Лишний

Анна Богарнэ, 2020

Представьте мир будущего, в котором свирепствует болезнь под названием «вспышка». Люди преодолели хаос, упорядочили быт, но мучаются от неконтролируемого голода. Все сферы жизнедеятельности претерпевают значительные изменения. Алексей также подвержен загадочной болезни, и еда – единственное, что для него имеет значение. Но однажды всё меняется…

Глава 2

Глаза приоткрылись, впуская яркий луч света, и снова зажмурились. Голова шла кругом. Где-то поблизости звучали голоса. Желудок по-прежнему был забит, болело чуть ниже грудины. Он лежал в неудобной позе, нога затекла, онемела. Во рту был привкус блевотины. Его замутило. «Как будто похмелье. Нет. Хуже». Он, и правда, чувствовал себя отвратительно. «Передознулся едой. Кто бы мог подумать? Сын моей тетки — наркоман — точно не мог».

— Как, мать твою, это случилось?! (начал он вникать в происходящее). Ты с ума сошел?! Раздатчик не имеет права приводить в пункт приема гостей! Ты нарушил закон! Господи! Нам всем влетит!

— Простите, — лепетал Курбан, — я уснул. Я не думал…

— Вот именно! Чем ты думал, идиот?! Они будут здесь с минуты на минуту! Нас всех будут судить!

Услышав о суде, Алексей взглотнул. Его знакомого судили, и с тех пор он его больше не видел. Судебная система не давала поблажек. Места заключения никто из жителей мегаполиса не видел. Оглашались меры, но их расположение держали в строгой секретности. Он мог бы попытаться бежать, но покалывающая нога и головокружение не дадут набрать скорость. Алексей сделал усилие, шевельнулся, и его придавило сапогом к полу.

— Не двигайся, парень! — прогремел над головой басовитый голос.

— Командир, я не понимаю, как такое могло произойти… — залебезил перед обладателем сапог мужчина, отчитывавший минуту назад Курбана.

— Приказано доставить вас в штаб! — отчеканил командир. — За мной! — Он убрал сапог с хрустнувшей спины Алексея, и полицаи мгновенно их окружили.

Курбан и управляющий исправно шагали следом за широкой спиной командира. Алексей позади, в окружении полицаев. Форма у них была серой, на талии, на белом поясе крепилось оружие, на головах причудливая фуражка, напоминавшая треуголку из какого-то старого фильма. Лица слуг закона были непроницаемыми, шаг ровным, дыхание прерывистым.

Белая капсула ожидала у тротуара. Управляющего и Курбана подтолкнули к бесшумно отъехавшей в сторону двери (салон выглядел довольно комфортно). Алексея ожидала другая — вытянутая, походившая на грузовую, капсула: потолок, пол и стены которой были металлическими, а из удобств — две узкие лавочки. Полицай отвесил ему подзатыльник, и он влетел внутрь, расквасив себе нос.

Капсула бесшумно ехала по улицам города, соблюдая все правила. Алексей слышал о том, что только капсулы полицаев могли превышать скорость и нарушать закон. Для жителей города все было до крайности просто: в столбы вмонтировали приборы, автоматически снижающие скорость. Правда, всегда находились любители технологий, которых периодически показывали в новостях. Он мысленно зацепился за образ парня, сумевшего прокачать свою машину. Его поймали. Что с ним стало — никто не знает.

Алексей думал о том, что его ждет. В штабе он еще не был. Для простых граждан его здание — запретная тема и повод пошептаться. Неизвестность пугала бы его сильнее, если бы он не мучился головной болью и болью в желудке. Капсула засвистела, сбавляя скорость. Алексей ударился виском о стену, отделявшую его от кабины водителя. Крохотное окошко отворилось, впуская воздух в замкнутое пространство.

— Подыши там! — крикнул полицай с пассажирского.

— Твоя доброта тебя погубит, — обратился к пассажиру водитель. — Нельзя с ними так! Построже надо! — пассажир отшутился.

Они свернули несколько раз, сработала рация: — «Всем патрулям! Внимание! Ограбление пункта Лесной переулок! Лесной! Внимание! Камера зафиксировала движение и отключилась!»

— Возьмем?! — с надеждой в голосе спросил пассажир.

— Куда нам! Мы еще этого оболтуса не отвезли! Развелось вас! — прокричал водитель Алексею в окошко. Капсула остановилась. Добрый полицай, хмурясь, расстегнул Алексею наручники.

Здание штаба представляло собой невзрачную пятиэтажку с двумя подъездами. Его легко можно было спутать с жилым, если бы не табличка на фасаде с длинным названием ведомства.

— Вперед! — пробасил командир.

Сразу за турникетом их разделили: управляющего оставили на первом этаже, Курбана — увели влево по коридору, а его — командир доставил на лифте, на последний этаж. У Алексея тряслись поджилки. «Быстрей бы это закончилось! Быстрей бы закончилось!»

Пятый этаж практически не отличался от первого: линолеум, светлые стены, фотографии людей в форме, герб города, флаг страны. На одной из стен висел портрет бессменного лидера Российской Федерации. «Сколько ему? Девяносто? Выглядит он неплохо». Алексей был далек от политики, а последние лет пять его интересовала только еда. Что ж, в этом он был не одинок. Командир постучал в дверь.

— Входи! — откликнулся кто-то. Они пересекли порог кабинета.

— Доставил, майор! — отчеканил командир, подталкивая Алексея к стулу.

Он послушно сел, и наручники вновь лишили его возможности причинить кому-либо вред. Спиной к нему стоял худощавый, сутулый мужчина: аккуратная стрижка, белая рубашка, светлые брюки. «Когда-то и на мне висела одежда». Алексей смотрел на него с неприкрытой завистью.

Майор развернулся: серое лицо, массивный нос, заостренные скулы, щетина. Верхние пуговицы рубахи были расстегнуты, обнажая грудь и покоившуюся на ней золотую цепь. «Золото». Толстяки редко носили украшения. Даже религиозные люди продали свои кресты: — так сказать, обменяли веру на еду. Однако штабной майор, миновавший напасть, вполне мог себе это позволить.

Его хищный взгляд зацепился за задержанного, в серых зрачках что-то блеснуло. Алексей вжал голову в плечи. Прихрамывая, майор сделал ему шаг навстречу и махнул командиру на дверь.

— Свободен, — прозвучало угрожающе тихо; командир вышел, оставляя их наедине.

Не сводя глаз с Алексея, майор скрестил на груди руки, и он ощутил себя нашкодившим ребенком. «Ремнем уже не отделаешься», — ухмыльнулся он своим мыслям, — лицо полицая вытянулось.

— Находишь ситуацию смешной? — зазвучал его острожный вкрадчивый голос. — Занятно, — присел он на край стола, выпрямив спину настолько, насколько это возможно. — На этот раз вы решили разделиться? Рискованно было отправлять тебя одного. Ты подвержен болезни. Не припомню, чтобы раньше они отправляли смертников, — хмурил он густые черные брови.

— Кто? — вырвалось у Алексея из пересушенного рта; майор оскалил кривые зубы.

— Пока ты отвлекал патруль, твои люди напали на крупный пункт на улице Летней. Будем играть в недотрогу? (Он резко схватил его за лицо, костлявые пальцы сдавили пухлые щеки.) Какой ты красавчик! Голубоглазый! В тюрьме ты будешь популярен! («Пусти гад!» — дернулся Алексей, но майор удержал его.) Ты сдашь мне своих дружков! Вот увидишь! (Он достал из-за спины папку, открыл ее и тыкнул ему в нос фотографию. На ней был изображен светловолосый мужчина.)

Ему было за тридцать, широкие скулы, пухлые губы, улыбка с обложки и взъерошенные по-модному волосы. Правда, в моде такая прическа была очень давно: в нынешнем мире толстяки стриглись по необходимости. Когда весишь за сотку, прическа вряд ли сможет сделать тебя привлекательнее. А те, кто остался нормальным, каждый год меняли стиль, стараясь найти неповторимый. В этом году были в ходу короткие стрижки с удлиненной челкой. К тому же, на услуги специалиста нужно было потратиться, а у любителей пожрать лишней копеечки не заваляется.

Кроме пунктов выдачи существовали и подпольные организации, перекупавшие товар у поставщиков в две цены, и продававшие в три. Алексей частенько прибегал к их услугам. «Последние сбережения спустил на еду. Мог бы сейчас попробовать откупиться. Идиот!»

— Молчишь?! — гулкая пощечина оставила на коже Алексея след. — Крылов! — брызнул майор слюной, и в кабинете возник командир. — В конуру его! Без еды и воды! («Вот, сука!») Приведи, когда будет готов сотрудничать! — сверкнул глазами майор.

— Есть! — отчеканил Крылов и выволок задержанного за шкирку из кабинета.

Конурой оказалась крохотная камера с решеткой (таких в подвальном помещении здания по обеим сторонам коридора было с десяток). Воняло сыростью, плесенью, и чем-то еще. Крылов закрыл за ним решетчатую дверь на ключ, звякнул связкой, и зашагал к свету, насвистывая что-то себе под нос. В животе гулко булькнуло, и он хлопнул по нему ладонью: «Не до тебя сейчас!»

— Доволен? — раздалось из камеры напротив. — Из-за тебя нам конец. — Алексей не узнал голос, но, прищурившись, разглядел большую голову Курбана.

— Прости, — искренне ответил он однокласснику, сгорая со стыда. — Мудак, что тут скажешь, — повесил он нос.

— Доволен? — снова спросил Курбан, не мигая уставившись в стену. «Бедняга. Он не в себе».

Тусклая лампочка качалась на потолке, освещая кусочек грязного пола. Наверху топали сапоги. Временами казалось, потолок вот-вот обвалится и придавит их, лишая полицаев радости издевательств. Чувство голода вернулось и с новой силой грызло его изнутри.

Сколько прошло? Час? Сутки? Он не мог уснуть, мысли вращались возле холодильника. Представляя, как достает из него сосиски, Алексей болезненно сглатывал. «Долго без еды не протянуть. Кто же тот красавчик с фотографии? Сутулый от меня не отстанет».

Тяжелая дверь в подвал отворилась, полоса света позволила ему осмотреться. Курбан обхватил ноги руками и спрятал лицо; его поредевшая раньше времени макушка блестела от пота. Алексей заметил, что в помещении стало жарко, лицо и спина у него покрылись испариной. Полицаи затолкали в камеры новеньких. Краем глаза он успел рассмотреть троих: девушку и двух парней. Дубинка прошлась по решетке камеры, угодив ему по носу. Алексей отскочил, прикрывая его руками.

— Начинаем, ребятки! — объявил приземистый полицай, которого он видел вчера, когда стоял в очереди. — Сейчас будет жарко! — Он развернулся на каблуках, на мгновение задержавшись у его камеры. — Где-то я тебя видел, жирдяй! (Алексей запоминал его квадратное лицо: подбородок и скулы покрывали рытвины, глаза были на выкате, нос широким.) Неважно, — сплюнул он на пол и удалился. Дверь захлопнулась, вновь погружая нарушителей в полутьму.

Все еще потирая нос, Алексей опустился на скамью, но она оказалась огненной.

— Ай! — вскочил он, хватаясь за свой зад; в соседней с Курбаном камере кто-то гулко заржал. — Что смешного?! Выйдем, я тебе покажу! — выкрикнул он, нервы сдавали.

— Смотри, пупок не надорви! — снова прыснул со смеху мужской голос с явно выраженным заграничным акцентом. Ему вторили смешки из других камер.

— Ах, так!

В подвальном помещении становилось невыносимо жарко. Пот градом струился у него по лицу. Алексей схватился за прутья и обжег руки. Смех вновь гулким эхом отскочил от стен. Даже Курбан поднял голову и, кажется, улыбался.

— Не напрягайся, толстый! — прокричал ему мужчина с акцентом. — Силы побереги! Они будут нас жарить ни один час!

«Что происходит?», — паника нарастала, начались проблемы с дыханием.

— Зачем им это? — пропищал он.

— Потому что им нужна информация, — серьезно ответил ему незнакомец. Алексей не видел его лица, лишь размытый силуэт. — Есть что рассказать?

— Нет, — глухо ответил он, вытирая лицо краем рубахи.

— Держитесь, ребята! Наши своих не бросают! — крикнул незнакомец остальным, а после добавил. — Если выкарабкаемся, возьмем тебя с собой, толстый.

— Меня зовут Алексей…

— Дра’ган, — понизил голос мужчина. — Береги силы, Алёша…

Жара была невыносима. Голова болела, лицо раскраснелось и опухло (казалось, оно отделилось от черепа), одежда насквозь промокла.

«Не могу. Я так больше не могу. Ноги не выдержат». Алексей держался прямо. Металлическая камера окружала его со всех сторон, и так нагрелась, что касания абсолютно точно обернутся ожогами.

«Как же хочется пить. И есть. И сесть. Да, именно сесть. Просто прислониться. На одну секундочку». Он наклонился, коснулся стены и безмолвно скрючился от боли. Рубашку прожгло, на плече пульсировал ожог. Приглядевшись, Алексей заметил, что стены накалились и покраснели. «Твари! Держаться! Нужно держаться!» Полы также грелись, но меньше. Он подумывал лечь, но Драган предупредил его этого не делать. Существовала вероятность, что и они заработают, и тогда он не успеет подняться.

Он уговаривал себя не сдаваться, и это сработало. Надолго ли? Курбан упал первым. Лампочка качалась, освещая его худосочное тельце и крупную голову. Алексей гадал, дышит ли одноклассник. Он хотел закричать ему: «Встань!», но сил не хватало. Внезапно стены погасли и задымились; что-то их охлаждало.

Дверь в подвал отворилась, впуская живительный глоток воздуха. Девушка закашлялась. Узники тяжело дышали. Драган присвистывал, словно в свисток. Квадратный вновь остановился напротив его камеры, обмахивая лицо журналом с голой девицей на обложке.

— Мрыч! — обратился к нему другой полицай. — Там новенький прибыл! Командир тебе поручил!

— Я занят! Пусть ждет в кабинете! — крикнул он через плечо и повернулся к камере Драгана.

Ухмыляясь, Мрыч вытащил из-за пазухи бутылку воды. Демонстративно открутив пробку, он сделал несколько смачных глотков. Через распахнутую дверь в коридор узников проникал свет, и Алексей отлично видел полицая, а вот нового знакомого рассмотреть не мог. Отвлекшись от них, он взглянул на камеру Курбана, — одноклассник не двигался. Он схватился за голову, поскуливая. Мрыч, словно прочел его мысли, заглядывая к Курбану:

— Один не выдержал, — констатировал факт. — Кто следующий?! — выкрикнул, разворачиваясь. (Алексей дернулся и затих, опасаясь гнева этого сумасшедшего человека.) — Что ж, — потер Мрыч ладони, — продолжим.

«Сукин сын. Вода. Чистая, свежая вода. Курбан. Неужели умер?» — думал Алексей, опустившись на пол и давая отдых своим ногам.

Мрыч отворил камеру Курбана, — пинок сапога сотряс его тело, вяло перевернувшееся на бок. Затем он присел на корточки и прислонил пальцы к шее несчастного.

— Еще живой, — гаденько хмыкнул. — Ненадолго. Второго захода не выдержит.

— Может, один на один, а? — угрожающе прорычал Драган, его тонкие пальцы обвили прутья камеры. — Ссышь, мразь?! Или как там тебя? — гоготнул незнакомец, у Мрыча скривилось лицо.

Драган поступал глупо, но благородно. Именно так подумал бы Алексей, если бы не имел логический склад ума. Он сразу сообразил, что незнакомец с экзотичным акцентом отвлекает разъяренного слугу закона. На нервах у Алексея громко заурчало в животе.

— Тихо! — взревел Мрыч, ударяя дубинкой о прутья его камеры и повернулся к Драгану. — Я научу тебя уважать власть, — процедил он сквозь зубы, открывая замок.

Раздался взмах дубинки, за ним последовал глухой звук. — Взмах, звук. Взмах, звук. — Алексей зажмурился. Ему хотелось выть от испытываемого ужаса, разразиться рыданиями, удариться головой об стену, проснуться! Что угодно, лишь бы это прекратилось! Незнакомец героически выстоял нападение, не издав при этом ни звука.

Мрыч вытащил его в коридор. Драган корчился, молча снося издевательства. Алексей отводил взгляд, но будто неведомая сила заставляла его смотреть. Глубоко внутри он радовался, что бьют не его, а ближе к поверхности его сдавливал страх стать следующей жертвой. Ему не выстоять дольше этого бесстрашного парня. В какой-то момент Мрыч остановился, и незнакомец убрал от лица руки, сплевывая образовавшуюся во рту лужицу крови. Алексей тут же узнал его, и понял, что полицаям повезло изловить тех, на кого шла охота.

Мрыч достал из-за пазухи шокер. Разряд! Драган затрясся всем телом. Мрыч вновь приготовился к атаке, занося над ним руку.

— Нет! — вскрикнула в камере девушка. Мрыч поднялся, оправил форму, будто это могло стряхнуть с нее кровь, и направился дальше по коридору.

— С тобой мы еще поворкуем, — безобразно оскалился он. Алексей заткнул бы уши ладонями, но они болели из-за ожогов.

— Лейтенант! — раздался чей-то бодрый голос в дверях. — Я прибыл по указанию командира Крылова! — отчеканил мужчина.

Алексей протиснул лицо сквозь остывшую решетку и внимательно разглядывал прибывшего. Он был высок, отлично сложен, лицо у него было вытянутым, но привлекательным, нос — острым, глаза — карими, волосы — прямыми, темными, коротко стриженными на затылке; на глаза спускалась аккуратная, косая челка.

— Я же сказал, ждать у кабинета, — проворчал Мрыч. — Ослушался первого приказа? — задирал он голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ну, ты и дылда! А вот и прозвище! — безумно рассмеялся он, и покосился на Драгана. — Дуй к кабинету! — Мрыч вновь занес руку, но мужчина ее перехватил, и ловко ударил его шокером в шею.

Треск прекратился. Лейтенант рухнул на колени. Удивительно, но разряд его не вырубил. Мгновенно сообразив, что происходит, он сделал новенькому подсечку. Когда тот приземлился, крупное тело прижало его к металлическому полу. Он пытался скинуть балласт.

«Давай парень! Давай же! Ты справишься!» — теплилась надежда у Алексея.

Сдавив ему горло, Мрыч беспощадно душил. Мужчине не хватало воздуха, ноги дергались (Он сдавал позиции, хрипы вырывались у него изо рта.) В дальней камере всхлипывала девушка. Тряслись, звякая, прутья другой камеры. Алексей зажмурился, и тут раздался глухой звук. Он открыл глаза. Мрыч лежал на полу без сознания. Над ним неуверенно стоял залитый с головы до ног кровью Драган, держа дубинку в руках. Новенький в форме жадно хватал воздух ртом.