Золушка

Анастасия Александровна Писченкова-Шипинская (2024)

Накануне Нового года в глухой деревне к паре пенсионеров в дом стучится маленькая девочка. Она ищет свою мать. Напуганные люди вызывают полицию. Капитан Александр Кириллов расследует это дело. Но по мере расследования всплывают неожиданные детали. Например, девочка не знает своего имени, а когда она встречается с женщиной, которую считает мамой, та отрицает родство. Это подтверждает тест ДНК. Как такое возможно? История погружает читателя в атмосферу напряжённого поиска и раскрывает сложные взаимоотношения между героями.

Глава 7

— А вы можете как-то переходить ближе к делу? Ночь на дворе, зима, праздники, — недовольно сказал Кириллов. — Ваша семейная драма — это все, конечно, очень интересно, но у меня других дел хватает.

Николай Степанович одобрительно закивал. Он бы единственный в комнате, кто разделял чувства капитана. Дети уже давно спали, Екатерина Андреевна слушала Лену буквально с открытым ртом, передочески восклицая: «Ой-ей-ей-ей-ой». А Лена, как будто наслаждаясь долгожданным вниманием матери, рассказывала все в деталях и с упоением.

— Я сейчас выйду покурить, а вы пока подумайте, что хотите мне сказать по делу. Меня интересует только, кем вам приходится Золушка и надо ли искать ее родителей. Если информация не поступит, все поедут по домам, а Елена останется до утра в камере.

Кириллов встал. Присутствующие молча проводили его глазами, и когда он вышел, наконец-то обнялись. Это он понял по новым всхлипыванием, которые донеслись из-за двери.

«Осмотрю машину, — подумал капитан. — Чтобы зря время не тратить».

***

Кириллов натянул шапку глубже на уши, стараясь укрыться от пронизывающего ветра. Ночь выдалась морозной.

Алексеич взял телефон. Звонок прошел, и через пару гудков в трубке послышался сонный голос Иры.

— Ты не спишь? — капитан не смог скрыть удивление в голосе.

— Никто не спит. Слышишь, на фоне орут «Три бобра, три хвоста, Батончик, Печенька и Сок». Глебка считает, что ты пошел за Дедом Морозом.

Кириллов улыбнулся.

— Скажи, что скоро вернусь.

— Да сказала уже.

— Я чего звоню. Тут задержанная из деревни Бережки. Ты же тоже из этой деревни родом?

— А как зовут?

— Лена Афанасьева.

— Да ты что! Это ж бывшая Паши.

— Бывшая?

— Ну наверное. Он то в Канаду уехал пару лет назад.

— В Канаду? Ты серьезно?

— Ну как… Это же Паша Афанасьев. Он всегда в брендовых шмотках ходил, с последними айфонами, папа, кажется, у него строит коттеджи олигархам. В общем, богатенький Буратино.

— А еще что про него помнишь? Общаешься с ним?

— Не общалась и не общаюсь, но «дружу» в соцсетях. Он, как мне кажется, ни одной юбки за последние годы не пропустил, хотя всегда был такой… молчаливый. Вроде и общался со всеми, а вроде и сам по себе. Скрытный какой-то. В универе потом тоже на пары практически не ходил, но экзамены сдавал всегда.

— А про Канаду откуда знаешь?

— Да он постил как-то «ВКонтакте». Я еще подумала, как у него все легко получается. Родители, видимо, ему все устроили.

— Ясно, Ир. Мне еще часа два. Или три.

— Или четыре.

Ира рассмеялась.

— Люблю тебя.

— Давай. Ждем дома.

***

Фонарь отбрасывал косые тени, делая и без того мрачный двор еще более зловещим. Ранее сержант доложил Кириллову, что машину Елены осмотрели, ничего подозрительного не нашли."И не удивительно», — проворчал про себя капитан.

Новая Geely, сверкающая на свету, своей свежей краской цвета"морская волна", казалась здесь совершенно неуместной. Запах нового автомобиля едва ощущался даже в морозном воздухе. Кириллов посмотрел внутрь: сиденья — как будто только сняли заводскую пленку, блестящая панель приборов — ни пылинки, ни соринки."А где коврики?» — отметил он про себя.

Капитан провел рукой по рулю, ощущая его прохладу и идеально гладкую поверхность. Заглянул под козырек: пластиковая бирка с описанием опций, защитная пленка на дисплее мультимедийной системы. Всё кричало о том, что машину как будто только что выкатили из автосалона.

Кириллов нажал на кнопку, чтобы открыть багажник. Там, как и в салоне, все было безупречно: новый органайзер, еще не распакованная аптечка, и запасное колесо в фирменном чехле. Запах нового пластика и резины смешивался с едва уловимым ароматом"нового автомобиля". Он провел рукой по обшивке багажника: безупречная гладкость и чистота. Кириллов нахмурился:"Слишком уж всё идеально. Как будто в нем никто и не ездил".

***

— Ну что ж, Елена, машина у вас новая. Откуда деньги взяли? — Кириллов сделал глоток горячего чая, которой только что приготовил себе. Так же на столе заваривался доширак.

— В общем, когда деньги у меня украли, то Алина предложила мне вариант стать суррогатной мамой. Якобы ее подруга так заработала на приличную квартиру. И она знает одно агентство…

— И вы согласились?

— Скажем так: я не возразила. А дальше все довольно быстро происходило. Агентство, анкета, анализы, контракт. Алина меня везде поддерживала. Говорила: не волнуйся, не волнуйся. Но когда родилась девочка, за ней никто не пришел.

— А чего вы ее не записали на себя?

— А как это возможно? Без прописки, документов. Даже на взятку не было. Всю сумму за контракт не отдали. Мне даже свидетельство о рождении не дали, потому я не родитель вроде как. Позвонила Алине. Она сказала: прячь, а то отберут. А это как-то не по-человечески. Я попросила Динару помочь. У нее семья большая, много родственников. Никто до поры до времени вопросы не задавал. А сама устроилась тоже домработницей и няней, чтобы оплачивать своим старшим детям школу и детский сад, врачей. Я даже не знала, как ее назвать. Не дочкой же? Приходила два раза в день, брала детей с собой — утром и вечером в гости. Когда малышка подросла и приобщилась к хозяйству, дети Динары прозвали ее Золушка. Золушка росла, стала на улицу бегать, болтать с соседями. И они в какой-то момент озаботились, кто, откуда, так что Динара сказала — извини, но забирай. И я решила: стыдно, но надо возвращаться. За аванс к суррогатному материнству, который я не обналичила, взяла эту машину и поехала к Паше. На границе показала контракт на Золушку. Сказала везу к родителям. По дороге в деревню сожгла.

— Сожгла? Что именно сожгла? — переспросил Кириллов, не понимая когда закончится этот сериал.

— Я подумала, что так смогу всех обмакнуть. Думала оставить Золушку на остановке и сходить в гости к Паше. Признаться ему во всем. Я надеялась на него. Родителям было стыдно в глаза смотреть.

— То есть вы не знаете, что Паша давно живет в Канаде?

— В Канаде? — переспросила Лена.

— Где? — удивленно переспросили пенсионеры.

— Отвечайте на вопрос, — Кириллов понял, что еще чуть-чуть и не выдержит эту мыльную оперу.

— Нет, не знаю. Дома в деревне никого не было. Никто не открыл. А когда я вернулась на остановку, Золушки не было.

— Ну а детям почему вы с ней запретили общаться?

— Потому что она не похожа на нас. Она их учит плохому.

— Это чему, например?

— Вы не поймете, капитан.

— Ну а сразу чего правду не рассказали?

— А вы бы мне поверили? Я за 5 лет пыталась много кому правду эту рассказать. Никто ничего слышать не хотел. Нет документы — ты не родитель. Вот поэтому я боялась сказать.

— Ладно, Елена. Давайте серьезно, — Кириллов оперся локтями о стол, сложил руки в замок и посмотрел на Елену уже не как на задержанную, а как на человека, чья судьба его задела. — Елена, мой дед воевал в Великой Отечественной войне, отец — в Афганистане. В нашей семье всегда говорили: у каждого своё поле боя. Каждый умирает на своём поле боя, только поля боя у всех разные. Вы думаете, у меня нет проблем? Растить детей, особенно много, очень тяжело. Я знаю, как часто обесценивают труд женщин. Моя жена пожертвовала карьерой ради детей — их образования, здоровья, хорошей одежды. Я никогда этого не говорил ей, но понимаю прекрасно. Вырастить хорошего человека — это не считается подвигом в нашем обществе. Но представьте, какой вклад может сделать один хороший человек! Вы думаете, есть чужие дети? Елена, на вас возложена огромная миссия, и вам предстоит сделать выбор. Даже у этой девочки, сидящей сейчас в комнате, есть своё поле боя. Она не понимает, почему близкие люди отказываются от неё из-за документов. Вы осуждаете тех, кто не дал вам её зарегистрировать, критикуете систему, но пытаетесь стать частью её жизни. Я вижу, что вы её любите. Вы её носили под сердцем. Пусть в ней чужие гены — это ничего. Вы её мать.

Елена только захлопала глазами в ответ. Слезы выступили. Екатерина Андреевна опять запричетала, а Николай Степанович сжал губы и потупил глаза в пол.

… И вот так, в этой тихой комнате, где пахло пылью и старыми бумагами, накануне Нового года, когда всё, казалось, должно было идти своим чередом, жизнь, как всегда, решила преподнести сюрприз. Так рано или поздно случается: в твою жизнь врывается кто-то, кто, казалось бы, не имел никакого права на существование в ней. Он появляется словно из ниоткуда, как потерянная пуговица в кармане старого пальто, и в итоге меняет всё. И вот Кириллов, уставший от бесконечных сводок, от унылых будней, вдруг столкнулся с историей, которая походила на роман. И эта женщина Елена, с её измученным взглядом, с её украденным прошлым, которая из маленькой девочки, оберегаемой родителями, становится взрослой. Потому что жизнь — это не прямая линия, это бесконечная цепь событий, где случайные встречи могут изменить весь твой мир до неузнаваемости. Как будто старый добрый механизм судьбы вдруг забарахлил, чтобы показать, что даже среди серой повседневности всегда есть место для чудес и переворотов. И пусть эти чудеса выглядят странно, путано и страшно, они все равно остаются чудесами. И иногда, они приводят тебя именно туда, где ты и должен был быть.

— Поступим так, — Кириллов хлопнул ладонью по столу. — Вы сейчас напишите заявление — кратко изложите суть, кто и как вас убедил стать суррогатной матерью, как платили деньги, где контрактной обманули. Все, что знаете. Напишите, что подозреваете людей в мошенничестве. Я это заявление приму. Хорошо?

— Хорошо.

— А потом все вместе пойдете домой встречать Новый год. Ребенка у вас никто не заберет. Будете разбираться через соответсвующие службы. Ладно?

— Но!

— Ладно?! — повышенным голосом спросил капитан.

— Да, — тихо ответила Лена.

— Вы поможете дочери и внучкам? — строго обратился капитан к пенсионерам.

— Мы с тобой, доченька, — сказал отец.

— Мы с тобой, — повторила мать.

— Ну вот и отлично, — сказал Кириллов. — Только имя дайте девочке нормальное. Настя, например. Подойдет?