Злые игры

Андрей Васильев, 2022

Для кого-то самым важным в жизни является власть, для кого-то – деньги, а для кого-то – дело, которому он служит. Александр Смолин, как это ни странно, так до сих пор и не определил для себя, что для него из этого списка наиболее приоритетно, но, правды ради, не сильно его это и печалит. Тем более что его жизнь такова, что иногда все три перечисленных понятия сплетаются в ней воедино, словно клубок змей перед тем, как впасть в осеннюю спячку. И вот тогда спокойной жизни ждать не стоит, ни ему самому, ни тем, кто рядом с ним.

Глава третья

— Удиви меня, — разрешил ему я.

— В списке значился некто Анатолий Черемисин, помнишь? — деловито произнес Нифонтов. — Скончался прошлым летом от инфаркта в возрасте сорока девяти лет.

— Да в том списке все, почитай, от него загнулись, — невесело усмехнулся я. — Два профессиональных заболевания деловых людей — инфаркт да инсульт. Если первый не доберется, так второй обязательно тяпнет.

— Я бы предпочел первое, а не второе, — подал голос из кабины Михеев. — Лучше на тот свет отправиться сразу и быстро, чем долго и мучительно существовать в качестве овоща.

— Нам ни то, ни другое не грозит, — вступила в разговор Вика, забираясь в салон. — Мы все умрем еще до того, как эти заболевания получат над нами власть. Саша, к тебе мои слова, разумеется, не относятся.

Родька, неожиданно насторожившийся, сразу после ее слов трижды плюнул через левое плечо, крутанулся на месте и напоследок дернул себя за правое ухо.

— Сказала же — от меня ему беды не будет, не бойся, — пристально глянула на него девушка. — Так что не переживай за своего хозяина, не надо.

— Хреновую вы тему подняли, — заявил я. — Особенно в разрезе того, что нам сейчас в дорогу отправляться. Относительно Черемисина — помню такого. И что с ним?

— С ним — ничего нового, — бодро заявил Нифонтов. — Он мертв. А вот жена его буквально вчера загремела в психиатрическую клинику. Диагноз Женьке неизвестен, но, догадываюсь, что в анамнезе наверняка фигурируют навязчивые галлюцинации и все такое прочее.

— Не исключено, — потер руки я. — Причем жена эта, надо полагать, лет на двадцать моложе супруга, то есть психика у нее ни разу не расшатана. Опять же, о большой любви, а также невозможности существования на белом свете без ушедшего навек за облака суженого, здесь речь наверняка не идет.

— С вероятностью до девяноста пяти процентов, — согласился со мной Нифонтов. — Ну что, наведаемся завтра к безумной вдове, разузнаем подробности произошедшего?

— Можно и сегодня, — предложил я. — Чего тянуть?

— Э, нет, — отказался оперативник. — На сегодня у нас другие планы. Сегодня у нас выходной. Это ты принципиально безработный, а мы люди служивые, нам каждый воскресный час дорог безмерно. А вот завтра — запросто. Во второй половине дня, если ты не против.

— Как скажешь, — согласился я, понимая, что в данном случае придется принимать его правила игры. Психиатрическая клиника не районная поликлиника, куда кто хочет, тот и заходит. Это серьезное заведение, по сути — режимное. И даже если я попаду внутрь, мне с обезумевшей вдовой поговорить никто не даст, поскольку я ей никто. Был бы родственник — тогда да, а так — нет. Короче, в таких местах нужны либо знакомства, чаще всего подкрепленные денежным купюрами, либо ксива. — Во второй, так во второй.

— Так, может, вам лучше сразу к ним домой прокатиться? — предложила Вика из салона. — Не исключено, что ваш этот… Как его…

— Черемисин, — подсказал ей я.

— Именно. Так вот, может он в своем доме сидит и радуется грянувшей недееспособности бывшей жены. Собственно, как с предыдущим духом случилось. Да, по сути, они все у вас как на подбор, кроме, пожалуй, идейного вдохновителя. Я бы на вашем месте не ждала у моря погоды и просто прокатилась по местам их прижизненного обитания. Уверена, минимум половину вы там и найдете.

Надо же, она, оказывается, в курсе происходящего. Не ожидал! А особенно приятно то, что мысли наши с ней совпали. Я как раз что-то подобное и собирался провернуть, правда без Нифонтова. Мне подобная мысль еще в доме Хвощова пришла. Просто я оплошать не хочу. Раньше да, раньше кавалерийский наскок предпочитал, а сейчас понял всю мудрость русской народной поговорки «поспешишь — людей насмешишь». А в моем случае не только людей.

— Можно и так поступить, — согласился с ней Николай, скользя пальцем по экрану смартфона. — Вот только в данном случае ехать некуда. Продала бывшая жена совместно нажитую недвижимость, а именно коттедж в элитном поселке по Рижке, причем еще зимой. Надо думать, сразу же после того, как вступила в права наследования. И остальное все тоже распродала. Так сказать, с глаз долой, из сердца вон.

— В чем-то ее понимаю, — подумав, заметила Вика. — Только тогда логики в происходящем нет совершенно. С чего тогда бывший за нее именно теперь принялся, а не раньше? Он что, специально ждал того момента, когда вы, мальчики, заинтересуетесь его персоной? Вроде как: «Ну наконец-то! Ведь вы же меня искали? Так вот он я!»

— Завтра все подробности узнаем, — заверил ее Николай. — Уверен, какое-то обоснование есть. Не может его не быть.

— Слушайте, вы задрали! — недовольно гаркнул Михеев. — Внутри это все тоже можно обсуждать!

— И правда. — Нифонтов убрал в карман извлеченную из него было пачку сигарет и полез в микроавтобус, приговаривая: — Курить — здоровью вредить.

Я захлопнул калитку, помахал рукой Антипу и последовал за ним.

— Саш, ты не против, если я к тебе летом еще пару раз в гости нагряну? — спросил у меня Нифонтов, когда микроавтобус тронулся с места и мы проехали мимо дома Дарьи Семеновны. — Конкретнее — когда грибы пойдут? Люблю, знаешь ли, грибы собирать.

— Да пожалуйста, — разрешил я. — Какой разговор? Мы же друзья! Приезжай, живи хоть все лето. Кстати, ко всем относится.

Значит, до чего-то он с моей соседкой все же договорился. Нашли они какие-то точки соприкосновения, нашли. И, если честно, я этому очень рад. Если отдел выступит на ее стороне, пусть даже и в лице всего одного сотрудника, положение Марфы, которая гоняется за книгой Рогнеды, станет более зыбким, что мне определенно на пользу. Пока не знаю точно, как именно, но были бы кости, а мясо нарастет.

Впрочем, я в их расклады без какой-то чрезвычайной надобности точно не полезу. Во-первых, у меня своих забот полон рот, во-вторых, не стоит забывать о том, что я ведьмак. Да, между нами и ведьмами с давних пор заключено некое подобие вечного мира, но трактует его каждый из нас по-своему и исходя исключительно из текущей ситуации. В противостоянии Марфы и Дары, если в него сунуться, мне непременно придется занимать чью-то сторону, без этого никак не обойдется. И следовательно, с кем-то из них отношения будут испорчены раз и навсегда. Добро еще, если со стороной проигравшей. А если нет? Если с победителем?

Вопрос: мне оно надо? Я только-только вернулся домой, и хочется верить, что на этот раз надолго. Так что пусть грызутся друг с другом, а я постою в сторонке и посмотрю на это все в качестве наблюдателя.

Дзин-нь! Не подвела Дара, прислала объемное сообщение с рецептом отвара. И не лень же ей было его печатать? Кстати, рецепт несложный, никаких особо редких ингредиентов в себе не содержащий. Большую часть вообще в любой аптеке купить можно. Что там? Ромашка, чабрец, болотный багульник и так далее.

А еще в сообщении имелась любопытная приписка.

«Имей в виду, мандрагыр — корень непростой, его свойства можно и в другую сторону развернуть. Если добавить ко всему перечисленному пять мер корня омежника, два десятка ягод переступня и две меры истертых цветов бруслины, то человек после краткого, на день-два, притока сил и бодрости из жизни тяжко уходить станет, с муками и страданиями, при этом неусыпно в сознании и здравом уме пребывая. Ни одно лекарство его боли не притупит и в сон не погрузит. И что важно, яда после ни одна экспертиза в его анализах не обнаружит. Нельзя найти то, чего нет».

Любопытно. Надо запомнить, может, и эта информация мне пригодится. Не знаю, правда, когда и зачем, но мало ли? Жизнь исключительно разнообразна. Да и номер соседки-ведьмы надо в памяти смартфона сохранить. Пусть все же будет.

А можно и в книгу записать. Ну да, рецепт ведьминский, но хуже он от этого не стал же?

Нам повезло, мы проскочили Минское шоссе еще до того, как на нем начали собираться традиционные воскресно-летние пробки.

— Еще раз спасибо за гостеприимство, — подъехав к моему подъезду, сказал с переднего сиденья Михеев. — Хорошо выходные провел. Душевно. Правда, на рыбалку не сходил, но это не беда.

— Зато я на реке побывала, — очень серьезно глянула мне прямо в глаза Вика. — Хорошая река, спокойная. Главное, пока туда да обратно идешь, многое понять успеваешь. И даже для себя кое-что решить.

— Как же я не люблю все вот эти многозначительные фразы, — поморщился Николай. — Нет чтобы просто выйти из машины и по душам друг с другом поговорить. Какое там! Надо наводить тень на плетень в этот чудный солнечный день. О! Экспромт в стихах получился!

— Мы поговорим, — пообещала ему Виктория. — Но не сегодня. Потом. Сегодня еще не время.

— Ну, тогда пойду, — сказал я, открывая дверь. — Был рад видеть вас в гостях, и спасибо, что довезли до дома.

«Не сейчас». «Потом». «Не время». Блин, вот же она путаная, это ужас какой-то. И как же это бесит, если честно!

Вот плюну на все и пойду другим путем, тем более что у меня даже сейчас есть куда более выигрышные варианты обустройства личной жизни. Нет-нет, никто не говорит о браке, подобная роскошь не для меня, но не одному же мне век вековать, верно? Вон, к примеру, можно заморочиться невероятно и спасти сестрицу Ряжской от смерти, попутно сойдясь с ней поближе. А что? Бэлла девушка красивая, неглупая, духовно одаренная и при такой родне наверняка еще и небедная. Хотя последнее для меня не столь принципиально. Да, я не образец нравственности, и мое падение с общечеловеческих моральных высот уже свершилось, но непосредственно альфонсизма за мной сроду не водилось. И, надеюсь, в будущем до такого я тоже не докачусь.

А уж Ольга Михайловна-то как обрадуется такому альянсу! А муженек ее!

— Привет! — помахала мне рукой Жанна, сидевшая на скамейке рядом с Анатолием. — А мы тебя только к вечеру ждали. Или даже завтра.

Ее я не стал брать с собой в Лозовку из, если можно так сказать, политических соображений. Просто она даже без моей просьбы, по собственному почину, наверняка стала бы подслушивать то, о чем говорят оперативники, и могла на этом запалиться. Ладно бы приехали только Нифонтов с Михеевым, они бы, может, и не заметили незваную гостью, но там же и Вика присутствовала. Причем я на самом деле был бы тут ни при чем, но поди объясни моим гостям, что натура у моей немертвой спутницы такая. Между нами и так доверие весьма и весьма относительное, а тут еще такое.

Нет-нет, этические соображения вроде «ах, они обо мне плохо подумают» меня совершенно не беспокоят, да и друзья мы только на словах. Но нам еще работать бок о бок, так что без нужды ситуацию обострять не стоит. По крайней мере, пока.

— Ну, извините, — развел я руки в стороны. — Вот быстрее управился.

— Тебя кто-то расстроил? — уточнила глазастая Жанна. — Да?

— Если надо, шеф, так только скажите, — поднялся с лавочки бывший таксист. — Я, конечно, сейчас не то, что раньше, но мне тут Жанка порассказала всякого разного про новое житье-бытье, можно кое-чего из этого попробовать провернуть.

— Пока не надо, — отказался я. — Опять же, мои проблемы — это мои проблемы. А если ты понадобишься, то я скажу. В гости ко мне никто не заглядывал?

— Девчонка приезжала, — тут же отозвался Анатолий. — Вчера вечером.

— Девчонка? — озадачился я. — Новое дело. Только детей мне в качестве гостей еще и не хватало.

Может, Мара решила наведаться, за «поп-ит» поблагодарить? Или до кучи к нему попросить, чтобы я ее в «Тик-Токе» зарегистрировал? Но почему так, через подъезд?

— Почему детей? — удивился таксист. — Ей лет двадцать или около того. Но они все для меня девчонки, я так уж привык. Симпатичная такая, глазастая, светленькая.

— А! — рассмеялся я, догадавшись, похоже, о ком речь идет. — И ямочки на щеках, да?

— Ну, так-то я ее не разглядывал, — отчего-то смутился Анатолий. — Но вроде да, были ямочки.

— Понятно. Черт, начинаю ощущать себя альфа-самцом. Сколько женщин разных возрастов — и все вокруг меня вертятся. Прямо приятно.

— Еще бы они все к тебе хоть какие-то чувства испытывали, было бы совсем замечательно, — не без язвительности заметила Жанна. — А так… Хотя бы Жозефину вспомни! Одни неприятности из-за нее всегда случались.

— Неправда, Жози в общении со мной тоже руководствовалась чувствами, — заступился я за свою французскую приятельницу. — Например, алчностью. Еще хитрость присутствовала.

— Жаль, я ее удавить тогда не могла, — свирепо заявила Жанна. — А то бы с радостью!

В этот миг ее прозрачная фигура на миг словно облаком окуталась, причем состояло оно из миллиона миниатюрных иголок. Ого. Это что-то новенькое. И непонятно пока, к добру подобное явление возникло или нет.

— А мне та деваха понравилась, — заявил вдруг Анатолий. — Ну, что приходила. Симпотная.

— Ведьма она, приятель, — вздохнул я. — Самая что ни на есть настоящая. И потому ничего хорошего от ее визитов лично мне ждать не приходится. Мои сородичи с ее племенем с давних пор вооруженный нейтралитет поддерживают. Кстати, о сородичах!

Я достал смартфон, нашел нужный номер и нажал зеленый кружок вызова.

— Олег! Привет. Узнал?

— Нет, — чуть настороженно отозвался мой старый приятель.

— Вот и спасай тебе жизнь, — хохотнул я. — Вытаскивай из старой бойлерной, где воды нет, зато печи огнем так и пыхают!

— Смолин?! — гаркнул Олег в трубку так, что у меня чуть барабанная перепонка не разорвалась. — Ты откуда взялся?

— Конкретно сейчас или вообще?

— Вообще мы все из мам вылезли, я про сейчас. Ты где, в Москве? Или все еще за границей?

— Уже в столице, — успокаивающе произнес я. — Вернулся. Слушай, мне бы проставиться за прибытие да вас всех, чертей полосатых, повидать.

— Ты так больше не говори, — неожиданно серьезно попросил меня Муромцев. — Ну, относительно рогатых. Не надо. Мы с ними не в родстве, потому добра от такого сравнения не жди. А собраться — я только за. Хоть нынче!

— Нынче вряд ли, — засомневался я. — Ребята ведь кто где небось, их оповестить надо заранее. У Слав наверняка посевная, да и Димон за городом живет вроде.

— Ну да, ну да, — подтвердил Олег. — Твоя правда.

— Слушай, не сочти за труд, обзвони часть парней, а? — попросил я его. — Просто у меня не все телефоны есть. Славам, Гере и Дэну я наберу, а остальные тогда на тебе.

— Дэну не звони, — посоветовал мне Муромцев. — Нет его в стране. Он еще по зиме в Египет умотал, с тамошними змееловами по пустыне сейчас бродит, опыт перенимает. И даже на Большой Сбор не приедет. Да, насчет Сбора! Ох как Демид с Макарычем буянили на прошлом Сборе, как тебя крыли! Мол, не успел в Круг войти, как уже на его основы плюет. Дескать, кто ему важнее — Европы там или мы тут? Короче, частили тебя по-всякому. А как по мне — ты в своем праве. И всем нам через две недели у дуба надо будет им так и заявить…

— Заявим, — подавив смешок, остановил разошедшегося собрата я. — Все, вместе и дружно. Но для начала давай встретимся. Предлагаю в среду, часиков в пять, в том же кабаке, где мы два года назад сидели. Помнишь?

— Это который на набережной Яузы? — переспросил мой собеседник. — Конечно помню. Все, договорились.

— Я тогда столик в нем забронирую на свое имя. Но тебя накануне встречи все же наберу, хорошо? Ну, чтобы узнать, кто будет, кто нет.

— Договорились. Слушай, как же я рад, что ты вернулся! Теперь-то мы наших нафталиновых дедов точно ушатаем!

— Сам доволен, — без тени иронии ответил я. — В гостях хорошо, а дома лучше.

— Вот и пошли домой, — гукнул из рюкзака Родька. — Чай, по телефону и оттуда поговорить можно!

Нет, некоторые люди и правда не меняются. Как был Олег псевдобунтарем, так, похоже, до конца времен им и останется. Хотя у нас таких горе-смутьянов полстраны, если не больше. Они всегда всем недовольны, но только негромко и исключительно среди своих. От греха, чтобы чего не вышло. А как по мне, чем так бунтовать, то лучше уж никак не бунтовать. Над тобой хоть смеяться не станут, как, к примеру, над тем же Муромцевым.

Дома, пока Родька гремел на кухне сковородками и, ворча, исследовал морозное чрево холодильника, я включил компьютер и закачал в него файл под названием «Данные по запросу вх. № 873», тот самый, который получил от Ряжской.

Между прочим, надула она меня с ним капитально. И если вспомнить сообщение, файл сопровождавшее и гласившее: «Надеюсь, я тебя порадовала. Порадуй и ты меня», скажу так: за подобную информацию ее особо радовать не стоит. Максимум можно в не слишком пафосный парк сводить, там воздушный шарик купить и, может, сахарную вату. Или даже без нее обойтись. Просто на большее полученная справка не тянула. Если бы я посидел в Сети часика три-четыре, приблизительно такой же объем сам мог насобирать. Ни информации по теневым сделкам, которые наверняка каждым из покойников проводились, ни списка потенциальных недоброжелателей, ни грязного бельишка из личной жизни, которая наверняка у них била ключом, — ни-че-го. Тупо список родных и близких плюс опись недвижимости. Ну и всякие мелочи вроде адресов офисов и так далее. Короче, на тебе, убоже, что нам негоже.

Хотел я набрать Ряжской еще из электрички, везшей меня в Лозовку, чтобы высказать все, что на душе имелось, но подумал маленько — и не стал. Зачем спешить? Нет, торопиться на надо. Приберегу эту карту на потом и пущу в ход тогда, когда подходящий момент наступит. А его долго ждать не придется, наверняка Ольга свет Михайловна в своем ежедневнике целое расписание по моей особе оформила. Вот поспорить могу, что все так и обстоит.

И то странно, что она за эти дни ни разу не позвонила. Паузу выдерживает, что ли?

Я как в воду глядел. Звонок от Ряжской раздался уже совсем вечером, когда мы с Родькой, Вавилой Силычем и Жанной смотрели по телевизору старых добрых «Пиратов Карибского моря». Вернее, это они смотрели, а я так, тихонько подремывал под свист ветра, хлопанье парусов на фок-мачте и пушечную канонаду, без которых, по мнению создателей этого фильма, пиратская жизнь в Карибском море положительно невозможна.

— Надеюсь, не разбудила? — ласково осведомилась у меня бизнес-леди. — Ты извини, просто раньше никак не получалось позвонить.

— Так и не звонили бы, — резонно ответил я, добавив в голос сонливости чуть больше, чем в нем на самом деле было. — Или что-то срочное?

— Срочное, Саша, — печально произнесла Ряжская. — Срочное. Без тебя, боюсь, никак не обойтись.

— Но два года как-то обходились? — я зевнул. — И ничего, никто не умер.

— Если бы ты только мог представить, насколько ты неправ, — вздохнула моя собеседница. — Скольким хорошим и добрым людям ты мог помочь, если бы не мотался невесть где столько времени.

— Думаю, кое-какие слова в вашей фразе надо поменять.

— Какие именно?

— «Хороших и добрых» следует заменить на «полезных и влиятельных». Или я не прав?

— Даже если и так, что такого? И потом, одно не отменяет другого. Разве влиятельный человек не может быть хорошим?

— Может, — согласился я. — Почему нет? Да все мы хорошие, особенно когда спим зубами к стенке.

— Рада, что мы с тобой понимаем друг друга. Ведь понимаем же, да?

— Нет, не понимаем. Я раз за разом вам пытаюсь объяснить, что роль придворного лекаря при семействе Ряжских мне не нужна, а вы упорно пытаетесь меня на нее оформить. Иногда мне кажется, что проще вас убить, чем вбить в голову то, что у нас разные взгляды на жизнь и смерть.

Замолчала. Как видно, задумалась над словом «убить», прикидывала — это я шучу или нет?

— И ведь заметим, я было даже чуть поддался на ваши уговоры. Почему? Потому что мне показалось, что, возможно, мы сможем кое-какие партнерские дела вести. Более того, я проникся этим потенциальным сотрудничеством, встретился с вашим супругом, человеком, признаемся, не очень приятным, и даже простил ему то, что он ко встрече со мной подготовился не самым миролюбивым образом. Подобное, чтобы вы знали, вообще мало кто из моих коллег по цеху с рук спустит. А я глаза закрыл. Это ли не свидетельство моего к вам огромного расположения? Что там, я даже посетил с вами клинику Вагнера и помог вашей сестре. Кстати, как она?

— Значительно лучше, — чуть севшим голосом сообщила мне женщина. — Про тебя вспоминает часто, спрашивала меня, не заглянешь ли ты к ней еще раз.

— Вот! — укоризненно произнес я. — Но что же я получил от вас в ответ? Буквально плевок в лицо. Нет, дорогая моя Ольга Михайловна, так не пойдет. Знаете, у меня есть понимание о том, что такое самоуважение. И говорю я с вами сейчас лишь потому, что меня мама с папой в детстве хорошо воспитали, привив почтение к людям старшего возраста.

— Это уже перебор, — возмутилась Ряжская. — Не настолько я и старше тебя!

Мне очень хотелось сказать «настолько», но это было бы уже откровенное хамство, которое не слишком укладывалось в ту канву разговора, которую я для себя определил.

— Объясни по-человечески, что опять не так? — потребовала у меня женщина. — Без этих твоих метафор!

— Вы файл, что мне переслали, сами открывали? — осведомился я у нее. — Смотрели, что внутри?

— Нет. Мне его отправил начальник службы безопасности, а ему я доверяю, он профессионал.

— Лентяй он, а не профессионал. Или, что вероятнее, дилетант, рядящийся под специалиста. Алеша — тот был профи, а этот черт знает что и сбоку бантик! Полагаю, вы с мужем еще живы лишь потому, что по нынешним временам стрелять и взрывать богатых людей практически перестали. Если бы не эти социальные перемены, то я бы сейчас спокойно спал, а вы в аду горели.

— Саша, ты не перегибай палку, — снова попросила меня Ряжская.

— Ольга Михайловна, мы взрослые люди, и оба понимаем, что для таких, как вы и ваш супруг, дорога в рай закрыта накрепко. Слишком много всего недоброго на вас висит. Давайте честно: ведь хватает в вашем прошлом такого, о чем до сих пор не то что говорить, но и думать не рекомендуется? Молчите? Ну вот. Впрочем, если вас это успокоит, то у нас есть хорошая возможность там встретиться. Вряд ли и мне светит что-то другое.

— А он есть? — помолчав, спросила моя собеседница. — Рай?

— Без понятия, — ни капли не соврав, ответил ей я. — Да и никто вам правду не скажет, потому что ее никто не знает. Придет ваш час — все само собой разъяснится. И мой вам добрый совет: не приближайте его столь интенсивно. Я, так и быть, по старой дружбе в последний-распоследний раз сделаю вид, что не сильно меня ваш обман задел, но есть же и другие люди, которые могут подобного кидка не простить. Я сказал, что взрывать и стрелять практически перестали. Но «практически» не значит «совсем».

— По-прежнему не понимаю, о чем ты ведешь речь, но разберусь, — тоном, который начальнику ее службы безопасности ничего хорошего не сулил, пообещала Ряжская. — Обещаю.

— Мне обязательно сейчас говорить что-то вроде «я вам верю»? — лениво осведомился я. — Может, обойдемся без ненужных формальностей? Да и вообще… А что до Бэллы — я к ней обязательно загляну. Обещаю. Причем не для того, чтобы вам, Ольга Михайловна, услугу оказать, а просто потому, что ваша сестра мне понравилась. Мало сейчас на свете настоящих людей осталось. Может, она вообще одна из последних. Я, конечно, не образец добродетели, но какие-то вещи иногда и просто так готов делать, по велению души.

— За сестру — спасибо. Для нее правда твой визит очень важен, — совсем уж посмурнел голос Ряжской. — Что до наших вопросов — да, признаю свой недосмотр. Я должна была проверить документы, которые тебе отправляла, но этого не сделала. И все, Саша, не жди от меня большего. Можешь считать меня зажравшейся сукой, но многословно и подолгу извиняться перед кем-то я отвыкла. Да и пустое это. Дело сделано, чего теперь словами сорить?

— А зря, — назидательно произнес я. — Смирение есть добродетель. И сразу — я завтра с утра собираюсь наведаться в банк. Надо карты новые сделать, то-се… Да и коллег бывших повидать хочется. Ну, если кто-то из них там еще работает, разумеется. Может, уже давно все поувольнялись. Так вот, буду я там часам к одиннадцати, и если у вас есть желание повидаться — подъезжайте. Тогда и продолжим беседу о добродетелях, извинениях и всем таком прочем. А пока доброй ночи вам, Ольга Михайловна. Доброй, спокойной, мирной ночи.

Ласково проворковав последнюю фразу, я нажал на «отбой» и глянул на разношерстную компанию, сидевшую на полу, дувшую квас, хрустевшую сушками и таращившуюся в экран, на котором лихо бегал по кучам золота, укрытым в пещере, Джек Воробей. Ах, извините! Капитан Джек Воробей.

— Жанна, душа моя, как досмотришь фильм, давай-ка дуй к Ряжским и пугани их там как следует, — обратился я к призраку, который расположился между моим слугой и подъездным. — Пошуми в доме хорошенько. Стулья подвигай, картинами о стены погрохай, можешь даже какую-нибудь вазу разбить о пол.

— Александр, нехорошо! — повернувшись ко мне, укоризненно произнес Вавила Силыч. — Пугануть — туда-сюда, но имущество-то зачем портить?

— Поправка принимается, — согласился я. — Просто пошуми. И главное, как они всполошатся, бегать начнут и свет везде включать — затаись, не шали. А как угомонятся — начинай по новой. И так всю ночь, до рассвета.

— А вторая часть? — возмутился Родька, потыкав перепачканной крошками лапой в сторону экрана. — Там продолжение есть! С ним как? Надо же понять, сладится любовь у этих ребят или нет?

— Завтра узнаешь, — осек его я. — А пока эту досматривайте — и расход. Время позднее, спать пора. И еще вот что. Вавила Силыч, ты не добудешь мне телефон нашего интернет-провайдера? Надо наконец к сети подключиться, а то живу как на необитаемом острове.

— Давно пора, — подтвердил мой слуга. — Скучно без интернета.

— И этого орла давай к работе какой-нибудь приставь, причем потруднее, — подумав, добавил я. — Пока он внешне мохнатый мяч не начал напоминать. Вот квартиру он мне завтра отдраит до блеска — и забирай его.

— Я ведьмачий помощник, а не домовик! — буркнул Родион. — Моя стезя — другая. Я тебе служу, а не всем, кому можно.

— Ты еще плакат в защиту своих прав напиши и вокруг дома с ним ходи одиночным пикетом, — посоветовал ему я. — Авось результат воспоследует. А до тех пор, пока я тебе хозяин, ты будешь делать то, что мной велено, ясно? Или уматывай отсюда в Лозовку, сиди там в погребе, грызи морковку, копи обиды.

Жанна и Вавила Силыч после этих слов переглянулись и дружно зааплодировали, Родька же ошарашенно похлопал глазами, пошерудил коготком в ухе, словно не веря тому, что только что услышал, а после согласно кивнул мохнатой головой, давая мне понять, что все будет так, как я сказал. В смысле трудовой повинности, разумеется.

Жанна заявилась домой из своей ночной вылазки тогда, когда солнце стояло высоко в небе, а я собирался вызывать такси.

— Замечательно развлеклась, — сообщила она мне, устало опускаясь в кресло и вытягивая ноги. — Роденька, маленький мой! Да ты никак за работу взялся? А я думала, что ты только жрать и дрыхнуть горазд! Нет, положительно сегодня снег пойдет!

— Жаль, ты бесплотная, — проворчал слуга, сноровисто трущий тряпкой плинтусы в комнате. — А то кинул бы в тебя чем-нибудь тяжелым!

— Ну что, нагнала на наших друзей страху? — уточнил я, натягивая футболку. — Они хоть пару часов поспать смогли?

— Не-а, — расхохоталась Жанна. — Ни они, ни слуги, ни охрана до рассвета толком глаз не сомкнули. У них дом большой, в каждую комнату человека не поставишь. Ох как же они дергались! А как эта молодящаяся бабулька на начальника охраны орала, который в два ночи приехал! И все из-за тебя, между прочим. «Ты не понимаешь, с кем меня чуть не поссорил, ты не знаешь, что это за человек, и человек ли он вообще». Но умная, не отнять. В какой-то момент она в столовой, ну, где ты тогда ее супруга легонько нагнул, встала, руки вверх задрала и говорит: «Передай ему, что я все исправлю! Не надо больше, очень тебя прошу! У моего мужа слабое сердце».

— Но тебя это не остановило, — усмехнулся я.

— На полчаса затихла, — хихикнул призрак. — Чтобы они заснуть смогли. А потом поднос по лестнице третьего этажа запустила и на нем проехалась. Ох, грохоту было — ужас! Но до чего весело!

— Не сомневаюсь, — рассмеялся и я, представив себе эту картину. — Молодец. Отдыхай, заслужила.

— Не, я с тобой, — вскочила на ноги Жанна. — Хочу досмотреть представление до конца.

— Не вопрос, — кивнул я. — Ты же знаешь, я без тебя как без рук.

— А без меня? — ревниво подал голос от стены Родька. — Без меня как без чего?

— Без тебя, муфта ты ходячая, мы скоро без денег и без еды сидеть станем, — бойко опередила меня Жанна. — Потому что все они на тебя уходят. Так что три усерднее, отрабатывай хозяйский хлеб.

— Когда ж тебя за Кромку уже заберут, заразу такую! — фыркнул слуга, снова берясь за тряпку. — Прямо как заноза в лапе — и жжется, и не вытащишь никак. Тьфу!

— Саш, — Жанна чуть понизила голос и придвинулась ко мне поближе. — Так-то все прошло здорово, но одна штука меня теперь беспокоит.

— Какая?

— Начальник охраны здорово на тебя разозлился. Не такой он, похоже, и дурак, как ты вчера его описывал. А еще амбиций у него через край, это сразу видно. Он очень здорово на тебя разозлился за то, что такую головомойку хозяйка ему устроила, да еще и при подчиненных. Я его лицо видела. Это страшно. Саш, ты его берегись, ладно?

— Поживем — увидим, — подмигнул ей я и, чтобы снять возникшее на миг недоброе напряжение, коряво пошутил: — Ладно, как поедем? На «Комфорте»? Или шиканем и выберем «Комфорт Плюс»?