Длань смерти

Алексей Нужа

Попавший в засаду Тиразан Ардос оказывается на краю смерти. Чудом выжившему молодому убийце вновь предстоит скрываться в тенях. Движимый местью и желанием выполнить миссию, порученную ему магистром ордена Саерре, главный герой прячется в подземельях Пазры. Он еще не знает какие тайны хранят ее лабиринты. Ардос пытается выжить и отомстить обидчикам, еще не зная, что становится все ближе к разгадке своего предназначения. Четвертая книга фэнтези-цикла «Дитя смерти» о молодом наемном убийце.

Глава 4

Возвращение

Глупцы. Они не верят моим словам. Осмеивают меня и гонят истинных верующих словно дворовых псов. Но хуже всего то, что им удалось убедить самого Императора в том, что я якобы несу ложь. Неужели этим заблудшим душам удалось заставить его сомневаться в своей божественности? Разве кровь от крови Миора и Ардалии поверил придворным лизоблюдам, которые только и могут, что нашептывать ему на ухо и строить всякие козни? И эти люди еще смеют называть лжецом меня, человека, что открывает глаза заблудшим душам и воспевает славу Империи и ее Императора? Они желают моего падения. Жаждут, чтобы я замолчал. Они просто не хотят, чтобы люди знали правду. Остается лишь гадать зачем им это. Возможно, это банальная зависть, но думаю правда более печальна. Они просто не веруют. Сомневаются в том, что Император есть плод древа Миора. И это огорчает меня. Богов нет, но у нас есть Император и наша Империя. А они превыше всего.

Лан Призвел «Великая Империя»

Тьма взорвалась в моей голове тысячью осколков. Какое-то время я просто лежал ничком, свернувшись в позе не рожденного младенца в лоне матери. Я кричал. Нет, не от боли, но от охватившего меня ужаса. Перед кем или перед чем я не знал. Оно просто жило во мне это безграничное чувство детского слепого страха. И я кричал не в силах остановиться. В какой-то момент все прекратилось. Страх ушел, оставляя после себя чувство пустоты.

— Встань, — услышал я голос, который, казалось, раздавался ото всюду.

Я безропотно повиновался.

— Иди, — приказал голос.

И я послушно побрел вперед. Ноги мои одеревенели. Я едва передвигал ими, казалось, что я пробираюсь сквозь густую вязкую массу. Створки массивных дверей бесшумно, будто по мановению чье-то невидимой руки, растворились передо мной, открывая взору зал и длинную ковровую дорожку с изображением диковинных птиц, ведущую к трем тронам. Я, не останавливаясь, шел вперед. Мрачные фигуры в темных одеждах и серебряных масках, скрывающих их лица, стояли, склонив головы в молчаливом поклоне. Но не они интересовало меня, я шел к тронам, на которых восседали три величественные фигуры. Их лица были скрыты за золотыми масками, темные мантии выглядели более роскошными чем у тех, что рядами выстроились на пути к тронам. Руки, затянутые в тонкие перчатки из черной кожи, покоились на каменных подлокотниках тронов.

— Стой, — приказал мне голос. Я знал, что он принадлежит тому, что восседает в центре. Я застыл в трех шагах от цепко следящей за мной троицей.

— Он снова здесь, — насмешливый женский голос принадлежал фигуре, восседающей справа.

— Да, и он провалился, — произнес тот, что сидел слева.

— Лишь только в конце, — хохотнула женщина. — Но этого достаточно, чтобы понять, что он не готов.

— Совсем, не готов, — вторил ей мужчина слева.

Я стоял, покорно ожидая решения этих троих. Я знал, что от них зависит моя судьба. Судьба? Я не помнил кто я, как здесь оказался и к чему стремлюсь. Кажется, в прошлом у меня была своя жизнь, несколько жизней. Но я не помнил их, лишь только знал, что все они завершились моей смертью.

— Ты не прошел испытания. Впрочем, мы другого и не ожидали. Ты еще не готов. Лишь долгие годы служения ордену дают право стать избранным. Лишь немногие допускаются к испытанию, и только единицам из них удается пройти его, дабы обрести право носить звание магистра ордена.

Магистра? Я не понимал, о чем они говорят. Да, я, кажется, начинал вспоминать. Я был наемным убийцей и принадлежал к какому-то ордену, но это было в той, другой жизни. Совсем давно. Очень давно. А может это была и не моя жизнь.

— Но ты все же сумел удивить нас, каель-тейтен, — продолжал мужчина в центре. — Ты выполнил две трети испытания, а это много для столь неподготовленного мальчишки как ты. Тем более что ты прошел этот путь в одиночку без помощи избранных ордена.

— Я… я ничего не сделал, — слова давались мне с трудом. — Я не помню… не знаю… я…

— Мы знаем, ты блуждаешь во тьме. Но в этом нет ничего страшного, так и должно быть. Скоро воспоминания вернутся к тебе. И, возможно, ты будешь скучать о том сладостном забвение в коем пребываешь сейчас. А пока наслаждайся этими мгновениями. Мы же должны решить, как поступить с тобой дальше.

Я опустил глаза, теряя интерес к происходящему. Мне было все равно что они решат. Я был готов принять любой приговор.

— Брат и сестра, — обратился мужчина в центре к восседающим по обе от него стороны недвижным фигурам. — Что мы решили? Этот каель-тейтен прошел по пути избранного, но не смог его завершить. Дадим ли мы ему еще один шанс, или отправим в небытие, как и всех тех, кто не смог справиться с испытанием до него? Будем ли мы учить его, или же он не стоит того, чтобы тратить на него наше вечное время?

— Он отрекся от дружбы, — в голосе женщины, заговорившей первой, прозвучали нотки задумчивости. — Он мог бы выбрать жизнь друга и брата по ордену, но он решил выполнить контракт. Я не сильно впечатлена этим поступком, но думаю, что из этого мальчишки вышел бы толк, если его как следует подучить.

— Так каково твое слово? — пророкотал мужчина с центрального трона.

— Я скажу да. Я дам ему шанс и буду учить, — заявила женщина и выгравированные глаза уставились на меня.

Воспоминания неожиданно хлынули на меня бурным потоком. Я вспомнил как мы охотились на сетора с Тавишом и как я решил убить цель вместо того, чтобы помочь своему брату по ордену. Я вспомнил как мы умирали.

— Он предпочел любви наш орден, — заявил мужчина слева. — Пусть и не совсем осознанно, но он обрек свою семью на смерть ради спасения одного из членов Саерре. Я бы хотел посмотреть на то, что из него выйдет, хотя возможно мое решение и опрометчиво. Да, думаю я стану его учить, если решение будет единогласным.

Новый поток воспоминаний захлестнул меня, заставив стеная пасть на колени. Дети. И Шейла. Я…я не хотел. Простите меня. Я… Мне вдруг захотелось завыть, это тоже было моей жизнью, но совсем другой, отличной от той в которой мы преследовали цель с Тавишом. Там у меня семьи не было. Я не понимал, что происходит, но все эти жизни были настолько реальны, что я никак не мог разобрать какая из них настоящая. Возможно, я действительно прожил обе. В той с семьей я тоже умер вместе с ними.

— Итак двое за то, чтобы дать тебе шанс каель-тейтен и учить тебя. Таково их слово, и теперь осталось лишь узнать мое. Да, ты пожертвовал любовью и дружбой, но не смог отказаться от мести ради высшей цели. Этим ты доказал, что еще не готов принять на себя ответственность за братьев и сестер ордена. Но возможно пройдя обучение в будущем ты сможешь стать чем-то большим для Саерре. Мы могли бы оставить тебя в забвение, позволить тебе слиться с вечной тьмой, но почему-то мне кажется, что это станет нашей ошибкой. Роковой ошибкой. Поэтому я позволю тебе жить. И буду тебя учить. Мы будем тебя учить. Таково наше решение.

— Таково наше решение! — повторили за ним мужчина и женщина.

Воспоминание о городе в пустыне, о ночной охоте за орденом Тиразан, смерти соратников, и Лейдо нахлынули на меня смешиваясь с теми воспоминаниями, что уже вернулись ко мне. Другая жизнь и то же моя. Какая из них ложь, а какая правда? Что здесь происходит? Я глухо застонал от боли, нет не физической, но душевной. Какая из этих трех жизней принадлежит мне? Ответ внезапно пришел сам. Никакая!

— Ты должен вернуться в залы Заел-Моутан для того, чтобы пройти обучение, — пророкотал мужчина с центрального трона. — Кровь ордена укажет тебе путь. У тебя есть шанс. Ты можешь привести верных ордену людей и сделать их новыми братьями и сестрами. Это будет новое начало. Новый Саерре.

Сделать их новыми братьями и сестрами? Вернуться в Заел-Моутан? Кровь ордена? Я не понимал, о чем идет речь. Я был растерян, а воспоминания что вернулись ко мне терзали меня изнутри, заставляя переживать последние мгновения моей жизни.

— А теперь тебе пора идти. Ты должен вернуться в бытие. И помни, не верь ее словам, не слушай ее зова. Она есть обман, она есть ложь, она есть смерть и, как противоречиво это бы ни звучало, она есть жизнь. Но не та жизнь что ведома тебе и не та которую ты, наверное, хотел бы прожить. А теперь иди и делай то, что должно молодой убийца.

— Делай что должно, делай что должно, — пробежал по залу гул тихих голосов. Казалось, что это шепчет ветер, гуляющий среди сводов.

Зал вдруг завертелся вокруг меня, рассыпаясь на тысячи мелких мозаик, закружил в водовороте цветных осколков похожих на листья, которые поднял ветер. Я балансировал посреди всего этого стоя на маленьком островке некогда бывшим полом. Зал, люди в масках, три трона и восседающие на них наблюдающие фигуры пропали, рассыпались на мириады ярких вспышек. Все это исчезло, и я оказался в такой знакомой мне тьме. Я привык к ее безграничным водам, пустоте, бесконечному ничто. Я балансировал на маленьком пяточке мраморной плиты, сверкающем белом кусочке в океане непроглядной темной бездны. Казалось, что я стою на месте, но на самом деле плита двигалась и достаточно быстро. Я плыл вперед или назад, это, впрочем, было неважно, ведь у бездны нет ни сторон, нет ни начала, ни конца. Я даже не заметил того перехода, когда черное ничто обрело форму и краски. Вот я плыл в полной тьме и вдруг оказался стоящим на самом краю высокого длинного утеса. Свежий ветер ласкал мое лицо. Горизонт передо мной пылал алыми красками заката. Я смотрел вдаль, чувствуя, что впереди меня ждет что-то новое. Но я не знал, что это.

— Неплохо, наверное, ощущать себя живым, а Ардос? — звонкий женский голос заставил меня обернуться.

Высокая статная женщина с каскадом огненно-рыжих волос, что водопадом ниспадали до середины ее спины, приближалась ко мне. Она не шла, а словно плыла в воздухе, а подол платья, которое состояло из клубящейся, то и дело меняющей цвет, дымки, длинным шлейфом тянулся следом. Женщина была невероятно красива. Молодая, с идеальный чертами лица и глазами, чей цвет менялся вместе с цветом клубящегося платья. Она приковывала к себе внимание, и оторвать от нее взгляда я не мог. Словно завороженный я смотрел на то, как она приближается, величественная и безумно красивая. На ее ярко-алых губах играла легкая улыбка. Женщина застыла по левую от меня руку. Она взглянула на далекий пылающий горизонт, и улыбка ее стала еще шире.

— Ну вот мы и встретились вновь, дорогой мой мальчик, — произнесла она. — Ты хотел сбежать от меня в мир тьмы? Думал смерть сможет избавить тебя от цели, которой ты служишь? О, мой наивный малыш. Ты должен освободить меня, помочь мне, надеюсь ты не забыл о своей миссии? Не забыл о том, что тебе предначертано? Когда я стану свободна, ты можешь возвращаться во тьму, если уж смерть так прельщает тебя.

Она рассмеялась, звонко и столь беззаботно, что мне захотелось засмеяться вместе с ней. Она смеялась, а я смотрел на нее словно завороженный. Следил за каждым ее легким движением, за меняющим цвет платьем, движением ресниц, мимикой губ. Я обожал ее и преклонялся перед ней.

— Хотя ты можешь остаться со мной. Служить мне, а потом стать частью меня, слиться со мной. Приди ко мне и освободи меня. Стань чем-то большим Ардос. Стань мной. Стань нами.

Какие-то мгновения я еще смотрел на великолепную женщину, а потом ее облик дрогнул, стал меняться. Прекрасное лицо исчезло, его сменили другие. Сотни лиц. Мужские, женские, старческие и детские они мелькали так быстро что у меня рябило в глаз. Наконец лицо застыло в ужасающей маске, состоявшая из мелких кусочков множества лиц. Клубящееся платье стало черным. Но несмотря на это я испытывал к ней невероятное чувство любви. Я обожал и желал ее. Искаженное лицо уставилось на меня, и губы исказились в зловещей гримасе.

— Ты не сделаешь этого, — голос менялся, искажался. — Не посмеешь. Ты никогда не найдешь нас. Никогда!

Внезапно выпростав вперед руку нечто, бывшее не так давно великолепной женщиной, ударило меня в грудь. Толчок заставил меня сделать шаг в сторону. За первым ударом последовало еще два, подталкивая меня к краю обрыва. Я не мог сопротивляться, ведь я так любил ее. Даже после того, как под моими ногами уже не осталось опоры, я не рухнул вниз сразу, а некоторое время висел в воздухе продолжая завороженно смотреть на предмет своего обожания. Лицо вновь приобрело черты затмевающей своей красотой огненноволосой женщины. Она обворожительно улыбалась мне. В ее улыбки не было ни капли насмешки, лишь снисходительная добродетель и материнская ласка.

— Не слушай это. Они не знают, что для меня лучше. Я жду тебя. Приди и освободи меня, Ардос.

Она в последний раз улыбнулась мне и, развернувшись, пошла прочь. Шлейф постоянно меняющего цвет воздушного платья тянулся следом, развеваясь от подхватившего его ветра. Я смотрел ей вслед не желая, чтобы она уходила, но ничего не мог с этим поделать. Непреодолимая тоска овладела мной. Мне хотелось разрыдаться, завыть в голос, звать ее, быть с нею. Но она исчезла, растворилась словно призрачная дымка. Та сила что держала меня в воздухе исчезла, и я рухнул вниз в объятия приютившей меня обволакивающей тьмы, всепоглощающей пустоты, но оно отвергло меня. Я хотел плыть в ней, раствориться в вечности, но оно выплюнуло меня, словно ненужный сгусток, обратно в грязный, жестокий мир. В мою настоящую жизнь. И я не мог сказать, что был рад этому.