Артефакты Махмуда – Пахлавона

Анатолий Cарычев

Удар молнии в самолет привел к переносу сознания одиннадцатилетнего мальчика живущего в городе Хиве в 1942 году. Схватки с бандитами, диверсантами предстоят маленькому мальчику в тяжелые военные годы не только в старинном городе Хиве, но и на берегу Аральского моря.

Глава одиннадцатая

.

Снова базар, на котором надо купить электрические лампочки.

Вася, быстро, за своим провожатым, прошел сквозь толпу разношерстных людей и вышел к двухметровым дувалам жилищ жителей, где около глиняных стен, сидели разнокалиберные торговцы. Старики, старухи, молодые мальчишки и девчонки расположились у своих товаров, разложенных на матерчатых покрывалах или картонных листах на земле. Посреди второй площади, на низких деревянных столах, тоже шла торговля продуктами хорезмийской земли.

Небольшими горками лежал разноцветный урюк в продолговатых мешках, засушенные дыни, то отдельными кусочками, то заплетенные в косички, бараньи, лисьи, заячьи сырые и выделанные шкуры и шкурки, темные ковры, различных размеров, узор на которых был в виде повторяющихся рисунков. — Купи офицер! Дешево отдам! Жена век благодарить будет! — кричал молодой парнишка в застиранной национальной одежде, рядом с худой, с острым лицом сорокалетней женщиной, показывая себе под ноги. На двухметровый, лежащий прямо на земле новый ковер, по которому спокойно ходили люди. — Извини, опа! Нет у меня своего дома! — по-русски ответил Лысый, быстро идя вперед, держась правее. Прямо у полуразрушенного дувала, высотой всего один метр, целый ряд был занят небольшими вязанками местных дров — саксаула, далее шли метровые вязанки гузапаи ^[100], и только в конце, Вася обнаружил четыре вязанки нормальных, расколотых на ровные чурбачки, полуметровых поленьев. Заглянув за дувал, Вася увидел, что весь двор плотно забит вязанками саксаула и гузапаи, который постепенно выносили на продажу. А вот дальше сидели старики на земле — они положили против себя старинные пятаки и неизвестные монеты, железные пуговицы, жестяные бляхи, крючки, старые гвозди и железки, солдатские кокарды, пустые черепашьи панцири, сушеные ящерицы, размерами от пяти сантиметров до двух метров, с искусно вставленными черными камнями в глазницы. И тут Вася обнаружил две картонные коробки, на правой из которой, лежала обычная электрическая лампочка. Продавцом был здоровенный, ростом под два метра, краснорожий мужик, сильно смахивающий на старшину, который гонял и в хвост и в гриву Васю на полигоне Балтийска. «Кого старшина гонял? Дениса Никифоровича — врача на сборах на Балтийском море? Или еще кого-то?» — подумал Вася, прикидывая, что он то, точно, в обличии десяти — одиннадцатилетнего мальчика, на военные сборы точно не мог попасть, вертя в руках электрическую лампочку на которой было написано тридцать шесть вольт. — Я тебе пацан, предлагаю по пять рублей за лампочку! — водил толстым, грязным пальцем перед глазами Краснорожий. Оглянувшись, Вася обнаружил справа от себя только парнишку, нанятого около автомобиля. Второго парнишки не было видно. Лысого тоже нигде не было видно, но вот второй парень появился из-за забора и призывно махнул рукой. — Почем лампочки, начальник? — с блатной интонацией спросил Вася, которому эта базарная экскурсия начала уже надоедать. — Три рубля одна красивая лампочка, мальчик, одетый в военную форму! С кого снял, пацан? — ухмыльнулся Краснорожий, широко расставив толстые ноги. — Круто берешь, дядя! Давай по полтора рубля за лампочку, и тогда я забираю всю коробку? — предложил Вася, по-прежнему вертя в руках лампочку. — Таких лампочек ты больше нигде не найдешь! Спираль толстая — век работать будет! Редкая вещь! — громко заорал Краснорожий, гордо оглядываясь по сторонам. — Вы, знаете, я передумал! Эти лампочки для трамваев! Как только их включишь — они сразу сгорят! Может быть, пожар или короткое замыкание! — так же громко заявил Вася, обратив внимание, что с десяток подошедших людей, резко отошли. — Чего орешь, как оглашенный? Не нравится — не бери! Чего зря рот открывать? — шепотом сказал Краснорожий, опасливо поглядывая вокруг. Толпа как-то нехорошо заколыхалась, посматривая на Краснорожего, с явной враждой. — Какой-то ты сильно здоровый, и морду наел широкую, — снова громко начал Вася, открывая коробку, и вынимая оттуда лампочку в картонной коробочке. Вынув лампочку, посмотрел ее на свет и отрицательно покачал головой. Лампочка была перегоревшая, но говорить об этом вслух и тем более громко, Вася не стал, ясно чувствуя возросшую напряженность. Толпа за спиной глухо заворчала. Вася знал одну особенность толпы людей в Азии: достаточно одной искры, и люди мгновенно звереют и начинают громить все подряд, нередко бессмысленно убивая себе подобных. В собственном доме, в Ташкенте, где Денис Никифорович, жил уже сорок лет, соседей попытались ограбить. Жители это заметили и схватили грабителей. Так пришлось вызывать усиленные наряды милиции, чтобы отбить бандитов у разозлившегося населения и отвезти их в отделение милиции живыми. Толпа в Азии — такая: набежит, разорвет в клочья и разбежится. «Моя — твоя не понимай!», «Моя просто товар смотрел!», «Гулял», «Звезда смотрел!», «Ничего не видел!» — типичные объяснения жителей Азии, вне зависимости от национальности, веры и цвета кожи», — с ностальгией вспомнил Вася, не замечая испуганной физиономии Краснорожего. — Давай по пятьдесят копеек за лампочку? Только больше не ори! — предложил Краснорожий, испуганно втягивая голову в плечи. — Беру! И даже два ящика! — громко заявил Вася, махнув правой рукой, и доставая деньги. Прикинув, что больше ста лампочек в ящике не будет, отдал сто рублей, и не глядя, пошел вправо. Как джины из бутылки, появились парнишки, схватили ящики и потащили в ближайший разрыв в дувале, откуда выглядывал майор, и доносились аппетитные запахи.

Конец ознакомительного фрагмента.