Эпоха перемен. Моя жизнь

Анатолий Штейнберг (2024)

В историческом вихре формируются не только государства, но и судьбы людей. Анатолий Штейнберг, талантливый инженер и успешный бизнесмен, приглашает вас совершить путешествие по страницам собственной жизни. От детства и юности в сибирской деревне до международных переговоров, от трудностей перестройки до триумфа собственного бизнеса… Каждый шаг автора — это сплав мечты, риска и неукротимого желания побеждать. Книга «Эпоха перемен. Моя жизнь» — не просто мемуары. Это полноценный бизнес-роман, в котором вас ждут истории становления бизнеса в бурные девяностые, портреты людей, оставивших след в жизни автора, честный разговор о том, как выжить сегодня и преуспеть завтра в мире, где вчерашние правила уже не работают. Эта книга для тех, кто готов сделать шаг навстречу переменам, открыть новые горизонты для себя и для своего дела. Спешите узнать, как формируется личность в эпоху перемен и как большие мечты становятся реальностью. В жизни очень важна мечта, но нужно быть готовым к тому, что путь к ней может оказаться длиннее, чем ты рассчитывал, и очень извилистым. Зачем читать • Исторические факты и личные наблюдения автора делают книгу интересной не только для специалистов отрасли, но и для широкой читательской аудитории. • Может стать полезной для тех, кто интересуется историей развития бизнеса в России, а также для тех, кто хочет получить представление о целлюлозно-бумажной промышленности. Я считаю, что человек должен заниматься тем делом, которое ему интересно, в котором он может максимально реализовать себя. Только тогда он сможет добиться успеха. Особенности Увлекательная и познавательная книга погружает в мир бизнеса и позволяет проследить за становлением крупной компании в непростые для страны времена. Книга написана от души и наполнена искренними эмоциями и размышлениями автора. Риск — это неотъемлемая часть бизнеса. Но рисковать нужно с умом, просчитывая все возможные последствия. Для кого Книга будет интересна тем, кто интересуется историей России и становлением бизнеса в девяностые годы, предпринимателям, которые хотят получить личный опыт успешного бизнесмена, и тем, кто хочет узнать больше о целлюлозно-бумажной промышленности. Перемены — это неизбежная часть жизни. И нужно уметь не только приспосабливаться к ним, но и использовать их себе во благо.

Глава 1

Кочевник

Я родился в 1951 году, когда наша страна переживала достаточно непростые послевоенные времена. Вскоре после моего рождения в жизни страны начались глобальные изменения. В 1953 году произошло событие, которое потрясло всю страну, — умер Иосиф Виссарионович Сталин. Началась борьба за власть, в ходе которой Первым секретарём ЦК КПСС стал Никита Сергеевич Хрущёв — человек авантюрный, идейный, но, к сожалению, не очень дальновидный. Ему нравилось проводить эксперименты в сельском хозяйстве, и первым из таких экспериментов стало освоение целины^[1]: на государственном уровне было принято решение ударными темпами распахать целинные залежные земли для выращивания зерна в Казахстане, Сибири, Поволжье, на Урале и на других территориях СССР.

На этот масштабный проект были брошены огромные ресурсы. Это была битва — битва за урожай. Заводы, которые ранее выпускали танки, стали производить сельскохозяйственную технику. Страна была мобилизована в буквальном смысле: для сбора урожая подключили армию и флот, государство формировало целинные роты и батальоны. Жители всех республик массово снимались с насиженных мест и с энтузиазмом ехали поднимать целину. В степях можно было встретить латышей, эстонцев, армян, белорусов, украинцев, молдаван. Но никто не разделял себя по национальностям: целину поднимал советский народ! Людям было непросто, они попадали в условия неустроенности, порой в совершенно неподготовленные для жизни места, но это их не беспокоило, ведь все были охвачены общей великой идеей. Советская пропаганда работала блестяще: про целину писали стихи, слагали песни, снимали фильмы с любимыми актёрами. Чего стоит известный фильм «Иван Бровкин на целине»! Советский народ был един в своём стремлении выполнить задачу государственной важности.

Нашу семью, как и многие другие, целинная эпопея не обошла стороной. Изначально мама, папа, моя старшая сестра и я жили в городе Свердловске, ныне Екатеринбурге. Наша жизнь была устроенной и благополучной, даже учитывая сложные послевоенные годы. У моего отца успешно складывалась заводская карьера: он был специалистом по холодной обработке металла в отделе главного конструктора Уралмашзавода. Но в самом начале освоения целины его, человека, не имевшего никакого отношения к сельскому хозяйству, отправили в Западную Сибирь в качестве главного механика машинно-тракторной станции. Тогда я был ещё совсем маленьким, мне не было и трёх лет, поэтому я плохо помню наш переезд из большого промышленного города в сельскую местность. Но я точно знаю, что он коренным образом поменял уклад нашей семьи.

Сначала мы обосновались в деревне Усово. Своего дома у нас не было, и нас поселили в дом сибиряка Осипа и его матери. Моим первым осознанным воспоминанием стал деликатный случай: я, стоя на высоком деревянном крыльце, писал во двор. За этим невинным детским занятием меня застала мама Осипа и криком известила, что за такое Осип надерёт мне мягкое место. Мне такие угрозы пришлись не по душе, и я предпочёл спастись бегством.

Спустя некоторое время нам дали отдельную квартиру в четырёхквартирном доме, в ней была спальня и отдельная большая комната, в центре которой располагалась русская печь. Моя любознательность и исследовательский интерес были сильны с раннего детства, что периодически выходило мне боком.

Как-то раз мы с другом из соседней квартиры решили развести огонь прямо дома, потому что нам очень захотелось печёной картошки. Сначала мы просто зажигали спички и вставляли их в картофель, что, естественно, не приносило желаемого результата. Тогда мы нашли тазик и принялись разжигать в нём костёр. В тот самый момент домой вернулась моя мама. Она уничтожила наш план на корню: тем же тазиком она воплотила в жизнь ранние угрозы мамы Осипа и, конечно же, уберегла и нас, и жильцов дома от возможного пожара.

Воспоминание об этом наказании было ярким, но, увы, недолгим, и урок мною был усвоен не до конца. В скором времени с тем же приятелем мы снова решили разжечь костёр, на этот раз на улице. В степи лес был большим дефицитом, поэтому сарайчики для скота делали из двухслойных жердей, между которыми набивалась солома, что делало конструкцию очень пожароопасной. Мы с товарищем набрали побольше соломы, положили её поближе к сарайчику, чтобы ветер не мешал нам разжигать костёр, и подожгли её. Солома загорелась очень быстро, впрочем, как и сам сарай. Мы испугались и убежали, хорошо, что пожар вовремя заметили взрослые. Целая толпа людей, в том числе мой отец, боролась с огнём достаточно продолжительное время. Это воспоминание до сих пор запечатлено в моей памяти словно фотография: папа тушит пожар, который затеял я. На этом я закончил историю с кострами.

В 1954 году, когда мне было три года, произошло историческое событие, последствия которого каждый из нас ощущает до сих пор: Никита Сергеевич Хрущёв передал Крым из состава России в состав Украины. Несмотря на свой юный возраст, я запомнил разговоры мужчин, которые крайне негативно отнеслись к такому решению:

— Этот Хрущ разбазаривает страну. Чего ради он передал Украине Крым?

Раньше я никогда не слышал от взрослых осуждения действий правительства, но именно с этим решением простые работяги из глубинки были не согласны. Люди, жившие в маленькой сибирской деревне, были не слишком образованны и весьма далеки от политики, они никогда не рассуждали на эти темы, у них были другие заботы. Я запомнил эту негативную реакцию, критику в адрес руководства страны, именно потому, что она была необычной и шла вразрез с общим спокойным социальным фоном. Я вспомнил об этой реакции через многие годы, когда вопрос снова стал актуальным.

Спустя некоторое время мы переехали из деревни Усово в село Сладково. В те времена село от деревни отличалось наличием церкви: в деревне была церковь, а в селе нет. В Сладково церкви не было. У нас появился собственный дом и участок, мама сразу взялась за хозяйство, завела корову и телёнка. В Сладково я пошёл в первый класс.

В то время нашим любимым детским развлечением была ловля сусликов. Мы собирались большой ватагой ребят и шли в степь «выливать» сусликов. Эти зверьки под землёй строят целую систему нор и ходов, похожую на лабиринты. Мы брали с собой бидоны с водой, искали нору и выходы, которые находились поблизости. Наиболее крепкие ребята занимали посты рядом с выходами, складывали ладошки «колодцем» и готовились ловить сусликов, остальные лили воду в один вход. Постовые следили за тем, в каком из отверстий покажется суслик. Когда суслик высовывал голову, его нужно было быстро схватить, чтобы он не успел убежать или укусить ловца за руку. Чаще всего застигнутый врасплох суслик активно защищался: кусался, царапался и верещал так, что удачливый ловец пугался и упускал зверя. Не менее испуганное животное бросалось наутёк и убегало в степь подальше от норы, в которой случилось наводнение. Всей оравой мы пускались в погоню, это было очень азартное занятие: мы с улюлюканьем бежали за сусликом наперегонки, пытались перерезать ему дорогу, но обычно он всё равно оказывался шустрее нас, находил какую-нибудь нору и снова прятался в подземелье.

Ещё я помню растущую повсюду коноплю. Где-то это были промышленные поля, где-то просто заросли, которые распахали под посев зерна. После распашки конопля оставалась расти вдоль кромки полей, её кусты были очень высокими. По осени листья опадали, а из земли оставались торчать длинные плотные конопляные стебли с твёрдыми как камень корнями. Мы с мальчишками вытаскивали стебли из земли, заостряли твёрдый корень, очищали стебли от веток. Так мы готовили копья, которыми потом весело «воевали». Иногда мы собирали сухие стебли и разжигали из них костёр, сухая конопля хорошо горела. Взрослые говорили, что коноплю не нужно бросать в костёр, от дыма будет болеть голова. Ни у кого тогда не было понимания, что конопля — это наркотик, все знали, что её дым вызывает головную боль, и на этом всё. В те времена люди совершенно не интересовались наркотиками, а конопля была одной из важнейших сельскохозяйственных культур. В России издревле конопля выращивалась в больших объёмах, особенно активно её стали заготавливать в связи с развитием флота, тогда российская конопля стала ценным экспортным товаром, который отправляли преимущественно в Англию. Конопляные канаты пользовались огромным спросом, они обладали особой прочностью и не гнили в воде. Потом в промышленности конопля была заменена на джут, а с развитием кораблестроения потребность в канатах упала, поэтому и посевы конопли в России значительно снизились.

После села Сладково мы переехали в село Менжинское, которое было построено специально для работников, занимающихся освоением целины. Там мой папа стал ответственным руководителем — главным инженером большого совхоза. Западносибирские степи, расположенные на границе с Казахстаном, были традиционным местом обитания кочевых казахов. Освоение целины в большой степени повлияло на их жизнь: им приходилось освобождать территории, отгонять табуны лошадей, чтобы уступить дорогу тракторам. Я помню, как папа ездил договариваться со старейшинами кочевников, иногда он даже брал меня с собой, возможно, так он хотел показать свою открытость и доверие.

Я помню, как это было: нас приглашали в юрту, посередине которой располагался очаг. Папа садился вместе с казахами, они доставали бурдюки и наливали кумыс в деревянные пиалы. Перед тем как начать пить, папа обязательно плескал кумыс в очаг, так он демонстрировал уважение к духам предков этого рода. Только после этого отец начинал разговор, он говорил, что в степь скоро придут тракторы, людям нужно уходить.

Мой папа был очень человечным, он относился к кочевникам с большим уважением и сочувствием, понимая, каково им было покидать родные земли не по своей воле. Сейчас я осознаю, что такие встречи могли быть опасными, ведь для кочевников мы были чужаками. Будучи ребёнком, я не понимал, что именно происходит, но я видел казахских старейшин с длинными белыми бородами, видел их глаза, наполненные горечью и обидой. Им было тяжело, они осознавали неизбежность происходящего, понимали, что папа им не враг: не он принял решение распахать степь, он так же подневолен, как и они.

Папа оказывал глубокое уважение кочевникам, они это понимали и высоко ценили. Такое поведение моего отца стало для меня большим жизненным уроком: я впервые видел, как решаются взрослые вопросы. На самом деле, с кочевниками можно было не церемониться: силы были слишком неравны, против тракторов ни один кочевник не пошёл бы. Но мой папа предпочитал договариваться и предотвращать конфликты, сложность ситуации оставалась, но она была управляемой. Осознание того, как именно создаются договорённости, пришло ко мне уже во взрослом возрасте, но сама ситуация и папино поведение мне запомнились и запали в душу: я увидел живые примеры правильных управленческих решений и доброго человеческого отношения.

Ещё одно яркое воспоминание того времени — ковыльная степь. Когда в цветущем ковыльном поле гулял ветер, степь превращалась в голубое волнующееся море, которое не имело берегов. Когда по степи пошли тракторы, это бескрайнее море превратилось в чёрную, вывернутую наизнанку землю. Веками непаханая степь, богатая чернозёмом, готовилась под посевы. Разрушалась тысячелетняя среда обитания кочевого народа, табуны лошадей уходили то ли вдаль к невидимым берегам необъятной степи, то ли отправлялись в небытие, а за ними следовали казахские кибитки. Это было нужно великой стране, но нужно ли это было кочевникам? Они хорошо жили на этой земле, у них были огромные табуны лошадей, которые обеспечивали им традиционную безбедную жизнь.

В самом начале целинной эпопеи урожаи пшеницы были рекордными. Будучи ребёнком, я запомнил, что в первый урожайный год никто не знал, куда деть зерно и что с ним делать. Уже тогда я понимал, что взрослые поступили бездумно и даже глупо, засеяв бескрайние поля, не продумав заранее, как и где нужно будет хранить зерно. Железная дорога была очень далеко от села, элеваторы не построили, не было достаточного количества грузовых автомобилей, чтобы вывезти зерно с полей, не хватало подвижных составов для его транспортировки. Я помню, как бульдозеры двигали огромные горы зерна, потом зерно ссыпали на брезент и складывали в кучи — бурты. В огромной куче сырое зерно прело, температура в бурте поднималась, из-за этого зерно начинало гореть. Огонь стал причиной гибели большого объёма зерна. Это было страшное зрелище!

Несмотря на свой малый возраст, уже тогда я осознавал всю глупость и трагичность происходящего. Взрослые проделали такую тяжёлую работу, самоотверженно трудились, не жалея сил, выгнали несчастных казахов с их исконных земель, а потом так бездарно уничтожили результаты своего труда. Степь мощно отозвалась огромным урожаем, и из-за человеческой глупости всё погибло. Со временем всё наладилось: построили элеваторы, проложили дороги, организовали логистику, но первый урожай был самым большим. В Советском Союзе зачастую был важен исключительно результат, а не то, какими усилиями и жертвами он достигался.

Примечания

1

Целина — никогда не паханная, а также много лет не подвергавшаяся обработке земля. С. И. Ожегов. См.: Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. — М.: АСТ, 2023.