Запах судьбы

Анастасия Борисовна Плеханова, 2023

Если вам интересны истории из жизни простых людей, если вы хотите отдохнуть душой, то эта книга точно для вас: во все времена людям были интересны люди – с их ежедневными заботами, с горестями и радостями, любовью и дружбой, предательством и интригами. Возможно, в ком-то из героев вы узнаете себя или тех, кто живёт рядом с вами. Книга живая, как сама жизнь. Она о людях и для людей. Каждая строчка бережно лечит душу и наполняет теплом. Настя Берестова – девушка из глухой деревушки. Она примеряет на себя четыре роли: внучка, дочка, жена, мать. Трижды в её жизнь врывается любовь: первая – от Бога, вторая – от дьявола, третья – от людей. Несмотря на все испытания, Настя не растеряла внутреннего света, не разочаровалась в людях. Она находит в себе силы жить так, чтобы искры не гасли. Героиня верит в судьбу и умеет слышать её запахи. Познакомьтесь с ней и посмотрите на жизнь её глазами.

33. Кольнуло

27 декабря. Седьмой класс.

Школьная ёлка проводилась в здании детского сада. Стены украшены праздничными плакатами, с потолка свисают нити серебристого «дождика», прилепленного послюнявленными кусочками ваты. Самое главное зимнее дерево богато убрано игрушками и сверкающей мишурой. А гирлянда — просто прелесть! Её меленькие, похожие на разноцветный бисер огонёчки, то загорались, то потухали. На окнах — искусно вырезанные снежинки. Просто, но нарядно. Еловый запах — это запах праздника, детства и волшебства!

После новогоднего представления начались танцы. Свет выключили: мерцание капельных разноцветных лампочек на ёлке создаёт ощущение чуда.

Дружные девчонки, ученицы седьмого класса, позвали в свой танцевальный круг девочек и мальчиков из других классов. Каждый по очереди выходит в центр, танцует, а остальные повторяют за ним движения.

Весь день, особенно под вечер, Насте отчего-то тревожно, она места себе не находит. Слева покалывает. Наверное, слишком много танцевала. Настя садится на стул, но странное предчувствие не отпускает.

После праздника мама и Настя вернулись домой. На полу ожидала тёплая Нежкина лужица. Настя взяла ведро и половую тряпку. Неожиданно, резко взвизгнул телефон. Папа взял трубку, побледнел, ничего не отвечал, кроме сдержанного «угу». Когда он положил трубку, то сдавленно произнёс изменившимся голосом:

— Бабушка Вера умерла. Её машина сбила.

Папа быстро вышел на улицу. Мама заплакала. Настя, остолбенев, стояла посреди зала. Она не могла плакать. Нет. Как это бабушки больше нет? Глупости! Это просто ошибка… Любимые люди не умирают!

Пока Настя вытирала лужу за щенком, только и слышала в голове:

— Бабушка Вера умерла. Бабушка Вера умерла…

Она не хотела верить в такое близкое горе. Казалось бы, продолжаются будничные дела — тряпки, лужи, и вдруг не стало бабушки. А через несколько дней Новый год.

Жизнь зло, несправедливо поступила с бабушкой Верой. Та поехала в город к друзьям — отвезти гостинцы. Бабушка жила очень бедно, почти всю пенсию отдавала тёте Поле, папиной сестре, а та и не отказывалась. Но нищета не сделала бабушку скрягой.

Бабушка умерла не сразу. Молоденький парнишка, не так давно вернувшийся из армии, копошился у машины. Потом сел в кабину и стал сдавать назад. Вдруг он увидел в боковое зеркало старушку, но не успел притормозить. Мгновение — и машина сбила бабушку, проехала по голове, раздробила все кости. Несчастная громко стонала, уже без сознания. Умирала тяжело, мучительно. Почему бабушка Вера не услышала, как едет машина? Даже со слуховым аппаратом она неважно слышала, а проходя мимо машины, не ожидала, что та тронется с места.

Местного патологоанатома не было, а приезжающий отказался работать в праздники. Бабушкино тело привезли домой только после Рождества. В морге сказали, что на покойнице и места живого не было — вся переломана.

Водителя решили не сажать в тюрьму: бабушку уже не вернёшь, а жизнь дембелю портить не хочется — он и так себя наказал — на его совести смерть.

Дом у бабушки Веры на крутом берегу. Близко, в нескольких километрах. Но сейчас вечер, зима, холодно и темно, а нужно как-то через лес и замёрзшую реку добраться дотуда: кто ещё будет коз кормить и доить? К тому же не так давно родились маленькие ягнятки, а за ними нужен особый уход. Весь день бедная скотина стояла на дворе не кормленная.

Мама попросила соседа, дядю Пашу Зорина — Кристининого и Натусиного папку, отвезти её на буране до Нивок. Как всегда вся тяжёлая и грязная работа досталась ей, а ведь дома и своих дел хватает: школа и полный двор скотины.

Потом каждый день мама с Настей ходили справляться. Топили печи, грели воду для скотины. Жутко без бабушки, постоянно что-то чудится, даже шевельнуться страшно. Дом осиротел без хозяйки. Настя навсегда запомнила запах пустого дома. Он ей больше не нравился. В доме должны жить люди, должно раздаваться шлёпанье тапок, скрип и хлопанье дверей. Один звук всё же был — до самого лета, до продажи дома, папа не хотел отключать радио. Пусть разговаривает, пусть будет ощущение жизни. В деревне вести разносятся, как гулкое эхо на реке: местные воришки сразу прознали, что дом теперь бесхозный. Ещё до похорон втихаря пробрались в осиротевший дом и обчистили его.

Морозы в тот год стояли страшные — ломом не пробить землю, вот и жгли на кладбище костры.

Коз поспешно продали. Тётя Поля от дома избавилась уже летом. Мама хотела сохранить домик, но ей было сказано:

— Не суйся, это наше, семейное дело.

Интересно, а где же она была, когда мама ходила ухаживать за козами? Тётя Поля ни разу не показалась в Нивках, не помогла по хозяйству. Ольга всё сама да сама. Вот и семейное дело…

Настя мысленно разговаривала с бабушкой Верой: «Ну вот, теперь ты с Боженькой, тебе там хорошо. А когда я молюсь о тебе, бабушка, я чувствую, что ты рядом».

… Может, ничего и не было, просто приснилось? Может, бабушка жива? Она как никто другой любила Настеньку: сильно-пресильно. Эту любовь Настя пронесла через всю свою жизнь; она чувствовала, что, глядя с небес, бабушка Вера защищает её и благословляет.

От пряничного домика ничего не осталось. Новые хозяева снесли всё до основания, увезли на свалку, построили красивый дом, летнюю кухню, вырубили деревья, посадили ровный рядок декоративных кустиков.

— Жалко домик, — часто вздыхал папа, но было слишком поздно.

Дома больше нет, а память о нём осталась.