Мальчик, который потерял свою бабу

Андрей Золотухин, 2021

Дорогой читатель. Сей труд не имеет цели тебя учить, агитировать или воспитывать. Это просто возможность на время отключиться от динамичной реальности и нырнуть в картинки историй, в которых все имена изменены, но совпадения не случайны. Содержит нецензурную брань.

II. Кони-люди

Где-то глубоко внутри, на генном уровне, каждый человек помнит, что он как вид эволюционировал семимильными шагами благодаря лошади. Можно сказать, что лошадь сделала из нас человека. Каких-то сто лет назад лошадь была для человека, и транспортом, и оружием, и средством производства. А для кого-то — и собеседником. Поменяв седло на комфортное сидение автомобиля, человек приобрел несколько новых болезней; поменяв овес на бензин, загадил свою среду обитания и, променяв общение с животным на компьютер, окончательно потерял связь с природой. Но подсознательно человек до сих пор любит лошадь, и эта любовь проявляется в современном мире порой довольно неожиданно. Следующие истории напрямую с лошадьми может и не связаны, но произойти в их отсутствии точно не могли.

Кони-люди

Деточка,

все мы немножко лошади,

каждый из нас по-своему лошадь.

В. В. Маяковский

Некоторые даже больше, чем сами лошади.

— Вы когда-нибудь ездили верхом?

— Ха! Да я Виннету Дартаньянович Бульба! Я практически родился верхом!

— Сколько раз садились в седло?

–… два.

— Дайте угадаю: в детстве у бабушки и в Крыму?

— Да.

Хельга

— Добрый день. Я хочу научиться верховой езде, — тихий голос, офисная пластика.

— Здравствуйте. С какой целью?

— Знаете ли… Я видела сон… Я скачу в белом платье на белом коне, быстро-быстро, и мне так хорошо… Моя знакомая толкует сны, она сказала, что я подсознательно хочу что-то в себе изменить…

— Раньше пробовали?

— Конечно, в Крыму.

Ямама

По-омоновски стройные ряды средневековых воинов, бликуя доспехом, ревели и били мечами в щиты, пытаясь напугать маленького мальчика, бесстрашно стоявшего перед строем. И настал бы мальчику кирдык, если бы из-за холма не выскочил могучий всадник и не подоспел ему на выручку…

Режиссер, она же автор сценария, блеском очей, жестами и драматическим тоном дорисовывала грандиозность картинки. Свита за ее плечами согласно кивала.

— И тут вы подлетаете к мальчику, на всем скаку хватаете его за руку и забрасываете к себе в седло…

— Хватаю за руку?

— Да!

— На всем скаку?

— Да!

— То есть мальчик больше не нужен?

— Почему не нужен? Он главный герой!

— Если я на галопе схвачу мальчика за руку, травм не избежать. Давайте придумаем другой вариант.

На помощь примолкшему режиссеру пришел мягкий голос из свиты:

— А вы попробуйте. Он, знаете, какой у нас сильный! Он на лошадке в Крыму…

— Вы, простите, кто?

— Я мама.

Ямама… Святой человек… Блаженный…

Хельга

— Итак, повторяю: сидим всем весом в седле, на стременах не стоим, подбородок выше, плечи свободны, поясница в нейтральном положении, ногу под себя, упор в бедро, колено приложено, пятку вниз…

— Но это объективно невозможно!

— Тогда сходите с коня. Не буду врать, уровень вашей физподготовки… э-э, для этого уровня названия еще не придумали. Самое безобидное падение может закончиться для вас большими проблемами.

— Падение?! Я что, могу упасть? Разве лошадь не должна подчиняться?

Давным-давно, осваивая азы джигитовки, я получил на соскоке копытом в бедро. С «отсушенной» ногой, намертво вцепившись в луку седла, я висел на боку неуправляемого коня, пока тот летел в конюшню, и очень надеялся, что конюх оставил вторую створку ворот открытой. Не судьба. Представив в такой ситуации Хельгу, я внутренне содрогнулся.

— Должна… в идеале.

Аттила

— Вы будете дублировать нашего Аттилу, — сказала режиссер, указывая на высокого мужчину. — Он оперный певец и специально для нашей картины прилетел из Рима, где поет в знаменитом итальянском театре.

Грузный импозантный чувак под два метра ростом, прибывший в поля в сопровождении жены или секретарши, протянул мне руку:

— Здравствуйте. Скажите, а можно я сам буду скакать, без дублера?

— Верхом ездите?

— Конечно, у бабушки я…

— Нет.

— Вам не кажется, что вы слишком категоричны?

— Нет.

На костюмировано-лошадные сборы, известные как «псовая охота» и привлекающие множество лиц из ящика, однажды приехал известный стриптизер в образе аватара. Синий, мускулистый, с длинной косой, он залез на коня и, не сумев сдвинуть того с места, громко спросил:

— А что надо сделать, чтобы лошадь поехала?

— Косичку ему в жопу засунь! — подсказал авторитетный голос из толпы.

Вот это — категоричность. А я ангел.

Ямама

Могучий всадник, презрев опасность, летел на верном коне с холма на выручку герою, не сомневаясь в победе и собственной харизме. Завидев его, вражьи орды подняли яростный вой и пошли в атаку. Но всадник, обманув врага ловким маневром, подскочил к бесстрашному герою и… мальчик, стой! Ты куда?! А как же мировая слава, Голливуд и Оскар? Не убегай, не рушь мамину хрустальную мечту!

Поразительно, кто бы мог подумать, что ребенок испугается скачущей на него лошади? С третьего дубля зацепив-таки убегающего упрямца, под оком квадрокоптера, скачу в горизонт. Ребенок органично начинает меня душить. Не соврала мама — сильный паренек.

Хельга

— А почему он остановился? Что он там себе думает?

— Он какает.

— Они всегда останавливаются, когда какают?

— Нет, просто вы им не управляете, вот он и делает, что хочет. Двигайте коня вперед.

— Ну что вы, пусть уж покакает…

— Пока мы разговаривали, он уже докакал. Давайте вспомним, что проходили, и поедем, наконец.

— Ой, что-то я так волнуюсь.

— Если вы будете волноваться, конь тоже будет волноваться и перестанет подчиняться. Это кончится плохо. Давайте на сегодня закончим, возможно, вы еще не готовы.

— Нет, перемены так перемены! Напомните, пожалуйста, как там? Подбородок — пятка… Уф, какой же вы зануда.

— Я знаю.

Аттила

— Я настаиваю, чтобы Аттила скакал без дублера, это придаст правдоподобности сцене, — кипела режиссер.

— Да-да, он сможет, — поддакивала Аттилова жена-секретарь. — Мы видели, как вы скакали — у него получится не хуже, а может и лучше! (Аттила, братан, не упоминай ее в завещании.)

— Ладно, пишите расписку, что всю ответственность берете на себя. (Прощай, Великий Гунн!)

И вот, Аттила несется вниз по склону исключительно под действием законов физики. Предоставленный сам себе Скифарь, прибавляет с каждым темпом, откровенно радуясь безнаказанности. Медленно, но, верно, в глазах Аттилы проявляется осознание неизбежного пиздеца (вот, что значит высшее образование), напрочь стирая с лица воинственность. Истерично дергая повод, он чудом останавливает коня и дрожит знаменитым баритоном:

— Это какой-то неправильный конь, у бабушки был спокойнее.

(Гунны коллективно вскрывают вены).

Хельга

— Я уже занимаюсь у вас целый год. Может быть, поедем в поля?

— Нам придется проехать вдоль дороги, а вы боитесь машин.

— Давайте поедем рано утром — дорога будет еще пустая. Кому там ехать в шесть утра?

В шесть утра одинокое авто догнало Хельгу и Скифаря и стало прижимать к обочине, толкая в кювет. Рука с водительского места упрямо тыкала прутом в бок коня, нарушая все заветы техники безопасности. В безмятежной утренней прохладе раздалось жесткое: «Тысукаблядьсовсемохуела!!!?». Ела-ела-ела — утихало лесное эхо в паузе притихших пернатых. Рука с прутом пропала, и авто обескураженно продолжило путь.

Браво! Конечно, это не красивые проскоки на коне в белом платье, но вот же — человек захотел в себе что-то изменить и добился…

Как выяснилось позднее, соседская бабушка, сослепу перепутав Хельгу с хозяйкой конюшни, попыталась на ходу передать той давно обещанный саженец. Хельга больше не появлялась.

Водяной

Если вы хотите услышать тишину, абсолютную тишину, то выход есть. Надо выехать верхом в леса-поля какого-нибудь заповедника утром первого января. Такой тишины вы не услышите ни в один другой день года. Потакая своим странностям, я превратил сие занятие в традицию, благо имел такую возможность, и, абсолютно трезвый, каждое первое утро нового года выезжал верхом на природу.

Заснеженные поля загадочно белеют в утренних сумерках, дремучий лес спускается к берегу реки, местами укрытой льдом и мерцающей в полыньях черным зеркалом. Тихое журчание и хруст снега под копытами настраивают на сказочный лад, и вот уже чувствуешь себя лешим, заскучавшим в зимнем режиме: Кикимора до весны уехала в Ростов к сестре, а Водяной подался вверх по реке, где поглубже и подальше от Новой Москвы, будь она неладна.

Тропинка выползла змеей из леса и нырнула в реку, дальше только вброд. Осторожно ступив в чернила, Скифарь хлебнул воды и, щупая дно, осторожно двинулся к противоположному берегу. На середине реки лед слева вдруг с треском разломился надвое и из-под него, шипя и фыркая, поднялось одноглазое чудище с хоботом.

Конец ознакомительного фрагмента.