Записки школьного врача

Андрей Шляхов, 2012

Эта книга человека, который не понаслышке знает, что такое работа в школе. Тем более, работа доктора! В частной школе за внешним благополучием таится настоящий кошмар. "Детки" манипулируют окружающими в совсем не безобидных целях. Врачебная загадка, с которой сталкивается главный герой, может помочь распутать клубок странных происшествий и предотвратить страшный финал…

Первый день

Медицинский кабинет, расположенный на первом этаже, окнами во внутренний двор, я заценил сразу. Не кабинет, а мини-отделение. Приемная, то есть непосредственно сам кабинет, в котором мне полагалось вести прием, процедурная, палата временного пребывания на две койки, предназначенная для тех, кто ожидает госпитализации, и крошечная, метр на полтора, аптека, она же склад и архив медицинской документации. И санузел с душевой кабиной. Все белое, сияющее, только плитка на полу серая. Плитка подобрана с умом — даже если прольешь воду, не поскользнешься.

К кабинету прилагались две медсестры — Таня и Оля. Пока что я познакомился с Таней, бойкой тридцатилетней девушкой. Немного полноватой, немного курносой, немного суетливой, но в целом — вполне нормальной медсестрой. Уж что-что, а после нескольких лет работы в медсестрах начинаешь разбираться с первого взгляда. Толковая или дура, сноровистая или «тормоз», бегает стучать начальству или нет. Впрочем, стучат все, только кто-то время от времени, а кто-то по три раза в день.

В гимназии «Пантеон наук» «стучали» все, об этом меня уже предупредила мать Касторкина. А еще она рассказала, что между учредителями — директрисой и «первым» завучем Ниной Петровной существует определенная конфронтация, раскалывающая школу на два враждующих лагеря.

— Ты, Сережа, в эти дрязги не лезь и ничью сторону не поддерживай, — посоветовала она. — Ты врач, твое дело — медицину обеспечивать.

Сама Тамара Ивановна, как я понял, была из «директорских».

— Не буду, — пообещал я. — Спасибо, что предупредили.

Ввести меня в курс дела директор поручила Тане. Таня показала мне, где что лежит, а потом спросила:

— Вы знаете, за что уволили доктора Борзовскую, которая работала до вас?

— Оборзела она, наверное, — пошутил я.

— Нет, — улыбнулась Таня. — Она была такая тихоня, но однажды ошиблась и вызвала второкласснику с подозрением на перелом обычную «скорую». А он был застрахован на платную. Классный руководитель тоже чего-то «затупила», и в результате обычная «скорая» повезла мальчика в обычную больницу. В сопровождении педагога, как полагается, но в обычную больницу, а не туда, куда ему было положено по страховке. Мама так бесновалась в директорском кабинете, что чуть всю мебель не перебила. Борзовскую сразу и выперли. Поэтому не забывайте заглядывать в карточки учеников, там помимо всего прочего есть данные о ДМС (добровольное медицинское страхование). Карточки мы с Ольгой ведем аккуратно, заносим все, что полагается. Ваше дело только не забыть посмотреть.

— А что, здесь учатся и такие, к кому вызывают обычную «скорую»? — удивился я.

— Таких у нас процентов тридцать, доктор. Это те, чьи родители на образование кое-как наскребли, а на остальное им не хватает. Некоторые дети даже на метро ездят.

— Я тоже на метро езжу.

— Нам с вами можно, потому что мы — обычные люди, — рассмеялась Таня.

— Про «скорую» я понял, а на что еще в первую очередь нужно обратить внимание?

— Ну, про то, что нельзя есть нигде, кроме столовой, вы уже знаете?

— Знаю, читал в «Правилах».

— К чаю и кофе это тоже относится. Как видите, у нас даже чайника нет. И в учительской тоже нет. Хочешь чаю — иди в столовую… Боже вас упаси принести тайком кипятильник или чайник и пить чай в кабинете…

«Мне тогда придется рассказать об этом директору», — читалось в карих глазах Тани.

— Бутылку с обычной водой хоть можно? — поинтересовался я.

— Холодные напитки можно, только на столе не держите, а в ящик убирайте. А еще у нас всем ученикам надо говорить «вы»…

— Это я помню.

— Помните — не помните, а все поначалу на «ты» сбиваются. Потом привыкают, конечно. А вы курите?

— Нет.

— Это хорошо, потому что за курение на территории у нас сразу увольняют. «Пантеон наук» — территория здорового образа жизни.

— А дни рождения сотрудников и прочие праздники вы отмечаете? — В поликлинике редкая неделя обходилась без застолья, а то и без двух. — Или за это тоже увольняют?

— Чаепитие с тортом можно, шампанское — уже нет.

— Мрачновато, — оценил я.

— Всегда можно найти выход. Наши обычно после работы идут в ресторан «Старина Фридрих», около метро. Там цены демократичные, и постоянным клиентам разрешают со своим спиртным приходить…

Инструктаж с перерывами на пустопорожнюю болтовню длился около двух часов. Потом позвонила Марина и пригласила меня в актовый зал — знакомиться с коллективом.

Я немного удивился, что ради моего представления всех сотрудников гимназии собирают в актовом зале, но оказалось, что собрание проводилось по поводу нового учебного года, до которого оставалось два дня. Ну, заодно и меня «приплели».

Представляла меня директор. Пригласила выйти на сцену, где заседал «президиум» из семи человек — двух мужчин и пяти женщин, и объявила:

— Прошу любить и жаловать — наш новый врач Сергей Юрьевич Коновалов.

Зал дружно заулыбался.

Я уже привык к подобной реакции. Действительно смешно — доктор по фамилии Коновалов. Это как повар Похлебкин или подполковник Солдатов — сразу же возникают веселые ассоциации. А вот знакомый архитектор по фамилии Шприц никакого веселья при знакомстве не вызывает. Ну — архитектор, ну — Шприц, что тут такого? А был бы он врачом, смеялись бы над ним куда больше, чем надо мной… Ладно, доктор Коновалов еще ничего, это вам не доктор Вагина, в фамилии которой все коллеги машинально делают ударение на второй слог.

— Расскажите вкратце о себе, Сергей Юрьевич, — попросила Эмилия Леонардовна.

— Родился, учился и живу в Москве. — Вкратце, так вкратце. — После ординатуры работал в детской поликлинике, теперь пришел к вам.

— Из поликлиники почему ушли? — поинтересовался наголо стриженный мордатый мужик из «президиума».

— Захотелось сменить работу, да и по участку бегать быстро надоедает.

Примерно теми же словами я объяснил причину своего увольнения директору.

— А детей вы любите? — выкрикнул кто-то из зала.

— Дурацкий вопрос! — возмутилась Эмилия Леонардовна. — Спрашивать у педиатра, любит ли он детей, это все равно, что спрашивать у садовника, любит ли он цветы?

— Это все равно, что спрашивать у учителя — любит ли он детей! — сказал мордатый.

— Да, Вячеслав Андреевич, вы правы, — согласилась директор. — Я почему-то сразу подумала о садовнике, а можно было привести пример с педагогом. Это ближе к делу. Ну что, умные вопросы есть или Сергей Юрьевич может вернуться на свое место?

— А вы женаты? — спросили из зала.

— Можете не отвечать на этот вопрос, — снова встряла Эмилия Леонардовна и погрозила кому-то в зале пальцем.

— Почему же, я отвечу. Я холост, живу один, в ближайшее время жениться не планирую.

— Спасибо, Сергей Юрьевич! Можете садиться.

Я сел на свободное место в первом ряду и принялся рассматривать сидящих на сцене. Их имена и должности были известны мне по списку телефонных номеров, висевшему у меня в кабинете. Мордатого звали Вячеславом Андреевичем, значит он — Наливайко, заместитель по безопасности. Тогда второй мужчина — седой и в очках — завхоз Калина. Теперь женщины… С женщинами было сложнее — только «первого» завуча Чучалину я опознал сразу по высокомерному выражению красивого лица с небольшими чертами. Оставшиеся три дамы были: заместителем директора по воспитательной работе Богомоловой, заместителем директора по иностранным языкам Сабировой и завучем начальной школы Паниной. И пойди разбери, кто из них кто, впрочем, нет — Сабировой, скорее всего, должна быть маленькая скуластая брюнетка, явно с восточными корнями. А вот кто из двух оставшихся Богомолова, а кто Панина — не угадаешь. Одна — полная грудастая блондинка, с приветливой улыбкой на лице, а другая тоже полная, но не столь роскошная бюстом, шатенка с волосами, собранными в пучок. Подумав еще немного, я определил грудастую блондинку в завучи по начальной школе, основываясь в своих заключениях на приветливом выражении ее лица. Шатенка с пучком методом исключения стала Богомоловой.

Увы, подобно доктору Ватсону, я ошибся три раза.

Грудастая блондинка оказалась Сабировой, шатенка — Паниной, а маленькая брюнетка — Богомоловой. Ладно, хоть «первого» завуча правильно угадал, и то хлеб.

Я ожидал, что будет много речей (какое же собрание без речей?), но ошибся и тут. Все проходило по-деловому. Сотрудники выходили, говорили, что, в общем, у них все готово, но есть кое-какие проблемы, и директор сразу решала, кому эту проблему следует устранить. Спокойствие нарушилось, только когда речь зашла о поставщике питьевой воды.

— Анатолий Николаевич, я же просила вас подыскать нового поставщика! — напомнила директор. — Почему вы этого до сих пор не сделали?

Завхоз встрепенулся и заканючил:

— Ну разве это дело, Эмилия Леонардовна, из-за одной мелкой оплошности рвать отношения с фирмой, которая работает с нами уже пять лет! Ну подумаешь, привезли один раз воду в грязной бутыли, так мы же ее вернули…

— Анатолий Николаевич! — Директор повысила голос. — Я решаю, с кем мы будем работать, а с кем — нет! Почему вы не выполнили мое распоряжение?

Зам по безопасности поднял правую руку и словно невзначай потер большим пальцем об указательный. Завхоз, увидев это, покраснел и громко сказал:

— А вас, Вячеслав Андреевич, я попросил бы не намекать…

— Я же молчу, — разыграл удивление Наливайко.

— Молчите, а руками показываете непотребное! Привыкли по жизни во всем злой умысел искать!

— Привык, — многозначительно произнес Наливайко.

— Да не слушайте вы его, Эмилия Леонардовна! — взмолился завхоз. — Он вам нашепчет! Я искал других поставщиков, но ни с кем не смог выйти на ту же цену! И грязные бутыли у всех могут попасться! Один-то раз в пять лет! А если вы мне не верите, то передайте воду Наливайке, пусть хоть что-то полезное делает. Тогда я буду сидеть и пальцы вот так потирать…

Собрание определенно начинало мне нравиться. Еще немного — и подерутся.

Однако до драки не дошло, директор умела мгновенно гасить скандалы.

— Значит так, Анатолий Николаевич, или через неделю мы будем получать воду от другого поставщика по той же цене, или у меня будет новый зам по АХЧ. Если люди отгружают клиентам воду в грязных бутылях, то у меня нет к ним доверия как к поставщикам. Может, они вообще эти бутыли не моют. А вы, Вячеслав Андреевич, кажется, забыли ваш главный принцип: «предъявляешь — обоснуй».

— Так я ж ничего не предъявляю, — насупился Наливайко. — Просто палец почесал.

— Сделайте одолжение, чешите ваши пальцы под столом! Пойдем дальше — что у нас по кухне?

Обеды в гимназии были не привозными, а собственного приготовления. Желающие из числа сотрудников могли обедать в школьной столовой за дополнительную плату. Обед из трех блюд плюс чай или кофе стоил восемьдесят рублей. Очень даже ничего, правда, надо оценить размеры порций.

Главным по кухне неожиданно оказался худощавый паренек примерно моего возраста. Привычка держать голову слегка набок придавала ему вальяжный вид.

Доклад его, точнее, перечисление кухонных проблем оказалось самым длинным. Прошло уже десять минут (я засек по часам), а он все говорил, говорил и говорил. Про мойки, про протечку, про то, что один из холодильников никуда не годится… Эмилия Леонардовна дала ему выговориться, а потом обернулась к завхозу и распорядилась:

— Займитесь.

— В первый раз, что ли? — довольно громко пробурчал завхоз. — Приду, а там все в порядке… Юра вечно сгущает краски.

С Юрой мне предстояло сегодня-завтра познакомиться поближе, ведь в мои обязанности входило снимать пробу пищи.

После собрания я попросил Таню устроить мне обзорную экскурсию по гимназии. Таня добросовестно провела меня по всем четырем этажам, показала кабинеты, кухню и примыкающую к ней столовую, большой и малый спортивные залы, танцевальный зал, скульптурную мастерскую…

— Нам вообще-то по статусу положен бассейн, — сказала она, — но его не предусмотрели. Так и живем без бассейна.

Я представил, чем грозит школьному доктору наличие бассейна — контроль за водой, контроль за санитарным состоянием помещений, оказание помощи утопающим… Бр-р-р! Как хорошо, что бассейна нет.

На обратном пути я хотел зайти на кухню, но, услышав из-за закрытой двери характерный хрипловатый бас завхоза, решил перенести знакомство на завтра. Все равно до первого сентября мне практически нечего делать.