Длань смерти

Алексей Нужа

Попавший в засаду Тиразан Ардос оказывается на краю смерти. Чудом выжившему молодому убийце вновь предстоит скрываться в тенях. Движимый местью и желанием выполнить миссию, порученную ему магистром ордена Саерре, главный герой прячется в подземельях Пазры. Он еще не знает какие тайны хранят ее лабиринты. Ардос пытается выжить и отомстить обидчикам, еще не зная, что становится все ближе к разгадке своего предназначения. Четвертая книга фэнтези-цикла «Дитя смерти» о молодом наемном убийце.

Глава 2

Путь к свету

Отчаяние сменилось гневом

Холодным, скользким словно лед

Стремился к ней душой и телом

Желал сорвать запретный плод

Да как она вообще посмела

Отвергнуть все его дары

В его мечтах как птичка пела

А в жизни холодней змеи

Неужто глупая не видит

Насколько он в нее влюблен

Ну что же, пусть хоть ненавидит

И к ней шагнул навстречу он.

Лим Холед «Эрида»

— Ардос, милый, просыпайся, — ласковое прикосновение нежных пальцев, пробежавшихся по моим волосам, заставили меня приоткрыть глаза. Шейла, чья голова покоилась на моем плече, ласково улыбнулась мне. Ее пальчики, вновь пробежав по моим волосам, медленно спустились сначало на лицо, а затем переместились на мою грудь. Я поцеловал жену в губы, и она, слегка подаваясь вперед, ответила мне тем же. Луч солнца, пробивающийся сквозь узкий зазор меж занавесок, скрывающих небольшое окно, падал на наши обнаженные тела.

— Дети еще спят, — сказал я с трудом отрываясь от губ жены. — Возможно мы еще успеем насладиться этим утром вдвоем.

Шейла лукаво улыбнулась, сильнее прижимаясь ко мне. Я почувствовал прикосновение к коже ее сосков и по моему телу пробежало легкое возбуждение. Я так любил эту женщину, так желал ее. Она была уже не столь молода как прежде, но все так же прекрасна.

— Возможно, мы и могли бы немного…

— Мама, мама, — послышался заспанный детский голос из глубины коридора, и мы услышали легкую поступь босых ног, шлепавших по деревянному полу.

— Похоже нам придется повременить с этим, — весело хохотнула Шейла и легко вскочила с кровати.

Подняв с пола длиннополую холщовую рубаху, она быстро накинула ее на себя. Я же просто укрылся одеялом, ожидая, когда в комнату вбежит моя дочь. Тэлелия, маленькая и юркая, ловко взобралась на постель, минуя мать, которую только что звала, и обхватила мою шею своими маленькими ручками. Я прижал к себе дочь и поцеловал ее в щеку.

— Порой, мне кажется, что она любит тебя больше, чем меня, — с наигранной ревностью в голосе заметила Шейла.

— Так оно и есть, — поддразнил я жену, а затем наклонился к уху дочери. — Иди, обними свою маму.

Та, разжав объятия, бросилась к матери. Шейла поймала дочь и крепко обняв, прижала к себе.

— Я так люблю вас, — произнесла она, глядя на меня и в глазах ее блеснули слезы.

— Я тоже люблю тебя мамочка, — прошептала Тэлелия.

Я лишь мягко улыбнулся в ответ, но они и без слов знали, как сильно я их люблю.

— Где твой брат? — спросил я у Тэлелии, как только мать выпустила ее из своих объятий.

— Когда я проснулась, его постель была пуста, — ответила дочь и свесив с кровати ноги, начала болтать ими в воздухе. — Папочка, а мы пойдем сегодня на озеро?

— Конечно, милая, — ласково ответил я ей и, протянув руку, погладил дочь по голове. Та, весело захихикав, соскочила на пол, ускользая из-под мой руки словно маленькая ласка.

— Беги, поиграй немного, а я пока приготовлю завтрак.

Тэлелия скрылась в глубине дома раньше, чем Шейла успела договорить.

— Не валяйся долго в постели, — уходя, велела мне жена. — Ты обещал дочери сводить ее на озеро. И в конце концов, почини кровлю. Ты обещал сделать это еще вчера.

Я лишь улыбнулся в ответ и Шейла, сокрушенно покачав головой, ушла. Я не спеша встал и оделся, а затем сразу направился к выходу нашего маленького, но уютного домика, состоявшего из двух комнат, небольшого коридора и кухни. Шейла разжигала огонь в очаге и лукаво улыбнулась мне, когда я проходил мимо.

Оказавшись на улице, я застал Тэлелию играющей у невысокого заборчика в дальней части небольшого двора. Начинавшийся в шагах десяти за нашим домом лес был тих и спокоен. Погода стояла чудесная и я невольно улыбнулся, глядя на небо и щурясь от слепящих лучей солнца. Ничто не могло испортить этот великолепный день. Я был свободен и окружен любящими меня людьми. Большего для счастья мне было не надо.

— Тэлелия, — позвал я дочь. — Ты, кажется, хотела сходить к озеру. Думаю, сейчас как раз подходящее время для прогулки.

— Но мама будет звать, когда будет готов завтрак и, если мы уйдем, она очень расстроится.

Я видел, что дочери не терпелось отправиться на озеро, но она не хотела огорчать мать.

— Думаю она простит нам нашу маленькую вольность, — ответил я. — А если ты что-нибудь поймаешь, то мы поедим прямо у озера.

— Хорошо папочка, идем, — весело выкрикнула Тэлелия и заботливо усадив соломенную куклу на растущую на грядке тыкву, бросилась к воротцам, за которыми вилась широкая тропа. Я забрал одиноко стаявшую у лавочки удочку и отправился следом за дочерью.

Тропа вилась вдоль невысоких холмов, поросших редкими приземистыми деревьями и мелким кустарником. Тэлелия бежала впереди, то и дело останавливаясь, чтобы дождаться меня, а потом вновь уносилась вперед, движимая неутомимой силой своей юности. Мы прошли не так много, когда нам повстречался Адрис. Мой сын, практически как две капли воды похожий на меня, упрямством пошел в Шейлу. Он размеренным шагом двигался нам навстречу. Тэлелия бросилась к брату и тот, поймав ее свободной рукой, оторвал сестру от земли и крепко прижал к себе.

— Отец, — сказал он мне, когда я подошел ближе, — я наловил рыбы на обед. Сегодня был хороший улов.

Опустив сестру, он похлопал ладонью по объемной поясной суме. Я, ободряюще улыбнувшись, потрепал сына по плечу.

— Вы собрались на озеро? — спросил он, заранее зная ответ.

— Да, — ответил я. — Тэлелия обещала наловить нам рыбы и похоже готова обогнать тебя в этом деле.

Я весело подмигнул дочери.

— Думаю у нее это вполне может получиться, — улыбнулся Адрис и попытался потрепать сестру по голове.

Та вывернулась, отбегая в сторону, а затем показала брату язык. Адрис лишь покачал головой едва сдерживая улыбку. В этом он был похож на меня. Я всегда был мрачным и немногословным, и лишь семья смогла растопить мое сердце и слегка смягчила мой характер. Глядя на них, я, кажется, нисколько не жалел, что мой орден был уничтожен той ужасной ночью, которую я и Шейла пытались забыть. Тогда нами обоими двигала месть. Мы жаждали отмщения за смерти сестер и братьев по ордену, но поняв всю тщетность наших попыток решили скрыться от мира и обрели свободу. Сейчас, глядя на наших детей, я все еще не мог поверить, что это правда. Неужели все, что сейчас происходило со мной было реально. Огонек сомнения вспыхнул в моей голове, но я тут же погасил его. Все так как должно было быть.

— Нужно отдать улов матери, — голос Адриса вывел меня из задумчивости. — А потом я займусь починкой сетей. И, наверное, стоит уже нам что-то сделать с кровлей отец, не то мама снова будет недовольна.

— Ты молодец, — просто ответил я сыну. — Иди, мы вернемся к обеду. И скажи матери чтобы не сильно ругалась за пропущенный нами завтрак.

— Ну этого отец я тебя обещать не могу, — все же не сдержавшись рассмеялся в ответ Адрис. — Ты же знаешь, как мама не любит, когда кто-то идет ей наперекор. Но я попробую.

Адрис ушел, а мы с Тэлелией отправились дальше. Тропа вела нас вперед, и мы беззаботно следовали по ее извилистому пути. Озеро мы заметили еще издали. Оно носило гордое название Сапра и было столь огромно, что, стоя на одном берегу невозможно было разглядеть противоположный. Чуть западнее виднелись строения небольшой рыбацкой деревушки, уютно расположившейся вдоль береговой линии Сапры. Здесь родилась Шейла, подумал я при виде приземистых строений, тесно теснившихся друг к другу. И здесь умерла ее семья. Жена не любила вспоминать об этом, и мы решили больше никогда не говорить о произошедшем с ее близкими. Наши дети и вовсе не знали того, что произошло. От прежней хижины, в которой жила Шейла с матерью, сестрами и братом, не осталось и следа, и на ее месте уже отстроили новый дом другие жители деревушки.

Тропа разделялась на две части уходя на запад к поселению и на восток вдоль берега озера. Там дальше находилось другое рыбацкое поселение, одно из нескольких, облепивших берега Сапры. Мы свернули на восток, направляясь к одному из укромных мест, где в прибрежных зарослях кустарника была привязана наша лодка.

Мы уже приближались к нашей цели, минуя огромные каменные валуны, в изобилии усеявших берега с южной стороны Сапры, когда я почувствовал что-то неладное. Чувство внезапной тревоги, охватившей меня, было столь сильно, что я невольно остановился, оглядываясь по сторонам. Тэлелия, которая уже убежала далеко вперед, стояла на невысоком валуне замерев в ожидание. Я стоял прислушиваясь, но кроме тихого шелеста ветра, гоняющего по земле легкие песчинки, ничего не услышал. Наконец, решив, что то внезапное чувство, охватившее меня, было всего лишь иллюзий, я пошел дальше, но буквально через пару шагов остановился, замерев на месте словно вкопанный. Из-за ближайшего валуна, тяжело опираясь о камень левой рукой, вышел человек. Его шатало, а на камне там, где его касалась ладонь мужчины, оставался кровавый след. Правой рукой он держался за бок. Из-под опущенного капюшона выбивались грязные пряди светлых волос. Мужчина захрипел и упал на колени, протягивая ко мне левую руку. Я не спешил подходить к нему. Тэлелия что-то кричала мне, но я не слышал, что именно. Быстро оглядевшись по сторонам, я убедился в том, что кроме раненого мужчины рядом никого нет, а затем сделал шаг навстречу незнакомцу.

— Кто ты такой? — спросил я, даже не пытаясь помочь ему подняться на ноги.

— Я… я…, — прохрипел тот тяжело опираясь левой рукой о землю. — Я… твой брат.

Если бы человек не истекал кровью, стеная от боли я бы подумал, что он издевается надо мной. Но тот похоже говорил вполне серьезно. Я снова огляделся по сторонам, а затем, склонившись, сорвал капюшон с незнакомца. Мужчина поднял голову и осклабившись в болезненной ухмылке взглянул мне прямо в глаза. При виде лица этого человека меня парализовал страх. Неужели прошлое вновь настигло меня. Я узнал его. Он постарел и на лице его добавилась парочка новых шрамов, но это был он. Ласир — сын магистра Таеро, последнего главы нашего погибшего ордена.

— Что ты здесь делаешь? — грубо спросил я, затравленно озираясь по сторонам. Не хватало еще, чтобы он привел за собой врагов, от которых мы долгое время скрывались.

— А как ты думаешь? — ответил он вопросом на вопрос. — У меня здесь… а-а, твою же мать, как же больно… У меня здесь недалеко была встреча с нашими давними друзьями.

Ласир сплюнул и попытался встать.

— Смотрю она закончилась не совсем удачно. И где твои друзья сейчас? Что им известно обо мне?

— Папа, кто этот человек?

Подбежавшая Тэлелия во все глаза смотрела на Ласира. Тот хмыкнул и подмигнул девочке, тут же скривившись от боли.

— Ему больно? — спросила меня Тэлелия, стоя на почтительном расстояние от убийцы.

— Беги домой дочь. Быстро, — велел я, не отрывая испытующего взгляда от Ласира.

— Но папа…

— Живо! — рявкнул я. — И не с кем не заговаривай по дороге. Если увидишь чужаков, прячься.

— Она похожа на тебя, — заметил Ласир, провожая убегающую девочку взглядом. — И на Шейлу тоже. Хорошая девчушка. А вы неплохо устроились я смотрю. Совсем как обычные люди. По вам и не скажешь, что вы связаны кодексом братства.

— Орден более не существует и наши с Шейлой клятвы уже ничего не значат.

— О, ты ошибаешься, — Ласир зашипел от боли сильнее прижимая ладонь к ране на правом боку. — Орден жив, а ваши клятвы, принесенные ему, никто не отменял. Так ты поможешь мне встать, брат?

— Сначала ты ответишь мне зачем ты здесь? И далеко ли те, что преследуют тебя? А уже потом я решу, что с тобой делать.

Ласир вновь зашипел от боли и, зло сощурившись, окинул меня осуждающим взглядом.

— Не время для разговоров брат. Я почти что загнал свою лошадь, чтобы оторваться от наших друзей. Но это преимущество продлится недолго. Ты должен спрятать меня. Нужно промыть это проклятую рану на моем животе. А после мы поговорим.

— Как ты нашел нас? — жестко спросил я, даже не пытаясь сдвинуться с места.

— Это было не так уж и сложно. О том что вы двое устроили гнездышко в этом месте знаю не я один. Не слишком то умно было скрываться там, где родилась твоя женщина, тем более если она одна из сестер ордена Саерре.

Я мысленно обругал себя за проявленную нами неосторожность. Мы слишком расслабились и стали беспечны, а в нашем положение это было крайне неблагоразумно.

— Кто еще знает о том, что мы живем здесь? — холодно спросил я, уже прикидывая в уме сколько времени понадобиться нам четверым, чтобы собраться и покинуть свой дом.

— Я больше ничего не скажу тебе Ардос или как ты сейчас себя там называешь. Помоги мне и тогда я возможно отвечу на некоторые из твоих вопросов.

Я стоял, не решаясь сделать шаг в сторону Ласира, но мне нужно было принять решение и причем как можно быстрее.

— Именем ордена и той клятвой, что ты принес ему, я приказываю тебе помочь мне.

— Ты не можешь приказывать мне Ласир. Я больше не принадлежу к ордену Саерре. И Шейла тоже.

— Помоги мне брат. Вспомни те клятвы что приносил. Орден все еще жив и у нас есть шансы возродить его былое величие. Просто помоги мне, и я освобожу вас с Шейлой от вашей клятвы. Поверь мне, у меня есть такая власть.

— Нам не нужно ни чьего слова. Мы и так свободны, — грубо ответил я, глядя прямо в глаза бывшему брату.

Нужно покончить с ним, тут же закралась мне в голову предательская мысль. За Ласиром охотились и помогая ему я подвергал свою семью опасности. Но меж тем он был членом ордена Саерре. Ордена, которому я когда-то принес клятву верности. Я не знал, что именно повлияло на мое решение, но в какой-то момент я просто сделал шаг и склонился к Ласиру, чтобы помочь тому встать. Убийца громко застонал, но на ноги поднялся, тяжело опираясь о мое плечо.

— И зачем я это делаю? — вслух прорычал я. — Проклятый дурак!

— Потому что ты брат ордена Саерре. И это твой долг, — застонав от боли ответил мне Ласир.

— Еще слово, и я тебя брошу, — гаркнул я на него. Убийца лишь вымученно мне улыбнулся.

Мы пошли. Ласир шел сам, но медленно и тяжело опираясь на меня. Пройдя с десяток шагов, я понял, что так мы далеко не уйдем и тут же заявил об этом вслух Ласиру.

— Если бы ты смог поймать мою лошадь, — сказал он, озираясь по сторонам. — Она убежала, как только я свалился с нее. Я практически загнал бедолагу.

— Ладно. Выбор у нас не велик. Пойду, поищу твою животину. Кажется, я догадываюсь, где ее можно найти. А ты сиди здесь. И тихо.

Я помог Ласиру опуститься на землю рядом с одним из валунов, а сам бегом бросился в сторону озера. До берега было не так уж и далеко. Как я и предполагал белая, в коричневую крапину, лошадь Ласира жадно пила, войдя по колени в воду. Я стал осторожно приближаться к ней, боясь спугнуть, но лошадь похоже была слишком уставшей и очень хотела пить. Она шарахнулась от меня лишь только когда я подошел к ней на расстояние вытянутой руки, но я успел ухватить ее за поводья. Успокоить животное мне не составило труда. Лошадь устала, проведя ладонью по ее шее я почувствовал, как та дрожит. Ласир не врал, когда сказал, что практически загнал беднягу. Оставалось надеяться, что лошади хватит сил довезти нас до моего дома. Вскочив в седло, я направил лошадь к тому месту, где оставил Ласира. Животное шло неохотно, то и дело фыркая и потрясая головой. Я не сильно ударил ее в бока, заставляя двигаться быстрее.

Убийца сидел, тяжело склонив голову на грудь и, казалось, что он находиться в бессознательном состояние. Но как только я спешился, Ласир поднял голову, вперев в меня затуманенный взор. Я помог убийце встать и забраться на лошадь. Затем забрался в седло сам. Послав лошадь рысью, я направился к тропе, а оказавшись на ней последовал к дому. Я боялся, что уставшая лошадь под тяжестью двух седоков может не осилить этот путь и поэтому приходилось беречь ее, не прибавляя аллюра. Тэлелию я нагнал на полпути от нашего дома. Девочка, завидев лошадь, быстро юркнула в придорожную рощицу. Она, как я и велел ей, избегала встречи с незнакомцами. Остановившись у обочины, я выкрикнул имя дочери. Тэлелия вышла лишь только после того, как я прокричал ее имя в третий раз. Посадив девочку в седло позади едва держащегося Ласира, я взял лошадь под уздцы, сам же пошел рядом. Шейла встретила нас стоя у ворот. На лице жены застыла маска обеспокоенности. Она хотела о чем-то спросить меня, но увидев сидящего в седле Ласира, невольно вздрогнула, так и не произнесла ни слова. Она молча помогла спуститься Тэлелии, а затем вместе мы помогли спешиться Ласиру.

— Зачем он здесь? — спросила она меня, грозно сдвигая брови.

Ласир промычал что-тот несвязное, и уронил голову на грудь. Я повел его к дому, но Шейла тут же преградила нам путь.

— Зачем он здесь? — повторила она свой вопрос.

— Ему нужна помощь Шейла. Я не смог отказать ему. Он наш брат и мы должны…

— У меня есть лишь один брат, и он безумец, который живет в деревеньке на берегу озера. Мои сестра и мать сгорели в пламени Ардос. У нас нет никого кроме нас и наших детей. Орден пал, а вместе с ним погибла и наша клятва. Мы никому ничего не должны. Приведя его сюда, ты подвергаешь нашу семью опасности. Что мы будем делать, если за ним явятся те, кто пытался его убить?

— Часть ордена жива, и они знают о нас. Так сказал мне Ласир, — я сконфуженно посмотрел на жену. — Я хотел покончить с ним, честно, но что-то меня остановило. Клятва Шейла, мы сами отказались от нее. Никто нас от нее не освобождал.

— И давно ли ты стал задумываться о клятвах и верности ордену, Ардос? Ты выбрал меня и семью. И клялся защищать и оберегать нас. Вот что по истине важно. Вот чему мы с тобой должны следовать.

— Мама?

Взволнованный голос Тэлелии заставил нас отвлечься от спора.

— Иди в дом, дочь, — строго велела ей Шейла тоном не терпящем неповиновения.

— Но, мама, — возмущенно воскликнула та, но взгляд матери заставил ее тут броситься к дому.

— Он принесет нам неприятности. Нужно оставить его здесь, а самим уходить. Тем более что они знают о нас.

— Знают братья по ордену, но не наши враги, — не совсем уверенно возразил я.

— Братья, — презрительно хмыкнула Шейла. — Они кучка отщепенцев, сплотившихся вместе после падения Саерре. Не более. К тому же, с чего ты взял, что люди преследующие Ласира ничего не знают о нас? Даже если и так, то они идут по его следам и скоро будут здесь. Как ты думаешь много ли им нужно времени чтобы найти наш дом? А может его и вовсе преследуют наши так называемые братья и сестры? Ардос, вариантов много и каждый из них грозит нам как минимум большими неприятностями. Послушай милый, ради наших детей, мы должны бежать. Брось Ласира здесь. Судя по виду, он все равно долго не протянет. Когда его найдут, он будет уже мертв, а если и нет, то они сами убьют его.

— Нет… вы не понимаете, — Ласир тяжело поднял склоненную голову. — Я… я должен жить. На кону орден. Его…

Он внезапно закашлялся и сплюнул кровью.

— Его возрождение, — прохрипел он.

— Нам плевать, — зло прошипела Шейла. — На тебя и на орден. Так ведь Ардос? Ну скажи хоть что-нибудь! Почему ты молчишь?

— Забирай детей и уходите. Я останусь и позабочусь о Ласире. А после разыщу вас.

— Ты с ума сошел? — Шейла удрученно воздела руки. — Никакого потом не будет. Тебя просто убьют или… Я не знаю, что нужно тем, кто преследует Ласира, но вряд ли ими движут благие намерения. Брось его и идем с нами.

— Не могу, — ответил я, сам не зная, что заставляет меня делать это. — Я помогу ему, а он освободит нас от наших клятв. Навсегда. Он обещал мне.

— Да. Да. Освобожу, — простонал Ласир. — Только помогите мне.

— Мы могли бы отвести его в наше убежище в лесу, — наконец сказала она.

— Он не дойдет. Ты же знаешь. Бери детей и спрячьтесь там. Я попробую поднять его на ноги, так чтобы он смог вынести дорогу через лес. Если через пять дней я не появлюсь, уходите. Бегите как можно дальше.

— Ты сумасшедший. Ты не понимаешь, что творишь.

Шейла едва сдерживала слезы и казалось, вот-вот готова была ударить меня. Но она сдержалась.

— Отец, мама? Что происходит?

Мы оба обернулись к Адрису, который сейчас стоял на крыльце и с беспокойством взирал на поддерживаемого мной убийцу. Из-за его спины выглядывала перепуганная Тэлелия.

— Собери все необходимой сын. Провизию, вещи, лук и кинжал, а еще возьми деньги из нашего тайника. Забирай сестру и уходите в лес. Быстрее!

Шейла строго посмотрела на сына, но тот не сдвинулся с места.

— Пока вы не скажете мне что происходит я никуда не пойду, — упрямо заявил он.

— Этому человеку нужна помощь, — ответил я, опережая гневную отповедь Шейлы. — Его преследуют плохие люди. Я должен ему помочь. Но я ни хочу, чтобы вам что-то угрожало. Поэтому вы отправляетесь в наше убежище. На время. И ваша мать идет с вами.

На последних слова я сделал особый акцент поняв, что Шейла намерена остаться со мной.

— Я остаюсь здесь!

В голосе жены прозвучала непоколебимость, не допускающая возражений. Но я все же попытался.

— Ты должна пойти с ними дорогая. Защитить их. Адрис не справится один. Ты нужна нашим детям. Я лишь поставлю Ласира на ноги, а затем найду вас. И мы уйдем. Туда, где никто нас не найдет.

— Да, мы уйдем, — прошептала Шейла и ее голос дрогнул. — Уйдем все вместе. Обещай мне что все будет хорошо.

— Обещаю, — ответил я, дотрагиваясь до щеки жены.

— Адрис забирай сестру и уходите! И не надо со мной спорить!

Голос Шейлы приобрел прежнюю жесткость.

— Я остаюсь с тобой, — заявила она. — И это тоже не обсуждается. Наш сын справиться. Ты же справишься Адрис?

— Да мама, — хмуро подтвердил тот.

— Тогда идите. А мы займемся нашим гостем. И заодно приготовимся к встрече других гостей. Веди его в дом.

Я не стал спорить с Шейлой. Да это бы ни к чему и не привело. Я просто отвел Ласира в дом и уложил в комнате наших детей. Пока жена занималась его раной, я помог Адрису и Тэлелии собраться. Затем мы вместе с Шейлой проводили их. Тэлелия готова была вот-вот разрыдаться, но мать запретила ей плакать, и дочь сдержала слезы. Когда они ушли, разрыдалась сама Шейла и мне пришлось успокаивать жену, заключив ее в свои объятия.

— Нужно подготовиться на случай появления преследователей Ласира, — сказал я, когда Шейла немного успокоилась.

Она лишь молча кивнула в ответ и направилась в дом. Мы так и не смогли полностью избавиться от своего прошлого и поэтому все еще хранили часть своих вещей из той жизни. Мы прятали их в тайнике под нашим супружеским ложем. Шейла уже несколько раз порывалась избавиться от этих вещей, но так и не сделала этого.

Отодвинув кровать и подняв несколько половых досок, под которыми и находился тайник, мы извлекли наружу свое прошлое, хранящееся в двух пыльных мешках. Мой мешок был значительно больше, чем у Шейлы. Помимо потертого временем плаща и практичной одежды, на которой все еще можно было заметить темные пятна крови, в мешке хранилась пара стальных кинжалов. Когда я извлек один из ножен, по моему телу пробежала легкая дрожь. Обтянутая мягкой, уже изрядно потертой, кожей рукоять клинка в моей ладони казалось слегка вибрировала, отвечая на мое прикосновение. Я испытывал легкое чувство эйфории от нахлынувших воспоминаний. Как долго я не держал в руках этого оружия. Нет, меня не тянуло отнять им чью-то жизнь, хотя моя рука не дрогнула бы даже спустя столько лет. Я просто наслаждался чувством защищенности, ощущая приятную легкость клинка и блеск добела начищенной стали.

— Как давно это было, — чуть слышно произнесла Шейла, медленно проводя пальцами по изогнутому лезвию своего кинжала, которым некогда очень гордилась. Она прозвала его «Болью», что было не так далеко от правды. На своем острие кинжал имел небольшой шип, который разрывал плоть, когда клинок выходил из тела жертвы.

— Очень давно, — вздохнув ответил я. — Кажется последним кто испробовал на себе твой кинжал был тот бродячий торговец, что скрывался от своих кредиторов.

Шейла молча кивнула.

— Это было наше последнее дело. Перед тем как уйти на покой, — я вернул свой кинжал в ножны, а затем застегнул ремень с обоими клинками у себя на поясе.

— Да, так нам тогда казалось. Мы были уверенны что сможем обрести счастье скрывшись от всего мира. И у нас практически получилось Ардос. Практически.

— Наверное ты была права и мне стоило прирезать Ласира там у озера. Не нужно было приводить его сюда.

— Это бы ничего не изменило любимый. Они знают о нас. Знали все это время. Я обвиняла тебя, зная, что ты не виноват. Не имеет смысла то, убил бы ты его или нет. Они все равно придут за нами. Нужно покончить с этим здесь и сейчас. А затем мы уйдем. Туда, где нас никто никогда не найдет. Знаешь, я бы хотела побывать в Лиа'Доре.

— Я тоже. И мы обязательно там побываем.

Я улыбнулся жене и коснулся ее щеки. Та с печальным смехом отмахнулась от моей руки.

— Ну ладно, хватит этих нежностей. Мы с тобой как-никак хладнокровные убийцы, так давай вести себя подобающе, пока не покончим с делом. Нашим последним делом.

Я согласно кивнул и вновь заглянул в свой мешок. Медальон ордена Саерре в виде скрещенных кинжалов я надевать не стал. Он напрямую указывал на нашу принадлежность ордену, а мне не хотелось, чтобы ожидаемые нами непрошенные гости, идущие по следу Ласира, опознали в нас бывших членов Саерре. Конечно, если они уже не знали об этом. В мешке так же было несколько вещей, связывавших меня с прошлой жизнью, но вряд ли хоть одна из них могла понадобиться мне сейчас. Забросив мешок обратно в тайник, я посмотрел на Шейлу. Та, вздохнув, утвердительно кивнула, бросая свой мешок следом за моим. После этого мы вместе вернули на место доски и кровать. Ласир к этому времени впал в бессознательное состояние, а резаная рана на его правом боку выглядела удручающе. Шейла обрабатывала ее мазями из целебных трав, приготовленными ее собственноручно и постоянно, меняла повязки, но это не помогало. У убийцы начался жар, и он все время бредил, бормоча горячечный вздор. Минула ночь, а за ней прошел день и еще одна ночь. Латиру лучше не становилась. Его рана воспалилась и источала неприятный запах. Началось заражение.

— Он не жилец, Ардос, — сказала мне Шейла, в очередной раз меняя пропитавшуюся мазью, кровью и гноем повязку. У меня уже практически кончились чистые ткани.

Глаза ее были красны от ночей, проведенных практически без сна. Ей нужно было отдохнуть, впрочем, и мне тоже. Мы дежурили поочередно, но при этом не один из нас, когда наступала его очередь отдыхать, не мог сомкнуть глаз. А если сон и приходил, то был тревожным и чутким, так что мы вскакивали от каждого шороха.

— Ему осталось недолго Ардос, — вновь повторила Шейла, таким тоном будто бы я сам не догадывался об этом. — Он умирает. Было бы милосерднее положить конец его мучениям.

— Милосердие, — усмехнулся я. — И давно ли мы с тобой следуем ему?

— Как только отказались от своей прошлой жизни. Впрочем, как я убедилась за эти дни, нельзя покончить с прошлым полностью. Оно нагнало нас снова и теперь нам нужно сделать все для того, чтобы оно не поглотило нас вновь.

— Все что нам нужно сейчас это вернуть Ласира с того света и вытянуть из него все сведения о том, что известно ему о нас и выживших членах ордена. А также о наших возможных врагах.

— Я бы тоже хотела знать это, но он не жилец. Возможно, мы узнаем об этом у тех, что идут по его следу. Если, конечно, проявим определенную осторожность. А еще ты обещал, что он освободит нас от клятвы. Хотя мне мало верится в то, что он имеет такую власть, даже несмотря на то, что он сын последнего магистра нашего ордена. Давай покончим с ним милый и закопаем за домом. А потом уйдем. Заберем детей и сбежим туда, где нас никто не найдет.

— Тс-с-с, слышишь?

Я приложил палец к губам жены, призывая ту замолчать, и прислушался. Шейла окинула меня вопросительным взглядом, но затем выражение ее лица сменилось настороженностью, а в следующий момент мы оба бросились к выходу. По тропе ведущей к дому приближалась группа всадников. Я направился к воротам, а Шейла осталась стоять в дверях. Их было шестеро. Вновь прибывшие остановились в ярде от ворот. Всадник, возглавлявший отряд, спешился. Он не скрывал своего лица. Узкий прямой нос, тонкие изогнутые брови и холодные темно-голубые глаза. Череп мужчины был гладко выбрит, а на тонких губах играла едва заметная ухмылка. Внешность его показалась мне знакомой. Я не мог вспомнить, где мог видеть мужчину, но в том, что мы уже когда-то встречались, сомневаться не приходилось.

— Вы заблудились? — ровным тоном поинтересовался я, делая вид что сильно удивлен появлением всадников.

На мне был накинут мой старый плащ, и я запахнул его полы пряча от чужаков свои кинжалы. То, как я кутаюсь в плащ, хотя утро было достаточно теплым, не укрылось от взгляда голубоглазого мужчины, но тот сделал вид будто бы ничего не заметил. Он оценивающе осмотрел меня с ног до головы, а затем надменно хмыкнул и потрепал своего вороного коня по морде.

— Здесь больше нет домов, господин, — я слегка смягчил тон, изображая из себя скромного крестьянина. — Мы живем здесь вдвоем с женой. А за нами начинается Кретонский лес. Все поселения находятся у озера. Если…

— Я знаю, — с ухмылкой на лице ответил незнакомец. — Мы уже объехали каждое из них. В последнем люди указали нам на вас. Сказали, что вы отшельники и не часто появляетесь в деревни.

— Да, господин, — утвердительно кивнул я. — Так и есть. Мы с Мартой не любим людные места и поэтому решили поселиться здесь.

Мартой я называл Шейлу при остальных. А она именовала меня Лесви. Лишь наши дети знали наши настоящие имена, но не нашего мрачного прошлого. Именно поэтому им было велено называть нас выдуманными именами при других людях.

— Мы кое-кого ищем.

Лысый мужчина окинул меня пристальным взглядом, а потом повернулся к своим спутникам. Те молча восседали на лошадях, пряча лица под низко опущенными капюшонами.

— Нас? — я изобразил изумление. — Но чем господин, мы с женой могли заинтересовать вас?

— Может и вас, а может и нет, — вновь повернувшись ко мне, ответил мужчина. — Нас интересует один человек, который прячется в ваших краях. Беглый преступник. Он очень опасен, а за его голову назначена награда.

— Да пребудет с нами Император, — наигранно ужаснувшись, воскликнул я. — Ничего об этом не слышал. Но если это действительно так, то я очень надеюсь, что вам господа удастся его поймать до того, как он что-нибудь натворит. Мы народ мирный и нам не нужны неприятности.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул мужчина. — Никому не нужны неприятности. Я и мои спутники устали с дороги. Мы бы не отказались слегка отдохнуть. Я смотрю вы довольно радушны, не окажете ли вы нам честь пустив под свой кров?

Мы оба понимали, что играем друг с другом, но незнакомцу похоже нравилась эта игра. Он явно считал себя охотником, забавляющимся со своей жертвой. Я не мог пустить их в дом, но отказ сразу бы выдал нас. Выдавив из себя радушную улыбку, я лихорадочно стал перебирать в уме весомые причины для отказа.

— Боюсь господин, что…

— Нам нечем вас удивить, — перебивая меня продолжила Шейла, вдруг оказавшаяся прямо у меня за спиной, — у нас не так много еды, ведь мы не готовились к прибытию гостей. Но мы с мужем будем рады если вы разделите с нами нашу скромную трапезу, господа. Прошу, проходите в дом. Располагайтесь у очага. А муж займется вашими лошадьми.

Я не знал, что задумала Шейла, но своими словами она слегка выбили меня из колеи. Она знала, что делала, а мне оставалось лишь довериться ей. Не зная, как поступить дальше, я лишь согласно кивнул и натянув радушную улыбку, жестом указал на вход в дом. Мужчина, с гладко выбритым черепом, вошел во двор первым, ведя в поводу своего вороного жеребца. Остальные въехали за ним. Шейла, радушно улыбаясь, повела бритоголового в дом. Все остальные спешились, трое последовали за своим предводителем, а двое остались снаружи. Я хотел взять вороного жеребца, чтобы отвести к корыту с водой, но один из оставшихся знаком остановил меня, запрещая прикасаться к животному.

— Мы здесь ненадолго. И наши лошади не нуждаются в воде и пище, — прохрипел он из-под своего низко опущенного капюшона.

Голос у него был тягучий и неприятно грубый.

— Все нуждаются в отдыхе и еде, и ваши животные не исключение, — ответил я, стараясь придать своему голосу непринужденность. — Но, если не хотите, чтобы я поухаживал за ними, я настаивать не буду. На все воля хозяев. В таком случае может пройдем в дом? Марта, наверное, уже…

— Нет, — прохрипел незнакомец. — Мы подождем здесь.

Я пожал плечами, делая вид что не понял причины отказа, но спорить не собираюсь. Извинившись, я направился ко входу в дом. Мне ужасно хотелось прибавить шаг, но я не мог сделать этого, не вызвав подозрений. Я боялся за Шейлу и готовился к худшему. Осторожно нащупав рукояти покоящихся в ножнах кинжалов, я вошел в дом, ожидая в любой момент нападения со стороны непрошенных гостей, но вместо этого застал их стоящими полукругом на нашей маленькой тесной кухне. Бритоголовый мужчина, державший в руке исходившую паром чашку, беседовал с Шейлой, сидя на низком табурете у самого очага. Остальные просто стояли, неподвижные и молчаливые, словно каменные статуи. Шейла изображала из себя радушную хозяйку, что получалось у нее довольно неплохо. Она все время улыбалась, а на вопросы хищно ухмыляющегося мужчины, отвечала охотно, при этом, не говоря ничего определенного и давая понять, что ничего не знает, но очень хочет помочь. Но что мы будем делать, если они решат осмотреть дом и обнаружат Ласира, промелькнула мысль в моей голове. А в том, что они это сделают я не сомневался. Шейла тянула время, но для чего?

— О, вот и мой муж, — воскликнула она, будто бы только заметила меня. — Лесви, иди к нам. Господин Тоорваль желает с тобой поговорить. Он интересуется беглым преступником, который скрывается в наших краях. Это так ужасно. Я бы очень хотела, чтобы его поймали. Возможно, ты что-то видел или слышал и сможешь рассказать об этом господину Тоорвалю.

Смутные воспоминания колыхнулись в моей голове при упоминание этого имени. Будто бы я где-то уже слышал его. Я определенно где-то встречал этого человека, вот только где, вспомнить не мог.

— Нет, — ответил я, удрученно вздыхая. — К сожалению я ничего не слышал. Я-то и о беглом преступнике впервые узнал от вас господин Тоорваль. Вы уж нас простите, но мы вряд ли чем сможем помочь вам. Лишь предоставить пищу и…

— Я хотел бы осмотреть ваш дом, — не переставая ухмыляться, заявил Тоорваль.

— Думаю в этом нет нужды, — натянуто ответил я. — Нам нечего скрывать господин.

— Лесви имел в виду что наше жилище крохотное и смотреть у нас не на что, — тут же радушно вставила Шейла, — но вы, конечно же, можете здесь осмотреться.

— Да, господин, вы можете осмотреться, — согласился я с женой, не совсем понимая того, что та задумала.

Неужели она решила сражаться с этими людьми, которые, несомненно, были наемными убийцами, как и некогда мы с Шейлой. Я понял это сразу, как только Тоорваль спешился у ворот нашего дома и заговорил со мной. Вряд ли они принадлежали к ордену Саерре, но то, что они были убийцами, я практически не сомневался. Когда люди Тоорваля направились проверять наши комнаты я мысленно приготовился к сражению. Шейла же, судя по виду, была совершенно спокойна. Она продолжала переглядываться с оставшимся сидеть у очага Тоорвалем, умильно улыбалась ему.

— Его нигде нет, — сказал один из его людей, когда все четверо вернулись на кухню.

— Конечно же нет, — прощебетала Шейла. — И никогда не было. Неужели вы думаете, что мы с мужем стали бы прятать беглого преступника у себя дома.

— У вас есть дети? — неожиданно спросил Тоорваль осторожно отпивая из чашки.

— Да, господин, — тут же ответила Шейла не давая мне и рта открыть. — Но их сейчас нет. Мы отправили их в деревню. Один из местных рыбаков, как ни странно, умеет писать, и он обещал обучить грамоте наших детей. Старик раньше жил в Слаше. Знаете, мы с мужем не образованны, и нам бы очень хотелось, чтобы наши дети освоили грамоту.

Ложь давалась ей легко, но Тоорваля, похоже, было не так-то легко провести.

— Да, все лучшее детям, — протянул он, бросив быстрый взгляд на своих людей. — Говорят, что они должны быть лучше, чем их родители. И очень печально, когда дети умирают раньше своих матерей и отцов.

Я заметил, как резко поменялась в лице Шейла. Ей не понравились слова Тоорваля, как, впрочем, и мне. Он угрожает расправой нашим детям, понял я. Как хорошо, что они сейчас далеко. Главное, чтобы Адрис не вздумал вернуться.

— Да, это ужасно господин, — выдавила из себя Шейла. — Но я не понимаю к чему весь этот разговор?

— Где вы его прячете?

Тоорваль выплеснул остаток содержимого чашки в очаг. Потрескивающие поленья зашипели, а огонь нервно заплясал возмущенный таким обращением.

— Мы никого не прячем, господин. Вы же осмотрели дом. Если хотите можете осмотреть его еще раз. Или обойти двор. Здесь никого нет кроме меня и моего мужа. И никогда не было. Мы не укрываем беглых преступников.

Я почувствовал повисшие в воздухе напряжение. Шейла начинала злиться, и я приготовился к худшему. Они похоже знали о том, что мы скрываем Ласира. И куда только Шейла могла спрятать его за столь короткое время.

— Беглого преступника возможно и нет, а вот собрата по ордену да. И не стоит дергаться девка. Думаешь я не узнаю шавок прошедших обучение в ордене? Я чувствую вас за милю и всегда определю собратьев по оружие. Особенно тех ослепленных и верных кодексу идиотов, что следует за внушающими им свою волю магистрами. Когда-то мы очистили наши ряды от их влияния. Сделали наших братьев и сестер свободными. Но есть те, кто все еще цепляется за прошлое. Пытается вернуть былое, утраченное ими. Вы вновь, словно крысы, сбиваетесь в кучи и выбираете себе нового хозяина даруя ему титул магистра. Кричите о возрождение ордена и кичитесь этим до тех пор, пока мы не находим вас. И вы вновь бежите, спасая свои шкуры. Зачем все это? Неужели вы так привыкли к тому, что вами кто-то управляет, говорит вам что делать и заставляет следовать глупому кодексу? Неужто вы так хотите быть чьими-то рабами и пресмыкаться у ног хозяина в ожидание, что тот кинет вам кость послаще? Ответьте мне убийцы, разыгрывающие добродетельную крестьянскую семейку, зачем вам все это?

Шейла попыталась ответить ему, но я ее опередил.

— Мы не имеем никакого отношения к ордену и не желаем его возрождать. Мы давно оставили ремесло наемных убийц и живем спокойной жизнью в этой глуши подальше от всех. От таких как вы. И от таких как тот, кого вы ищете. Нам ни интересны ни судьбы орденов, ни путь, которым следует Тиразан.

Тоорваль ощерился в злобной ухмылке. Ему явно понравилось то, что я узнал кому он служит. Хотя змеиное братство и считало себя свободными и независимыми, они немногим отличались от орденов наемных убийц, с которыми боролись. Пусть у них и не было кодексов, а сами по себе они были кучкой отбросов и изгоев, это не мешало им иметь свою иерархию, где были хозяева и подручные.

— Где вы его прячете? — зло повторил он, а его люди придвинулись ко мне, отрезая путь отхода.

Шейла сидела неподвижно, прямая словно струна, которая готова была вот-вот лопнуть. Я знал, что она в любой момент может напасть на Тоорваля. Думаю, убийца тоже понимал это. И, похоже, был готов к этому. Я не видел, чтобы он проявил хоть какое-то беспокойство по этому поводу. Превосходство было на их стороне, и он это знал.

— Он был здесь, — ответил я, глядя прямо в глаза Тоорваля. — Раненый и напуганный он просил нас помочь ему. Спрятать на время. Но мы отказали. Нам не нужны неприятности. Мы уже давно не имеем никакого отношения к ордену, да и вообще к своей старой профессии. Марта промыла и перевязала его рану, а я собрал немного еды в дорогу. А после он ушел. Мы не позволили ему остаться. И предугадывая твой следующий вопрос скажу, что не знаю куда он отправился. Вот и все что я могу ответить вам. Его рана серьезна, и я не думаю, что он смог уйти далеко. Если вы будете тщательнее искать, то вскоре обнаружите его тело. Я практически уверен в том, что он уже мертв.

Тоорваль внезапно расхохотался. Захлебываясь от смеха, он переводил взгляд от меня к Шейле и обратно. На мгновение мне показалось что он безумен. Возможно, так оно и было. Смех его оборвался так же внезапно, как и начался.

— Чему орден и учит хорошо, так это умению врать. Магистры всегда были лживыми тварями, и их верные псы отлично усвоили этот урок. Я, возможно, поверил бы твоим словам убийца, если бы не был уверен в том, что вы скрываете своего собрата здесь в этом доме.

— И откуда такая уверенность?

Голос Шейлы прозвучал холодно и тихо. От былой любезности не осталось и следа. Тоорваль ничего не ответил, лишь дал знак одному из своих людей и тот быстро вышел из дома. Шейла проводила его тяжелым взглядом, я же судорожно прикидывал в голове то, откуда Тоорваль мог узнать о том, что мы прячем Ласира. Неужели кто-то из рыбачьего селения видел, как я вез его? Или же Тоорваль просто блефовал, пытаясь поймать нас на лжи.

Но все мои догадки были пусты, а реальность оказалась намного жестче. Человек Тоорваля вернулся с небольшим холщовым мешком в руках. Я заметил, что ткань пропитана кровью и сразу догадался о том, каким может быть содержимое мешка. Судя по лицу Шейлы она тоже поняла это. Ее начала бить мелкая дрожь, а глаза тут же набухли от слез. Шейла почувствовала то, чего я не смел даже предположить, но в следующие мгновения понял, чего так испугалась моя жена. Убийца передал мешок Тоорвалю и тот невозмутимо вытряхнул к ногам Шейлы его содержимое. Она дико закричала, а я чуть было не рухнул на колени, так как ноги мои подкосились. Головы Адриса и Тэлелии глухо ударились об пол, уставившись на меня потухшими глазами на обезображенных страхом и болью лицах. Шейла выла, схватившись за волосы. Она повалилась на колени и протянула руки к тому, что когда-то принадлежало нашим детям.

— Вы спрашивали почему я так уверен, что вы скрываете здесь нужного нам человека, так вот вам ответ. Эти милые дети рассказали нам все. Конечно, юноша держался до последнего, но, когда мы пригрозили убить его сестренку, он все рассказал нам. Ах, эта молодость. Он и предположить не мог что независимо от того расскажет он или нет их обоих ждет смерть. Правда в случае его молчания она была бы долгой и мучительной.

— Ах ты ублюдок!

Шейла бросилась на Тоорваля, но тот похоже ждал этого нападения. Короткий меч, который доселе покоился в его ножнах, неожиданно оказался в руке убийцы, я даже не заметил, когда он успел извлечь его. Правда мой помутневший от горя взор был прикован к головам моих убиенных детей. Моей любви, моей крови, моего наследия. Лезвие глубоко вошло в тело Шейлы и та, захрипев, пошатнулась, а из ее ослабевшей руки выпал кинжал. Кажется, я кричал в этот момент, но голос мой, будто принадлежал другому человеку. Рукояти кинжалов, казалось, сами нырнули в мои скользкие от пота ладони. Я почувствовал резкую боль в спине от вошедшей в плоть холодной стали, но она была ничем по сравнению с той болью и яростью что сейчас бушевали внутри меня. Я бросился на Тоорваля не обращая внимания на посыпавшиеся на меня со всех сторон удары. Тот рывком выдернул из тела Шейлы клинок и. отпихнув ее в сторону, встретил мою атаку лицом к лицу. Я сделал выпад в его сторону, но он легко отвел мои кинжалы мечом, а затем отступил, освобождая место своим людям. Я почувствовал, как в мою плоть, словно осы, одновременно впиваются несколько клинков наемных убийц. Боль оглушающей волной ожгла мое тело, и я, не имея возможности бороться с ее уничижающей силой, выронил кинжалы, не сумев удержать их в своих ослабевших руках. Ноги мои подкосились, и я рухнул на пол. Теплая кровь быстро расползалась подо мной, смешиваясь с кровью моей жены. Рука Шейлы лежала в очаге и огонь уже жадно облизывал ее пальцы пожирая плоть нежных рук, что некогда ласкали меня.

— Уходим, и сожгите здесь все. Если этот ублюдок прячется где-то в доме, пусть сгорит вместе с остальными.

Голос Тоорваля доносился будто издалека. Убийца, уходя, переступил через меня. Я чувствовал, как жизнь покидает мое тело. Смерть забрала меня раньше, чем занявшееся пламя пожара превратило наш дом и наши тела в пепел.