Смертельный архив

Алексей Макеев, 2013

В результате сердечного приступа умирает полковник в отставке Ермолаев. Однако его бывший коллега капитан Звонарев не верит официальной версии и предполагает, что полковника убили. Он знает, что Ермолаеву в последнее время очень многие желали смерти: за долгие годы службы в милиции тот собрал внушительный архив компромата на сильных мира сего и, по слухам, собирался выгодно его продать. Звонарев начинает расследование и вскоре становится участником загадочных и опасных событий, которые окончательно убеждают его в том, что Ермолаев умер не своей смертью…

Глава 6

Ресторан «Золотая звезда» расположился на берегу пруда в уютном двухэтажном коттедже. Бывшую усадьбу князей Слободских (архитектурный, кстати, памятник) превратили в заведение VIP-класса: дубовая, «под старину», мебель; круглые столы с бордовыми скатертями; импровизированная сцена, обрамленная резными гранитными колоннами… Конечно, итальянец-повар Альберто с его прекрасной кухней, профессиональные музыканты и заоблачные цены.

Князь — «в миру» Анатолий Луганский — выбрал «Звезду» в качестве личной базы. Бывший лидер Тихвинской ОПГ сейчас занимал видное место среди бизнес-элиты города: владел несколькими клубами, магазинами, сетью заправок… злые языки шутили, что нет торговой точки, где Князь не хозяйничал, — и в этой шутке была лишь маленькая доля шутки…

Звонарев же помнил Толика Ушастого — высокого худющего паренька, с постоянно всклокоченными темными волосами и безумными затеями быстро и без проблем обогатиться. Князь жил тогда в коммуналке на Бебеля — грязной, полузаброшенной хибаре, забитой низшим классом: варил джинсы, приторговывал спиртом, воровал — и выходил сухим из воды. Участковый ненавидел шустрого пацана; соседи ненавидели; вся округа ненавидела, а Толик улыбался и делал то, что умел лучше всего, — богател.

Лафа кончилась в девяносто пятом — опера вытащили Князя из новенькой «шестерки», ткнули носом в землю и от души врезали по ребрам: добегался! Ограбление склада, травмированный пожилой сторож Никифоров — шесть лет «строгача». Казалось бы, тут история могла кончиться, не будь Толик Толиком — быстро освоившись, он договорился с администрацией тюрьмы, нашел покупателей и начал сбывать налево казенное имущество. Телогрейки, продукты, «зэковский труд» в виде подарочных вещей — все находило владельца и делало жизнь Князя вполне сносной даже по меркам обычных горожан, не то что коллег по нарам.

Тогда же преступный мир впервые услышал о «тихвинцах» — группе, сколоченной Луганским для собственной защиты. Блатные требовали делиться, Толик не хотел — у него водились деньги, и он мог предложить своим опричникам хорошую жизнь — чем и воспользовался, собрав отъявленных мерзавцев под одним флагом. По слухам, Князя пытались убить сорок два раза — и каждый раз не получалось, даже легенда появилась, что он вроде колдуна…

Как бы там ни было, Толик вышел, созвал в родной город верную команду и начал заниматься тем, чем не занимался разве что отъявленный лентяй, — «дербанить» слабых коммерсантов и дружить с сильными, успевшими набрать вес группировками. Быстро сориентировался и понял, что эпоха лютого бандитизма скоро кончится — пора готовить плацдарм для будущих свершений. Инвестировал в бизнес, помогал начинающим перспективным дельцам, оказывал разные услуги полезным людям…

В 2012-м, когда девяносто процентов знакомых лежат под трехметровой коркой земли, Анатолий Вячеславович чувствует себя прекрасно и на высший суд не торопится.

Мысли вихрем летели в голове Звонарева, пока он поднимался по широкой каменной лестнице. Балкон ресторана, всего с одним столиком, выходил на ласково играющий в солнечных лучах пруд: на одном берегу раскинулся городской парк, на другом золотились купола недавно отстроенного белого храма. Князь — основательно располневший, в дорогом костюме и шелковой рубашке, распахнутой на груди, — наслаждался чашечкой ароматного кофе в обществе длинноногой блондинки, ласково гладившей хозяйское колено. Матово поблескивала витая золотая цепь на шее, играл огнем крупный прозрачный камень в перстне, разве что обкусанные под корень ногти — старая привычка! — не вписывались в образ «хозяина жизни».

— Какие люди! — он первым заметил капитана, Звонарев специально оделся в простой спортивный костюм и белые кроссовки, хотя понимал, что «совковая» привычка выглядеть наперекор правилам со стороны выглядит смешно и неуместно. — Ты бы знал, Саша, как я рад за нашу страну!

— Это ты к чему? — капитан уселся напротив, подумал, не протянуть ли руку, и не стал.

— Раз у ментов завелись копейки обедать в таких местах, значит, все не так плохо, — Толик криво улыбнулся.

— Смотрю, кто-то обронил десяток килограммов, а ты нашел? Или, по привычке, украл?

Традиция — обменяться колкостями: западло менту и блатному мирно беседовать…

— Смешно, — Князь, улыбаясь, кивнул. — Зачем пришел, Саша? Ведь не обедать?

— Не обедать. По делу.

— Кофе будешь? Иди, принеси. — Легким шлепком по заду Толик отправил блондинку с балкона.

— Хорошая… — искренне протянул капитан, провожая глазами ее аппетитно покачивающуюся корму.

— Ну! — хозяин самодовольно дернул мощным подбородком. — Плохих не держим! Так чем обязан?

— Ермолаев.

— Ага. — Князь не удивился. — Знал, что рано или поздно заглянут красные гости…

— Почему так?

— Что бы ни случилось, проверяют на причастность, а тут убийство.

— Откуда знаешь, что убийство? — Звонарев напрягся.

— Не суетись, я много знаю… Но тут помочь не могу — сам не понимаю, что произошло, — Толик сделал маленький глоток. — Не должно было так случиться…

— Пояснишь?

— Мысли вслух… Короче: не знаю, не видел, не слышал.

— Вот… — капитан выложил на стол визитку. — Твоя?

— Читать умеешь? — Луганский коротким жестом ее откинул. — Моя, конечно.

— Нашел ее в кармане служебного кителя Ермолаева. Хочу знать, где познакомились, с какой целью…

— Таких визиток по городу миллион, мало ли как она попала к твоему трупу, — Толик равнодушно мотнул головой.

— Значит, не скажешь? — Звонарев поднялся: если Князь не хотел говорить, не скажет и под дулом пистолета.

— Сядь. Вон, кофе несет… — Блондинка поставила перед капитаном миниатюрную чашечку, сверкнула аккуратными белыми зубками и ушла. — Ты каким боком в деле? Расследуешь?

— Да. — Напиток оказался горячим и действительно вкусным. — Понять хочу.

— Значит, про архив Еремин слышал… — Толик констатировал факт. — На него целишься?

— Хотелось бы, но сперва найду убийцу.

— Ого! — Князь внимательно посмотрел Звонареву в глаза. — Слышу нотки личной заинтересованности. Что так?

— Не твое дело! — Капитан почувствовал напряжение: словно короткий разряд, оно пробежало между ним и собеседником — и тут же заглохло.

— Ну, не мое, так не мое. И что хочешь узнать?

— Что тебя связывало с Ермолаевым.

— Да то самое, что и остальных серьезных людей, — хотел купить его бумажонки. А он, как и во всех остальных случаях, отказался. Все.

— И ты решил на него надавить…

— Не пори чушь, век какой на дворе? Давно все решают деньги. Я собирался предложить сумму, от которой ни один здравомыслящий человек не откажется, — а он «ласты склеил». Теперь вообще непонятно, кому что перешло.

— Ты видел архив? — Звонарев поверил: за долгие годы работы научился отделять ложь от правды. — Может, и нет его в природе, слух один?

— Видеть не видел, но что существует — точно. Слышал о Бередине?

Александр слышал: кандидат в мэры, отказавшийся от должности накануне стопроцентной победы.

— И что?

— Показали ему пару выписок Ереминых — он «слился». Сам понимаешь, там не бомба — астероид.

— Если Ермолаев не продавал сведения — как их удалось получить?

— А это интересно: он менялся, — Князь неприятно улыбнулся. — Детский сад развел, дебил!

— В смысле?

— В прямом: ты ему информацию о том, кого в архиве нет, а он — на нужного тебе человека. Ни на какие суммы не соглашался, один бартер.

— Любопытно… — Звонарев недоуменно крутил на скатерти чашечку, — никогда о таком не слышал.

— Дебил, говорю же. Параноик. И теперь вся коллекция непонятно где, — Князь хлопнул ладонью по столу. — Я почему это рассказываю…

— Ну?

— Если случайно найдешь, отдай часть. Только обо мне! — он жестом прервал капитана, готового возразить. — Вам без надобности, это касается личных разборок… давних, но могут быть серьезные последствия. И в вашем… да и во всех остальных ведомствах, куда попадут бумажки, найдутся те, кто не откажется заработать: не хотелось бы на старости лет вести «кусалово». Договорились?

— Не знаю, — Звонарев поднялся. — Почитаю, если ничего криминального, тогда… может быть.

— Хоть что-то. — Князь тоже поднялся и протянул руку, капитан пожал. — Знаю, деньги не возьмешь, но если помощь какая понадобится, в долгу не останусь.

— Бывай, Князь…

— Погоди минуту. Вот адрес, — Толик вытащил из внутреннего кармана дорогую ручку и нацарапал что-то на салфетке, — там Ермолаев последнее время «тихарился»: может, что нароешь.

— Твои, поди, уже пошарили?

Князь хитро улыбнулся.

Уходя, Звонарев думал о том, что история не сходится — Ермолаев, конечно, спятил, но не до такой же степени…

И снова в памяти всплыла давняя история, после которой Ерема ушел со службы…

Ноябрь, 2000 год

Серая неприметная «Волга» подъехала к подъезду одновременно с «Газелью» спецназовцев.

— Ну, что, — Ермолаев вытащил из кобуры пистолет, передернул затвор. — «Наружка» доложила, их всего двое, пьяные, Мухин — так вообще под кайфом.

— Я с тобой, — Звонарев тоже дослал патрон в патронник, — Миха на связи.

Водитель кивнул.

— Тогда с богом! — Ерема первым вышел из машины. Как по команде, дверь «Газели» отъехала в сторону, замелькали черные фигуры.

Захват прошел быстро и без осложнений — тараном выбили дверь, двое бандитов сообразить ничего не успели, как уже валялись в наручниках. «Спецы» быстро проверили комнаты и вышли из квартиры.

— Мусора, падлы! — Мухин, рецидивист и убийца, катался по полу. — Суки, всех вас кончу, животные!

— Пасть закрой, гнида, — Ермолаев сильно пнул его в бок. — Где Берендеев? Куда отвезли? Отвечать!

— Пошел ты! — Мухин плюнул. — Адвоката требую! Звонок давай!

— Ага, обязательно.

— Я выйду, — рецидивист неожиданно успокоился и даже заулыбался. — Через два дня выйду, гнида! И ты знаешь об этом, так?

Лицо Ермолаева потемнело: Мухин — один из приближенных Хана, серьезного авторитета, славного тем, что «пехоту» в беде не бросает. Точнее, это, конечно, байка для молодых — плевали жулики на «мясо», — но этот, корчившийся в бессильной злобе урка считался «центровым», приносил деньги…

— Знаешь, что сделаю, когда выйду? — Мухин скалился. — Попрошу узнать твой адрес. Позабавлюсь с женой, детишками, а потом оставлю тебя жить с мыслью, что это ты во всем виноват!

Звонарев подлетел к бандиту и начал пинать ногами. Ермолаев потянулся к кобуре…

Примчавшиеся на выстрел омоновцы застали двух следователей, одного белого от страха задержанного и труп второго, с простреленным черепом, в лужице набежавшей крови.

Ермолаев положил рядом с телом пистолет, поднял руки; выводили милиционера в наручниках…