Потерянная душа. Том 2

Ана Ховская (2019)

Продолжение истории «Потерянная душа». Многие знают, что значит жить «не в своей тарелке», когда жизнь кажется бредом, когда ты антимагнит для людей, а любовь — лишь выдумка для романов и кино, когда ты сама представляешь собой редкий экземпляр человеческого вида, когда не к кому обратиться за помощью и некуда бежать… Но что случается, когда вдруг раздается загадочный телефонный звонок, когда курьер доставляет неожиданную посылку?! Мир начинает казаться не тем, каким ты его себе представляла! А когда таинственный незнакомец звонит в дверь… Все твои представления о себе и о жизни переворачиваются с ног на голову. Приятного продолжения путешествия!

Глава 52. Романтика по-тэсанийски

Это было, наверное, самое высокое здание в Эйруке. По-крайней мере, так показалось, когда мы с Марком поднялись на крышу. Здесь располагался ресторан с небольшими уединенными зонами под открытым небом. Еще у входа в него поняла, что свидетелей нашего с Марком общения не будет. Что-то подсказывало, что этот ресторан для уединения связанных отношениями тэсанийцев, где они могли бы насладиться общением за обедом или ужином, не прячась в своих жилищах.

Круглый стол, покрытый белой скатертью в пол, стоял посреди пустого маленького зала, огражденного от других стеной пышного зеленого вьюна. Друг напротив друга стояли два классических стула со спинкой и мягким круглым сиденьем. Но не отсутствие рядом чужих глаз и, определенно, уединенной обстановки этого места вызвало приятное удивление, а то, что стол был сервирован по всем правилам земного романтического свидания: свечи, бело-розовые цветы, белая посуда, серебристые приборы, даже матерчатые салфетки вместо влажных овальных и… фужеры на тонкой высокой ножке, как для вина (и где он только все это раздобыл?!).

— Какая красота! — заметила восхищенно. — Ты заставляешь меня чувствовать себя дома!

— Я очень старался, — довольно выпрямляясь, ответил Марк и пригласил пройти к столу.

— Как это романтично и традиционно, — сладко улыбнулась, нисколько не скрывая искреннего одобрения.

— Я хотел, чтобы ты немного окунулась в привычную остановку и расслабилась. Ты тоже подготовилась, верно? — окидывая красное платье любующимся взглядом, проговорил Марк. — Эффектно!

— Благодарю, — ответила с внутренним удовлетворением, отмечая и его безукоризненно подобранный костюм. — Благодарю и за то, что уделил время изучению земного романтизма XXI века.

Продолжая счастливо улыбаться, я пересекла площадку с цельным прозрачным полом, где под слоем сайбуса разрослось какое-то растение, будто дикий плющ, и только поэтому ступать по нему было не так жутко.

— Тэсанийские мужчины умеют ухаживать за женщинами.

— Теперь не сомневаюсь. Но это так по-человечески, — кивнула на стол, а затем задумчиво огляделась по сторонам. — Я думала, что у вас это происходит несколько иначе.

— Ты еще многого не знаешь, — интригующе подмигнул Марк и отодвинул для меня стул.

— Конечно, меня не спешат посвящать в такие тонкие материи, — с учащенным сердцебиением рассматривая пространство под ногами, заметила иронично. — Чувства у вас под запретом. Для меня это нонсенс. Я, конечно, не сторонник проявления чересчур откровенных эмоций на публике, но такая сдержанность, граничащая с равнодушием, — это противоестественно.

— Кто сказал тебе, что эмоции под запретом? — усмехнулся Марк, подходя ближе, мягко коснулся моих пальцев и, слегка сжимая их, провел к стулу.

— Там вода?! — удивленно спросила, задержавшись на месте и продолжая вглядываться сквозь прозрачный пол.

— Да, вода. А голубое сияние создают очищающие кристаллы.

— М-м, было бы странно, если бы под нами был жилой этаж, — засмеялась я.

Я села и, аккуратно расправив подол платья, взглянула за полупрозрачное ажурное ограждение крыши. Вид сверху впечатлял! Еще не бывала так высоко на открытой площадке. Наверное, это был какой-нибудь двухсотый этаж. Но воздух был мягкий, ни ветра, ни шума. Дух захватывало от волнующего смешения ощущений и эмоций. А затем оглянулась на Марка, он молчал все то время, что я завороженно рассматривала Эйрук, и не робея задержалась взглядом на его лице.

И Марк любовался мной, проявляя непозволительную для тэсанийских мужчин откровенность. Это почти смущало, но воодушевление от происходящего придавало смелости. На меня смотрели живые глаза, в которых читались все знакомые эмоции. В его голосе не укрылись нотки искреннего интереса. Он и не старался скрыть, что флиртует со мной. А я не прятала симпатию и принимала его внимание. Тронуло его теплое, почти невинное прикосновение: на грани откровения и робости тайно влюбленного. Нравилось, что с ним не надо притворяться и сдерживать естественные эмоции.

— Итак, — сложила пальцы в замок и подперла подбородок, — ты просветишь меня? По-моему, ты единственный, кто может сделать это без оглядки на суровые тэсанийские правила.

Я сопроводила вопрос притворно-нахмурившейся мордашкой.

Не отводя глаз, Марк протянул руку к высоким спиральным свечам и сделал движение пальцами, напоминающее щелчок зажигалкой, и в тот же момент на концах свеч загорелись голубые огоньки. Они были, как натуральные, но не живым пламенем.

— Это голограмма, — пояснил Марк.

— Конечно, я и не дома, — ответила, вполне удовлетворенная и таким эффектом.

— Если не возражаешь, я сделаю заказ для нас обоих? — когда согласно кивнула, Марк, выполняя нехитрые манипуляции с интерактивным меню, продолжил: — Какая именно ситуация вызывает у тебя категоричное мнение, что чувства на Тэсании под запретом?

— Я запуталась. Гиэ рассказывал, и другие неоднократно повторяли, что проявления симпатии и чувств запрещены.

Марк прищурился и слишком внимательно посмотрел в глаза. Чтобы не выдать смущения, я протянула руку к середине стола и осторожно провела подушечками пальцев по нежным лепесткам розовых и белых соцветий, очень напоминающих по форме анютины глазки.

— Прямое проявление — да, — подтвердил Марк. — Но мы не хуже человеческих мужчин ощущаем влечение и страсть. Разница во внешнем проявлении этих чувств.

Я вспомнила про Грэйна. До сих пор было любопытно, что испытывал ко мне он. И у кого, как не у Марка, могла прямо выяснить разницу между дружеским и любовным увлечением. Однако раскрывать интерес к другому мужчине не собиралась. К тому же сейчас не была уверена, кто из них нравился больше, да и готова ли всерьез увлечься инопланетным мужчиной.

— А как расценивать, если мужчина шутит, смеется с тобой? Подмигивает? Долго смотрит в глаза… Это ли не проявление откровенных эмоций? Какая-то противоречивая информация, — поглаживая рукоятку посеребренной вилки, поинтересовалась непринужденно.

— Нисколько. Ведь непозволительно демонстрировать откровенные чувства симпатии, страсти и любви, что вы связаны… Ты ведь различаешь эти понятия? — Марк лукаво прищурился и улыбнулся уголками губ. — А проявлять дружескую симпатию, шутить с тобой, улыбаться может кто угодно. Дружелюбие и чувство юмора никто не отменял.

И тут окончательно засомневалась в том, что Грэйн проявлял ко мне ту симпатию, на которую подспудно надеялась, а не просто дружеское расположение. Захлестнуло какое-то досадное разочарование. И собственные противоречивые чувства вызвали недовольство.

Марк отвлекся на прибывший контейнер с обедом, накинул на руку белую матерчатую салфетку, словно официант, и как истинный джентльмен выставил передо мной все заказанные блюда. Но даже такой нестандартный для тэсанийца жест не вывел меня из замешательства. Я не могла разобраться в том, что чувствую к Грэйну, когда и к Марку испытывала отнюдь не скромный интерес. Я ощущала и вину, и недоумение, симпатию к обоим и сомнения в ее адекватности, желание внимания и от одного, и от другого. Оба притягивали мощной мужской энергетикой, заставляющей млеть перед ними и ощущать себя более значимой женщиной, чем на Земле. Подспудно я улавливала разницу между ними, но под влиянием слишком бурных эмоций не могла определиться. Марк был ближе, потому что по всем своим реакциям и поведению ассоциировался с привычным, знакомым образом мужчины, а Грэйн интриговал загадочной тэсанийской натурой и, тем не менее, тоже был невероятно привлекателен.

«Не могла же я увлечься обоими?!» — от собственной неопределенности напряженно вздохнула и получила от Марка проницательный взгляд.

— Кира, надеюсь, я не потерял очаровательную собеседницу из-за тэсанийской правды?

Я рассеянно улыбнулась и постепенно вернула мысли к реальному моменту.

— Извини, ваша правда периодически выбивает из колеи, — передразнила его тон и коротко усмехнулась.

— Попробуй воспринимать это как некую игру. Это всегда интригует и придает отношениям остроту, — загадочно улыбаясь и держа перед собой бокал с густо-красным напитком, словно собираясь чокнуться со мной, проговорил Марк.

Я медленно подняла бокал с той же рубиновой жидкостью и, мельком предположив, какой бы это мог быть напиток, протянула руку над столом, чтобы коснуться бокала Марка.

— А кто учил тебя быть таким откровенным, как земные мужчины? — вновь усмехнулась, когда раздался мелодичный звон наших бокалов. — Ведь здесь этому не учат.

— Не учат, — беззвучно смеясь, согласился тот и отпил из своего бокала.

Он так аппетитно проглотил жидкость, что я, не раздумывая, сделала большой глоток и… приятно поразилась вкусу напитка. Но это не было красным вином. Алкоголем и не пахло. А я была бы не против.

— Неужели роль сыграло ментальное сканирование людей?

— Это был нелегкий процесс обучения.

— Расскажи, а мужчин ты тоже сканировал? — вспомнив, что Марк тоже основного уровня, слегка напряглась. А вдруг и он мог сканировать абсолютно всех?

— У меня специфическая для тэсанийцев область применения профессиональных навыков. Был долгий процесс обучения сканированию мужчин. На Тэсании это пока невозможно. Но твой вид легко поддается сканированию, — открылся Марк.

— Умоляю, не называй меня «видом»! Я же не крыса какая-нибудь! — взмолилась беззлобно и взялась за вилку.

— Кира, не реагируй так остро, — улыбнулся он, — я называю вещи своими именами. Ведь для меня вы — другой вид. Точно так же, как мы для тебя.

Я и не злилась. Просто хотелось более деликатного подхода. Но, несмотря на это, ощущала себя с ним свободной и легкой, будто мы знакомы давно.

Я вздохнула, несколько раз проткнула вилкой то, что лежало в тарелке, и окинула Марка изучающим взглядом.

— Боже, не знаю, что бы я отдала лет десять назад, чтобы понять, что было в голове у тех мужчин, что бросали меня? — проговорила задумчиво.

— Тебе это не нужно, — загадочно ответил Марк, с откровенным интересом рассматривая меня.

— Говоришь так, будто знаешь, что мне нужно, — и закатила глаза.

Марк прищурился и с улыбкой чеширского кота выдал:

— Как и любой женщине — внимание и уважение.

— О-о, — засмеялась и откинулась на спинку стула. — Начитался женских мыслей. Тебе меня не пронять своими приемчиками.

— А чем пронять? — неожиданно посерьезнел он, и появившаяся в его голосе хрипотца взволновала.

Я напряженно сглотнула, опустила глаза и стала теребить кончик салфетки, упавшей на колени. Смущение не заставило себя ждать. Кажется, я позволила нам слишком глубоко заплыть. Но, не проявив слабости, непринужденным движением руки откинула густую челку со лба и спросила:

— Марк, расскажи мне по-человечески о том, что здесь для женщины дурной тон? То, что нам нельзя проявлять инициативу в приглашении мужчин в свой дом — это я уже поняла. Но как же дружба и теплые отношения? Как понять, что вы проявляете именно такие эмоции, а не какие-либо другие?

— Тебе недостаточно видеть то, как проявляет себя сиер Грэйн? — усмехнулся Марк, но мне не понравился этот намек или прямое указание на отсутствие у Грэйна серьезных намерений в мою сторону.

— Откуда тебе известно, какие отношения нас связывают? — недовольно прищурилась я.

— Я наблюдателен, — лукаво улыбнулся тот.

Скрестив руки на груди, некоторое время сурово рассматривала Марка. Наши отношения с самого начала были похожи на перец чили, от них всегда разыгрывался аппетит. Острота и возбуждающая ирония подстегивали женское самолюбие. Кроме того, Марк притягивал веселой и непринужденной манерой общения. И то, что он не был таким правильным тэсанийцем, подогревало интерес, а ему дарило прощение. Возможно, он был прав, и я слишком увлеклась идеей отношений с Грэйном и вообразила между нами то, на что не имела никаких оснований.

— Несмотря на то, что ты проявляешь недопустимую бестактность для вашего вида, — сделав акцент на последних словах, улыбнулась и непринужденно пожала плечами, — радует, что ты так откровенен. Мне не хватает простого человеческого общения.

— Человеческого? — озорно поиграв бровью, произнес Марк.

— Я бы сделала акцент на слове «простого», — иронично поправила, не сводя с него прищуренных глаз. — Итак, ты станешь гидом в области отношений между мужчиной и женщиной? Или так и будешь увиливать?

— Деликатная тема, — засмеялся Марк.

Конечно, он все понимал и не собирался играть в скромного мальчика.

— Мне нужна абсолютная откровенность! — заявила решительно, придвигаясь к столу и снова берясь за приборы. — Все! — предупредительно выставила указательный палец вверх. — Начиная от взгляда до значения определенных слов, поступков, выбора одежды… не знаю… может быть, специального «боевого» окраса.

Марк рассмеялся еще громче, я бы тоже расхохоталась, но должна была оставаться собранной, чтобы у него не осталось сомнений, что настроена решительно. Под моим взглядом он посерьезнел и согласно кивнул. А в глазах по-прежнему плясали чертята. Кто бы мог подумать, что он — тэсаниец?

Мы, наконец, приступили к обеду, и Марк поведал о нескольких тонкостях в поведении мужчин и женщин, которые относились к чувственной области отношений, хитрости, о которых вряд ли услышала бы от Гиэ или кого-то другого. Марк без особого сопротивления выдал приемы, которыми женщина может без внимания общественности заманить мужчину в «сети», а тот без осуждения поймет, чего она хочет, и откликнется при симпатии к ней.

Это было бы полезным уроком, если бы всерьез подумывала об отношениях с инопланетными мужчинами. Но пока загадочность тэсанийской натуры все больше поражала, и было гораздо интереснее понимать суть их взаимоотношений изнутри. Тут Марк стал кладезем сверхделикатной информации. Он говорил открыто, без лишней церемонности, словом, на человеческом языке, раскрывая всевозможные тайны отношений. Мы смеялись и шутили, говорили практически обо всем местами — остро, местами — слишком откровенно.

— Ладно, многие вещи я хоть как-то могу понять, хотя не уверена, что правильно восприму направленное на меня действие обольщения, — заключила я, отодвигая недоеденный десерт: тот был безумно вкусный, но уже не могла смотреть на еду.

— Навыки тренируются, — усмехнулся Марк. — Но с мужчинами все проще. Мы просто приглашаем в свое жилище. Вряд ли в этом жесте можно говорить о многозначности.

— То есть, что бы ни сделала женщина, все равно выбор остается за мужчиной? — сделала неутешительный вывод. — На Тэсании тоже царит патриархат?

Марк рассмеялся. Мне было не смешно, но под его заливистый смех и я заулыбалась.

— Хорошо, — подняла ладони в примирительном жесте. — А теперь, внимание, у меня еще один вопрос…

Он с готовностью кивнул, его губы расплылись в обольстительной улыбке, а внутри моего живота затрепетали бабочки. Я вызывающе усмехнулась, чтобы скрыть подкрадывающуюся неловкость и, не давая себе шанса передумать, произнесла:

— Дом свиданий… Что это такое, вообще?!