Невеста признанного короля

Алина Панфилова (2024)

Заключительная часть дилогии.Кровавый тиран повержен, Генерал Иль Кан по праву становится новым королём Кэррей.Но теперь его ждёт испытание гораздо сложнее — справиться с миром интриг Имперского Двора и вернуть в земли Кэррей мир и покой.Ещё и возлюбленную Иль Кана находит загадочный незнакомец, утверждающий, что он — её муж, которого она не помнит.

Глава 8

Сарайя, без стеснения зевая во весь рот, уже было хотела со всеми распрощаться и идти спать, но Мунхо, подошедший к их столу, спутал охотнице все планы.

— Хочу поговорить. Вставай, — коротко произнёс он, протягивая Сарайе руку.

По просьбе дворцовых портных, форма даркайнцев специально для коронации была приведена в надлежащий вид: что-то подшили, какие-то детали заменили, а некоторые элементы талантливые мастера воспроизвели с нуля по описанию северян. Волосы будущего правителя Даркайна стягивала новая широкая лента тёмно-бордового цвета, расшитая узорами, по форме напоминающими лесных зверей. А на его шее глазастая охотница разглядела две толстые нити из серебра, поблёскивающие в свете масляных ламп.

«И чего так разоделся?», — фыркнула про себя смуглянка. — «Неужто расстарался для кэррейского короля?»

— Сарайя, не делай вид, будто не слышишь меня, — нетерпеливо повторил воин.

— Сарайя, милая, не согласишься ли ты пойти со мной прогуляться и поболтать под светом луны? — произнесла в ответ охотница.

— Что? — не понял северянин. — Давно ты стала разговаривать сама с собой?

Девушки, сидящие за столом, не выдержали и отвернулись, пряча улыбки и смешки. Суровый и опасный воин, признавшийся, наконец, Сарайе, что она нравилась ему уже долгое время, в её присутствии стал вести себя, словно юнец, делающий первые неловкие шаги на поприще любви.

— Проехали, — закатила глаза охотница, встала и показала ему пальцем на «мужской» навес. — Можешь возвращаться к своим друзьям. Никуда я с тобой не пойду.

— Как скажешь, — пожал плечами Мунхо, пригнулся и одним движением закинул девушку себе на плечо.

Пропуская мимо ушей верещание возмущённой охотницы, он с невозмутимым видом пожелал подругам отлично провести время, а сам, изредка морщась от ударов кулаками по его спине, быстро направился в сад.

— Ставлю десять золотых монет, что уже завтра эти двое будут не разлей вода, — засмеялась Ханнала, глядя друзьям вслед.

— К сожалению, в ближайшие дни все даркайнцы должны будут покинуть Кэррей, — вдохнула Расана. — Несмотря на то, что у нас ожидается и без того множество дел, я буду по ним сильно скучать.

— Сетия, как только во дворце станет немного безопаснее, могу я приехать в ваше поместье на несколько дней? — решившись, спросила ясновидящую Ханн.

— Я всегда буду рада тебя видеть в гостях, — ответила жена Джина, — но, как мне кажется, ты увидишься с ним гораздо скорей.

— Я так и не спросила, как он там…

— Кай делает вид, что его абсолютно не волнует, происходящее в Кэррей, но в душе ему очень тяжело. Я чувствую, что он был бы рад забыть все старые обиды и пойти на примирение с вами, но он боится, что зашёл слишком далеко и пути назад нет.

— Тогда, я просто обязана с ним поговорить, — решительно произнесла Ханн.

— Не забывай, какую он боль причинил Кану и Элене, — вмешалась Расана, — именно они должны решить, стоит ли его прощать.

— Сана права, — кивнула Сетия, — если всё и наладится, то точно не в ближайшие дни. Сейчас никто из них не готов.

За столом повисло молчание. Праздник подходил к концу — гости уже начали покидать территорию Двора, а жители — отправились готовиться ко сну.

— Что ж, — первой встала Расана, — пойдём тогда и мы. А то на утреннем совете будем выглядеть, как те призрачные обитательницы Леса Мёртвых, о которых нам говорила Ханн. Элене повезло, небось уже видит седьмой сон.

Сетия загадочно улыбнулась и кинула быстрый взгляд на самую высокую башню кэррейского дворца.

— Ты что творишь, воин? — Сарайя методично била кулаком несущего её на плече воина.

Била уже не больно, лишь из вредности, мол, не расслабляйся дорогой Мунхо, я всё ещё не твоя. Он лишь улыбался и молчал.

Наконец, найдя более-менее укромное место, он поставил Сарайю на ноги, и на всякий случай сделал несколько шагов назад.

— Что всё это значит, Мунхо? — возмутилась девушка и попыталась было пнуть воина ногой, но достать уже не смогла.

— Ты же сама говорила о том, что я должен совершать красивые поступки, — удивлённо произнёс северянин, пытаясь понять, где он снова прокололся и что сделал не так.

— Утащив меня силой, на глазах всего Имперского Двора, как пустынный дикарь? — вытаращила глаза охотника.

— Хорошо, давай верну тебя обратно, — вздохнул воин.

— Ну уж нет, говори, — сдалась охотница.

— Я долго думал и подбирал правильные слова, — начал Мунхо. — Ты права, я пытался сам всё решить за двоих, не спрашивая твоего мнения. Мы, воины Даркайна, привыкли действовать, а не размышлять. Я прошу тебя принять мои чувства и дать мне шанс доказать, что я буду лучшим спутником по жизни для тебя, и ты не пожалеешь о своём решении. Я даже ленту в волосы попросил расшить в твою честь. Помнишь же этот обычай?

— Да, конечно, — оживилась Сарайя. — Если воину из Даркайна запала в сердце девушка, он вносит в элементы своей одежды что-то, что нравится ей, давая таким образом знать о своих чувствах. Ну-ка, покажи!

Воин склонил голову, позволив ей рассмотреть ленту с вышитыми на ней изображениями лесных зверей, а когда поднял её, увидел, что охотница смотрит на него, поджав губы.

— И с чем же я у тебя ассоциируюсь, дорогой Мунхо? С зайцем, лисой или той толстой неопознанной зверюшкой, что между ними?

— Это ёж. Ты же охотница, лес — твоя стихия, что снова не так?

— Сам догадайся, — надулась Сарайя.

Северянин понял, что и этот раунд проиграл. Чувствуя, как раздражение разрастается в его груди, он решил уйти, дабы не спровоцировать девушку на конфликт. Скоро им предстоял путь в Даркайн, и он не хотел провести эти дни в компании злой и недовольной Сарайи. Сухо пожелав ей хорошего сна, воин направился в сторону дворца, но, не успел он сделать и пары шагов, как услышал:

— Мунхо, прости.

Даркайнец остановился, пытаясь понять: действительно ли с губ Сарайи сорвались извинения или ему послышалось?

— Прости, я не со зла… Я боюсь.

Мунхо удивлённо обернулся и посмотрел на охотницу, которая с тревогой и страхом смотрела ему вслед.

— Боишься чего?

— Тебя, — опустила голову Сарайя.

Осознав, что, если и дальше будет молчать, то своим поведением окончательно отвернёт Мунхо от себя, она сбивчиво выложила ему все страхи и опасения. Выговорившись, охотница, нашла в себе силы посмотреть на даркайнца и увидела широкую улыбку на его лице.

— Сколько мы знаем друг друга? Наверное, всю сознательную жизнь? — спросил воин девушку, осторожно коснувшись кончиками пальцев её щеки.

— Да, — еле слышно ответила охотница.

— Сарайя, хоть раз я давал повод сомневаться во мне?

— Нет.

— Думаешь, я способен отвернуться от тебя или причинить тебе вред?

Девушка молча помотала головой.

— Я прошу тебя об одном: доверься мне. Если тебе страшно — мы не будем спешить, — нежно поглаживая её по щеке своей крепкой мозолистой ладонью, произнёс Мунхо, а затем снял с шеи одну цепочку с ярко-синим кристаллом и аккуратно одел её на шею Сарайе. — Взял с собой из Воинской Школы. А купил ещё до падения Даркайна, когда Марийя отказала мне в трёх свиданиях с тобой. Одну дарю тебе, вторая всегда будет со мной. И прошу, перестань меня бояться. Я тебя очень люблю.

Вместо ответа, охотница привстала на цыпочки и крепко обняла воина, изо всех сил сдерживая слёзы, подступившие к её глазам. Уткнувшись носом в его шею и вдыхая запах разгоряченной кожи с терпкими нотками трав и древесной коры — смеси, которой портные Кэррей обрабатывали новую ткань, она, поддавшись эмоциям, скользнула к его щеке и запечатлела на ней робкий поцелуй.

Даркайнец в ответ нежно коснулся губами её лба. Чувствуя, как она подалась ему навстречу, он начал покрывать поцелуями её лицо.

Луна медленно бледнела, уступая место восходящему солнцу, давая начало не только новому дню, но и новой главы в истории Кэррей, а также новому этапу жизни для четырёх влюблённых людей.