Заберу тебя, девочка

Анастасия Градцева (2024)

— Лучше слушайся меня, девочка. Лекс притягивает меня к себе, и его холодные светлые глаза теперь так близко, что сердце у меня сначала замирает, а потом начинает быстро-быстро стучать. — Зачем я тебе? — шепчу я. Лекс усмехается и ведет ладонью по моей щеке. — Ты красивая. Я люблю красивые вещи, их приятно иметь у себя. — Но я же не вещь! — с отчаянием говорю я. — Ты не можешь просто взять и… забрать меня. — Не могу? Ты бросаешь мне вызов, девочка? — Я… нет… я не то! Я… — Вызов принят. И не говори потом, что я тебя не предупреждал. Я просто хотела выручить из беды своего друга, а оказалась в машине с каким-то бандитом, который не отпустит меня, пока друг не вернет ему долг. Но, кажется, он вообще не хочет меня отпускать. Никогда.

Глава 8. Экстренный план

Я моментально забываю про все на свете, превращаюсь в слух и ловлю каждое слово их разговора. Но Лекс слушает и молчит. А потом по его губам ползет хищная усмешка, от которой у меня обрывается сердце.

— Завтра? — насмешливо тянет Лекс. — Ммм, а чего не через неделю, а, рыжий? Думаешь, мало мне времени дал, чтобы с твоей девочкой поразвлекаться? Надо еще ночь прихватить? Одобряю. И знаешь что, завтра можешь уже не приезжать. Меня обмен полностью устраивает.

Каждое слово отдается в висках болезненной пульсацией.

Нет, нет, нет… Это неправда! Пашка не мог меня так бросить! Не мог меня оставить! Я же была уверена, что вечером он приедет. Да я часы считала до освобождения!

У меня перехватывает горло от обиды, от неверия, и я вдруг испытываю такую жгучую потребность услышать это своими собственными ушами, что просто хватаю Лекса за руку — вот так, просто! — и выпаливаю:

— Дай мне с ним поговорить!

Бровь Лекса ползет вверх, и я мгновенно поправляюсь:

— Пожалуйста! Лекс, пожалуйста!

Он секунду смотрит на меня, а потом просто притягивает меня к себе одной рукой, вжимая спиной в свою грудь, и прислоняет свой телефон к моему уху.

— Паша! — кричу я в динамик. — Паша, это я!

Я надеюсь на чудо. На то, что Лекс меня обманул и там в трубке тишина. На то, что Паша начнет шептать мне торопливо, что он уже вызвал наряд полиции и они едут меня освобождать… Что угодно! Я хочу услышать что угодно, кроме этого виноватого вздоха и жалкого, будто пришибленного голоса:

— Ясь, прости меня. Прости, пожалуйста.

— Ты не приедешь? — зачем-то спрашиваю я, хотя сама уже знаю ответ.

— У меня нет денег сейчас, пойми! — с жаром говорит Пашка. — Меня там чувак подставил, я думал, он мне просто валюту на них купит, потом сразу продаст и через денек вернет все, а процент попилим, а он бабки решил крутануть в какой-то мутной схеме, и я только завтра утром смогу их забрать.

— Ты все равно можешь приехать, — шепчу я, чувствуя, как в горле собирается тугой комок. — Приехать и сказать, чтобы меня отпустили. А самому остаться.

— Я не могу, Ясь. Кто тогда деньги завтра утром заберет? — бормочет Паша. А потом вдруг добавляет еле слышно. — Я не ты, меня отсюда Лекс может вообще живым не выпустить. Но я завтра привезу деньги. Яся, правда! Могу хоть чем поклясться! Хочешь, мамой поклянусь?

И от того, что я прекрасно знаю его маму, кругленькую и улыбчивую тетю Оксану, мне становится до такой степени плохо, что едва не выворачивает.

А еще я вдруг вспоминаю то, что совсем вылетело у меня из головы.

— Мама! — вскрикиваю я. — Паш, родители же с ума сойдут, если я не приду ночевать! Они уже, наверное, меня потеряли, у меня же забрали телефон!

— С ними нормально все, — неловко отвечает он. — Я зашел и сказал твоим, что ты поехала на день рождения к Соне и что там и ночевать останешься. А телефон типа в универе потеряла. Твоя мама сказала, что ты разиня и что она с тобой завтра серьезно поговорит. Так что завтра утром вернешься домой, и все норм будет. Правда! Утром будут деньги, честное слово!

— А тебя не волнует, в каком виде ты меня завтра утром найдешь? — глухо спрашиваю я. — И что со мной будет этой ночью, тебя тоже не волнует?

— Яся…

— Хватит, — Лекс резко отдергивает телефон и нажимает на отбой.

Я стою как оглушенная и даже слез нет. И мне даже все равно, что Лекс по-прежнему продолжает прижимать меня к себе, практически обнимая.

— Чего ты загоняешься? — грубо спрашивает он. — Я тебе сразу говорил, что твой парень ссыкло и мудила.

— Если он завтра утром вернет тебе деньги, ты отпустишь меня?

— Поговорим об этом утром, Ярослава. Очень многое будет зависеть от того, как пройдет ночь. И насколько хорошей девочкой ты будешь.

— А где я буду ночевать? — сглотнув, спрашиваю я и поворачиваю голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

Лекс ухмыляется.

— А сама как думаешь?

— На базе, — с надеждой предполагаю я. — Можете меня закрыть для надежности.

Лучше спать здесь, на этом холодном складе, на продавленном диване или даже на полу, чем…

— Не угадала, Ярослава. Ты будешь спать сегодня со мной. У меня дома.

— Ты же обещал не трогать… — бессильно выдыхаю я.

— А я и не буду, — шепчет Лекс мне на ухо. — Ты будешь трогать меня. Так будет еще интереснее, да, девочка?

От его горячего низкого шепота по коже разбегаются мурашки, а по телу проходит жаркая волна стыда и какого-то сладкого ужаса. Как на американских горках.

— Отпусти, — прошу я еле слышно. — Мне в туалет надо. Очень.

— Ну иди.

Лекс убирает свою тяжелую руку, прижимавшую меня к его твердой широкой груди, и я пулей влетаю обратно на базу, едва не сталкиваясь с выходящими оттуда Грином, Соником и Леной.

— Я в туалет, — зачем-то оправдываюсь я.

А когда они выходят на улицу, я замираю у дверей, прислушиваясь к голосам.

— Я Ленку довезу, — говорит Соник. — А Грина, может, ты подкинешь? Тебе же по дороге.

— Давай, — звучит в ответ низкий глубокий голос Лекса. — Слушай, а давай я тебе тогда отдам миллион для ребят Орлова. Я утром должен был передать, скажу им, чтобы к тебе заехали.

— Ну давай.

И тут я слышу шаги. Они… они идут к машинам?

Их машины на дороге, до них метров двадцать точно есть.

Я осторожно выглядываю из-за двери и вижу спины Лекса и Соника. Грин и Ленка уже стоят у машин и о чем-то спорят. Меня они не увидят, если повезет.

А справа от базы узкая тропинка и кусты, куда можно нырнуть. Если я, конечно, решусь. Счет идет на секунды. Или сейчас, или…

Сейчас.

Я сбрасываю с плеч тяжелую кожаную куртку Лекса, осторожно опускаю ее на пол, а сама ужом прошмыгиваю в приоткрытую дверь, сразу же ныряю в кусты и начинаю пробираться куда-то дальше по тропинке, стараясь не шуметь. Надо запутать следы. Вон там гаражи виднеются, надо свернуть за них, а потом попытаться выйти на дорогу или попросить кого-то о помощи, если увижу.

Хоть бы меня как можно дольше не хватились! Хоть бы!

Я дохожу до гаражей и пока все тихо. Похоже, еще не заметили, что меня нет. Выдыхаю, быстро осматриваюсь, и у меня падает сердце. Два ряда одинаковых серых квадратов дверей с полустершимимся номерами, и хоть бы одна дверь была приоткрыта! Хоть где-то стояла бы машина! Никого.

Пусто и тихо.

Внезапно я слышу вдалеке чьи-то голоса, но не успеваю обрадоваться, потому что по хриплым ноткам узнаю Грина.

–…думаешь сюда пошла?… Не к магазину?

Зажимаю себе рот рукой, чтобы не закричать от страха, и просто бегу. Бегу куда-то за гаражи, не разбирая дороги, ныряю в кусты и еле удерживаюсь от вскрика, потому что там оказывается крутой обрыв, по которому я, споткнувшись, скатываюсь, обдирая руки об ветки и колючую сухую траву. Оказавшись где-то внизу, у корней густо растущих тут деревьев, замираю не дыша. Сердце колотится от страха, что меня сейчас обнаружат, потому что шума я наделала немало. Ну мне, как минимум, так казалось.

Но я ничего не слышу. Справа вдруг что-то шуршит, я вздрагиваю, но это оказывается всего лишь ворона, которая разгребает клювом листья. Она косит на меня круглым черным глазом, лениво взмахивает крыльями и улетает. Я продолжаю сидеть, свернувшись клубочком и обхватив себя руками. Без куртки я замерзну. В тонких колготках и юбке — замёрзну. Тем более в этих колготках дырок сейчас больше чем ткани, а ободранная кожа неприятно саднит.

Но выходить сейчас — это сдаться.

Я растираю руки, шевелю пальцами ног в кедах и сижу в своем укрытии до тех пор, пока не начинает темнеть. Может, от страха, может, от адреналина — но я не чувствую холода. Хотя ноги затекли, и когда я осторожно встаю, то сначала чуть не падаю. Приходится немного размять их, прежде чем начать снова подниматься по склону, обратно к гаражам. Идти в сторону леса я не рискую, потому что этот путь может завести меня куда угодно. А от гаражей должна быть дорога, ведь так?

Конец ознакомительного фрагмента.