В этот раз я родился… или Путешествие Души. Часть первая

Андрей Аксёнов, 2020

Андрей Аксёнов – учёный, доктор наук, профессор. Автор многочисленных научных трудов предлагает на этот раз философско-эпическое произведение от первого лица, в котором прослежены этапы формирования личности главного героя, погруженного в захватывающие жизненные ситуации, разные эпохи и страны для приобретения бесценного опыта. Динамичный, подчас витиеватый сюжет с участием исторических, вымышленных или даже мифических персонажей замешан на максимальном обострении чувств, написан с юмором и при доверительном диалоге с читателем.

Проба пера

Ладно! Что ж! Одно дело — решиться писать, и совсем другое дело — действительно начать это делать. Как, оказывается, это трудно! Конечно, я в детстве, в школе пишу сочинения, и неплохо кстати. Читаю очень много всего — и классику, и нет, одну «Войну и мир» прочитываю пять раз (в разное время и с разной степенью погружения). Конечно, я пишу научные статьи и даже книги. Всё так, но тут-то совсем другое дело. Это же не сочинение на тему какого-то произведения и даже не на тему «Как я провёл лето».

А ещё не ясна ни техника, ни технология процесса, а уж о чём писать, я вообще молчу!

Но сначала давайте чуть про технику и технологию. Оба этих слова в переводе с греческого, как известно, означают «искусство», «мастерство», «умение» и что-то там ещё. Техника в нашем современном понимании означает совокупность приёмов, способов, методов, а технология — совокупность средств, процессов и идей. Надеюсь, что в процессе изготовления текстов всё гораздо проще.

Смотрите. Писанину гусиным пером, как, впрочем, и золотым паркером, подаренным на тридцатилетие, мы исключаем. Да и вообще работу с листком бумаги и ручкой я сразу не рассматриваю — прошлый век… Последние два слова, кстати, странновато «звучат» из-под моего пера — прошлый, двадцатый век ведь тоже мой, понятно.

Хорошо, решено, значит, пишем на компьютере, а лучше на планшете. А технологически — в самолёте, в машине до работы и обратно (благо возят на персоналке), дома за столом или на диване, сидя, лёжа или полулёжа. Решаю, что скорее на диване и чаще дома в любое свободное время.

Вот, уважаемые читатели, как я быстро расправился с техникой и технологией — ведь недаром технарь по образованию.

А вот о чём?! Решил ведь, что о себе, свою биографию, но всё равно… Тут возможны разные темы для произведения из моей нынешней и прошлой жизни, можно выбрать всё, что угодно, — от крупняка до каких-либо мелочей.

Ну, ладно, хватит тянуть резину. Беру планшет, сажусь на диван в гостиной, которая у нас совмещена с кухней и прихожей, закидываю правую ногу на левую и смотрю несколько минут в потолок, потом на кухонную вытяжку, а через некоторое время скашиваюсь в сторону дверного косяка в кабинет, прислушиваюсь, что там делает жена. Потом меняю ноги и снова — потолок, вытяжка, жена и ещё чёрный экран телевизора. Ничего толком не придумывается почему-то.

Хорошо, всё, есть идея: давай по праву первого пришедшего в голову слова, а там, помолясь Богу, попробую раскрутить это — его то есть. И первым неожиданно приходит слово «собака».

Почему собака, зачем собака — не знаю, но делать нечего, «тяну» за него, может быть, и «вытяну» чего-нибудь стоящее. Ладно, поехали! Итак!

Я с самого детства хочу собаку…

Оп-пань-ки, неожиданный разворот, но пусть так, потом поправлю, если что.

У меня нет ни братика, ни сестрички, ни даже собаки. Скучно! Вот оно как, оказывается. Детская мечта и, пожалуй, даже обида преследуют меня и поныне. Я очень хочу иметь большую и, конечно, умную собаку, друга. Добермана-пинчера какого-нибудь, овчарку, алабая или сеттера, а может быть, ньюфаундленда.

Часто, от случая к случаю, я проговариваю мечтательно своим родным фразу: «Вот выйду на пенсию, перееду жить на дачу и обязательно заведу собаку, большую собаку!»

Параллельно, правда, возникают и альтернативные мысли: а что ждать до пенсии, может, уже сейчас особачиться.

Это — вообще, а в частности — мы живём с женой сейчас во Владивостоке, в съёмной меблированной квартире, и собака, понятно, в этих условиях невозможна.

А ещё, и это важно объяснить для понимания всей канвы повествования, я болею.

Хотя после сеульского обследования, как помнит мой уважаемый читатель (см. введение), то, что со мной происходит, назвать болезнью вряд ли возможно. Кстати, о моём состоянии напишу вторым или третьим номером, а пока про собаку.

Доктора всех мастей и учёных степеней, а также просто хорошие люди всячески советуют мне побольше гулять для здоровья, тем более что под боком море, да какое (всего пятьсот метров — и ты на берегу Амурского залива).

Я это прекрасно понимаю и благодарен всем этим добрым людям за заботу о себе. Но заставить себя пойти гулять на эту шикарную природу сложно, во-первых, лень… и не надо меня учить, я и так знаю, что лень — это от страха, а во-вторых, я плохо себя чувствую, и идти не хочется (в общем-то, тоже от страха).

Вытягивает меня гулять жена, спасибо ей за это.

Вот однажды мы идём с ней, гуляем, уже возвращаемся, и от этого у меня улучшается настроение (наконец-то можно будет печально поваляться на диване). Я и говорю тут, философски-мечтательно и с надеждой: «Вот если бы у нас была собака, то с ней надо было бы гулять обязательно, хочешь не хочешь, вне зависимости от страхов и самочувствия». И дальше повторяю свою коронную фразу про собаку и мою пенсию.

Жена как мудрая женщина, да и красивая тоже, на это мне отвечает (с весёлой издёвкой, конечно): «Слушай, а давай я буду у тебя вместо собаки? Давай ты будешь каждый день по два раза меня выгуливать». Ей, похоже, очень нравится эта идея своей оригинальностью. Уточнив у меня некоторые подробности из собачьей жизни, она начинает развивать свою предыдущую мысль, повышая градус весёлого издевательства.

Она говорит, что если я не буду её выгуливать, то она начнёт мне мстить по-собачьи: разбрасывать мои вещи, не приносить тапочки, а в отдельных случаях даже гадить в них.

Такой поворот меня явно обескураживает. Вместо поддержки и сочувствия по двум причинам: отсутствие собаки и оправдание лени — я получаю полный облом.

Но делать нечего, приходится подключаться к этому шутливому разговору и дальше развивать идею. Теперь мы вместе, наперебой, представляем, как жена в качестве собаки будет жить в нашем доме.

Коврик мы ей постелем у входа. Обсудили, как она будет цокать когтями по ламинату и обслюнявливать казённые диваны.

Тут, правда, мы упираемся в одно серьёзное препятствие: жене в собачьем обличии придётся есть мясо, а мы ведь уже давно его не едим (если мой читатель помнит). Ну что же, ладно, эту проблемку решаем замять, за отсутствием решения.

Дальше в подробностях проговариваем, как я буду её выгуливать. Поводок не будем использовать, в том числе и потому, что все вопросы с размножением мы с ней, я надеюсь, уже решили давно.

Я рассказываю, как она будет выбегать на природу после душной и надоевшей квартиры, нарезать радостно круги вокруг меня и с наслаждением метить территорию.

Обсудив со смехом ещё несколько деталей собачьей жизни, мы возвращаемся домой, а я понимаю, что отговорки не пройдут и жена всё равно меня переговорит и перешутит. Надо смириться, и потом, с женой мне действительно гулять всё-таки интереснее, чем с собакой.

Ну что же, с четвероногим другом пока всё. До пенсии он мне не светит, и дальше это слово уже не «раскрутишь». И теперь для продолжения опробования пера нужно придумывать ещё какое-то, но не сейчас, не сегодня, устал.

На следующий день написалось следующее.

На работу я еду на автобусе, на микроавтобусе…

Тут после некоторой паузы, которую нужно выдержать, как в «правильной» драме, замечу: не на простом автобусе, а на персональном.

Всё! Жизнь удалась, ведь мало кто ещё может похвастаться, что ездит на работу на персональном автобусе. Но ещё больше тешит самолюбие осознание того, что автобус — это потому, что в этот день просто сломался персональный внедорожник «Лексус», ну и за мной прислали этот самый персональный автобус.

Дорога до работы из нашего пригорода под названием Санаторная занимает не больше сорока минут. Для тех, кто живёт во Владивостоке, последняя фраза вызывает большую радость, а для остальных объясню. Более года уже Владивосток представляет собой одну большую стройку и одну не меньшую пробку. Действительно, к сентябрю двенадцатого года будут построены новые и отремонтированы старые дороги, строятся великолепные мосты через бухту Золотой Рог и залив Петра Великого. Перекопан весь город, меняют коммуникации, тротуары. Город последнее время реально преображается. Но пока всё это строится, владивостокцы терпеливо стоят в многокилометровых пробках. Дорога до работы раньше могла занять и час, и два, и четыре.

Но вот буквально месяц назад строители сдали отдельные участки дороги, что привело к великолепному результату. Время проезда до работы существенно сократилось.

Надо же, но несколько последних предложений очень напомнили мне передовицу какой-нибудь местной газеты. Но уж ладно, как получилось.

Погода сейчас стоит великолепная. Морозно, но солнечно. Поэтому после получасовой поездки на персональном автобусе я приезжаю на работу в очень приличном настроении.

Это хорошо! И вот я, почти великий руководитель, поднимаюсь на второй этаж в свой кабинет. По поводу моей великости надо оговориться: мне часто напоминают об этом мои подчинённые. Я смущаюсь, иногда краснею и отнекиваюсь (тут вспоминается известная сцена из «Ревизора», но нет-нет, это не про меня, я точно не такой — я справедливый, добрый и в меру требовательный руководитель).

И вот весь такой я вплываю в приёмную. Лучезарно улыбаюсь и здороваюсь с секретарями и помощниками. В ответ получаю не менее лучезарные и вполне искренние, надеюсь, улыбки и приветствия.

Захожу в кабинет. Оценочно оглядываю его. Хорошо, всё убрано и чисто. На столе аккуратно лежит папка «На подпись» приятного синего цвета с моей фамилией и двуглавым орлом. Не сильно толстая с утра, и это ещё больше поднимает настроение. На столике рядом стоят на большом блюде неизменные фрукты: бананы (две штуки), груша, яблоко и хурма (тут, кстати, во Владивостоке, все фрукты китайские и сильно по вкусу отличаются от московских). Кроме того, в пиале — мои любимые орешки. Секретарь знает своё дело.

Письменный стол раскинулся примерно посередине кабинета, перед ним распластан большой, красивый ковёр. В результате читателю нетрудно догадаться, что любой посетитель, входя ко мне в кабинет, попадает на ковёр в прямом и переносном смысле этого слова.

Ладно, сажусь за стол и начинаю подписывать документы. Нет, неправильно. Сначала читаю, а потом уже подписываю. Если что-то неправильно, я сам правлю документ или отправляю его на доработку (я надеюсь, читатель помнит про мою великость).

Теперь хочу описать стол. Если раскинуть руки моего могучего организма, то от края до края всё равно не дотянуться, в ширину он, конечно, поуже, но тоже не маленький. На столе разложено очень много текущей документации, которую я периодически (раз в два или три месяца) сдвигаю в урну, удачно расположенную под столом. Сверху стоит не менее могучий, чем я сам, монитор в полстола. Преимущество такого монитора в том, что тексты на нём можно читать без очков — это бережёт начальственное зрение, а других преимуществ нет.

Всё, утренняя порция бумаг разобрана, отредактирована и подписана. Можно поиграть в демократию. Иду и рассказываю в приёмной три заготовленных дома анекдота. Все смеются. Нет, правда. Анекдоты реально смешные. Например: «Чтобы в некоторых местах похудеть, надо в некоторых местах не жрать». Ну правда, смешной и актуальный!

Так, на анекдотах галочку можно поставить, хотя их же можно обкатать ещё на посетителях. Так и сделаем, тем более в приёмной уже шумно.

Первым заходит начальник первого отдела. Ему анекдот рассказывать не буду. Мужик хороший, крепкий — военный. Докладывает по-офицерски кратко, собранно. Заканчивает сказанное словами: «Доклад окончен» и просит выйти. Как читатель догадывается, я, конечно, разрешаю.

Далее заходит один из директоров департамента, отличный парень, лет сорока двух, в чёрной бороде. Ему анекдоты рассказать можно, что я и делаю. Анекдот следующий: «Поймал как-то случайно старик Хоттабыч золотую рыбку. Смотрят они друг на друга — патовая ситуация». Анекдот отличный, и я вознаграждён громким смехом на весь кабинет. Теперь к делу: он принёс мне три огромных тома на тему реорганизации, которые готовил более месяца.

Мне? Читать всё это? Сегодня? Боже, как не хочется! Настроение портится. Но нет, сразу вспоминается великость, лицо бронзовеет, и за спиной под дорогим пиджаком шевелятся крылья. Да, конечно, я прочитаю и выскажу свои ценные замечания. Удовлетворённый, борода уходит. Я отодвигаю его тома на край стола, но недалеко, крылья же мешают.

Входит следующий посетитель — это эффектная молодая женщина, заместитель моего коллеги. Вот тут можно оторваться с анекдотами. Но тоже нет, у неё очень серьёзная проблема, надо разбираться серьёзно. Вырулил, как всегда, блестяще, и она довольная уходит.

Ну что, по-моему, я заработал обед. Мне всегда предлагают приносить обед в кабинет, но я с негодованием отказываюсь. Причину — читай выше, а ещё я демократичный. Хожу в столовую, в отдельный зал, в который официант приносит еду Обед, как всегда, очень вкусный. Спасибо. Иду назад в кабинет — надо хотя бы полистать тома на краю стола.

Так содержательно проходит время до пяти часов. Я вспоминаю, что болею, и решаю ехать домой. Настроение ещё улучшается, когда выясняется, что домой я поеду на отремонтированном «Лексусе». Приезжаю от этого в хорошем настроении и сажусь писать этот текст про свой типичный день. Сегодня, пожалуй, и достаточно…

Наступает воскресенье, и я, как обещал, попробую описать моё нынешнее состояние. Для этого мне понадобится ёмкое и не терпящее трактования слово «жопа».

Согласен, неожиданно, даже дерзко!

Те мои читатели, кому не нравится или кого даже шокирует этот термин, мысленно могут его заменить на более нежное и застенчивое слово «попа» или цензурное, но не менее конкретное слово «задница». А всем остальным, если уж начали, придётся читать всё без прикрас и купюр.

Наиболее точно весь нерв этого повествования отражает, как мне кажется, смонтированная фотография, которую я увидал на днях на mail.ru в разделе «Юмор для взрослых». Картинка следующая. Гуттаперчевый человек, мужчина, согнулся вперёд и, пропустив туловище между ног, обхватив самое дорогое в жизни руками, воткнул голову по самую шею в неё, родимую, — жопу.

У моих уважаемых читателей от представления этого образа возникает, возможно, смешанное чувство удивления и омерзения. А ещё смешно. Вот и у меня тоже, но раньше.

Теперь реальность. Она такова: описанный выше человек — это я. Ничего не попишешь (не от слова «жопа») — это объективная реальность. Очень трудно выразить, как меня ломает признаться себе и вам в этом.

Один хороший человек как-то сказал, что если ты хочешь быть в жопе, будь в ней. Я тогда точно знал, что это не ко мне. У меня-то всё хорошо.

И вот я тут, вернее, там.

И что с этим делать?

Я — человек мыслящий, как мне кажется, поэтому для начала считаю, что надо признать этот клинический факт (надо же, какое точное выражение самопроизвольно вывела рука), а потом разобраться, что с этим делать.

Как предлагают психологи, попробуем сначала найти в этой позе (клиническом факте) положительные стороны.

Ну, во-первых, там хорошо, тепло, эстетично и комфортно. Ну правда, не шучу. Ведь во время обследования в Сеуле мне на видео показали результаты колоноскопии. Меня тогда приятно удивил и поразил вид собственной прямой кишки. Розовенькая такая, чистенькая, просто образцово-показательная.

Хорошо, такой её вид оправдывает вышеприведённые термины «тепло и эстетично». А почему хорошо и комфортно? — спросит читатель.

Объясню.

Спокойно! Забился в неё, родимую, можно не отвечать на почту, не слышать телефонные звонки, на дверях кабинета можно написать: «Приёма нет — я в жопе!»

И ещё: здорово то, что ничего не видно, темно. Знаете, как у ребёнка, который закрыл глаза руками и полностью уверен, что его тоже никто не видит.

Хорошо и комфортно ещё и потому, что можно периодически вылезать из жопы и с деловым видом заниматься повседневной жизнью. Позанимался сколько надо, а потом в случае опасности — раз, и ты снова там, где тепло и уютно, в домике, правда, название этого домика: «жопа».

Это положительные факторы. Тьфу ты, слово «фактор», кстати, тоже не имеет никакого отношения к созвучному английскому выражению, но именно оно так подходит к теме и описанной выше картинке.

И всё-таки при этой позиции возникают определённые проблемы. Ну, во-первых, нужен специальный костюм. Хотя это не сложно организовать. Например, в Китае у маленьких детишек костюмчики просто не имеют шва в промежности. Во взрослые костюмы можно вставлять очень элегантные, скрытые молнии. Возникла необходимость залезть в неё? Раз, и одним движением руки брюки превращаются… ну, дальше понятно.

Не знаю вот только, что делать с галстуками, у меня они хорошие, дорогие, и я люблю их. Видимо, придётся отказаться от них, когда забираешься в жопу, мешает. Почему и как, предлагаю читателю самому пофантазировать на эту тему, ну, если есть желание.

И ещё одна проблема, пожалуй, наиболее серьёзная. Во мне, как, впрочем, и в других животных, проходят самопроизвольные физико-химические процессы, в результате которых могут образовываться осадки. А вот в случае «выпадения» оных при такой-то позе — проблемы. То есть оказывается, что в жопе периодически возникают сложности с эстетикой и комфортом. Приходится на некоторое время вылезать оттуда. Жаль, ведь там так хорошо.

Ну, вроде бы всё.

А, нет. Есть ещё проблема. Она в том, что окружающие тебя люди — в недоумении, что происходит. Почему ты там, в ней?

Они-то ходят прямо, и у них перед глазами не один розовый цвет, а вся палитра. От осознания этого моя голова почему-то ещё глубже забивается в тёплое и розовое пространство, до плеч. Есть, правда, смутная надежда на то, что кто-нибудь из этих добрых людей предложит мне чудодейственные таблетки от жопы. Попринимаешь такие пилюли в соответствии с выписанным рецептом, и твоя неудобная поза начнёт меняться.

Но нет. Закон природы неминуемо таков: сам себя скрючил и засунул в жопу, сам себя и вытаскивай из неё…

Ну, вот написал! Смело, согласитесь, уважаемые читатели. Смело, самокритично, но этого мало. Осознание диагноза — это уже полдела, конечно. Но ведь недостаточно, и пора выбираться. Действительно, то, что ты в жопе, понимаешь только ты сам и, может быть, самые близкие тебе люди, которым, кстати, изрядно надоела поза и твоё нытье по этому поводу. В общем, в путь. Но какой? А чуть перефразирую: «Кому нужен путь, который не выводит из жопы?» Значит, путь из неё.

Ладно, набросаем варианты. А что, если использовать слабительное?

Рассмотрим. Если регулярно принимать слабительное, то эстетическая составляющая пребывания в жопе пропадает, улетучивается. Хочешь или не хочешь, а придётся возвращаться к прямоходящему состоянию. Всё вроде здорово, но у этого пути есть один недостаток — можно реально подорвать здоровье от постоянного приёма слабительного. Да и туалеты у нас, к сожалению, не на каждом шагу.

Приходит в голову ещё один вариант. Кстати, когда ты не в жопе, лучше думается, проверял.

А путь такой: пробка с амбарным замком, ключ от которого у надёжного, близкого человека в шаговой доступности.

Рассмотрим. Зачем пробка с замком, понятно. А вот характеристика человека с ключом требует расшифровки. Только близкий человек знает про твоё истинное состояние и из любви к тебе не даст ключ для жопозалезания. Надёжный потому, что периодически, хотя бы раз в день, но открывать надо, ведь физико-химические процессы (я уже упоминал) ещё никто не отменял. И в такие экстренные моменты шаговая доступность становится решающей.

Да, пожалуй, это ничего вариант. Хочется залезть в неё, родимую, ан нет, не получится: «Райком закрыт, все ушли на фронт». Шок, боль, но ничего не поделаешь, закрыто. Единственно, близкий человек может дать тут слабину, он ведь действительно тебя любит и может разрешить временно скрыться от невыносимой иногда боли. А раз дал послабление, всё, уже оттуда и совсем не вылезти.

Вот, значит, два пути обозначены и, наверное, могут дать результат. Но что-то меня не греет такая шоковая терапия.

Смешно, конечно, но всё это не то, не то. А что тогда-то?

А замечательный русский былинный персонаж по фамилии Мюнхаузен. Его я уже упоминал — он же вытащил сам себя откуда-то за волосы. Да и в распорядке дня у него всегда присутствовал подвиг.

Ну, в общем, так. Вытащить самого себя за волосы из жопы — это будет, пожалуй, действительно подвиг. Только совершать этот подвиг придётся, наверное, ежеминутно, ежечасно и не один день.

Ладно, всё. Лучшего всё равно не придумаешь. Теперь распишем траекторию пути. А для начала? Для начала надо в соответствии с правилами, собственными убеждениями и с Божьей помощью принять себя таким, каков ты есть.

И дальше двигаемся по маршруту от пункта номер один к пункту номер два и так далее.

Пункт номер один: я в нём нахожусь, и он носит название «Жертва». Удивительно, насколько это слово созвучно со словом «жопа». Наша задача срочно выходить из этого населённого пункта или переименовывать его.

Решено, я переименовываю этот пункт из «Жертвы» в «Счастье». Ну правда, какая я жертва, я счастливый человек — меня все любят.

И, конечно, следующим пунктом моего пути будет «Любовь». Безусловная любовь.

Это любовь к жене, детям и внукам. Она была и раньше, но сейчас мне нужно не просто купаться в ней, а всё больше отдавать и отдавать её родным.

Это любовь к знакомым и друзьям, а также (особенно) к тем людям, которые мне неприятны или раздражают, — моим лучшим Учителям. Ну и, конечно, это любовь к самому себе, к своему телу. Честно скажу, тут сложнее.

«Радость» — следующий пункт назначения на моём пути. Моя задача — культивировать радость. А как? Ну, например, сегодня я иду утром гулять и радуюсь яркому солнцу, лёгкому морозцу. Тому, что я в данный момент великолепно себя чувствую. Тому, что воробушек, сидящий на ветке, какнул, и его продукт жизнедеятельности (физико-химические процессы в нём тоже проходят) просвистел в миллиметре от моего лица. Сразу с радостью вспоминаю фразу из детства: «Хорошо, что коровы не летают». Радуюсь общению с родными по телефону и по Skype. Радуюсь тому, что младший внук уже самостоятельно встаёт и может пройти несколько шагов. Радуюсь тому, что жизнь ко мне на самом деле начинает возвращаться. Радуюсь тому, что дело моё, несмотря на сопротивления и трудности, всё-таки развивается и крепнет. Радуюсь тому, что на остров уже завезли семью дельфинов-белух, и летом можно будет воспользоваться служебным положением и поплавать с ними. Радуюсь мелочам и великому.

А вот ещё — «Красота». А как же без красоты? Красота природы в этом замечательном крае. Это величие и красота океана, заливов и островов. Это необычайно важные и большие чёрные вороны. Это очень красивые сороки с синими крыльями и хвостом: прямо готовая «синяя птица». Это шустрые чёрные белки, которых можно встретить даже в городе.

А дальше — «Смех и веселье». Вот ещё важный пункт назначения. Мне явно сейчас это нужно.

Пожалуй, достаточно, дорожная карта расписана. Надеюсь, ничего не забыл, и это дорога, которая точно приведёт меня к Храму!

Постепенно я уже возвращаюсь на эту дорогу! В общем-то, мне казалось, что я и раньше шёл по ней. Шёл, да, но почему-то отвлёкся, сбился, заснул. В какой момент?

Всё, настало время пробуждения.

Встал и пошёл!..

Вот, значит, проба пера и написалась! И вроде неплохо, почти без правок обошлось, и с этим, пожалуй, можно и закончить. Надеюсь, мастерство и живость моего пера будут «оттачиваться» с каждой написанной новой страницей и радовать моих читателей. Предлагаю только им на досуге самостоятельно порассуждать: где во всём понаписанном выше правда, а где и не очень.

А сейчас, совместно помолясь Богу, мы двинемся в повествовании дальше, вернее, опишем самое-самое моё начало.

Но прежде — всё же скачки (помните, читаем с ударением в конце). Они во мне рождаются беспрерывно, множатся и множатся, и уже от недержания требуют срочного выплеска на бумагу. Ну, вперёд!..