руки — базуки! — хихикал Курбан.

— Хм, — задумался Алексей, — а нам говорили…

— Что их не затронуло, — одним махом осушил одноклассник стакан и занюхал огурцом. — Так-то оно так. Но не только. Эх! Все девчонки были б мои! — Они рассмеялись, ведь девчонку весом меньше сотни попробуй теперь отыщи.

Алексей проснулся, когда Курбан еще спал. Он снова испытывал голод, а впереди были выходные. Разочарованно вздыхая, он собирался уйти, когда взгляд его пал на торчавшую из кармана рубахи одноклассника белую карту.

«Я не могу так с ним поступить. Он был добр ко мне, накормил. Черт! Этого мало! Так мизерно мало! Я мог бы набрать, чего пожелаю!»

Он потряс головой, силясь избавиться от назойливых мыслей.

«Красный блок. Что же там внутри? Вот бы взглянуть хоть одним глазком!»

Любопытство снедало его, ведь Алексей никогда не видел еды предназначенной для государственных служащих. Ходили слухи, что они питались деликатесами. Наклонившись, он ухватился за карточку и потянул. В этот момент Курбан глубоко вдохнул, грудь его поднялась, и Алексей замер, опасаясь быть замеченным. Однако одноклассник открыл рот и захрапел, а он, заполучив карточку, выбрался из каморки.

Растерявшись, Алексей не мог выбрать какой из блоков открыть. Казалось, будто весь мир у него в руках! Остановившись возле блока с красной отметкой, он робко прислонил к нему карточку, и тот отворился, выпуская холодок. Сногсшибательный запах ударил ему в ноздри. Чего там только не было! Полки автоматически сменялись: морепродукты, паштеты, стейки и рыба, французские булочки, всевозможные десерты, шоколад. Это было похоже на показ мод — только для толстяков. Он схватил крупную плитку шоколада и засунул ее себе в рот.

«Как давно я не ел тебя! Моя прелесть! Одну никто не заметит!»

За ней последовала еще, и еще. Пошли в ход и десерты, и стейк. Он не мог остановиться! Чем больше он ел, тем сильнее ему хотелось! Желудок стал тяжелым, и вскоре его уже разрывало от тяжести. Стало понятно, почему богачи, как и все, приходили на раздачу: они не могли себя контролировать. Алексей корил себя за то, что забыл об этом. Ему было больно, сердце кололо, а еда продолжала поступать в рот и двигаться по пищеводу. Его дважды стошнило, запах бил в ноздри, но он продолжал есть.

«Вот она! Моя смерть! Прощай, стерва! Ты была меня не достойна!» — подумал Алексей, в глазах у него потемнело, и он потерял сознание.