Сиринга

Алексей Иванов (2024)

Именно сказочность восприятия автора, как художника, превращало для него суровые девяностые в самую настоящую Сказку, которая происходила на подмостках его жизни.

Глава 1

Шли годы. Друг за другом, как медленные лани.

После того, как Эхион разменял родовое гнездо в Дельфах на две квартиры, на Первом и Третьем участках, сам Пенфей обосновался на Первом участке, а его мать Агава — на Третьем.

Когда Банан дал Пенфею прочитать «Кассандру», тот пригласил его спуститься на квадраты Агавы и лишь там критически заметил:

— Если бы ты и в жизни был таким же умным, как в своей книге, тебе б цены не было. Задним умом и дурак богат. А в жизни нужно соображать налету!

— Так я и пытаюсь стать умным «методом от противного», — возразил Банан. — От того, каким противным я был.

— И меня ты сделал тут каким-то монстром! Мне, конечно, приятно, что я тут такой крутой…

— Я просто сжал тебя там до пары дней.

— Ну, так-то, да, — задумчиво заметил Пенфей, перелистывая тетрадку. — Всё, вроде бы, верно. Так-то оно и было. На самом деле.

— Но, думаю, дальше ты станешь ещё круче! Мне придется ещё сильнее тебя сжимать — в объятьях крепких фраз.

— Так ты что, и дальше писать собрался?

— Ну, да. Другой-то работы у меня нет. Да и не вижу я уже смысла работать на берегу.

— Ну, так-то, да. На судне тебя и покормят. И жилье и робу дадут. Да и на работу далеко ходить не надо. Проснулся и — полетел! А если ещё и денег в конце рейса отвалят, то вообще красота!

— А в рейсе-то делать нечего, вот я и перепросматриваю своё недавнее прошлое, как на замедленной перемотке. Гоняя его туда-сюда. И наблюдаю кто, где и как пытался меня кинуть. Так что всё, что ты мне сейчас скажешь, может быть использовано против тебя! Я серьезно!

— Да, ну тебя, — отмахнулся тот.

— Так я уже сейчас запоминаю эту сценку чтобы в рейсе описать её во всех деталях, — усмехнулся над ним Банан. — Поэтому у нас тут не просто общение, а театр на дому. Так что приосанься и перестань уже ковырять в носу, — ударил он его по руке.

— Да тише ты, палец мне сломаешь!

— Никакого уважения! Раньше вообще боялись литераторов. Они ходили за всеми с блокнотиками и что-то там царапали. А в выходные в газете выходил фельетон с реальными героями их наблюдений. Так что литераторов просто шарахались и никуда в общество не впускали. Чтобы те не высмеивали их недостатки.

— Так вот ты чем тут занимаешься! — разозлился Пенфей, выстреливая мизинцем в стенку. — Вынюхиваешь? Компромат на меня собираешь? А ну, вали отсюда!

— Что-о? — оторопел Банан.

— Да, ладно, шучу я. Высмеивать недостатки — это хорошо. Я и сам этим постоянно занимаюсь. Только не словом, а — делом. Ещё и навариваясь на этом. А не жду, пока мне заплатят за статейку.

— Только я высмеиваю не только чужие, но, заодно, и свои недостатки. Ведь именно они и послужили источником моих слабостей, которыми лишь воспользовались те, кто пытался меня кинуть. Чтобы больше уже не наступать на эти «грабли».

— Если бы я стал свою жизнь описывать, то, наверное, вообще бестселлер вышел бы!

— Так в чем же дело, ручку дать?

— Но я, наверное, не смогу писать. Потому что я сразу же вижу всю ситуацию целиком и тут же делаю нужные выводы, а не через полгода в море.

— Я пока живу на берегу, тоже так думаю. И только потом, когда перепросматриваю в рейсе ситуации, мне постепенно открываются всё новые и новые их стороны, которых я не замечал только потому, что был так увлечён текущим моментом, что многое упускал. Из-за того, что меня это в тот момент не интересовало.

— Ну, что ж, учиться никогда не поздно. Может, что-нибудь из тебя в конце концов и выйдет толкового. А не только глупая писанина.