Запах судьбы

Анастасия Борисовна Плеханова (2023)

Если вам интересны истории из жизни простых людей, если вы хотите отдохнуть душой, то эта книга точно для вас: во все времена людям были интересны люди — с их ежедневными заботами, с горестями и радостями, любовью и дружбой, предательством и интригами. Возможно, в ком-то из героев вы узнаете себя или тех, кто живёт рядом с вами. Книга живая, как сама жизнь. Она о людях и для людей. Каждая строчка бережно лечит душу и наполняет теплом. Настя Берестова — девушка из глухой деревушки. Она примеряет на себя четыре роли: внучка, дочка, жена, мать. Трижды в её жизнь врывается любовь: первая — от Бога, вторая — от дьявола, третья — от людей. Несмотря на все испытания, Настя не растеряла внутреннего света, не разочаровалась в людях. Она находит в себе силы жить так, чтобы искры не гасли. Героиня верит в судьбу и умеет слышать её запахи. Познакомьтесь с ней и посмотрите на жизнь её глазами.

36. Четверо и собака

Эту улицу не спутаешь ни с какой другой: её начало украшает ель, достающая верхушкой до самых звёзд. Бульдозер, разгребавший сахаристый снег, пристраивал остатки к разлапистому дереву. Обрадованные дети кидались на рассыпчатую кучу, скатывались с неё, а потом буравили её ручонками, вырывая тоннели и делая домики. Жаль только, что в них не согреться, да и не вечные они — до первого тепла.

Зелёная красавица снисходительно посматривала на проходивших людей. Она вспоминала о своей юности, когда мимо проезжала молодая барыня в свою усадьбу Ивановское, что на горе. Издали видно — стоит, красуется. Иногда барский кучер заворачивал к кузнице — лошадь подковать или что отремонтировать.

Настиной семье повезло: на месте их огорода раньше стояла та самая кузница. Каждый год отыскивались то подковы, то громадные клещи, то ещё какая-нибудь любопытная утварь. Папа вешал найденные подковы повсюду: и над дверью дома, и на гараж, и на сараи — к счастью.

По осени, когда Настя уже училась в девятом классе, в один из промозглых октябрьских дней произошло что-то странное. Настя шла от дома к центру деревни. Поравнявшись с елью, она увидела тётю Люсю, живущую на «той» улице (то есть другой, не своей). Девочка поздоровалась, и тут её словно холодом обдало, будто из могилы потянуло — Настя встретилась взглядом с женщиной. Впервые в жизни Настя такое испытала. Серовато-голубые глаза женщины словно остекленели. Девчушке стало не по себе — ей почудился запах мертвечины.

На следующий день в Мелёхине поговаривали, что четверо деревенских — мужчина и три женщины — укатили пить-веселиться.

— А вдруг с ним что случилось? — забеспокоилась одна из баб.

— Да не дрейфь ты, паникёрша! — убедительно возразила другая.

— Наши-то загулялись, видно, выпивки много взяли, — потешались в «Каламбуре».

— Ага, закончится — вернутся, — добродушно посмеивались люди.

— Да что с ними сделается? Впервой что ли?

— Небось, они где-нибудь культурно отдыхают!

— Вот-вот: они на природу собирались.

Прошло три дня, все не на шутку забеспокоились, стали прочёсывать местность. В «Каламбуре», покупая просроченные продукты, народ беспокойно, тише обычного, обсуждал, куда пропали односельчане. Уже никто не шутил, в глазах читались страх и недоумение. Только и разговоров, что о потеряшках.

Между тем жизнь шла своим чередом — у людей забот полон рот. Вот и у дяди Коли, жившего на «той» улице, полно хлопот. В Мелёхине все знали, что он деловитый и аккуратный. У дома порядок, всё на своих местах, крыльцо выкрашено голубой краской. Нигде ни пылинки, ни грязинки. Трава летом выкашивалась едва не под корень. Хороший хозяин, нечего сказать. В выходной он отвёз жену полоскать бельё. На полоскалке собирались хозяйки с бельевыми корзинами и зацеплялись языками.

Дяди Колина жена, стоя на опустившемся в воду мостке, туда-сюда гоняла тряпки в желтоватой воде. Дядя Коля прохаживался по берегу, поглядывал на бурлившую у омута воду, на оголившиеся подурневшие деревья.

— Хорошее колесо, как раз в пору для моей «ласточки»! — обрадовавшись, дядя Коля попытался подтащить к себе толстой веткой выглянувшее из воды колесо.

— Чего это? Не тащится, зараза такая.

Сильное течение немного дёрнуло резину, и вместо одного колеса оторопевший дядя Коля увидел все четыре, а также дно машины.

Несколько минут спустя на берегу стояла толпа с посеревшими лицами: такой беды Мелёхино не помнило.

В вытащенной машине было пять трупов: четыре человека и собака. Как рассудили люди, пьяненькая компания не заметила в темноте узкой дороги-ленточки, круто забирающей вправо, а проехала с обрыва прямо в омут.

Новость со скоростью света разнеслась по деревне. Девятый класс тоже не находил себе покоя. Взрослым сейчас не до работы, детям — не до учёбы.

Страшно умирать. Особенно страшно медленно погибать в перевёрнутой машине. Октябрьская вода заливала салон через разбитое окно. Дольше всех за жизнь боролась девушка ветврач (так показало вскрытие).

Первой погибла самая взрослая пассажирка, она ударилась виском и умерла мгновенно, совсем не мучилась. Смерть пощадила её — при жизни ей и так доставалось. Её муж, в прошлом моряк, считал, что, выбрав семью, а не карьеру, просчитался. За это он наказывал свою жену, зверски избивая её и бегая за ней с ружьём. К побоям добавлялись каждодневные укоры и издёвки.

В деревне поговаривали, что много лет назад при загадочных обстоятельствах был убит очень хороший человек, комбайнёр, которого все уважали. Тот самый моряк-неудачник свалил всё на своего придурковатого, но добродушного братца, который после затяжной пьянки ничего не помнил. Разбираться особенно никому не хотелось, расследование по делу не велось — не выискалось хорошего следователя. В любом деле есть нерадивые работники.

Бедолагу осудили и на несколько лет упекли в тюрьму. А люди-то шептались, что это бывший моряк убил комбайнёра. Жестокий, скрытный, он ещё больше озлобился. Страшный у него взгляд, так смотрят убийцы или те, кто вынашивает преступление, у кого душа не чиста. В деревне с ним никто не связывался — от греха подальше. Много лет спустя он слёг с инсультом, долго лежал, не вставал; за ним ухаживала его сожительница. Когда он наконец умер, в деревне о нём не очень-то и жалели.

В одном доме двойное горе: двое покойничков. Две крышки стояли у крыльца. В другом доме — девушка ветврач. Её уложили в гроб в любимых кроссовках (другой обуви она не признавала при жизни). В последнем доме — та самая молодая женщина, встречу с которой Настя запомнила на всю жизнь.

Траур охватил не только три дома, но и всю округу. Не было семьи, в которой не обсуждали бы беду. В день похорон в школе отменили занятия. И в домах никого не осталось. Мелёхинцы толпой двинулись за длинным рядом машин — было принято всем селом провожать покойников в последний путь.

Такого горя деревня ещё не видела — колонна и машин и людей занимала улицу от центра и до кладбища. Ребята из Настиного класса, прижавшись друг к другу, медленно шли за траурной процессией. Холодный ветер хлестал по обветренным щекам, одежда не держала тепла. Накрапывал мерзкий ледяной дождь. Заглушаемый ветром вой раздавался то тут, то там в плетущейся толпе — то голосили женщины. Мужчины угрюмо всматривались в землю, будто что-то потеряли; им нелегко было поднять глаза. А некоторые, напротив, пришли поглазеть — для них и горе в радость, лишь бы не своё.

На кладбище школьники переходили от могилы к могиле. Синие одутловатые лица мертвецов, глаза, завязанные посмертными ленточками, снились потом не одну ночь.

Не скоро Мелёхино оклемалось от потрясения. Люди впали в оцепенение. А Настя временами становилась молчаливой и задумчивой — всё вспоминала о той встрече у ели, но никому об этом не рассказывала.