У каждого своя судьба. Рассказы

Альфира Федоровна Ткаченко, 2020

Название книги рассказов "У каждого своя судьба" выбрано не просто так. Мы живем в разных уголках нашей страны. Деревня, город, село. Каждый человек подчинен своей воле. Порой жизнь не выбирает, как должны происходить события на протяжении многих лет, а порой в определенное время. Мы можем оказаться на трудном пути и его надо прожить, пережить день или другой, а то и целую жизнь, чтобы твоя судьба не оказалась противоречивой, человек не стал посмешищем для окружающих, чтобы у детей и внуков было все складно. Мы собрали только часть рассказов о людях одиноких, живущих рядом с родственниками в горе или радости, о перенесенных тяжелых для них дней во время Великой Отечественной войны и в мирное время. Герои рассказов простые люди, и каждый со своей судьбой, но честно проживший свои годы. В книге "У каждого своя судьба" вы прочитаете рассказы авторов: Альфиры Ткаченко, Валентины Астапенко, Александра Балко, Валерия Лохова.

Альфира Ткаченко

Белая роза и праздник на троих

На крыше ворковали голуби, тихо постукивал металл на навесе входной двери и ветер пошаливал за воротниками прохожих. Вот по дорожке возле дома прошёлся мужчина в коричневой куртке, оглянулся на дверь, выходивших людей, идущих ранним утром на работу, и пошёл дальше. Солнце осветило окна, ярко блеснуло солнечными зайчиками по стёклам на балконных комнатах, и убежало за крышу, где ворковали голуби.

Он шёл, иногда оглядываясь на квартал, где только что стоял и разглядывал людей, спешащих по своим делам, и теперь ему ничего не оставалось, как опять несколько раз оглянуться и пройти на остановку трамвая. Трамвай зазвенел буквально над ухом и остановился. Людей, ранним утром, было много. Все старались залезть первыми, и поэтому толкались, кто как мог.

— Мужчина, помогите мне, — тихо позвала, попросила женщина возле его локтя, когда попытался уцепиться за поручень в вагоне.

— Что такое? — он посмотрел на неё.

Она, не высокого роста, пожилая женщина, с голубым платочком на шее и серой ветровке, просила его помочь сесть на сидение. Её лицо было бледным, что очень не подходило раннему утру. Видно было, что она больна.

— А?!.. Пожалуйста… Садитесь… — отодвинулся он с трудом в сторону и пропустил её на сидение, попросив молодого человека встать, — Встаньте, пожалуйста. Уступите больной женщине место.

— Спасибо, вам… — тихо ответила женщина в серой куртке.

Пока ехали до следующей остановки, мужчина успел разглядеть её. Она была уже не молода или ему так показалось. Ведь больные люди обычно выглядят на несколько лет старше. Но её глаза его сразу приворожили к себе.

Её глаза были необычайно голубые, просто синие незабудки летом под ярким солнцем. А рядом не хватало только зелёной травы и птиц, которые бы пели песни ранним утром над ними. Она, молча, сидела и посматривала в окно. Её бледность на лице стала исчезать. Немного порозовели щёки. Видно ей стало немного лучше — «Сердце», — подумал он.

Солнце весело заглянуло в окошко трамвая, и зайчики забегали по вагону и одежде людей. Стало как-то веселее на душе.

«И почему, когда выглядывает солнце, всегда становится как-то чище и веселее на душе? Вот и сейчас, я стою здесь в вагоне, еду к себе домой, а её нет. Она уже несколько дней, как уехала из города, а меня всё тянет к дому, где она жила. И почему она не позвонила мне?»

Трамвай качнуло на повороте и машины, остановившиеся перед светофором, медленно тронулись с места.

«Да… Я опять один. Ну и бог с ней! Уехала и пока…»

Женщина поднялась с сидения и пошла, проталкиваясь к выходу. Серая куртка на ней немного задралась, и под нею он увидал белый свитер ручной вязки. Она вышла на очередной остановке, и он почувствовал, что ему тоже захотелось выйти за нею. Он протолкнулся к выходу и выскочил, буквально на ходу, заставив водителя прозвенеть зазевавшемуся пассажиру.

Женщина удивлённо посмотрела на него и пошла по тротуару вдоль домов.

— Подождите минуту! — позвал я её, — Простите меня, что я вас позвал. Но вы не больны? У вас такой бледный вид был в трамвае, а теперь вы выглядите немного даже моложе, чем до того, как садились на той остановке. У вас что-то случилось?

— А вы кто? — вдруг как-то недовольно спросила она и оглянулась на него: «Мол, не шутите?»

— Вы не пугайтесь меня. Просто у вас такие голубые глаза!.. — он опять попытался заговорить с нею и осекся…

Она посмотрела на него так, что он понял, у неё действительно что-то случилось, но открываться постороннему человеку она вовсе не желала. Яркие голубые глаза потемнели и теперь были похожи на незабудки тёмно-синего цвета в дождливую погоду, когда небо вдруг почернеет и внезапно, именно сейчас, нагрянет огромная чёрная туча. Но глаза были всё-таки опять-таки такими привлекательными, несмотря на её лицо, которое приняло более серьёзный вид. Она была очаровательна с ее голубыми глазами. Он подошёл к ней и остановился.

— Мужчина, что вы хотите? — опять недовольно спросила она и, помолчав, спросила еще раз, — Ну, что ж, если вас интересует что-то в моей жизни, то пойдёмте туда…

Она это сказала так, что мне показалось, что подул внезапно холодный ветер со снеговыми колючими снежинками, и я стою на тротуаре один против стихии, которая надвигается на меня. Что-то холодное металлическое прозвучало в её голосе, что его напугало вначале. А потом, он, смирившись со своим «приставанием» к ней, пошёл рядом.

— Вы не бойтесь. Убивать вас никто не будет. Увидите, что тревожит меня. Вы же сами напросились?..

— Ладно.

Женщина остановилась возле двери обыкновенного панельного дома пятиэтажки и открыла ее.

Подъезд был самым, что ни на есть обычным, такой же, как во всех домах города. Они подошли к двери, и она открыла её. На него сразу пахнуло вкусным запахом пирогов. Словно их только что испекли и вынули из печи, и они теперь остывали на столе, прикрытые чистым полотенцем.

— Света, — кто-то тихо позвал её из комнаты, которая была в глубине квартиры, — Ты не одна?

— Нет. Я сейчас… — она положила свои сумки и прошла в комнату, откуда её позвали, — Ну, как? Всё хорошо. Ничего не беспокоит? Как пульс? Давление мерили?

— Конечно, милая моя. Как же… Всё делала так, как ты говорила. А это кто с тобою? Познакомь… — и пожилая женщина приподнялась на подушке, чтобы лучше рассмотреть меня.

— Это со мною. Мы сейчас приготовим вам обед, и уйдём. Не беспокойтесь. Лекарства я купила. Да… А давление у вас высокое. Пили капотен? Вам ведь нельзя не принимать лекарства. Опять будет приступ. И что мы тогда будем делать? Опять в больницу? Ведь только что из неё?

— Нет. Не хочу туда. Там плохо. Мне с тобою хорошо. Ты добрая. Помогаешь мне. А там медсёстры вредные, кричат. А как вас зовут? Давайте знакомиться. Меня зовут Алёна Николаевна.

Пожилая женщина протянула руку, сухую, сморщенную, но тёплую от сна. Она это сделала как-то необычно. На манер светской дамы, для поцелуя.

— Что, испугались меня? — уже мягче спросила она меня и я, отступив на шаг назад, наклонился к ней, чтобы познакомиться и поцеловать её руку, сухую, сморщенную, тёплую от сна.

— Приятно познакомиться с вами. Меня зовут Рашид.

— Приятно знакомиться с мужчинами, которые умеют держать себя так корректно с женщинами преклонного возраста. Да?!.. Забыли манеры господа — мужчины! Но видимо есть ещё в наше время такие интеллигентные мужчины, готовые прийти на помощь двум одиноким пожилым женщинам. Не удивляйтесь моему разговору. Мой голос после болезни такой. Скрипит. А так я самая что ни есть добрая старушка, — и моя новая знакомая, добрая старушка, жеманно хихикнула в кулачок и легла удобнее на подбитые Светой подушки.

— А что, разве мужчины как-то ведут себя иначе в наше время? — постарался я передразнить её слова и повторить за нею, тоже улыбаясь этой весёлой болеющей пожилой женщине.

— Ну, нет. Сейчас мужчины просто знакомятся, переезжают к своим дамам и живут. А вот о манерах забыли вовсе. Где же их галантность? — она опять посмотрела на меня своими карими глазами, полными смешинками.

— Значит, я первый тот мужчина, который делает так. Простите, но может вам чем-то помочь? Света ваша родственница? — попытался я поддержать разговор с нею.

— Нет. Разве мы похожи на родственников? Нет. Она моя знакомая. Она ухаживает за мною. Вот уже несколько лет. Я тебе ещё не надоела? — тут же спросила она Свету.

— Ну, что вы, Алёна Николаевна. Как можно?!.. Вы мне как мама, родная. Не надо об этом? Хорошо?.. — Света посмотрела Алёне Николаевне в глаза, как бы говоря, что не надо говорить о нашей тайне, которую мы держим от всех так далеко.

— Ну, хорошо, хорошо. Не буду. А может нам попить чаю. Посмотри Света, там, на кухне, по-моему, есть всё, для чая. Пироги уже остыли. Ты когда ушла за лекарством, я всё боялась, что ты оставила их в печи. А потом поняла, что на столе. Такой аромат проникает в мою комнату. Давай быстрее пить чай и своего знакомого сади за стол. Вы любите пироги с морковью? Света прекрасно их печёт. Вот попробуете их и влюбитесь с неё. Она замечательная женщина в свои тридцать девять лет. А что, Светочка, ты не сказала ему, сколько тебе лет? Ну, ладно. Не буду я говорить о твоём возрасте. А вот мне уже семьдесят восемь. Ну, как я выгляжу? Ещё можно влюбиться? Не потеряла своей привлекательности?

— Но как можно?!.. Вы ещё можете станцевать вальс со мною на балу. А Светочка вам поможет в этом. Оденет вас к моему танцу. А я буду вас ангажировать. И, правда, вкусные пироги. А вы Света, не здесь живёте что ли? Я, засыпал вас вопросами? Некстати… Простите… Я не хотел.

— Проходите сюда на кухню, помогите мне. Возьмите вот эту тарелку с пирогами и отнесите на стол в комнату Алёны Николаевны. Не смущайтесь по поводу ей расспросов. Ей скучно целый день сидеть дома. Она болеет уже давно. И почти никого не видит. Только я разговариваю с нею. Но я, это я. А тут сегодня такой подарок для неё. Она раньше работала во дворце культуры и вот теперь вспоминает, какие были манеры у мужчин её лет. Таковых сейчас не найти на всём свете. Всё стараются сделать больно женщине.

— А вам тридцать девять? Но вы хорошо выглядите. Немного устали? Я давно заметил, что бледны и ваши глаза… — он посмотрел на неё.

— Что глаза? — удивлённо посмотрела Света на него.

— Они красивы! — сказал я, беря тарелку с пирогами в руки выходя из кухни.

— Сюда, сюда… — позвала Алёна Николаевна их к себе, — Мы сегодня пируем. У нас гость и мы обязаны надеть самые лучшие платья в его честь. Вы, Рашид, выйдите из комнаты, нам со Светочкой надо привести себя в порядок.

Я вышел на балкон и остановил свой взгляд на соседнем доме. В окнах третьего этажа мелькала тень молодой девушки, очень красивой, с длинными белыми волосами. Она сидела за столом и завтракала. Чашка с дымящимся кофе была у неё в руках.

— Как не стыдно подсматривать за девушками… — укоризненно — мягко спросили за его плечом. Он оглянулся и увидал Светлану, — Проходите.

Алёна Николаевна сидела на кровати в тёмном платье с великолепной брошью на груди. Солнечные зайчики прыгали по её огранке и отсвечивали разноцветными огоньками великолепного бриллианта. Волосы доброй старушки были уложены, и она как будто помолодела лет на пять. Шторы были отодвинуты в стороны и солнце теперь светило во всё окно, освещая комнату Алёны Николаевны, её кровать со столиком напротив комода старинной работы, и небольшие салфетки на нём. Огромное зеркало висело над комодом. Шкаф стоял в углу комнаты. Кресло было придвинуто к столику возле кровати. На столике стояли тарелка с пирогами и чашки с дымящимся чаем.

— Ну, вот и мы получили праздник в это прекрасное утро. Не правда ли, Давайте пить чай. Ты, Светочка, положи на тарелочку Рашиду вот этот пирожок.

— Благодарю.

Мы пили чай и разговаривали, вспоминая прошлые годы. Когда можно было спокойно посидеть на скамейке возле дома, или в сквере. Походить вечерами по улице или зайти в какое-нибудь кафе и съесть мороженое. Алёна Николаевна была весёлой старушкой. Знала много историй из прошлой жизни и поэтому я слушал её и думал: «Как хорошо, что сегодня утром судьба свела меня с этими прекрасными двумя пожилыми женщинами. За всё время, которое я был в этом доме, я ещё ни разу не пожалел, что пошёл сюда. Аккуратный уютный домик. Светлые шторы, пропускающие солнечные лучи. Небольшой запах лекарств перемешивался с ароматом чая и вкусным пирогами с морковью. И глаза… Какие синие, синие глаза у Светланы! Я ещё никогда в жизни не видал таких глаз. Словно незабудки ранним утром, умывшись росой после томного тумана, расцвели над невысокой зелёной травой в лесу». Я сидел и шутил с ними, а сам думал, что больше никогда не буду вспоминать тот вечер, когда она уехала, бросив меня одного, в городе. Всё-таки есть в жизни счастливые минуты, когда ты чувствуешь себя так свободно в раннее утро, когда светит солнце, поют птицы и люди все, кажутся, приветливыми. Пока я пил чай, Алёна Николаевна позвала Свету и попросила принести ей белую розу, что стояла в другой комнате.

— Вот, молодой человек. Смотрите, эта белая роза приносит счастье. Света подарила мне её на день рождение. Оно было недавно. И вот сегодня, оно принесло счастье, сразу троим людям, оставшимся под голубым небом в одиночестве. Разве я не права? Или мне показалось? Вы одиноки?

Я помолчал, потом посмотрел на Свету и ответил:

— Да! Моя женщина, с которой я был знаком много лет, уехала, оставив меня в этом городе одного. И я теперь свободен. Но не подумайте, что я сразу пошёл искать себе другую женщину. Я долго ждал её возле дома, но так и не дождался. Думал, что дома. Но дом ответил мне тишиной подъезда. А со Светой мы познакомились в трамвае. Она попросила мне помочь ей, и я сделал это. Но её глаза!.. Я думал, что никогда в жизни не бывает таких синих глаз! Такой яркой красоты под утренним солнцем!

Я помолчал… Обе женщины посмотрели друг на друга, и Алёна Николаевна ответила мне:

— Глаза?!.. У Светы необычайные глаза. Но она мне как родная. Вы не обижайте её. Не надо… — очень тихо попросила Алёна Николаевна.

— Не буду… — улыбнулся я ей в ответ, милой доброй старушке, которая так счастливо улыбалась только что и вдруг посерьёзнела. Я боялся только одного. Вот сейчас Алёна Николаевна скажет всем уйти и мне придётся покинуть стены этого дома, который показался мне тёплым и уютным, словно, я жил с ними уже много лет. Но она вдруг улыбнулась и сказала:

— Ну, что же Светочка, вам пора. Вы сейчас с Рашидом пойдёте домой. А я останусь. Мне надо отдохнуть.

На улице, когда мы вышли, было шумно. Солнце светило сквозь старые тучи, которые набрякли над домами. Ветер пошаливал по тротуару. А люди шли, но уже не на работу, а по своим делам.

— До свидания, — сказала она и пошла на остановку трамвая.

— До… свидания… — шёл я рядом с нею. Мне совсем не хотелось идти в свою квартиру, где никого не было.

Я не знал, как мне заговорить с ней. Вот только что было так весело и уютно с этими двумя не знакомыми пожилыми женщинами и вдруг опять всё оборвалось… Пропасть… А дальше, опять тишина и работа.

— Я позвоню тебе…

Но звонка так и не было, ни на следующий день, ни через несколько. День, который так начался счастливо для двух пожилых женщин, закончился так же внезапно, как и начался. Он больше никогда не появлялся в их жизни. Ушёл…

08.08.2012 года

Июнь, месяц особенный

Лунная ночь… Звезды угасали, и никто не мог подумать, что девочка, а она родила именно девочку в эти прекрасные летние дни, выживет. Врачи роддома бегали все время по коридору, забегая в родильное отделение. Мамочка лежала на кресле и её глаза, голубые и поблекшие от усталости или ещё от чего-то, блуждали по потолку. Она уже много дней думала, что ей делать. Зеленые листья шевелил ветерок. Солнце заглядывало в окна и радовало женщин яркими днями. Хорошее настроение не покидало все эти дни всех рожениц. Они ожидали каждая свое чудо. А она лежала и смотрела на солнце и каждый раз хмурила свои красивые брови, лишь только вспомнив, что должна была стать матерью. А кто мог знать о ней, о её судьбе, в которой она купалась, в жуткие дни беременности, и казалось, что придет конец всей этой истории и она, счастливая опять бросится ему на шею и будет целовать, целовать, целовать… Но пока она должна выносить этого малыша под сердцем и вспоминать все дни, которые забыть ей не удается. Как не хочется именно сейчас заводить детей. Ей только пятнадцать, и она ещё сама совсем ребенок. ОН! Она бежала к нему и радовалась вместе с ним всему, что видела. Солнце, море, катер. Потом что-то переменилось в нем.

— Я жду ребенка… — сказала она, нежно обнимая его, и ждала, что он сейчас вскочит и начнет целовать её только за то, что она станет матерью.

Но то, что произошло в следующую минуту, она просто зажмурила глаза… То, что произошло потом… Ей ни хотелось вспоминать. Он, конечно, вскочил. Но столкнул её с кровати и начал… пинать. Да, да… Пинать. Куда попало. Она корчилась от боли и не плакала. «За что?» — немой вопрос встал в её глазах.

— Мне не надо от тебя детей! Ты просто должна была спать со мною и все! — кричал он на всю квартиру, которую они снимали.

Вечером, когда он опять уснул после того, как насытил свою утробу, она собрала вещи и уехала. Надо было бежать от него. Что будет с нею, она ещё не знала. Но надо было просто бежать. Купив билет на поезд, она села в вагон и через какое-то время была на востоке страны.

Вначале ей было очень тяжело. Никто не хотел брать на работу, когда узнавали, что она ждет ребенка. Она стала злиться на него и уже не раз думала, как бы ей избавиться от не желанной беременности, которая не принесет счастья. Но устрашившись одной только мысли, что это живой малыш ждет её… маму, она опять, сжав губы, шла искать работу или работать. Зима и весна пролетели как-то сразу, и настал тот день, когда она должна была рожать. Машина скорой помощи приехала и её, совсем девочку, увезли в роддом.

— Не сжимайся, расслабься… Все идет хорошо. Ну, вот и твой малыш. А вернее малышка.

Яркий свет в вечерней родовой ослепил её, и она ждала, когда… И все время думала, что ей делать дальше: оставить её здесь или забрать. Крика девочки не было слышно.

— Мамочка, вы нормально выносили ребенка во время беременности? — раздался резкий голос врача над её головой.

— Да… — облизав высохшие губы, произнесла она.

— Странно… Но у неё низкое давление. В реанимацию ребенка.

Что было позже, она не помнила. Её отвели в палату, и она уснула. Соседки по палате что-то говорили. Но о чем, она не слышала… Она спала крепким детским сном.

Утром в палату вошла лечащая врач.

— Милая моя, что с тобою? Ты волнуешься по поводу дочери? У тебя славная дочурка. Пришлось повозиться, но зато сейчас она ест хорошо, давление нормализовалось. Рада?

Лена заплакала. Она не знала, что ей делать.

— Ну, ну… Что за слезы? Тебе не нравится, что твоя дочь выжила? — врач, пожилая женщина с грубовато-мягким голосом погладила её за плечи, — Не плачь. Уже все позади. Ты здорова. Ребенок тоже. Только радоваться надо. А муж рад?

Но откуда было знать Наталье Владимировне, что у Лены никого нет, и что она совсем не хочет этого ребенка.

— Нет, — вытерев слезы, твердо сказала Лена.

— Как нет? Ты хочешь сказать, что родила, и никто не рад твоему ребенку?

— Да.

— Зайди ко мне после обхода.

Наталья Владимировна за многолетнюю практику не раз видела отказниц. Но сейчас ей стало, как-то по-женски, жаль девочку. Хороший, здоровый ребенок. Мамаша здорова. И что только этим мамочкам надо? Но что-то надо было делать.

Лена вошла в кабинет, встала около двери и приготовилась выслушать тираду не приятных слов. Но врач посмотрела на неё и сказала:

— Что, не рада ребенку?

— Нет.

Лена вся съежилась, подперлась о дверь и замолчала. Она ждала этих не приятных слов. Но, вспоминая, что было с нею, когда была у него, ей ещё больше хотелось отказаться от ребенка.

— Ну, что ж… Опять старая история жизни? Он не хочет?

— Нет. Его нет в этом городе.

— А где он?

— Нет его и все…

— Но мне все равно придется все узнать, хочешь ты этого или нет, кто отец девочки и что ты собралась делать с нею? Ты что будешь делать с ребенком?

— Откажусь… — очень тихо прошептала Лена.

— Да?!.. Откажусь… Пиши заявление на отказ.

Лена села на край стула и начала писать. Рука дрожала. И вдруг из глаз побежали слезы.

— Куда я с нею пойду. У меня нет квартиры и даже комнаты в общежитии. И кто же это сейчас пустит меня в общежитие. Работа, на которой я работала теперь не для меня. А как я буду жить?

— А ты где работала?

— В ресторане, посудомойкой и уборщицей. Но хозяйка ресторана меня сразу уволила, как узнала, что мне уже рожать. Я декретный отпуск не оформляла.

— Хорошо. А девочке то рада хоть?

— Да. Видела её. Кормила немного.

— Так значит ты ещё и бездомная. Плох твой мужчина, что бросил тебя в такие тяжелые минуты, да ещё, такую несмышленую. Сама ведь ребенок. А хочешь остаться здесь работать и присматривать за своей дочерью? Мне нужны уборщицы.

— А можно? Конечно, хочу.

Лена вытерла слезы и обрадовалась. Значит, Катю оставят мне. За те не многие дни, когда она родила девочку, она уже привыкла к ней. Её маленький носик посапывал у её груди. Теплое тельце и круглый носик окутывали её какой-то материнской заботой о маленькой крошке.

— Хорошо. Завтра ты оформишь все документы, которых у тебя не хватает для прописки, житья в нашем общежитии и будешь работать до того времени, когда закончиться твой декретный отпуск. Но сейчас нам надо будет иногда помогать в уборке помещений. Ведь тебе надо будет на что-то жить.

Солнечные лучи скользили по окну, заглядывая на прощание."Завтра, у нас с тобой, новая жизнь — Катя".

18.09.2017 года

PS: Случай реальный. Но немного изменен. Произошедший не с автором. Девушке было 15 лет, но молодой человек, старше её на 9 лет, бросил её. Случай из 1994 года. Имена изменены.

Кукла

Озеро потемнело от постоянно лившегося дождя. Берёзы поникли. Листья шумели под тяжёлыми струями. Небо было чёрное. Ни одного просвета между сплошными облаками над лесом. Все животные в лесу затихли.

Раскаты грома пронеслись над верхушками огромных сосен и небо, сверкающее жёлтыми большими молниями, нависло над озером хмурящейся громадиной. Ливень вперемешку с сильными порывами ветра бушевал над озером уже третий день.

Внезапно на поляну выскочила Кукла. Она была невысокого роста, с длинными волосами и карими глазами. Медленно, прошагав по тропинке, повернулась к берёзе и села. Её голова наклонилась вперёд. «Мама», — сказала она и замолчала.

Шум ветра не прекращался. Деревья, словно устав от нагрянувшего ливня и продолжавшегося несколько дней, стояли и вздыхали под тяжёлыми потоками воды и как бы спрашивали, — Когда он перестанет идти?

Вот под ветками сосны пролетела мокрая ворона. Она каркнула, и обессиленная села на ветку другого дерева и замолчала. Ливень заливал весь лес.

Ворона повернула голову в сторону и возле берёзы увидела куклу. Она медленно переступила на своей ярко зелёной игольчатой ветке и вонзила свой зоркий взгляд на неё. Кукла сидела под берёзой и молчала. А что она могла ещё делать? Она ведь просто игрушка. Птица нахохлилась, посмотрела на ливень, каркнула, вздохнула, как-то по-особому, словно она человек, который зашёл глубоко в лес и заблудился и теперь не знал, как ему выбраться отсюда, и решилась на смелый шаг в своей жизни. Она, озираясь на сплошной ливень, слетела на полянку и села возле куклы. Её голова была опущена. Красивые чёрные волосы свисали сосульками, мокрыми от ливня, на платье из голубого шёлка. Ворона постояла возле неё, нахохлилась ещё больше и от лившегося на неё дождя, и от того, что ей пришлось выйти из своего укрытия под страшный ливень и мокнуть, каркнула и потянула куклу за подол платья. Кукла медленно качнулась под натяжением ткани и упала прямо возле её лап. Птица внимательно посмотрела на неё. «Ну, и что ты здесь делаешь?» — смотрела ворона на неё и одновременно спрашивала этот неодушевлённый предмет.

Кукла чуть подняла голову и открыла глаза. Для чёрной лесной птицы это было большой неожиданностью и она, вскрикнув, каркнула что-то вроде: «Кошмар» и отлетела немного в сторону.

«Странно, идёт такой сильный ливень, непонятно, когда появится солнце и тут, эта птица, со странными крыльями и ещё более странным оперением сидит и смотрит на меня?»

Птица раскрыла немного крылья, с которых потоком полилась вода на траву, подошла, почти подбежала к ней, кукле и клюнула. Та, вместо того, чтобы молча упасть, не шевелится, как настоящая кукла вдруг проговорила: «Что это? Где я? Ты кто? Зачем ты меня клюёшь?»

Теперь птица, жившая может быть, в старом лесу и триста лет, сделала изумлённый вид и посмотрела, очень строго на куклу. Ей было невдомёк, как это какой-то предмет в лесу, где все говорят обычно на птичьем языке или, в крайнем случае, на зверином, вдруг сказала словами, словно она человек.

— Кар-р-р… — только и могла ответить старая ворона на слова, произнесённые куклой.

— Как я попала сюда?!.. Я ведь должна была сейчас быть в городе, и сидеть в кресле. Он ведь ждёт меня?!.. Как же он, наверное, волнуется? — кукла поднялась на ноги и закачалась.

Ворона, ещё больше изумившись, отскочила подальше от неё, мало ли что надумает это существо на двух ногах. Лес шумел под очередным раскатом грома и не давал даже возможности солнцу появиться над поляной с берёзой. Кукла, а это была красивая девушка с длинными красивыми чёрными волосами и большими карими глазами, стояла в траве, мокрой от ливня и по ней стекали потоки воды, который не жалел даже её. Платье намокло и теперь свисало на её теле. Волосы повисли над платьем.

— Боже мой! Мы же вчера договорились, что он придет, и мы поедем в лес. А я уже здесь и что?.. со мною… Как я выгляжу? И где все? Пошла прочь, паршивая птица, — девушка пнула ворону и пошла, качаясь под струями сильного дождя.

Она шла по тропинке, которая повернула в глубину леса, под огромные сосны. Дождь, затихающий под ветками сосен, давал хоть небольшую возможность кукле идти, не заливаясь потоками воды. Она шла. Лес становился всё гуще и гуще. Ворона уже давно улетела куда-то. Гром гремел над её головой. Тучи не хотели расходиться, и давать просвет природе, и солнце, видимо совсем не собиралось показываться над верхушками деревьев.

Девушка прошла ещё немного и присела. Между ветками сосен и листьев берёз она увидела озеро. Теперь рой мыслей пронёсся у неё в голове:

— Мы?.. Да, мы, собирались поехать на озеро… Вот оно. Но где все? Как я оказалась, здесь, совсем одна? Боже?!.. Где все?

Она встала и прошла к берегу. Камыши колыхались, водоросли в воде волнами расходились под струями дождя, падающего в воду. Девушка стояла и молчала. А что она могла ещё сделать? Ведь они вчера договорились с ним поехать именно сюда, на озеро купаться, а теперь… Где он?

Медленно, словно подкошенная, она начала оседать на мокрую траву и легла. Голова, её красивая голова с длинными волосами, опустилась на зелёный ковёр, блестевший под раскатами грома и сверкающими молниями. Чёрные тучи грозно нависали над тёмным озером, круглым и заросшим камышами и длинными водорослями в воде, где, наверное, в жаркую погоду много лягушек и всяких насекомых, надоедающих людям. А теперь, она лежала, молчала и смотрела на мокрые тучи, чёрные при чёрные, изрыгающие огромные потоки воды на землю. Шум воды буквально закладывал её уши. Голова сникла, и она заплакала.

Кукла и плачет. Среди ветвей берёз и скучившихся сосен сверкнул огонёк. Вот он медленно покачался, издал небольшой звук и покатился дальше, в лес. Девушка моргнула, раз, другой. И, поднявшись, пошла на свет, удаляющийся вглубь чёрного мокрого леса. Она перестала бояться. Страх, который вначале охватил её, появившейся одной на незнакомой поляне рядом с чёрной мокрой вороной и густых деревьев, стал понемногу отходить. Она шла и, запиналась за ветки старых сосен, за кусты, росшие очень густо в дремучем лесу. Но огонёк, двигающийся вдалеке, как бы звал, манил своей теплотой, домом, и ещё чем-то, что её окружало много лет, там, в городе, где она жила среди множества магазинов, салонов, дискотек и друзей. «Друзей?!» — мелькнуло в её красивой голове:

— «Как же я забыла. Ведь у меня много друзей, там… Там?! Где? Теперь уже всё равно где… Но там, она была нужна, нужна прежде всего ему. И он любил её. А вдруг?..» Она устрашилась той мысли, которая под страхом и громом надвинулась на неё. «Нет!.. Не мог он так поступить?!..»

Вдруг девушка потеряла огонёк. Лес ещё более плотный сомкнулся перед нею. Стало так темно, что ей показалось, она попала куда-то в непроходимый лабиринт, где нет ни одного выхода. «Ну, вот всё…» — уже с горечью подумала она и опустилась на траву.

–"Но… странно… здесь трава, почему-то мокрая, а там, возле озера, была сухая". Она уже не была такого ярко зелёного цвета. Девушка подняла голову и увидела гору. «Как же я не заметила её».

Гора была огромная, наполовину заросшая кустарником и травой. Сосны в этом месте росли, но не так часто, как там, в том лесу, откуда она ушла и теперь, уже мысли гложили её: «Зачем?»

Она встала и, пошатываясь, пошла в сторону горы. «Но что это?» — мелькнуло у неё в голове, когда уже почти дошла до неё. Светящиеся шарики, прыгали и летали так стремительно, что у неё закружилась голова. Их было не так много, но они летали и исчезали в кустарниках и за редкими соснами. Она ещё раз посмотрела на светящиеся шарики и пошла к нависающей скале. Под нею ливень не так страшен. Ливень вдруг резко прекратился, и стало совсем сухо. «Странные явления природы? Но так не бывает… мокрая трава?.. она должна остаться после такого стремительного ливня» — мысли, уже запутанные ложились одна на другую у неё в голове, но она села возле скалы на камень и решила: «Пусть будет, что будет. Не я их бросила, а они меня, завезли куда-то и бросили». У неё на глазах появились слёзы. Они медленно стекали по щекам и капали на платье, которое уже не было таким красивым, как у её куклы. «Кукла? А где она?» — мысли рвались в голове.

— А я здесь, и никуда не девалась. Я всегда с тобою. Мы же одно целое. Как я могу быть уже без тебя. Я тебе всегда буду помогать во всём. Вставай и пошли.

Я знаю здесь очень хорошее место, и мы там сможем отдохнуть. Вот только еды там нет. Придётся что-то придумывать, как достать себе еду, — Кукла сидела рядом с нею и говорила и её слова в этот момент были для неё самыми тёплыми и дорогими. Она обняла свою куклу и заплакала, сама, не зная уже от чего — от радости, что не одна, от одиночества и страха за свою жизнь.

Она просидела, как ей казалось уже много времени и вот встала… В этот момент она подумала, как вы милы мне, эти горы и лес, который принял меня, здесь и сейчас в мои дни, которые я считала уже последними в своей маленькой жизни.

«Но что это за светящиеся шарики, что всё время преследуют меня? Они как магнитики, притягивают меня, но куда я иду?..» — она шла, а кукла, словно её тень, следовала за нею.

Вдруг она увидела, что одна сторона в скале имеет вход в пещеру. Подумав, что это ей даст, она вошла вовнутрь. Пещера была обыкновенная, как и все, которые она видела в фильмах или на картинках. Голые стены, выступы, камни, твёрдые и скользкие от воды, которая когда-то, давно, была здесь, и теперь зелёный мох покрыл всё. Осторожно ступая ногами по камням, она шла. Кукла шла за нею. Они, наверное, уже прошли много пути по пещере, но никакого просвета они так и не увидели. Уже, уставшая и голодная, вся в слезах: от боли, которую получала о выступы в пещере и от усталости и страха, она шла и вдруг села: Всё, больше не пойду никуда… Не могу больше. Не могу…

Девушка кричала во весь свой уже охрипший голос, но никто не мог слышать её. Она сидела и плакала. Кукла лежала рядом с нею и молчала, а светящиеся шарики?.. нет они преследовали её или мираж? Это мираж преследовал её в таком запутанном месте. Свет ей показался каким-то пугающим. Мелькнул где-то в конце пещеры и вдруг озарил солнечными лучами всё пространство внутри. Яркие лучи ослепили её и она, открыв глаза и, радостная и грустная, пожимая плечами от боли, встала и пошла. Но что это такое? Куклы уже не было рядом с нею. Она исчезла, как видение, которое преследовало её в её трудный час.

А он стоял и кричал на берегу озера, кричал её, испугавшись за её маленькую жизнь.

Она вышла из пещеры и увидела голубое, голубое озеро и яркое, тёплое солнце, какого она ещё никогда не видела. Скалы были уже не такими холодными и всё в мире, что её окружало, ей казалось, было для неё в эту минуту самым дорогим.

Жизнь!!! Как она красива! Я счастлива!

Она уже не могла идти и упала на траву, слёзы текли по щекам, и она не останавливала их. Её плечи содрогались, а она рыдала, всё громче и не переставая, за то, что жизнь протянула к ней руку, что она была не одна в этот трудный час её маленькой жизни. Парень увидел её, но было уже поздно. Она лежала, истощенная, и смотрела своими карими глазами на небо, которое было такое голубое, голубое, а солнце яркое.

15.08.2012 года — 24. 11.2013 года

От автора: Произведение написано для молодежи. Как мы порой бываем, не честны к своим друзьям. Бросаем их и вспоминаем только тогда, когда беда подстерегла кого-то из нас. Давайте никогда не забывать своих друзей, верных и надежных.

Осенний лист

Лист упал на тротуар и спрятался под ногами людей. Шаг, ещё… И вот тысячи ног прошли по нему. Солнце выглянуло из-за облака, и деревья мягко качнулись под небольшим ветерком.

Трамвай прозвенел и тронулся дальше. Люди в вагоне молчали, разглядывая осенний пейзаж за окном.

А лист? Он остался лежать там, на тротуаре: одинокий, никому не нужный, словно листок из твоей судьбы, пробежавших нескольких дней твоей жизни в воспоминаниях. Ты сидишь на сидении и также, как и все, молча смотришь за окно: на людей, на машины, на деревья, которые надели на себя бархатное платье, и зазвучала осенняя мелодия любви. А листья с деревьев осыпают землю, словно твою жизнь, день за днём, считая события прошедших лет.

Ты сама себе задаешь вопросы о прошедших днях, а в ответ тишина. Дома разглядывают твою жизнь через окна и молчат, а трамвай несётся вместе с твоими вопросами и людьми, обгоняя или догоняя листок, сорванный с дерева и унесённый ветром, далеко — далеко. Дверь ресторана открылась под упором твоей руки, которая ненароком скользнула к ней. Слабо звякнул колокольчик вверху, и ты входишь одна в ту обитель тишины и красоты, где можно забыть всё, что было у тебя много лет назад или недавно, пробежавшись кошкой по душевным линиям и спрятавшись где-то в глубине.

Свет из окна проскользнул на столик, за которым ты сидишь, а события из жизни, словно оборванный ветром листок упали на скатерть и вместе с салфеткой поплыли по океану, подгоняемые звоном упавшего листка на тротуар.

«Только не наступите на этот листок!» — кричишь ты, но тебя не слышат. В ответ на твои слова слышно только падение листка с клёна и оглушающая тишина осеннего дня.

Тишина. Она оглушает тебя ранним утром. Трамваи позванивают на поворотах, машины едут в город и далее. А вот в ресторане тишина другая. Особенная.

Сижу и жду…

Что может ждать немолодая женщина в ресторане? Её года молодости ушли далеко за тот рубеж, который называют бальзаковский возраст. Она грустит. А что ещё ей осталось делать? Он уже давно ушёл из её жизни. А она, словно тот оборванный осенний лист качается в воздухе своей одинокой судьбы. Тихо.

Так и осталась ты в том прошедшем году, когда он пригласил тебя в ресторан, а ты забыла, что уже тебе много лет, а он элегантный и вежливый, подхватил тебя под локоток, чтобы ты не оступилась на крылечке, ввёл тебя в зал. Зал молчал. Шторы пропускали поздние солнечные лучи. Играли красными и жёлтыми бликами уходящего на запад солнца. Вы прошли в конец и сели. Он молчал.

Опять тихо.

Но вот заиграла музыка, и он задал первый свой вопрос. Вопрос прозвучал просто так, но для тебя он стал неожиданным:

— У тебя что-то случилось? Ты молчишь сегодня всё утро. Я даже не знаю, что тебе сказать? Но мы в этом городе одни и нас никто не знает. Перестань хмуриться. Вон, смотри, зайчик прыгает на столе. Он улыбается тебе.

Ты улыбнулась на его вопрос. Он старается тебя развеселить, а ты вспомнила, что тебе уже…

— Нет. Просто так. Что-то взгрустнула. Осень ведь. Она всегда наводит грусть, особенно на женщин. А зайчик, он уже убежал от нас с тобой и веселит уже кого-нибудь другого. Не надо об осенней грусти. Ведь здесь так хорошо. Зал очень красивый и музыка прекрасна.

— Ладно. Но ты улыбнись…

Так и остался в памяти тот разговор, простой, ничего не значащий. Его тон давно уже закрыла снежная осень, а потом зима продолжила холодное откровение его существования в твоей жизни. Он… А что он? Его же уже не вернуть. А ты теперь лежи у себя дома на диване, укрываясь холодным пледом в цветочек, и вспоминай о нём. А зачем тебе вспоминать его? Вечер, такой тихий, с жёлтыми лучами от зайчиков на скатерти и медленной музыкой, уже остался далеко за твоим порогом. Порогом? Ты задумалась? А чего же ты хочешь? Твоя жизнь не бесконечна. Когда-то надо было и тебе остаться за порогом своей жизни. Вот и смотри на свой одинокий осенний лист. Он сорвался и понёсся по тротуару, гонимый небольшим ветерком. Как он далеко от твоей судьбы. Пристал к молодой девчонке. Вот она улыбнулась ему. А может быть, у неё будет более удачная жизнь, чем у тебя? Не печалься. Лист, он хоть и кружиться под деревом, а потом срывается с ветром на тротуар и гонится за своей судьбой, но всё же он лист, он забудет всё то, что произошло и даже никогда не вспомнит о тебе. Зачем ты тогда хмуришься? Одна? Так тебе и надо, что одна. Зачем ты играла своей жизнью много лет? Она ведь у тебя одна. Вот и грусти теперь на диване и пей кофе.

Конец ознакомительного фрагмента.